www.art.ru/stgeorge/cityline/Странные вещи совершаются в темноте.
Хозяин этого сайта, Сергей Стрельцов, забросал своими письмами подписчиков всех почтовых списков рассылки, к которым я имею отношение. Письма были рекламные, тот самый почтовый мусор, с которым все так безуспешно сражаются. И я, глянув мельком на содержимое стрельцовского журнала "St. George", решил, что мы имеем дело с очередным преемником издателя "Тайных Записок Пушкина". Бороться с ними бесполезно, надо к этому относится стоически. И даже легкий шизофренический оттенок титульной страницы, на которой значится:
"Редакторы:
- даже он меня не смутил. Ну подумаешь, патронаж всех программ… И не такое видывали.
Владимир Кириллович Шмаргун (Патронаж всех Культурных, Академических программ, и работы среди Ветеранов Второй Мировой Войны, а также Правительственные и Культурные Программы на Кубани),
Сергей Стрельцов (Исследования),
Профессор Всеволод Иванович Сахаров (Работа с Академическими Организациями)"Но вот зашел как-то на работу, получил очередное послание от Стрельцова и со злости залез еще раз поглядеть. И наткнулся я на собственные Сергея сочинения. И читал не отрываясь три часа. Впечатление такое, будто съел все таблетки на свете и пивом запил. Да чего описывать - просто процитирую отрывок из открытого письма С. Стрельцова Президенту РФ Б. Н. Ельцину:
"И ГЛАВНЫЙ СЕКРЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЫ НА СЕГОДНЯ: ВСЕ КАЗАКИ ОТ ЦАРЯ ДАВИДА ТЕ, ЧТО НЕ ОТ ЦАРЯ ДАВИДА НЕ КАЗАКИ, КАК И ТЕ КТО ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ. ВСЕ КАЗАКИ РУССКИЕ ЛЮДИ И ЦАРЬ РЮРИК ОТ ЦАРЯ ДАВИДА, ТОГДА КАК И БРАТ ЕГО ПО РАЗУМУ ЦАРЬ СОЛОМОН ИСТИННЫЙ СЫН ЦАРЯ ДАВИДА, И ЦАРЬ ПО ПРАВУ И РАЗУМЕНИЮ! НЕКОТОРЫЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ВСЕ КАЗАКИ ОТ ЦАРЯ СОЛОМОНА, ЧТО ЧАСТО ВЕРНО, ЭТО ЗНАЮТ ТОЛЬКО, В КОТОРЫХ ТЕЧЕТ КРОВЬ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ, И КОТОРЫХ НЕ ВОЗВЫСИТ НИКАКОЕ ДВОРЯНСТВО, ПОТОМУ, ЧТО ОНИ СИДЕЛИ НА КОЛЕНКИ У БОГА КАК ОБЩИЙ ДЕДУШКА АДАМ, КОГДА ОН УСНУЛ И БОГ СОТВОРИЛ ОБЩУЮ БАБУШКУ ЕВУ, КОТОРЫЕ НЕ СОГРЕШИЛИ ПЕРЕД НАМИ КАК И САМЫЙ СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ ДРУГ ОБЩЕГО ДЕДУШКИ БОГА, КОТОРЫЕ ТОЖЕ ПЕРЕД НАМИ НЕ СОГРЕШИЛИ, КАК И ДЕДУШКА МНОГИХ КАИН, И ОБЩИЙ ДЕДУШКА ХАМ, СЫН ОБЩЕГО ДЕДУШКИ НОЯ, КОТОРОГО К СЧАСТЬЮ НИКТО НЕ РУГАЕТ, СПАСИБО РОДИНЕ МАТЕРИ ЗА ВСЕ!
Ничто бы не мешало мне взять да и поставить диагноз автору, но я не охотник и не специалист. А еще Стрельцов сочиняет стихи. К каждому делает по тридцать три примечания. И анекдоты у него тоже с примечаниями. О Сталине, который слушался всех, даже Гитлера, о принципиально бессмертном князе Вяземском, о своих родственниках и их сослуживцах. Рекомендую эту страницу как бесплатное, эффективное и относительно безвредное средство для изменения сознания (что, собственно, является еще одним определением литературы), а сам перехожу к более понятным вещам.
Я ОТКРЫЛ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ РУССКАЯ КАЛИГРАФИЯ ЕЕ ИЗОБРЕЛ ВЕЛИКИЙ ХУДОЖНИК ДМИТРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ АВАЛИАНИ, (ФАМИЛИЯ ПРОСИХОДИТ ОТ ПЕРВОГО МАЛЫША ЗАМУЧЕННОГО ВОСПИТАНИЕМ СВОЕГО СТРАШЕГО БРАТА КАИНА, ОБЩЕГО ДЕДУШКИ КАК И ОН АВЕЛЯ).
ОБЩИЙ ДЕДУШКА БОГ ВСЕХ НАС ЛЮБИТ И ТОЖЕ ЗНАЕТ, ЧТО ТЕ КАЗАКИ КОТОРЫЕ ВОЮЮТ С ЦАРЕМ ДАВИДОМ ЗАИОРДАНСКИЕ ТОЖЕ ОТ ЦАРЯ ДАВИДА!
Я запомнил Вас как гениального математика и физика, другим я Вас не видел, а видеть Вас хочу еще и политиком и умницей и послушнейшим сыном своих родителей. Все, что я здесь написал, не имеет к правде никакого отношения, но имеет отношение лично к Вам и лично ко мне. UNIX - это не Ваша система ее придумал Томсон. Ваша система Законодательство Российской Федерации - Ее придумали Вы, "и это прекрасно", как сказал Бог".
Дурацкие мысли иногда приходят в голову в общественном транспорте!Как-то в автобусе я заметил, что сидящие на заднем сиденье мальчик и его мама пришли в необыкновенную ажитацию. Причиной был шмель, тыкавшийся в стекла в поисках выхода. Моего знания эстонского хватило, чтобы понять - пассажирами двигал не страх, а сочувствие насекомому. Обмотав руку свитером и выпустив дурака через люк в крыше, я подумал - а если б на месте шмеля была муха? Стали бы люди о ней беспокоиться? Стал бы я пачкать свитер? Дискриминация мух, однако. Совершенно политически некорректная штука.
Имагология занимается в основном образами народов ("чукчи глазами молдаван"), а хотелось бы почитать работу по образам животных. Понятно, что они укоренены в нашей культуре не слабее, а пожалуй, и сильнее.
Папа Жени Феклистова как-то показывал мне свою коллекцию марок. Советские марки долгое время были чисто идеологичны - никаких тебе динозавров или шедевров Третьяковки (не говоря уж о Эрмитаже и Пушкинском музее): - геральдика, вожди, герои, обезличенные колхозники и пролетарии... Где-то в хрущевскую оттепель вышла первая советская серия марок с изображением зверей. Поскольку так сразу отказаться от классового подхода и принципа партийности в филателии было невозможно, она называлась "Полезные животные". Парадоксальным образом среди полезных животных фигурировал медведь. Я нисколько не отрицаю пользы, приносимой медведями, но подозреваю, что и волки с лисами - преполезнейшие звери. Медведя реабилитировал его культурный образ, остальным пришлось дожидаться дальнейшей деидеологизации филателии.
Продолжая автобусную тему, двинемся от фауны к флоре.Вот история о противопоставлении лирики и эпоса. Или вернее - о лирическом и эпическом отношении к жизни.
Дело было лет пять назад. Возвращаясь летней белой ночью пешком от Сережи "Физика" Долгова после очередной записи, я был то ли слегка пьян, то ли возбужден нашей музыкальной сессией. Так или иначе, встреченный по пути поваленный тополь вдруг вызвал у меня прилив лирических эмоций.
Он лежал навзничь, свежеспиленный, протянувшись через газон и тротуар, пуская по ветру обильный растекающийся пух. В общем, как сказал поэт, "тут тебе эрос и тут же тебе - танатос". Но я уже был не в том возрасте, когда лирические настроения вызывают ритмические словоизвержения: посмотрел немного, обошел и отправился домой к жене.
Однако тополь запомнился. На следующий день мы с Яськой Шепель зачем-то проезжали мимо этого места на "пятерке". Я решил поделиться давешними впечатлениями и, указывая на все еще лежащее дерево, приступил к рассказу со вводного вопроса:
- Видишь этот тополь поваленный?
Ясюлька посмотрела на меня со смесью ужаса и восхищения моим неожиданно открывшимся богатырством и с придыханием спросила:
- Ты?!
Итак - обещанные подробности о выколотом глазе.Искомая фраза обнаруживается в материале Василия Корнилова и Ирины Волк, озаглавленном "Три года в Корее (Заметки журналистов)" (глава "Корейские Зои"). Позволю себе обширную цитату (курсивы мои):
Даже язык не поворачивается это комментировать. На анонимную "типографию" свалили, собственно говоря, грех творческого метода. Ведь это именно он, социалистический реализм, требует, с одной стороны, максимальных мучений героя (интересно, читали ли авторы "Жюстину"? Такое впечатление, что читали; впрочем, каких только конвергенций мы не наблюдали!), с другой - максимального психологизма, мучений читателя, отождествляющегося с мучимым героем. Иными словами - с одной стороны, необходимо выколоть героине глаза, с другой - требуется, чтобы сцену казни читатель увидел этими самыми выколотыми глазами, мало того - видит он дважды, поэтому и появляются увиденные выколотыми глазами главной героини глаза зрительниц, наблюдающих за казнью. Эти требования поэтики привели к изумительному эффекту, замеченному, наверное, каким-нибудь дотошным читателем и неловко исправленному запоздалой вклейкой. Надеюсь, никто не пострадал, кроме злополучной корейской коммунистки, председателя женского союза Чжо Ок Хи. В марте 1953 уже вроде не до того было.
"Допрос вел американский офицер.
"Что вы можете сказать о себе?" - спросил он Чжо Ок Хи.
"Я партизанка, член Трудовой партии, председатель женского союза, - сказала Чжо Ок Хи, - и еще я хочу сказать, что ненавижу вас, презираю вас и предвещаю от имени всего нашего народа гибель всем вам, палачам и грабителям..." Переводчик не дал ей договорить и приказал солдатам вывести смелую девушку. Американец, мрачно выслушав перевод, приказал связать партизанке руки и привести ее обратно на допрос.
Партизанку вывели из кабинета в комнату пыток. Здесь ее терзали семь дней подряд. Вырвали ногти, отрубили пальцы, кололи булавками грудь и, ничего не добившись, окровавленную и измученную, бросили в подвал, где находились двадцать три партизана.
Палачи надеялись, что заключенные, увидев истерзанное тело девушки, испугаются и начнут говорить. Но получилось как раз наоборот. Измученная Чжо Ок Хи подбадривала своих друзей, воодушевляла их, и никто из двадцати трех не выдал тайны, предпочитая смерть предательству.
Спустя несколько дней партизанку переправляли в другой город, в провинциальную полицию. Обнаженную, босую, ее вели по скованной морозом дороге. Посредине пути Чжо Ок Хи, обессилев, упала. Тогда ее обвязали веревками и так тащили вперед. На новом месте новые палачи пытали ее так же бесчеловечно: прикладывали к телу раскаленные утюги, вбивали в позвоночник гвозди, а затем перочинным ножом выкололи глаза. И, стиснув зубы, чтобы не кричать, не стонать, Чжо Ок Хи молчала. На казнь ее не вели, а тащили. Девушка была замучена до полусмерти. Все ее лицо, грудь, шея, спина, руки были покрыты коркой запекшейся крови.
На небольшую мощеную площадь Енданпхо города Хэчжу интервенты насильно согнали много жителей города. Чжо Ок Хи лежала на земле в окружении палачей. Тут же прохаживался американский советник.
Палачи грубо схватили девушку, чтобы вести к месту расстрела.
Приподнявшись, Чжо Ок Хи увидела родные, наполненные слезами глаза женщин, согнанных на казнь, услышала короткое, донесшееся из толпы слово "людоеды", и это сразу придало ей силы. Она оттолкнула палачей и сама встала на ноги. Ветер, дувший с моря, трепал ее черные длинные волосы. Она приподняла руку, и страстный голос понесся над притихшей площадью:
"Я скоро умру, хотя прожила так мало. Но я горжусь тем, что умираю за родину, за вас, за счастье ваших детей. Пусть этим трусливым собакам, которые сейчас будут стрелять в меня, прибавят жалованье, пусть им, зверям, дадут ордена за мои муки. Все равно они не уйдут от рук моих братьев. Смерть американским псам! Да здравствует Ким Ир Сен! Да здравствует свободная Корея!"
Опешивший в первый момент американский офицер, командовавший казнью, бешено крикнул: "Огонь!"
И нестройный ружейный залп заглушил последние слова героини. Очевидец этой расправы портовый рабочий Ким Хо Им, рассказывая нам о последних минутах жизни Чжо Ок Хи, закончил так: "Да, не знают наш народ американцы, если они все еще не унимаются. Чжо Ок Хи у нас не одна. Ее подвиг - это только один пример того, с какой решимостью и верой в правоту своего дела отстаивают корейцы свою родину..."
Сорокин, собственно, - просто дурной копиист. Все уже написали В. Корнилов и И. Волк.
Хейзинга пишет о нравах средневековой Европы: "Издевательская безжалостность по отношению к обездоленным и калекам соседствует с трогательной сердечностью, тем сокровенным чувством родственной близости к убогим, больным, безумным, которое наряду с жестокостью так хорошо знакомо нам по русской литературе".
Кстати о неприятном. Автор этого стихотворения как будто начитался модных недавно философов и отождествил-таки порождение художественного текста с садомазохистским актом.
Подсказок не будет никаких - этого поэта узнать легко.
ТАК СКОРО
Так скоро ты сказала:
"Нет больше сил моих".
Мой милый друг, так мало?
Я только начал стих.
Мой стих, всегда победный,
Желает красоты.
О друг мой, друг мой бедный,
Не отстрадала ты.
Еще я буду в пытке
Терзаться и терзать.
Я должен в длинном свитке
Легенду рассказать.
Легенду яркой были
О том, что я - любовь,
О том, как мы любили,
Как любим вновь и вновь.
И вот твоих мучений
Хочу я как моих.
Я жажду песнопений,
Я только начал стих.
Удачи!
Этот тур Игры завершен. Участвуйте в последнем туре!
(Что касается предыдущего тура, то летающим поэтом был, конечно, Николай Глазков, а не Тряпкин, как полагает один из читателей.Летал он, напомню, на пузыре, надутом вонючим дымом, в самом начале "Андрея Рублева" Тарковского.
А в соревновании тоже новости - теперь лидирует мой сосед Сергей Кузнецов. У него 20 баллов. Лена Тальберг и другие, догоняйте, а то Пушкин опять отправится по месту рождения!)
А. И. Рейтблат прислал разъяснения по поводу моей реплики о Чечне и Интернете (12.01.98) и попросил ознакомить с ними читателей "Ссылки". Что и делаю с удовольствием:
"Вы не совсем правы, я отношусь к Интернету не просто положительно, но и с большой заинтересованностью, полагая, что его появление меняет многие представления о границах, характере и функциях литературы. В привлекшей ваше внимание фразе я выразился не совсем точно (и, следовательно, вина за возникшее недоразумение лежит целиком на мне). Имелось в виду, что ПОКА в Интернете не соблюдаются права авторов и, следовательно, он бросает вызов сложившимся представлениям об авторском праве".
Об авторском праве в Интернете - особый разговор, как-нибудь в другой раз. Пока же прощаюсь с читателем. Выпуск получился такой длинный и главное - тяжелый (по причине обилия кровавых деталей), что закладки я пропустил. В следующий раз зато дам их побольше, на случай, если среди моих читателей есть любители жанра linklist и если у них по этому жанру случилась ностальгия.