Выпуск от 21 декабря 1998 года
www.iraqi-mission.org Страшно подумать, что происходит на свете. Просыпаешься, допустим, в среду, собираясь на лекцию к десяти, а тут война. Хотя войной это тоже странно называть, действия-то военные наблюдаются только с одной стороны. С другой - только риторические, хотя тоже интенсивные. При поддержке, опять же, нашей родной риторики. И все это, заметьте, в восемь утра. Идешь, читаешь лекцию, конечно, о Достоевском: пять романов за два часа (так уж вышло). За что Раскольников убил Настасью Филипповну, отчего Ставрогин на спор ложился под поезд, почему Версилов так и не женился на Грушеньке. В это время, как будто, бомбить перестают. Зато говорить начинают с утроенной интенсивностью. По радио "Свобода" дикторша при этом ничтоже сумняшеся произносит "ядерные удары". Вот так, значит. Наконец вечером добираюсь я после еще одной лекции (аллитерации и ассонансы) домой и решаю, пока опять бомбят, выяснить, как там дела с иракским вебом обстоят. Вот и выясняю - официальная страница только у мисси Ирака в ООН имеется. Андер факинг, пардон, констракшн. Там разные художники - типа левого МОСХа и лубка, каллиграфы тоже (иной раз неплохие). Фотографии тов. Хуссейна. И речи его, родимого. Из которых и предлагаю выдержки. В целях сохранения колорита цитаты приводятся в переводе бессмертного Сократуса, дай ему Аллах здоровья и долгих дней жизни. Скажем, так:Эмбарго Разрушает Больших людей, которые Мы, все, встречается с плачевным состоянием (обязательство) эмбарга, угрозами, конспирацией и курсами зла исходящих из за пределами Iraq. Мы, все, живой вплоть до чести твердости, позиции и способности встречаться с угрозами, полагаясь на Бог, Всемогущий, более уверенный неослабевающего энтузиазма, который не может разрываться из своего фонтана и курорта, больших людей Jihad.
Или, для более продвинутых читателей, вот такая более обширная выдержка:Арабские братья, В 1996, озабоченные Араб провели собрание на уровне вершины в Каир. Одно Из своих важных решений должно облегчить задачу Америки и сторонников, чтобы продолжить эмбарго в Iraq под фасадом, которое Iraq должно осуществлять так называемые решения Совета Безопасности, как если бы озабоченные Араб должны поиграть роль офиса UN от имени Америки. Они также взяли другие решения, включая те решения взятые под фасадом Палестинской передачи. Что случался после этого собрания? Сделайте любое из те кто обеспокоены в повороте предприятия Сиониста волос? Или сделайте Белый Дом, поставщик требований занятия Сиониста, агрессию и расширение за счет Араб, уплатите любое внимание? Сделайте те решения иметь любой положительный эффект в совести Араб с берегов Атлантического Океана и Средиземноморского моря на берегах Аравийского Залива и глубинах Аравийского Полуострова? Ответ На этот вопрос - ясно достаточно, для нас, чтобы взять решающее решение базировавшееся на доверии, которое не может качаться ся украшенными словами кто бы ни. Но, это очищаться для того кто ответственные за эту вершину признающую Каир без значений, которое Багдад представляет теперь в Арабской позиции и истории? И обсуждая Арабские вопросы, конференция дала серьезное соображение в Араб' стремлений и отношениях? Возврат в аспекте прошлого near может включить некоторое затруднение в некоторые Араб. Но, мы не означаем это сам по себе. Тем не менее, мы - в плохой потребности в таких прямых вопросах, для нас или против нас одинаковый, из-за того, что мы - под названиями граничных линий или лидеров, каждое согласно его описанию. В нашей этой возможности, нам нужны те вопросы более чем нам нужно он как простые нормальные граждане в наших странах. С Тех Пор Как стены государственных дворец не всегда прозрачные, и как это - их объективное описание в общих чертах, и делать их нас близкий к признаку, стремлениям и зрению людей, его совесть и принципы должны быть прозрачными и живыми. И поскольку какое прозрачная и живая совесть и принципы, что отражать действительность страны, по большей части нужно имеется ли истина как есть, болтовня этого и об этом и выясняя этому и об этом громко, нами или другими, - честное патриотическое и национальное действие. Предпочтительно это - зарезервированная религиозная обязанность. Позиция Америки Следовательно, Арабские братья, мы возвращаем, чтобы поговорить: Если некоторые требуют вид Америки заранее, или зависят от своего вида принятия или не-признания хранения вершины и своей venue и природы, затем как мы можем представить себе их поведение относительно повестки дня и направления решений вершины, особенно на вопросах в котором Америка имеет очистку и прежде определяющие вид. Этот вид склоняться, не-нейтральный, за счет Араб и не в середине между Араб и их неприятелем?! Некоторые Араб показали вежливость в Америке. Многие Из Них надеялись, что это должно принять во внимание их дружбу и жертвует для этого в течение два или трех десятилетий. Тем не менее, Палестина и другие Арабские территории - все еще под занятием. Al-Quds, ВТОРОЙ святой святыня - все еще под занятием. Есть все еще некоторые Мусульманские граничные линии, включая некоторые Араб, кто говорит, что они - Мусульманины, представляя их людей и веря в книгу divine, Священник Quran, но они не чувствуют, несмотря на это, любое затруднение или глубокая рана в их червях и ящиках в результате занятия Al-Quds Сионистами посредством несправедливости и агрессии. Делает не это противоречит истине, действительности, ответственности и вере? Тридцать Лет Борьбы и Jihad Родственных Арабских лидеров
Ну и наконец, попросту говоря:Дрофы не могут избежать humiliation улетая, для сокола охотиться их. Процветая и зеленый - жизнь, и только он чья жизнь является перемычкой гибнуть, так что многие - люди, которые прибывают в наши пружины, которые все ставятся в тупик, когда вещи спутаны, Мы шевелим ими вплоть до нашей симпатии и уедут, только, чтобы пить самую чистую часть, которая - наилучшим образом. Бог Большой. Твердая Законная Позиция
Счастья вам и добра! Надеюсь, вы не в Багдаде. Там не все спокойно.
Лингвострановедческая заметка, значит. А в Москве, как известно, во время гололеда улицы посыпают солью. С точки зрения конспирологии это должно объясняться происками производителей обуви. С точки зрения экономики это крайне разорительно - соль все-таки денег стоит, как и водка. Если налог соответствующий накинуть. Несомненно, пережиток развитого социализма - креветки тоже тогда дешевыми были. Не говоря о морской капусте. С точки зрения пешехода это возмутительное небрежение его правами. В Стокгольме используют гравий. Его рассыпает специальная машина. Потом другая машина собирает. Как и положено при настоящем социализме - учет и контроль; специальные, небось, формулы потерь гравия имеются, ученые расчислили. С точки зрения политической посыпание улиц солью - темная материя. Понятно, что на руку одному из будущих претендентов. Но которому, пока неясно. Минкин разъяснит. С точки же зрения риторики - это совершенно неожиданная реализация метафоры "соль земли".
"Москва слезам". Выбранные места из переписки с друзьями. "Это было в таком-то году, еще СССР на излете был, буря в пустыне и всякая перестройка. И меня послали на мифическую стажировку в город Бергамо. Ничего я там, конечно, не стажировался, а просто жил в свое удовольствие. И как раз во время демонстрации дурацкой во Флоренции, где я как раз Саддамку поддерживал вместе с тамошними палестинцами и коммунистками, я простудился под дождем. А тут уже пора домой ехать. И выясняется, что у меня накопилась огромная куча всем подарков, для них пришлось отдельную сумку купить даже. Синюю. И подарки в той сумке как-то улеглись, но вышла тяжесть. Ну ладно - тяжесть и тяжесть. У меня еще одна сумка была, чтобы уравновесить, и рюкзак за плечами. А вот гораздо хуже, что ехать со всем этим добром непросто. Сперва в Милан, потом там в аэропорт - целая история. Ну а добрые люди итальянцы как-то не смогли меня проводить. У них была суббота. А накануне я пошел к бабушке-кастелянше. Поскольку жил я в таком дивном католическом приюте для футболистов, идиотов и раскаявшихся алкоголиков. И там, конечно, была кастелянша. Она меня уважала за понятливость, хотя и переспрашивала всегда с недоверием: "Ho capito?" Capisco, говорил я. И вот я решил измерить свою температуру и взял у доброй кастелянши градусник. И тут вижу - 38 температура. И кашель вдруг начался, и насморк, и голову ломит. Но ехать надо, а то получится невозврашение. Ладно, как-то я с пересадками добрался до этого аэропорта и в самолет сел. А в самолете такой расклад - рядом сидит солидный человек такой непожилых лет, вроде гэбэшника или дипломата мелкого внешнеторгового. И он ничего человек, сочувствует моему кашлю и велит коньяк пить. Но беда, что тут же неподалеку делегация таких специальных начальников едет. Ну, не знаю - вроде как собрали всех деятелей среднего звена партийного по фамилии "Сердюк" и послали их в Италию обмениваться с мафией опытом. Такое они впечатление производили. Они уже пришли пьяные и потом все выпили, что с собой было и перешли на аэрофлотовские напитки. И стали они петь песни разные, про онупалвозленог и про выходиланаберег. И так они долго шумели, а голова стала совсем болеть. К тому же летели мы непросто. Сперва самолет на час с вылетом задержался, потом все не мог приземлиться в Шереметьево. Облака были зверские, один раз этот самолет даже попытался было сесть, но промахнулся. И от обиды улетел опять вверх и стал кружить над Москвой. И так еще час кружил. Но сел все-таки. Сесть-то он сел, а вот дальше все стало сложно. Потому что там очередь через границу, а мы-то не в срок прилетели. Уж часов десять ночи было. И никто нас обслужить не захотел. Но как-то мы прошли эту границу. И стали тогда сумки свои ждать. Но сумки нам не несли час или два по причине послеобеденного перерыва, тогда мы с одним добрым Сердюком просто залезли через такое окошко в склад и сами разгрузили на фиг обнаруженную машину с нашего рейса. Что, вообще-то говоря, было фактом вопиющего нарушения. И заслуживало расстрела на месте. Но были, понимаешь, смягчающие обстоятельства. Ну вот - прошли мы таможню потом. И я смотрю - сумки стали какие-то совсем тяжелые, а голова - подозрительно легкая, как пух. И ноги заплетаются. В общем, как-то плохо. И телефон не работает, О. не позвонить никак. Ну ладно, тут, собственно, история и начинается. Вышел я на воздух и пошел к таксистам. Нашел одного доброго таксиста, на Буратино похожего - с носом и в шапочке такой. И говорю ему, что надо бы съездить на Ленинградский вокзал и там сумки оставить, а потом на Аэропорт. А он спрашивает, что ему за это будет. Я говорю - 30 000 лир. Но Буратино лир не знает, просит ему долларами рассказать. Тогда я говорю - ну тебя, если ты такой политически неграмотный. И иду я на остановку, и начинаю, конечно, там автобуса ждать. А в Москве, между прочим, совсем зима, на что я не расчитывал как-то. Сугробы какие-то, ветер и прочие эксцессы. Холодно мне, кашель мучает, перед глазами круги, да еще и сумки с подарками со всех сторон на дно тянут. А на остановке стоит такая маленькая добрая старушка. Она мне и говорит: "Ты, сынок, наверное, из-за границы приехал?" - "Да", - говорю. - "Ты тогда остерегайся злых людей. Здесь их очень много. Вон у тебя сумки, там, наверное, вещи. А тут видишь - негры стоят." Я говорю: "Ну и что?" - "Не нравятся, - говорит, - они мне." В это время давешний Буратино подходит. Он где-то справки навел, наверное, о курсе валют. И предлагает он мне ехать с ним в Москву. Но добрая старушка мне шипит: "Не ходи с ним, сынок. Не нравится он мне. Завезет еще тебя куда - вон у тебя сумки какие!" И Буратине говорит так решительно: "Уйди, злыдень. Не трогай сыночка." А у меня в башке все хуже и хуже становится. Поэтому я дальше как-то покорно начинаю старушку слушать. И она мне говорит: "Мой зять во Вьетнам улетел. А когда прилетал, у него сумку украли. Что ты думаешь? Тут таких полно. Вон видишь, парень стоит?" - "Да, - говорю, - парень". Там действительно такой юноша, несколько неандертальского вида. "Не нравится он мне. Как-то он на твои сумки все время смотрит. Давай мы так сделаем - ты как будто пойдешь за такси, а я за ним понаблюдаю." И я покорно пошел с этими ужасными стопудовыми сумками куда-то. Ну вот, шатаюсь я и падаю в сугробы и возвращаюсь назад. А добрая старушка говорит: "Он за тобой не пошел. Но мне все равно он не нравится." В таких разговорах мы проводим минут двадцать, и тут автобус приезжает. Старушка тогда почему-то уходит, а я в автобус пытаюсь зайти. Но у меня не очень получается - сумки назад в сугроб тянут. Тут ко мне подходит этот самый молодой неандерталец и говорит: "Давайте помогу." И он мне помогает занести эти сумки нехорошие. Видно, выглядел я неважно к тому времени, поэтому добрый неандерталец узнал у меня, куда я еду, и говорит: "Так нам по пути. Я вам до пересадки помогу донести." И выясняется, что он не неандерталец, а просто учащийся военного училища из Харькова, прилетевший на съезд Офицеров За Демократию и провожавший в тот же Вьетнам другана. И так мы беседуем потихоньку о Демократии и болезнях. А негры, или, говоря политически корректно, афроафриканцы, почему-то вместе с нами едут все время. И мы уже в метро, которое вообще-то скоро закроется, поэтому опять кроме нас с ненеандертальцем и негров никого нет в вагоне. И вот уже пересадка, мы с молодым демократом прощаемся, и я опять пытаюсь сумки нести. А тут подходят ко мне эти добрые негры и говорят на чистом русском языке: "Давай, браток, мы тебе поможем." Выясняется, что они как раз на Ленинградский едут, поскольку обучаются в городе на Неве в институте инженеров железнодорожного транспорта. И по дороге мы беседуем с добрыми неграми о их родине. Их родина - остров, оказывается, Мадагаскар. Там у них бабочки прекрасные, о которых мы с добрыми инженерами негритянской национальности и ведем разнообразные беседы вплоть до камеры хранения, где добрый украинец забирает у меня неподъемные сумки и ставит их за деньги на полочку. Тогда я уже без сумок поехал к доброму О., который дал мне градусник. И когда выяснилось, что у меня температура 39.7 градусов доброго Цельсия, добрый О. дал мне добрую американскую таблетку, а добрые немцы Р. и Г., пившие у доброго О. чай, проводили меня на квартиру, где я должен был ночевать. И там уже меня совсем заломало, и добрая женщина В., на этой квартире более или менее постоянно проживающая, вызвала мне добрую скорую помощь, сделавшую мне добрый укол, чтобы я перестал задыхаться и забылся сном. Через сутки я уже был в Тарту и раздавал подарки. Болезнь же прошла после чудесной американской таблетки О.. Ну, еще неделю поболел немного, но уже без таких эксцессов. Мораль: верит, верит."
Из текущего чтения:После балов в клубе обыкновенно большой гурьбой, прилично поужинав, конечно, в долг на книжку, отправлялись рундом по домам терпимости и просто бардакам. Тогда лучшее заведение было под патронатом весьма почтенной, опытной дамы Марии Арефьевны. Все эти заведения <в Кронштадте - Р.Л.> почему-то помещались в Песочной улице, около Бастионного вала, в местах более отдаленных. Туда входили мы как старые знакомые, люди хорошего поведения и общества, с девицами обходились вежливо, а потому пользовались добрыми кредитами хозяйки и ее семьи. Титулованным ее любовником был лейтенант Водский - рыжий детина, который и следил за порядком дома, и кто ежели забуянит очень, то просто выбрасывал в окно, ибо дом был одноэтажный. По обыкновению, протанцевав несколько полек, галопов и вальсов, все ехали далее, в соседнее заведение и таким образом обходили их два или три. Иногда делали и такого рода проделки: заберем гладильную доску в чулане, кадки, утюги, и спешим в другой дом терпимости, а из этого перетащим корыто, самовар, посуду в третий. Но к этому скоро обывательницы привыкли, и товар разменивался без неудовольствия, а только говорили нам после: "Экие вы шутники, господа!" Раз как-то Эрдели занес кота, но тот сам вернулся. В этих заведениях часто мичмана декламировали то Державина, то Пушкина и Лермонтова. Я тут же выучился от одного офицера крепостной артиллерии представлять полководца в гробу, что проделывал после с товарищами с большим успехом. Это было подражание тому, что выделывали куклы у шарманщиков 40-х годов. Наполеон лежал на смертном одре, окруженный маршалами, супругой и сыном. Маршалы ворочались, простирая руки, некоторые плакали. Словом, это была живая картина, и все пели при этом марш, подражая трубам разных величин.
(А.П.Боголюбов. Записки моряка-художника)
Коварство мое не знает пределов, конечно. Дело в том, что я в Москве сейчас, когда вы это читаете. Соответственно, дописать мне надо было до субботы, то есть итогов очередного тура я подвести физически не мог. Это и побудило меня прибегнуть к несколько запретному приему. Не Лозинский (несмотря на терцины), не Шевырев (несмотря на его любовь к Италии), не Мандельштам (несмотря на то, что он - наше все), не Жуковский (несмотря на мистическую героиню). А совсем наоборот, автор процитированной формулы - Аполлон Григорьев. Его неожиданно угадал Куб (Григорьев русского Интернета, даже на гитаре играет). За что честь ему и хвала. А больше никто (по состоянию дел на вечер пятницы) не угадал. Умиляет меня, что Тютчев не фигурирует ни в одном ответе. Привыкли, наверное, что я его не загадываю (хотя ведь последняя строка Григорьева явно отсылает к тютчевскому "Под ними хаос шевелится").
Коварство же заключается в том, что по правилам ответы надо слать в течение трех дней. Вообще я этого пункта не соблюдал, а в этот раз почти соблюду. Так что результаты таковы: 8 баллов - С.Горбунков; 6 - Е.Малкин, mL; 5 - Куб, Н.Бляхман; 4 - Кузнецов, M.Сазонов, Булкина; 3 - sg, ДА и Алексей Добкин; 2 - в.а. Александр; 1 - веб-мастер РЖ, Белкина, А.Килобитов, Жуков, Мира Кон, Виктор Schneider, Константин Кирюхин, Бал, В.Сонькин, Андрей Устинов, Аня и Таир (вдвоем), hcab, Stedar, Н.Колпий и AV. Затянулся наш пикник. Поскольку следующий выпуск будет каникулярно-облегченным (см. постскриптум), сегодня прибегну к уже опробованной схеме с переменным словом и двумя очками. А дальше предложу опять водить С.Г. - срок подоспел. Удачи!
http://www.qub.rinet.ru/q/psoy/opera1.htm
Вот как бывает:в нас не умер семнадцатый год
Это, конечно, опять Псой Короленко. Там Куб его тексты выложил - пойдите посмотреть. Без музыки плоховато смотрится, конечно. Но дело не в том. http://www.kirienko.ru/
и хотя мы становимся старше
мы идём в пионерский поход
наших дедов сменяя на марше
на полотнищах алых знамён
мы несём солнце мирное людям
и клянемся что лучших любимых имен
мы вовек не забудем
Кириенко.Ру. Почему черное все? Почему вопросы задают на входе? А вы лучше скажите, почему доллар уже за 20 рублей перевалил?
Значит, каникулы. Славная елка будет сегодня... нет, это не оттуда. В общем, уезжаю в Москву, где надеюсь принять участие в Четвертых Лотмановских чтениях (к сожалению, без доклада), побывать на концерте "Аукцыона" и "Ленинграда" и повидать разных милых сердцу людей. В связи с этим честно предупреждаю заранее - в следующем выпуске Ссылки почти ничего не будет, кроме большого опроса. Если у вас возникнет настроение меня поддержать и поздравить, например, с Новым 999 (анти 666) или же, напротив, с годовщиной "Бессрочной Ссылки" - зайдите все-таки. Если же закружит вас праздничная суета (мерзкое какое выражение!) - простимся до нового года. В таком случае заранее желаю всего наилучшего, не поминайте лихом и пожелайте счастливого пути и возвращения. (Впрочем, к моменту выхода выпуска уже выяснится, пригодилась ли мне страховка, необходимая для путешествия в Россию и щедро гарантирующая мне выплату 6.000 долларов США в случае моей кончины в дороге). Итак, с Новым годом и вас, а на очереди - Большой Опрос.
 |
 |
 |
