Выпуск от 25 января 1999 года
www.zoo.ru Зеркала бывают разные. Точнее сказать, метафорой зеркала могут служить очень разные вещи (как и зеркало - метафорой разных вещей). Практически любая модель мира (от романа до Интернета) объявлялась этим самым символическим предметом. Социальную модель мира можно построить из заведомо внекультурных элементов. Если архаические зверинцы, наряду с охотничьими коллекциями трофеев, призваны представлять хозяина-суверена (его подвиги, географию владений и путешествий, дипломатических отношений), то зоопарки нового времени (наряду с открытыми для посещения публики собраниями картин, тюрьмами, парламентами и сумасшедшими домами) должны репрезентировать идею правильного социального устройства; специфика ситуации в том, что жесткие социальные ограничения накладываются на лежащий вне сферы культуры природный мир. При этом выстраивается что-то вроде зеркального диалога посетителей зоосада и объектов рассматривания. Не случайно наибольшее оживление всегда вызывают обезьяны (для вдумчивого наблюдателя сопоставление поведения мартышек и толпы по обе стороны решетки способно открыть много интересного). Странным образом зоосад может становиться метафорой Эдема, урегулированность и сбалансированность звериного мира здесь противопоставляется человеческой буйной пошлости, для которой этот Эдем - всего лишь разновидность балагана:О, Сад, Сад!
Впрочем, может Зоосад прочитываться и иначе. Тогда вместо идиллии мы получаем тюрьму, вместо Эдема - Ад. Если уж продолжать о нашем любимом Чуковском, в 1913 году, до написания нижеследующих строк усмотревшем в процитированном "Зверинце" Хлебникова отзвуки своего любимого Уитмена:
Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку.
Где немцы ходят пить пиво.
А красотки продавать тело.
<...>
Где олень лишь испуг, цветущий широким камнем.
Где наряды людей баскующие.
Где люди ходят насупившись и сумные.
А немцы цветут здоровьем.
<...>
Где слоны, кривляясь, как кривляются во время землетрясения горы, просят у ребенка поесть, влагая древний смысл в правду: "Есть хоцца! Поесть бы!" - и приседают, точно просят милостыню.
<...>
Сад, Сад, где взгляд зверя больше значит, чем груды прочтенных книг.
Сад.
<...>
Где лось целует сквозь изгородь плоскорогого буйвола.
Где олени лижут холодное железо.
Где косматовласый "Иванов" вскакивает и бьет лапой в железо, когда сторож называет его "товарищ".
Где львы дремлют, опустив лица на лапы.
Где олени неустанно стучат об решетку рогами и колотятся головой.
<...>
Где челюсть у белой высокой черноглазой ламы и у плоскорогого низкого буйвола и у прочих жвачных движется ровно направо и налево, как жизнь страны.
<...>
Где слоны забыли свои трубные крики и издают крик, точно жалуются на расстройство. Может быть, видя нас слишком ничтожными, они начинают находить признаком хорошего вкуса издавать ничтожные звуки? Не знаю. О, серые морщинистые горы! Покрытые лишаями и травами в ущельях!
<...>
Где в зверях погибают какие-то прекрасные возможности, как вписанное в часослов Слово о полку Игореви во время пожара Москвы.О, этот сад, ужасный сад!
Будетлянский Сад и демократический Ад - зависит от того, кто смотрит. С точки зрения поэта-ребенка выходит так, а с точки зрения заезжего вольного крокодила - совсем наоборот. Даже железо у Хлебникова отцу подобно, а сам Сад - едва ли не образец грядущего мира, когда народы, распри позабыв, рассядутся по отведенным клеткам. Хлебников вот даже насчет слонов не уверен - то ли это они и впрямь страдают, то ли презрение таким образом выказывают... Чуковский же, как бы суммарно цитируя сразу все романтические поэмы о пленниках и тюрьмах от "Шильонского узника" и "Мцыри" до "Мика" (а заодно и активно полемически перефразируя Хлебникова), против железа высказывается гораздо решительнее. Подозреваю, что сама латентная рифма "сад-ад" пришла к Чуковскому из довольно неожиданного источника - антиидиллического стихотворения Шевченко "Якби ви знали, паничi" ("... що роблять люди уночi", - продолжали балбесы на уроках украинской литературы), где традиционный элегический "сад" оборачивается "адом"; пикантность ситуации здесь в том, что по-украински эти слова как раз не рифмуются. Гениальное компромиссное решение проблемы, отражающее специфику эпохи развитого социализма, предложил Э.Успенский: его крокодил Гена - что-то вроде советского интеллигента, в зоопарк он ходит на службу (и, напомню прелестный эпизодический штрих, имеет сменщика крокодила Валеру), а в свободное время проживает в обычной квартире (парафраз финала "Крокодила" Чуковского, соединенный с очень точно переданным самоощущением соотношения личности и государства в 60-70-е). Между тем, ассоциации между зоопарком и тюрьмой - слишком явные, чтобы от них отмахнуться. В советских зоопарках нашего детства (имею в виду, в первую очередь, киевский) звери и представали перед посетителем этакими зеками - угрюмые взгляды, нервные движения, миазмы, на клетках вместо имен-отчеств - статьи (согласно УК зоологической классификации). Предлагалось наблюдать не конкретного слона или жирафа, а представителя определенного семейства и класса. В детском сознании все это странно совмещалось с басенными аллегориями - "Вот смотри - лиса. Видишь, какая хитрая!" (А она вовсе не хитрая, а просто обезумевшая совершенно от хождения по цементному полу тесной клетки.) Антитезой идее Зоопарка является культура домашних животных. Собственно, сказка Чуковского именно об этом - об окультуривании страшной и враждебной природы. На другом полюсе антитезой Зоопарку будут национальные парки. Социалистический зоопарк сохраняет архаическую идею репрезентации могущества суверена (в данном случае - государства) и в этом смысле напоминает ВДНХ (можно было бы предложить название "Выставка Достижений Народной Природы"). Экзотические звери здесь вписываются в контекст идеи грядущей мировой коммуны. Национальный парк, напротив, - что-то вроде резервации, государство в государстве. Здесь люди как раз помещаются в клетки (автомобили, как правило), так что совсем непонятно уже, кто кого рассматривает. Надо заметить, что сайт Московского зоопарка (который можно обнаружить на очень славном титульном сервере www.zoo.ru) представляет собой более цивилизованный вариант сюжета. По крайней мере, жирафа здесь зовут Самсон. Сообщаются также некоторые подробности его жирафьей биографии. Реформы, как говорится, изменили лицо общества.
Его забыть я был бы рад.
Там под бичами сторожей
Немало мучится зверей,
Они стенают и ревут,
И цепи тяжкие грызут,
Но им не вырваться сюда
Из тесных клеток никогда.
Там слон - забава для детей,
Игрушка глупых малышей.
Там человечья мелюзга
Оленю теребит рога
И буйволу щекочет нос,
Как будто буйвол - это пес.
Вы помните, меж нами жил
Один веселый крокодил...
Он мой племянник. Я его
Любил, как сына своего.
Он был проказник, и плясун,
И озорник, и хохотун,
А ныне там передо мной,
Измученный, полуживой,
В лохани грязной он лежал
И, умирая, мне сказал:
"Не проклинаю палачей,
Ни их цепей, ни их бичей
<...>
А говорят, где-то на стене Московского Зоопарка до сих пор сохранилась памятная доска, на которой написано, что здесь в таком-то году выступал В.И.Ленин. Сразу св. Франциск вспоминается. "Товарищи макаки! Павианы и мартышки! То, о чем так долго говорили попугаи..."
А вот гораздо интереснее, чем эта путаная сырая культурология, простой список основных и общих для всех детей воспоминаний о зоопарках. В результате мы получим что-то вроде компендиума мотивов, локальных мифов. Начать можно, например, с истории об опасности верблюдов. Верблюды плюются обильной слюной. Один мальчик дразнил верблюда, за это верблюд заплевал мальчика. Возле верблюдов всегда поэтому много народу. Народ ждет, когда верблюд начнет плеваться. Бегемот сидит под водой. Его не видно. Возле бегемота тоже много народу - ждут, не всплывет ли. Чаще всего бегемот не всплывает, зато выпускает какие-то газы. Это приводит зрителей в неизменный восторг. Слон интересен пытливому подростковому уму размерами половых органов. Поэтому возле вольера со слоном всегда какая-то нездоровая ажитация. Впрочем, слонов любят не только за это. Слон еще манипулирует хоботом. Обезьян надо передразнивать. Обезьяны похожи на людей, но у них стыда никакого нет. Поэтому перед обезьянами ажитация еще значительнее. Одна девушка пошла кормить обезьян печеньем, а обезьяна (он) девушку схватил за руку и не хотел отпускать. У некоторых обезьян красные задницы. Перед клеткой с такими краснозадыми обезьянами всегда особенно много людей. Плохие служащие зоопарков кормят удавов мышами на глазах у детей. Родители возмущаются. Удавы гипнотизируют мышей. ................................. Предлагаю читателям поучаствовать в этой игре. Подчеркиваю - речь идет не о конкретных воспоминаниях, а именно о повторяющихся мотивах. Не описали постсоветскую прозу (см. Post Scriptum), так хоть советские зоопарки опишем. Потом можно будет поглядеть, как эти сюжеты в разных текстах отражаются (по поводу приведенных выше мне сразу несколько вспоминается).
Все почему-то решили, что Кушнер или Шефнер. В крайнем случае - Соколов. Или там Уфлянд с Гандлевским. Как будто биологи не могут старение переживать иначе как в терминах своей ужасной науки. А вот и могут. Сухарева угадали два человека, а средний балл у этого стихотворения неожиданно (для меня) высок - 3,3.
Итоги такие - 8 баллов - Е. Малкин, С. Горбунков; 7 - M. Сазонов, mL; 6 - Булкина, Куб, Н. Бляхман; 4 - sg, Кузнецов, в.а. Александр; 3 - Женек, ДА и Алексей Добкин; 2 - Гридасов; 1 - веб-мастер РЖ, Белкина, А. Килобитов, Жуков, Мира Кон, Виктор Schneider, Константин Кирюхин, Бал, В. Сонькин, Андрей Устинов, Аня и Таир (вдвоем), hcab, Stedar, Н. Колпий, AV, yan, Савватий Недотрога, Little Lady, Кость Скрыптум. Поскольку игра затянулась страшным образом, я сегодня прибегну к уже отработанному приему (заодно приличные стихи поместим, только чур - не подглядывать):ПОЧТОВЫЙ ЧИНОВНИК Ушла... завяли ветки
Сирени голубой,
И даже чижик в клетке
Заплакал надо мной.
Что пользы
http://www.edu.nsu.ru/atheism/
Вот, обнаружился один. Поглядевши на него, я подумал, что все-таки атеизм как религиозная доктрина как-то необратимо и неизбывно связан у нас с журналом "Безбожник":
Когда-то я спрашивал у читателей, чего им в этой Сети не хватает. Один из ответов упоминал недостающий атеистический сайт.Так что же такое христианство? Не будем филосовствовать и теосовствовать . Просто подведём итог. Основанное на иудейских книгах и пророках христианство действительно в начале являлось тем, чем его считали современники - иудейской сектой.
Нет уж, я лучше мужественно попытаюсь прожить без этой филосовии и теосовии. http://warrax.df.ru/Satan/satan.htm
Или вот, скажем, такая религия есть еще - сатанисты. Козлу поклоняются, к гордости взывают. Иконы, правда, как атеисты из nsu, не перечеркивают (ау, Тер-Оганян!). Но выглядят тоже как-то невесело. Кстати, сторонники обеих упомянутых конфессий ключевым адресатом своих воззваний делают некий загадочным этноним - "русичи". "Русских" с "россиянами" явно недостаточно оказалось. Дискредитированы, точнее, оба слова сотрудничеством с православием, мировой закулисой и бесконечными оккупационными режимами.
Следует ожидать возрождения слова "россы". А в 2000, очевидно, пойдут "московиты".
Типовые варианты постсоветского сюжета предложили двое. Первый - Савватий Недотрога - отнесся к делу с полной серьезностью. Получиось похоже:Персонажи: Дж. Г. Байрон (современная реинкарнация), Умная Женщина Средних Лет (только если автор - дама), Мертвое Тело, Говорящее Животное, Бандит Ужасный, Бандит С Человечинкой, Магнат, Носитель Мудрости (национальное меньшинство или господин преклонных лет), Ангел Добра. Сюжет: Дж. Г. Н. Байрон либо Умная Женщина Средних Лет (только если автор - дама) сталкивается с неразрешимыми затруднениями. В поисках выхода из положения он знакомится с Носителем Мудрости, от которого и получает разовые инъекции последней. Случайная встреча с Магнатом, который оказывается давним знакомым с советских времен. Конфликт Байрона с Бандитом Ужасным, превращающимся на глазах у читателя в Бандита с Человечинкой. Изысканный психологизм. В брутальном варианте развития сюжета постоянным фоном идут комбинации совокупляющихся пар, где не последнюю роль играют Мертвое Тело и Говорящее Животное. В возвышенном - время от времени появляется Ангел Добра (подчас - в ментовской форме, а иногда - полуодетым). В финале - полное разложение органики. Эпилогов не бывает.
Второй автор - Норвежский Особый (он же - Московский Лесной) - остался в рамках сетевой жизни. Вот его список действующих лиц и мотивов:Тема Лебедев - дизайн
Заманчиво, но сюжет не вырисовывается. Скажем, как соединить болеющего президента и Тему Лебедева? Вроде того, что Теме по ICQ микрософты заказывают серию моргающих баннеров с ежеминутными сводками о здоровье Ельцина? Непонятно, хотя идея заманчива. А вот письмо от дяди Миши, касающееся Айболита:
Антон Носик - investigative journalism
русский народ - система для голосования
Навотно Стоечко - винтовар
Майкрософт - монополия
Норвежский Лесной - является автором классической пародии
Президент - болеет
ICQ - коннектится поверх барьеров
Водка - присутствует
Конь - ходит буквой "Г"
Баннеры - моргают
Извините, конечно, что влезаю тут со своим глупыми вопросами, но все-таки. Насчет Чуковского. В недавно изданной второй части его дневников рассказывается история создания "Доктора Айболита", кстати, первоначально - Ойболита. Так вот, никакой Лофтинг или библейский образ там не поминается, а поводом к созданию сказки стала грубость безымянного финского врача, плохо обошедшегося с сыном писателя. Чтобы успокоить ребенка, Корней Иванович и принялся сочинять ему сказку про доброго доктора, так сказать, в порядке противопоставления. Эта версия мне больше нравится, чем обе, изложенные у вас. Но все-таки я до сих пор никак не могу понять - если зайчику ПЕРЕРЕЗАЛО ножки, то почему он хромой? Это прямо черный юмор какой-то...
Тут надо объясниться. Интерпретируя текст, мы вовсе не объясняем, из какого такого сора он вырос. Согласитесь, обстоятельства романа А.С.П. с А.П.К. не отменяют возможности заимствования первым формулы "гений чистой красоты" у Жуковского. Вообще обнаружение перекличек между текстами - занятие, заранее обреченное на гипотетический статус. Так, находя ритмическую и смысловую параллель между строками из "Бармалея" Чуковского и поэмой А. Блока "Двенадцать" -Ну и брюхо,
и
Что за брюхо -
Замечательное!
(Чуковский)В кондовую,
мы одновременно держим в памяти специфику русской полиметрической (написанной разными размерами) поэмы начала ХХ века и авторитетность блоковской традиции в этом жанре, возможность влияния предреволюционных поэм Чуковского ("Крокодил") на Блока, общий источник ("Ах вы сени, мои сени") и гипотезу, согласно которой, как в известном анекдоте о Фрейде и его дочери, "бывают сны просто так" (см. # 7 вот тут; впрочем, Чуковский все-таки - литературный критик, то есть человек принципиально привыкший к рефлексии над текстами, так что эта гипотеза мне очень сомнительна). Мало того - ни я, ни мой корреспондент, просивший сохранять его анонимность и дальше, не расходимся во взглядах на произведение искусства как принципиально предполагающую множественность дополнительных интерпретаций штуку. Кстати, не только так называемых художественных текстов это касается. Что же до переехатых ножек, то на то и сказка. Какой-то неизбывный Чуковский и сплошной зоопарк у меня сегодня. Дефолт жанра. Пора, наверное, переквалифицироваться назад в филологи.
В избяную,
В толстозадую!
<...>
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая...
(Блок)
 |
 |
 |
