Цитата: "Как бы ни жаловались на последствия кризиса различные рекламные агентства и мобильно-телефонные фирмы, злостный август-98 окончательно подкосил лишь то, что в силах был подкосить: парниковые сегменты российской цивилизации. В том числе - высоколобую периодику. Нельзя сказать, что до августа она вполне удовлетворяла вкусам потенциальных потребителей. Скорее, эта область московского печатного рынка только-только начинала устаканиваться, дифференцироваться по интересам. Скажем, еще позапрошлой весной читатель актуально-просветительского "Пушкина", перелистав, отложил бы в сторону "Цифрового жука", в тех же просветительских целях републиковавшего пусть культовые, но уже не раз опубликованные тексты. И наоборот, фанат злющего "На посту" из принципа отшвыривал рассудительный "Пушкин", ибо считал, что идейный вдохновитель этого журнала Глеб Павловский - агент Антихриста. Теперь все эти львы, орлы и куропатки, столь нетривиально дополнявшие друг друга, умерли, умерли, умерли".

Цитата взята из книги "Неофициальная Москва", изданной понятно когда, то есть в 1999 году. Вообще, славное было время - по части контекста, контента и порожденных ими совместно сущностей. Но в цитате речь о предыдущем куске времени, ее автор - Борис Кузьминский.

Цитата употреблена по нескольким причинам. Во-первых, в ней наличествует ход быстротекущего времени: через 3 года после 99 года интересно увидеть, в каком варианте уже тогда вспоминался еще не столь далекий 98-ой. Во вторых - все это те самые 5 лет, внутри которых функционирует РЖ - ставший, в третьих, отдельной сущностью именно после изложенных выше событий. Кузьминский же через некоторое время после этого текста сам оказался в РЖ, где осуществил проект, который затруднительно описать словом "рассудительный", отчего, наверное, и был проектом. Но уже год как он в РЖ тоже не работает. То есть вот так все происходит быстро.

Внутри этой быстроты присутствуют нюансы; она, собственно, состоит именно из этих нюансов. О том, зачем все лани, то есть орлы и куропатки, передохли - чуть позже. Пока о том, что все эти издания делали. Они, в общем, говорили о том, где тут наша территория (само это "наше" тут просто следствие интуитивного понимания своей территории, которое имелось), и о том, кто на этой территории теперь есть. Инвентаризация тут совершенно ни при чем, просто - все менялось, как-то изменилось, надо выяснить, кто жив, кто родился и что там хорошего в результате произошло. Требовалось установить родственные сущности и, далее, производить жизнь, в которой жить. Конечно, издания не были антагонистами - я тогда, к слову, работал в "На посту" (помимо сетевого "Полит.ру"), а к РЖ и "пушкину" относился весьма благожелательно, да и в редакции-то на "пушкина" если и ругались, то как ругаются на социально и проч. родственную сущность. Что тоже было правильно, потому что пространство то же, но есть некие варианты.

Потом, когда стали умирать курицы, ястребы и проч., то есть когда вся эта бумага умерла, в Москве осталась только Сеть. Совершенно непонятно почему: схожий формат в том же Петербурге вполне живет. НРК, .txt, "Петербург на Невском", в конце концов, Борисов еще один журнал такого типа делает, так что все вполне живо. Возможно, конечно, что в Москве крушение рыночных иллюзий как-то резче сказалось - но когда это было, с журнальным рынком-то все в порядке: вот сколько в наличии бредового разнообразия толстого глянца и - ни одного издания, о которых правомерно скорбел Кузьминский.

Ну, в Сеть так в Сеть. Тем более что это была Сеть в пору расцвета общественных упований на ее счет, а также упований материального характера, связанных с расцветом НАСДАКа, которые, в свою очередь, толкали к упованиям технологическим по поводу того, как все электронизируется, ну а те, в свою очередь, заставляли ожидать скорое сближение центра и провинции, в котором быдло, получившее доступ, вскоре образуется и будет использовать запасы мудрости, накопленной человечеством в оцифрованном виде. Ну, и как венец истории: свободное самовыражение каждого есть типа вместе целая страна. Сама по себе история скучная, тем не менее - повлиявшая на РЖ, что было правильно, потому что был вот именно такой эон.

Эон по определению отличался технологической заморочкой. Вот есть себе журнал, который занимается тем, что положено журналу, но при этом в нем присутствует подраздел для радости профсоюза печатников, которые вдобавок еще и хотят, чтобы прочие разделы учитывали, что в этой истории Полиграфы Полиграфовичи - самые главные, а то бы где вы все это свое напечатали?

То есть вот такой нюанс - журнал, своя территория. Развивай ее и т.п., к чему тут какие-то радости по поводу той бумаги, на которой все это печатается? Бумагу в редакциях обсуждают, когда она или очень плоха или чересчур зачем-то хороша. А здесь выходило так, что территория как бы обеспечивалась - само ее существование - тем, что вот, некоторая передовая технология. Конечно, работали-то люди понимающие, что не печатники на свете главные, но та штука все равно присутствовала. Потому что был такой недолгий кусочек времени, когда это было конструктивно.

Интересно, чего ждали от этой самой net-культуры? И от ее радостей по поводу интерактива, форумов? Странно, читателям "пушкина" никакие форумы нужны не были, а там - фо-о-орумы. И все пишут слова в гестбуки. Притом что кто же из бумажных редакторов не знает о том, кто именно имеет склонность писать письма в редакции. Ну да, было тогда такое понятие: "сетевое сообщество"... Ну а после как обычно: радио в каждом доме, а счастья все равно нет.

Ситуация должна была как-то естественно вспомнить о смысле мероприятия: технология - технологией, тексты - текстами. Что, в общем, и произошло. Люди начали уходить в другие проекты, по профилю, это - просто история утраты некоторой странной цельности, которая определяла проект в 1999-м. Она, наверное, только тогда и была возможна. То есть вот на основе преувеличенного внимания к технологии можно было содержать журнал, который как целое не делался.

Теперь что ли представляется, что ситуация могла бы стать длительной, если бы что ли задвинуть сразу всю эту net-тематику на положенное для полиграфистов место. Но ведь и тут в РЖ были вовсе не печатники, уж и Горный, и Лейбов менее всего занимались проблемами среды - Горному же ежедневные манифесты о компьютерных свободах и проч. с утра к кофию подавай. Так что это был эвфемизм некой свободы и ее новых возможностей. То есть все и существовало в таком пакете: он, похоже, и обеспечивал эту цельность. Насчет свободы тоже выяснилось, вне зависимости от проблем НАСДАКА, и что осталось?

Даже не "что осталось?", а - как изменилось? Теперь описываются не сущности, но - частные точки зрения на сущности. В окружении форумов статьи становятся просто развернутыми мессиджами в гестбуки. Регулярные пишущие серийно продлевают свои рубрицированные или нерубрицированные послания, окончательно сбивая журнал в связку колонок, весьма его огестбучивая. И, похоже, отгестбучат окончательно. Территория стала состоять не из мест и сущностей, но из мнений интеллектуально-физических лиц, которые любят писать о себе и друг о друге, что тоже - о себе. Надо надеяться, что нынешний редактор "Круга чтения" уже пишет очередной труд по части литературных скандалов, теперь - с употреблением Интернета: ну хоть ему будет польза.

То есть все это не так, что-де раньше были люди, которые знали, что тут происходит и что в этой поляне можно делать, а теперь - нету их. Поляна изменилась.

Что из всего этого следует? Да хрен знает, что из этого следует. Наверное, это теперь такое психотерапевтическое устройство. Накипело у Б. - выложит Б. свое. Навеяло К. - изложит. Хорошее дело - с точки зрения психоаналитической.

Стала весьма ощутимой стена, отделяющая личные высказывания, которыми лучше бы делиться в кругу домашних, от того, что имеет смысл адресовать неустанавливаемому кругу лиц. Была Метелкина - был проект, а Быков пусть свои слова производит за чаем. Сейчас РЖ это типа ЖЖ в законе (ну или Высшая Форма ЖЖ). Что также факт быстротекущего времени, то есть - все, значит, правильно, но и это время явно утекает, раз уж такое положение вещей начинает раздражать. К чему вся эта абсурдность говорения, не требующего себе уже практически никаких поводов, кроме привычки? Не иначе, назревает эпос...

То есть хотя бы один внятный вывод: гуманитарные лица малоинтересны, когда говорят. Пусть лучше что-нибудь пишут. Что есть разница между тусовкой и реальной поляной: между территорией, где работают, и местом, где изливают послеобеденную душу. Между ними - формат стенгазеты на стене условно любимой конторы: так что вся та свобода, о которой киберпространственно грезил Горный, уместится на не очень-то и большом прямоугольнике ватмана, прикнопленном к стенке возле проходной.

И это сильный результат, так что эти пять лет прожиты не зря.