Татьяна Ирмияева. Эффект литературы, или Вы чье, старичье?


				22.07.98

Эффект литературы, или Вы чье, старичье?

Татьяна Ирмияева

Рекламная группа "NFQ", основанная в России в 1992 году, издала четырехтомное собрание сочинений "одного из ведущих русских прозаиков - Георгия Владимова ¹ - писателя, олицетворяющего российскую литературу "высшей пробы", писателя поколения "шестидесятников". В четырех томах собраны романы, рассказы, повести, пьесы и критические статьи, созданные Георгием Владимовым за четыре десятилетия творческой деятельности в России и Германии. Автор предисловия Лев Аннинский".

Дождались - рекламная группа, немудрящая аббревиатура которой в переводе раскрывается как "Вновь Приобретенное Качество", возвращает России ее блеск и славу, намыкавшиеся по заграницам! Не удержусь, процитирую еще: "Издание полного (на сегодняшний день) собрания сочинений Георгия Владимова - открытие вновь качества его высокой литературной прозы". Простим иностранцам плохое знание русского языка - следовало бы, наверное, сказать "высокого качества его литературной прозы", а получилось "высокой прозы". Ну да в целом понятно, что имели в виду господа издатели.

Томики действительно приятно подержать в руках - подкупает основательность полиграфического исполнения, хотя и достаточно скромного с виду: серый, "шинельный" цвет обложек, черные буквы, скупость и строгость стиля намекают на суровость жизни, на ее трудности и тяготы, которые пришлось перенести автору. Такие вот "говорящие" посвященному штришки. А простодушный читатель, думаю, проскочит мимо этих намеков и уткнется сразу в "высокую прозу". О ней-то и стоит поговорить сейчас, спустя десятилетия после оттепели, когда уже отшумела "политика" и осталась литература - боль сердечная и мука душевная в России.

Владимова следует начинать читать с 4-го тома, в котором помещены его избранные литературно-критические работы, открытые письма, интервью, выступления. Статьи на темы литературные и театральные написаны очень старательной рукой. Видно, что перед начинающим автором неотступно стоял образец подобного рода сочинений в лице Писарева и отчасти Белинского. Такую критику можно с полным правом отнести к психологической - много места в ней уделено характерам, мотивировкам поступков. Подкупает учительский тон статей: начинаешь думать, что критик и сам бы написал пьесу или рассказ, когда бы взялся, и вышло бы у него не бледное подобие действительности, как у разбираемых авторов, а сама жизнь - полнокровная, глубокая, противоречивая - художественное полотно, достойное находиться в одном ряду с романами Достоевского или Толстого.

Заинтригованный читатель раскрывает том первый, составленный из произведений разных лет. Интересно, как выступил критик в роли прозаика, чего добился, какие открытия совершил? И вот, пожалуйста, повесть "Большая руда", мягко говоря, разочаровывает - отсутствием в ней нового слова. Повесть слабая, стиль разваливается ежеминутно, в пределах абзаца, предложения. Характер главного героя? Похоже, нет никакого характера и нет никакого героя. Но в постмодернизме автора не заподозришь: вещь сугубо реалистическая, только вот беда - реализм в ней сплошь от большой начитанности.

Материал повести вполне уместился бы в очерк о начале промышленной добычи железной руды на Курской магнитной аномалии. К достоинствам произведения можно отнести то, что автор показал себя здесь мастером детали, пейзажа, каких-то мелких наблюдений над окружающими вещами, а также очень правильный, чистый русский язык (видимо, семейное - родители, как сказано в автобиографии, учителя русского языка и литературы). Но характеры не удались совершенно, люди выдуманы от начала до конца, они даже не манекены, а тени от них. Слегка настораживает, что нейтральный, сухой или неприязненный тон повествования сразу теплеет, когда автор начинает описывать природу, вещи или животных.

"Большую руду" приняли на ура, несмотря на все ее слабости и очевидное влияние творческой манеры Хемингуэя, которому в те годы повально подражали все начинающие литераторы. "После успеха моей повести, - вспоминал Г. Владимов, - все бросились писать про шоферюг - В. Шукшин, в частности". Не берусь судить, так ли оно было на самом деле, но привожу эти слова как характерные - при дальнейшем знакомстве с писателем постепенно выясняется, что он отлично умеет защитить себя, даже свои промахи и провалы может подать с положительной стороны, которая, похоже, видна ему одному.

Негативное ощущение от "высокой прозы" Владимова усиливается при чтении рассказов, помещенных вслед за повестью, но написанных несколько ранее. Может, потому и впечатление похуже - повесть все-таки отражает некоторую работу автора над проблемами чисто писательскими: есть попытки выстроить характер, сюжет, освоить технику. Первый рассказ, "Все мы достойны большего", в целом автобиографический, удивляет детским эгоцентризмом главного героя. По исполнению эта прозаическая штудия находится за пределами литературы, хотя и не без ярких блесток-деталей. Второй - "Мы капитаны, братья, капитаны..." - окончательно проясняет отношение автора к людям: они ему неинтересны. Их жизнь-возня вызывает у героя брезгливое чувство. И вообще персонажи у Владимова, эти лишь социально обозначенные тени - шофера, буфетчицы, бичи и капитаны, недалеко от последних ушедшие, - имеют тенденцию к постоянному саморазоблачению, высказывая к месту и не к месту свои "заветные" мысли: корыстные, мелкие и подлые.

Таков Владимов задолго до битвы с советской властью: из Союза писателей он вышел в 1977-м, а во времена его литературного дебютирования (1954 - 1961) никаких обид на оную не просматривается. Так что же настолько отвратило начинающего русского писателя Георгия Владимова от людей? Почему они в его произведениях выглядят духовными уродами? В поисках ответа примемся за романы "Три минуты молчания" и "Генерал и его армия". Ответа не найдем. Романы эти - чрезвычайно слабая проза, а проще говоря, ползучая: бесконечная болтовня персонажей мелких, незначительных, веса в событиях не имеющих, - матросов, рыбаков, бичей, стукачей, нижних чинов госбезопасности, странных генералов и не менее странных офицеров и т. д. и т. п. Проза у Владимова, надо признать, скучная и безответная, а вот биография - позанимательней и кое-какие ответы дает.

Представьте себе блестящее будущее юного воспитанника привилегированного Суворовского училища - военная карьера, чины, звания, престиж. Отец погиб на фронте, мать убежденная коммунистка. И тут случается катастрофа: именно из-за своей идеологической безупречности мать совершает непростительный промах - позволяет себе критику "верхов". Осуждена в 1952-м, отправлена в лагеря, откуда ее освобождает только смерть генсека. А сын в это время - студент юрфака, опять же с перспективами: аспирантура, прокурорская должность, а там, глядишь, и министерская. Из-за ошибки матери все летит к черту - перед детьми репрессированных везде захлопывались двери. Кое-как удалось закончить юрфак, а дальше? Как влиять на умы, выносить приговоры, если только к этому всю жизнь готовился, если был "белой косточкой" режима с младых ногтей, если и не собирался жить "в миру", с быдлом, а надеялся учить, вести и вдохновлять? Вот откуда у литератора Георгия Владимова отсутствие интереса к людям, к их духовному содержанию - интереса кровного для русских писателей, без которого и нет таковых вовсе. Вот откуда повесть "Верный Руслан", написанная действительно со знанием дела, но все-таки о собаке, не о людях, ставших неразличимым фоном для животного, не побоюсь этого слова, аллегорического. Писатель Владимов видел окружающий мир не глазами художника, а глазами политика, и в этом кроется главная причина его неудач на литературном поприще. В литературу он попал, потому что деваться было некуда, а изящная словесность все-таки давала шанс осуществиться мечтам о власти, о влиянии, о престиже, хотя понимание силы слова и его власти над людьми у Владимова не выходит за рамки школьных представлений и нашей родной идеологии оболванивания. Существа этой власти Владимов не постиг, художественное слово для него - инструмент достижения личного благополучия: он мечтал жить хорошо, и он этого добился!

Подробности бурного жизненного пути Владимова читатель может узнать из четырехтомника самостоятельно. Прочесть собрание сочинений этого писателя - вовсе не пустое занятие, а очень даже поучительное, еще раз напоминающее, из какого прошлого все мы родом. Печально, что для Георгия Владимова такое прошлое стало разменной монетой, всего лишь "лагерной темой", товаром, за который он выменял себе славу "ведущего русского прозаика".

Примечания:

¹ Г. Н. Владимов. Собрание сочинений в 4 тт. - М.: "NFQ/2Print", 1998. - Т. 1 - 462 с.; Т. 2 - 398 с.; Т. 3 - 462 с.; Т. 4 - 462 с.; тираж 10 000 экз.; ISBN 5-900041-01-8 (т. 1 - 5-900041-02-6; т. 2 - 5-900041-03-4; т. 3 - 5-900041-04-2; т. 4 - 5-900041-05-0).

russ@russ.ru