Страх, когда водители-дальнобойщики ночью кричат: "Микола! Микола!". Я знаю, что я не Микола. Но мне хочется к ним выйти в качестве Миколы. В эти минуты я себя чувствую самым настоящим Миколой.

Страх снова оказаться в первом классе, порвать сменную обувь, испачкать диктант и от перевозбуждения русским детством нагрубить учительнице и уронить одноклассницу Червякову на пол. Червякова долго плакала. Мама Червяковой потом приходила в школу и хотела меня стукнуть.

Страх, когда звонит телефон.

Страх, когда не звонит.

Страх остаться одному темной ночью в лесу - а до ближайшей деревни до хуя километров. Это нормальный страх. Его можно не стесняться.

Страх вишневого варенья. Оно ведь с косточками!

Страх пизды. Я все знаю про нее, и она про меня много знает, но каждый раз я ее боюсь, как в первый раз.

Страх хуя и мужской подмышки. Они потные и волосатые.

Страх перед банкирами. Они - богатые люди. И умные. Это - тоже вполне естественный страх. Богатых умных людей не бояться невозможно.

Страх журналистов. Они - люди бедные. И глупые. Потому и жестокие. А бедных глупых жестоких людей тоже нельзя не бояться.

Страх артистов. Артисты умеют двигать ушами. Соответственно страх двигающихся ушей.

Страх пьесы Чехова "Дядя Ваня". Потому что эту пьесу будут играть артисты, умеющие шевелить ушами! А это очень страшно - двигающиеся уши артистов.

Страх первого поезда метро.

Страх последнего поезда метро.

Страх детей. Дети бывают очень жестокие: как журналисты.

Страх людоеда. Рядом с людоедом тоже хочется немедленно стать людоедом. Тут действует страх возведения в квадрат. Людоеда хочется съесть больше, чем кого-либо другого. Тем более за людоеда никто не осудит. За людоеда, если его съесть, еще даже могут сказать "спасибо".

Страх акробатов - они кувыркаются.

Страх апельсинов: они могут быть кислыми.

Страх компьютера. Он вибрирует.

Страх русских писателей. Русские писатели приносят людям одни только несчастья. Встретить русского писателя на улице, увидеть его по телевизору или в газетах - плохая примета. Русского писателя даже и по радио слышать страшно! Может быть испорчен день. Может быть и год. Может быть испорчена вся жизнь.

Страх русской идеи. Это адекватно страху бегемота. Русская идея такая же неповоротливая.

Страх вампира. Кровь человека пить нельзя. Но хочется. А кровь вампира можно! Ведь вампир - человек и не-человек одновременно! За вампира, как и за людоеда, еще "спасибо" скажут! Но можно самому превратиться в вампира. Именно это и страшно.

Страх Москвы. Москва - столица России. Москве недавно исполнилось восемьсот пятьдесят лет. У Москвы довольно долгая и скучная история. В Москве немало тайн и загадок. Некоторые из них - более чем страшные. Впрочем, Москва - город довольно симпатичный и приятный. Только очень дорогой и летом в нем невыносимо жарко. И мало туалетов. И таксисты грубые. А в последнее время на улицах Москвы много сумасшедших. Они слишком громко разговаривают сами с собой вслух.

Страх говядины в вакуумной оболочке. Страх говядины и без вакуумной оболочки.

Страх вернисажей. Художники - люди непредсказуемые.

Страх красной икры. Вот черная икра страха не вызывает.

Страх без причины.

Страх жизнерадостных людей.

Страх сексуальных маньяков. Рядом с сексуальным маньяком недалеко до беды. Сексуальный маньяк может изувечить. Его, правда, тоже можно изувечить. Но если только сам будешь как сексуальный маньяк.

Страх жопы. Жопа может обосрать - и не только обосрать; жопа может сделать и кое-что похуже.

Страх, что русское слово никогда уже не проснется.

Страх, что проснется.

Страх, что в России какие были мудаки - такие и остались. Страх, что это не страх, а правда.

Страх правды.

Страх военного парада.

Страх бешеной собаки. Бешеная собака может заразить бешенством. Бешеная собака постоянно готова укусить. Но бешеную собаку хочется укусить и самому. Но тогда можно стать дважды бешеной собакой! Отсюда и страх - страх укусить бешеную собаку.

Страх хомяка. У хомяка пухлые щеки. Хочется иметь такие же. Но таких не будет. Впрочем, это не страх. Это зависть.

Страх самолетов. Самолеты разбиваются.

Страх вуайеристов. Вуайеристы подглядывают. Я не люблю подглядывать. Но за вуайеристом я бы подглядел. Страх, подглядывая за вуайеристом, постепенно превратиться в такого же самому.

Страх целки. Пусть лучше это сделает кто-нибудь другой! Но кто-нибудь другой это и так сделает.

Страх голубиного помета.

Страх Пушкина. Страх Достоевского. Страх Лермонтова. Страх тупика. Страх презерватива. Это все один и тот же большой страх. Но он делится на более мелкие страхи.

Страх худых одухотворенных девушек. Страх толстых одухотворенных девушек. Вообще страх одухотворенных людей - любых и самых разных, а не только девушек.

Страх незастегнутой ширинки.

Страх недосоленной пищи.

Страх пересоленной пищи.

Страх возвращения коммунистов. Но если коммунисты вернутся, страха уже не будет! Тогда будет только пиздец.

Страх плохой погоды. В плохую погоду не хочется выходить из дома. В плохую погоду возрастает страх возвращения коммунистов. Растет в плохую погоду и страх самолетов.

Страх хорошей погоды. В хорошую погоду хочется укусить бешеную собаку и подглядывать за вуайеристом.

Страх ни за что получить от кого-нибудь по ебалу.

Страх воды. Водой можно отравиться. В воде можно утонуть. Вода отражает страх Достоевского.

Страх неба. С неба падают самолеты.

Страх блядей. Без них нельзя. Но с ними нельзя без презерватива. А страх презерватива больше страха блядей.

Страх автомобиля. В автомобилях ездят богатые умные банкиры. В автомобилях банкиры ведут переговоры по мобильным телефонам. Потом они отключают мобильные телефоны и читают Достоевского. В конце пути банкир уже хочет писать книгу. Как Достоевский. Вот почему я боюсь автомобиля: в автомобиле может ездить банкир, который никакой не банкир, а типичный Достоевский. И шофер у него Достоевский. И охранник. И банк у него "Достоевский". И машина у него достоевская. Все у него достоевское, а банкир он только с виду.

И снова страх воды. Вода бывает горячей. Горячей водой можно обжечь не только кожу, но и то, что под кожей, - нервы и кровь. Нервы и кровь потом долго остывают.

Страх вечера. По вечерам банкиры читают Достоевского.

Страх ночи. Ночью могут присниться коммунисты. Ночью может рядом оказаться вампир. Страх укусить вампира - а вдруг понравится? И тогда уже начнешь кусать всех подряд. За вампира не накажут. Вампир, кровосос блядский, сам виноват, что его укусили! Но за всех подряд накажут. Но это, если понравится кусать, уже будет все равно. Теперь будешь ждать ночи не для того, чтобы коммунисты приснились, а чтобы кусать и кусать. Только кусать.

Страх дня. Днем можно легко перепутать банкира с вампиром. Днем банкир и вампир выглядят примерно одинаково.

Страх Кремля. Там вечно происходит какая-то хуйня.

Страх женской подмышки. Она такая нежная и гладкая! Ее, как и вампира, хочется укусить; вот что страшно.

Страх клитора. Перед клитором чувствуешь себя в долгу.

Страх России. Перед Россией, как и перед клитором, тоже чувствуешь себя в долгу.

Страх оргазма. Оргазм, если один раз придет, то останется уже навсегда. У оргазма сильные цепкие пальцы. Оргазм заберет с собой и не отпустит. Можно стать заложником оргазма.

Страх кофе. Именно благодаря кофе коммунисты, банкиры и вампиры стали теми, кем они стали. Вот выпьешь кофе - и сразу превратишься в коммуниста! Или банкира - и тогда надо читать Достоевского. Или вампира - и тогда обязан кусать всех подряд.

Страх супов с лапшой быстрого приготовления. Почему страшно - хуй его знает, но страшно!

Страх онанизма. Онанизм, как трясина, может затянуть в себя.

Страх третьей мировой войны. Это будет война банкиров с вампирами. Преимущество на стороне банкиров, но у вампиров тоже есть шансы.

Страх веселых ушастых кроликов. Я не какой-нибудь там ебаный зоофил, но разве можно пройти спокойно мимо веселого ушастого кролика?

Страх спортивных юношей. Я - не гомосексуалист, но могу увлечься.

Страх маленьких девочек. У них бодрые ноги и грустные спины. На них хочется смотреть еще и еще. Я и не педофил, но, что страшно, и это я бы тоже смог!

Страх наркотиков, хотя это я бы и не смог. Хуй с ними, с наркотиками.

Страх икать. Если начнешь, как и кусать, икать, то уже будешь только, как и кусать, икать; ничем другим заниматься не сможешь.

Страх бороды.

И снова страх пизды.

И еще раз страх пизды. Пизды можно испугаться надолго. Пизды можно бояться бесконечно. Сколько живу - столько и боюсь.

Страх офиса.

Страх телепрограммы "Новости культуры".

И в который уже раз страх пизды, воды, банкиров, вампиров, коммунистов, самолетов и Достоевского.