17.03.99

Футуризм в самоопределении

Василий Чернецов

Встречаются как-то на Тушинском базаре калужанин и обитатель Мневников. Мневничанин и спрашивает: "Хабар бар?". А калужанин ему в ответ: "Хабар йок". - Из фольклора ХХI века.

То-то было славно, когда президент наш ударил себя в обширную грудь и объявил Россию правопреемницей СССР. Кажется, всем это понравилось - во всяком случае не помню яростных протестов. Было это целую эпоху назад.

Позднее встречались некие размышления по поводу детского вопроса - а что, собственно, представляет собой пространство нашего бытования? - но были эти размышления несколько вяловаты - не до грибов, Петька, не до грибов!

Чечня оставалась, конечно, вечною занозой в седалище, время от времени доходили до жителей города Глупова неприятные вести - то Россельлянд в республику похотел объединить уральские земли, то Калмыцкое ханство имени Остапа Бендера шалит, то Казанское царство лукавит с налогами, а то вот Ингушский эмир пожелал самостийно старших урядников назначать... И все же, признайтесь, подобные известия не застревают обычно в сознании надолго.

Да и начальства обычно - погрозят пальчиком и опять на неотложные дела переключаются. А зря, между прочим.

Когда Владимир Войнович сочинял сказ про кольца враждебности 2041 года, его пером, как нередко случается, водило Провидение, желавшее излюбленный народ свой загодя предупредить и наставить на путь истины. Как водится, глас провопиял в пустыне и умолк. Меж тем уж пробил час.

Когда победоносные большевики только утверждались, в 1920 году Шульгин издалека уже смахивал слезу умиления, вспоминая, как дрогнуло его агентурное сердце, едва услышал он "ура!", исторгавшееся конниками Котовского-Дубровского. Быстренько перенеся слово "интернационализм" в словарный разряд "устар.", сомнительный грузин Джугашвили принялся живо восстанавливать империю с ее академиями, консерваториями и прочим милым хламом. По причине охлаждения лет я помню прекрасно, как году в 1950-м на родной моей Остоженке (тогда Метростроевской) вдруг появились на пару дней взаправдашние городовые - со свистком и "селедкой", волочившейся по брусчатке. Я даже видел воочию собственного кузена в 1952 году, который, учась в МГУ, по причине глубокого пижонства успел уже нагреть родителей на индпошив студенческой формы, точь-в-точь повторявшей форму старого режима, хотя тут же нововведение отменили, не успев до конца внедрить. Да и сам я хаживал в школьной гимнастерке и с гимназической фуражкой, где даже веточки герба были почти такие, какие описывал, к примеру, Константин Паустовский.

Новоявленная империя была тем не менее лишена легитимности, заданной в свое время самодержавием, и хотя туземные касики как бы и втягивались в столичную элиту, нужен был весь гулаговский параллельный мир, чтобы прочие туземцы делали вид, будто счастливы. Кому, как мне, довелось много ездить по СССР в 70-е годы, тот преотлично знал, что волки глядят в лес, и хотя туземная интеллигенция немало и эффективно пользовалась союзной инфраструктурой, особых иллюзий не было. Как только Горбачев явственно обозначил, что сажать более не будут, высылать тоже, с работы гнать тоже, скорлупа яйца сначала покрылась трещинами от внутреннего давления, а затем и разлетелась вдребезги, так что в Беловежской Пуще оставалось расписаться в том, что имущество сдано и принято.

Гайдаровские нововведения, сколько ни бросай каменья в авторов, хотя бы на время сцементировали остаточное российское пространство. Когда "сникерсы" появились в Мышкиных, Глазовых и в городе Сухой Лог, что в Свердловской области, острота неприязни территорий к Москве несколько притупилась. Когда - уже в славные черномырдинские времена - по всей стране был всеми начальствующими верно прочитан невысказанный лозунг "обогащайтесь!", иллюзорная гомогенность могла показаться утвержденной всерьез и надолго. По причине быстрого проматывания неликвидов и кое-каких основных средств сей праздник души имел, однако же, перед собой недолгую перспективу.

И вот: имеем, что имеем.

Партии и фракции вовсю продолжают свои игры и, в равной степени "делая лицо", изображают, будто конструкция власти, сочиненная под воображаемую преемницу СССР, сохраняет актуальность. Подозреваю, что страусиная эта политика во всяком случае протянется без изменений до думских и парламентских выборов, коль скоро правда не выгодна никому из претендующих на власть. Шило, однако же, рвется из мешка, и хочешь - не хочешь придется однажды подпереть главу десницею и задуматься.

И проступят тогда контуры реальности с беззлобной четкостью.

Коль скоро доходов от "трубы" с все большей очевидностью недостает для того, чтобы выкупать лояльность удаленных территорий, тогда как сил (и средств, для поддержания сил необходимых) отнюдь не прибавится, территории покрепче будут еще интенсивнее укрывать взносы в общий котел. Мало того, они, скорее всего, не выступая прямо против существования Совета Федерации в его нынешнем виде, восстанут против унаследованного безумия, по которому и в нижнюю палату от какого-нибудь Ямало-Ненецкого округа выбирают так же, как от московской префектуры. Уже вслед за тем сильные губернаторы усилят нажим на любого президента, чтобы изменить Конституцию и лишить безнадежно дотационные регионы статуса субъектов федерации, введя в них президентское правление или делегировав его им же. (Вот когда начнутся интриги высшего класса - между, скажем, Тюменской областью и Якутией).

Коль скоро пропорция немусульманского и мусульманского населения неумолимо меняется в пользу последнего, слабомотивированные попытки реституции православия как "первого среди равных" обречены на провал, тем более что у протестантов и католиков куда больше шансов овладеть душами новых поколений. И если все это принять в виде хотя бы не вполне лишенного смысла допущения, то вырисовывается следующая картинка.

Есть конфедерация, которую сдерживают от дальнейшего распада опасения перед плотно консолидированными соседями с Запада, Востока и Юга. Ядром этой конфедерации по множеству причин остается Московская земля, назвать которую Русью будет трудновато по причине растущего и в ней представительства иных этнических масс. В общем-то, весьма близко к Московской Руси конца XVI века, уже преуспевшей перехватить новгородские колонии на Урале и Сибирские земли, за вычетом Казанского и Сибирского царств. По множеству причин вряд ли следует ожидать прямой экспансии Китая на востоке, однако нечто вроде совместного управления становится, скорее всего, неизбежным, - если удастся грамотно воспользоваться несовпадением интересов Китая, Японии и Южной Кореи, хотя та и завязнет вскоре в трудностях воссоединения с Кореей Северной.

Насколько удастся сохранить Северный Кавказ, - зависит не только и, опасаюсь, не столько от России, сколько от ресурсов и политических талантов южных соседей, так что этот вопрос следует пока счесть открытым, на всякий случай продумывая и готовя вторую линию "фронтира".

Если все это счесть хотя бы правдоподобным сценарием, то выяснится, что наиболее актуальным для современности становится знание историческое, сфокусированное на допетровской Руси - уже не по архаизирующим идеологическим, но по сугубо прагматическим соображениям.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru