Russian Journal winkoimacdos
21.12.98
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Круг чтения архивпоискотзыв

Антология современной русской поэзии Украины

Ред.-сост. Мих. Красиков. - Харьков: Крок, 1998.-275 с.; тираж 500 экз.; ISBN 966-7093-17-4.

Есть два рода антологий. Первые составляют для собственного удовольствия, про них было вполне справедливо сказано в какой-то рецензии на "Строфы века" Евтушенко: "Каждый имеет право на свою антологию. Антология - осуществление священного права выбирать. Удовольствие предъявить миру свою антологию сродни известному тщеславию: посмотрите, я какой!"

Антологии другого рода - историческая необходимость. (Этим собственно отличается от "Строф века" последовавший затем в той же неподъемной серии "Полифакта" "Самиздат века".) Они прописывают поэтическую топографию, некий временной срез - по городам, группам, кружкам, поколениям, наконец. Антологии в большей степени необходимы для т.н. "поэтов ряда". В этом смысле характерна профессиональная филологическая серия "Библиотека поэта". Сначала по тому в большой "БП" получают "главные поэты", потом поэты 1-2 ряда, остальные прописываются в антологиях "Поэты 18…-18…-х годов", "Поэты "Искры"" и т.д. Это - то самое "поэтическое мясо", которым обрастает скелет истории литературы, или лес (если следовать метафоре Элиота), которого не видно за деревьями.

Итак, во втором случае составление антологии - труд, в первом - тщеславное удовольствие, суть в том, чтобы не смешивать два этих ремесла.

Очередная украинская антология по интенции должна была бы быть историко-литературной. Она же, похоже, окажется в ряду провинциально-краеведческих, особенно в свете нынешнего "регионального" взгляда на Украину, и займет место в ряду бесчисленных "Поэтов Поволжья, Урала, Кубани, Сибири и пр.". Составители такого рода антологий сразу задают себе точку отсчета. В самом деле, никому не придет в голову обозвать Ахматову "русским поэтом из Одессы", и даже Бориса Слуцкого почему-то не причисляют к "русским поэтам из Харькова". Когда явится неизбежная антология "Русские поэты Америки", Бродского там не окажется. Изначально задается некий местный аршин, и главным русским поэтом Харькова в этой системе отсчета стал Борис Чичибабин, а главным русским поэтом Киева - Леонид Киселев. Это логично, это нормально, и это не следует объяснять эвфемизмами типа "большей или меньшей укорененности" (как это делает наш составитель - С.4), Борис Слуцкий или Юнна Мориц не вошли в эту антологию не потому, что когда-то переехали в Москву (то же - навсегда покинувший Полтаву Парщиков), как Юрий Финн или Ирина Рувинская вошли в нее, хотя в свое время переехали в Дортмунд или Иерусалим. И переехавший в Дортмунд Барский или переехавший в Нью-Йорк Очеретянский не вошли сюда по другим причинам.

Здесь нужно точно расставить акценты: что есть "местная прописка" для поэта? Дело даже не в качестве стихов или масштабе таланта: я полагаю, что Наталья Хаткина из Донецка пишет стихи не хуже, чем бывшая киевская литстудийка Юнна Мориц. Видимо, с поэтической пропиской обстоит так же, как и с прозаически-житейской: для того, чтобы потерять ее, стоит прописаться в другом месте. Иными словами, остаться в местной иерархии можно только оставшись в ней, не заняв место ни в какой другой.

Но это лишь одна из причин такого, а не другого состава харьковской антологии. Даже при всем том, что выше говорилось, бывшие киевляне Вилен Барский, Ольга Денисова, Александр Очеретянский, Раф Левчин, Геннадий Беззубов должны были в ней оказаться, как, наверное, и Иван Елагин, и прочие американские киевляне первой военной волны (коль скоро сюда входят такие патриархи, как Леонид Вышеславский). Здесь дело даже не в заведомой (и неизбежной) ограниченности любого составителя антологий. Хотя претензии здесь всегда законны: раз уж взялся за гуж... Кажется, неполнота и, как следствие, неудача этой антологии происходят от причин вполне объективных. Ставя перед собой благородную задачу "запечатлеть вживе то, что ... именуется литературным процессом", наш составитель сознательно отказался от любых "классификаций и хронологий", предпочтя "честный принцип алфавита". А "парусом" ему стал "личный художественный вкус". И хотя сам Михаил Красиков не только пишет стихи, он филолог, фольклорист и музейщик, т.е. человек, не лишенный академических привычек, если судить по составленной им антологии, - поэт победил. "Честный принцип алфавита" все беспощадно рассыпал и спутал (ну и что с того, что после Чичибабина следует Шаталов, а после Орловой Ошерова; что их заставляет "стоять рядом" кроме алфавита?), зато "личный художественный вкус" всю эту разношерстную компанию неминуемо "заединяет". "Заединяющим" принципом обычно становится не тот, по которому принимают "в свои", а тот, по которому не принимают. В этом смысле Иван Елагин и его круг не попали сюда по недоразумению, я думаю, а вот Барский, Очеретянский и прочая компания, известная по авангардному сам- и тамиздату 70-80-х, по "Голубой лагуне" К.Кузьминского (и оттуда же вероятно попавшая в "Самиздат века"), оказались за бортом по вполне концептуальным соображениям. В самом деле, главные герои в этом поэтическом пространстве - Борис Чичибабин, Леонид Киселев, их последователи и эпигоны (и у эпигонов бывают эпигоны). Я вполне отдаю себе отчет в том, что совершаю кощунство, но, в конце концов, если задаться вопросом, что именно делает посредственных поэтов местными и поколенческими кумирами, мы, может быть, получим ответы и на вопросы другого порядка - почему так беспомощно выглядят все попытки русскоязычных украинских антологий (это не первая), альманахов, журналов, наконец, почему здесь упорно не происходит столь чаемого всеми издателями вышеперечисленного литературного процесса. Вместо осмысленных литературных групп мы находим здесь литстудии и клубы авторской песни. Хотя будь они представлены пусть по такому принципу (не по алфавиту), может быть возникла бы некая видимая целостность.

Но коль скоро маломальские попытки остались за бортом, победил традиционализм (как в лучшем, так и в худшем смысле), шестидесятническое представление о поэзии, как о зарифмованной эмоции или зарифмованной риторике.

Можно все это закруглить, определив, в конечном счете, провинцию как консервацию. Но это пища для культурологов, мы же, скромные любители антологий, сделаем иначе. Штирлиц в свое время заметил, что запоминают обычно последнюю фразу. Поэтому напоследок я скажу, чем хороша эта антология. Она начисто лишена амбициозности, в отличие от большинства киевских изданий этого рода, она действительно стоила труда, здесь исключительно полная биобиблиография всех авторов, она станет незаменимым источником для будущих составителей антологий (а это произойдет). Наконец, здесь случаются хорошие стихи.

А лучшая рецензия на антологию, наверное, другая антология. Потому что каждый имеет право...

Инна Булкина

Поиск книги в магазине "о3он":

книга на вчера книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru