14.05.1998

Вчера было завтра

Интернет-68

Андрей Левкин
levkin@zhurnal.ru

Общим местом в рассуждениях о появлении Сети в результате умственных процессов шестидесятых годов обыкновенно являются упоминания нонконформизма, неприятие государства, милитаристов, а также стремление к децентрализации всех связей и отношений [см., например, классическую статью Стивена Бренда "Всем этим мы обязаны хиппи" (Time, 1995, # 12), где подо "всем" разумеется как раз компьютерная революция].

Но неприятие госдепа и нонконформизм случались всегда и везде. Традиционно это вело к уходу человека в поэты, разбойники или затворники. Что до централизации - подумаешь, братские республики СССР тоже очень хотели децентрализоваться, но никакого Веба в результате не изобрели. А ковбои, так те вообще были одновременно свободолюбивыми, децентрализованными, да еще и крутыми. Так что не в желаниях дело, а в мозгах. Точнее - в типе их устройства. В типе сознания.

С той же степенью обоснованности (думаю, что с большей) можно рассуждать о том, что феномен шестидесятых годов был сделан поколением, отличавшимся от всех предыдущих тем, что оно было первым, родившимся после атомных взрывов. Непонятно, какое конкретное физиологическое воздействие взрывы могли оказать на генетику и чем именно новые поколения отличаются от предыдущих, но очевидно, что отличаются.

Равным же образом непонятно, какое влияние взрывы могли оказать на ноосферу, но - оказали. Оппенгеймер, цитировавший в момент первого испытания A-bomb Бхагавадгиту - по части тысячи солнц, воссиявших над землею, - дает конкретный намек на то, что имел место толчок, переводивший западное сознание в иную, непривычную для него религиозно-мифологическую парадигму.

Зато уж что-что, а катастрофичность мышления атомный век породил. О количестве новых неврозов, маний и фобий говорить не приходится: все эти учебные тревоги, строительство противоатомных бункеров-убежищ - последнее, кстати, можно считать как упражнение в распределенном существовании перед началом Интернета. А если без глупостей, то никогда так хорошо не пируется, как во времена чумы. Осознавая свою конкретную смертность, человек инстинктивно встает на дыбы против любых ограничений.

Сознание вдруг осознает, что оно смертно не абстрактно, а может разрушиться в любой момент. Это печалит, расслабляет, но и заставляет человека почувствовать себя человеком. Отдельным, независимым и вполне неповторимым. Как бы ренессансным. Иерархии оказываются под сомнением. Поведение хиппи практически неотличимо от поведения гостей "Пира во время чумы", а Вальсингам почти копия Иисуса-суперзвезды.

"Декларация независимости киберпространства" Джона Перри Барлоу написана совершенно в поэтике шестидесятых ("От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, - оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались". - Перевод Е. Горного) - что неудивительно, учитывая сказанное о хиппи. Но и легендарный Тим Бернерс-Ли, придумавший гипертекст, говорил на Международном консорциуме Интернета (W3C) в Брисбене в апреле этого года о том, что следует сделать все возможное, чтобы обеспечить полную конфиденциальность частной информации - какой бы уж та ни была. Разница же между ними такова: Барлоу - лирик, он защищает себя и свои мысли, Бернерс-Ли - умница и защищает даже не свободу как таковую, но тип сознания, которое пытаются ущемить.

Есть граница между тотальным уничтожением и конвенциональным. Вторая мировая война была войной строго иерархической и полярной, а также - единовременной и линейной. Полярность, сохранившаяся во времена холодной войны, размывается локальными конфликтами, что переводит общую апокалиптичность в реальное время, в on-line. Все уже происходит сейчас, а не случится когда-то.

Разумеется, без "Черных пантер", Вьетнама, Малькольма Икса, Праги, Берлинской стены, Парижа тотальная угроза вовсе не была бы столь очевидной. А с ними - происходило конкретное развертывание метафор на местности. Ну а когда в жизни много метафор, то она получает некоторое новое - с чисто технической стороны - содержание. Изменяются пропорции бытия и сознания в жизни - сознания становится больше.

Помимо неврозов в сознании возникает пустота по поводу идеи власти. Власть, совершенно очевидно, годится только на то, чтобы принуждать, воевать и принуждать воевать. При этом Кеннеди был молод, то есть в его лице власть оказалась впервые близка нормальному молодому человеку. Но его - убили.

А теперь обратим внимание вот на что. В Праге работает Станислав Гроф, который занимается психотерапией с применением ЛСД. В те годы это вещество было в новинку и проходило по разряду не наркотиков, а лекарственных препаратов. В той же Праге, в клинике, где работал Гроф, пройти курс ЛСД-терапии мог каждый желающий - при наличии, конечно, соответствующих показаний. Разумеется, после конца "пражской весны" никакая дальнейшая работа в этой области Грофу не светила. И он эмигрировал. Легко понять куда - на тихоокеанское побережье США. Позднейшее следствие - возникновение Института трансперсональной психологии.

На самом-то деле все действия по изменению сознания, осуществляйся они по методике Грофа ли, Рама Даса или Ошо (а также Кена Кизи с "проказниками", Лири с компанией и ребят типа Чарлза Тарта и Джона Лилли), вовсе не являются его расширением, но - описанием. Причем это сознание - с точки зрения конкретных психотехник - является уже вполне интернетовским. Все те же потенциально моментальные достижения любых представленных объектов, их конкретная, почти немедленная ответная реакция. Получение информации по запросу о ней. Отношения объекта и субъекта - ego и alter ego в каком-нибудь, пусть даже астральном варианте.

Чем это не ощущение человека в Сети? Так что нет ничего удивительного в том, что это сознание захотело конкретно реализовать себя не только в сфере чувственных, психоделических или медитативных переживаний. И это стало возможным, потому что уже появилось упомянутое выше описание.

То есть само зарождение идеи Интернета происходит вот где-то тут. Когда и где - точно не скажешь, такие штуки ведь обычно решительно неуловимы. Может быть, кому-то что-то такое приснилось. Или, скажем, весь мир переменился после того, как в том же 1968 году Led Zeppelin спели "Babe I'm Gonna Leave You" или "Communication Breakdown".

Займемся лучше спекуляциями, то есть посмотрим на то, как уже имеющийся Интернет отбрасывает свою тень на эти полумистические годы. Всякие подобия, совпадения, схожести.

Это, во-первых, идеология границы, постоянное нахождение на краю, в промежуточном состоянии. Та же Сеть есть граница между бытием вещным и принципиально невещным. Хепенинги и перформансы нашли свое естественное место в брожении по Сети, хепенинги - как частные приключения отдельно взятого персонажа, перформансы - в художественных проектах, эту фишку использующих. Путешествия, точки вписки - конечно, обычные закладки. Вудсток - доисторический Интернет-форум. Ну а свободная и тотальная любовь с несомненностью сказалась на типе речевого поведения в Сети.

Или персоналии: Джим Моррисон со своей длинной историей про ящерицу-змею-бабочку описывал какую-то странную систему отношений, вполне, грубо говоря, сетевую, ну а название его альбома "Soft parade" служит прямым предупреждением человечеству о грядущем явлении Билла Гейтса. Или песенка все тех же "цеппелинов" про "Лестницу в небо" и - Тимоти Лири, который и ушел на небо по Интернету. Но стеб стебом, а речь все-таки о моделях сознания.

Теперь дальше. Понятно, что шестидесятые годы стали неким живым организмом, который распространяет структуру своего эона в следующие времена. Но любопытно тут и то, что эта структура нарастает и развивается.

Конечно, часть сайтов по шестидесятым делают люди, желающие зафиксировать свои лучшие времена. С другой стороны - в 60-х существуют конкретные дыры, которые из соображений хотя бы приличия надо бы заполнить: вряд ли, например, многие вспомнят, из-за чего, собственно, возникли парижские студенческие волнения. Лозунги вспомнят, какую-то побочную литературу - не больше.

Но некоторые проекты 60-х годов сейчас делают и вполне молодые люди. Скажем, "Проект-шестидесятые" студентов гуманитарных факультетов с пропиской в Вирджинии. Проект, разумеется, сетевой, а его цель - представить первичные и последующие источники эпохи 60-х "для преподавателей, студентов, литераторов и библиотекарей", заинтересованных в теме. На использовании Интернета авторы настаивают, полагая, что без мультимедийных и интерактивных форм ничего толкового о 60-х не получится. Поскольку студенты находятся в разных местах, побочной стороной проекта является то, что на его основе образуется некое "коммьюнити". Что, как легко понять, красиво демонстрирует изоморфность сознания 60-х годов и сознания сетевого.

Помимо ученических упражнений существует даже целый проект по чуть ли не полному восстановлению шестидесятых - sixties.net, смысл которого не сводится к истории, ностальгии и педагогике. Цель - восстановление всего контекста.

Но, скажем, попытки восстановления 50-х годов явно имели бы вид "новодела". А вот восстановление силовых линий шестидесятых годов - вовсе нет. Скорее это похоже на закачивание в нефтяную скважину воды - с тем, чтобы выбить, выдавить оттуда залежавшуюся, не желающую выходить самостоятельно нефть. То есть эти годы еще не досказаны, следовательно - не весь Интернет еще изобретен.

Лирически же можно констатировать, что парижский студенческий лозунг "Будьте реалистами, требуйте невозможного" реализовался - требовавшие получили Интернет.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru