 |
|
Корысть и profit
Сегодня довольно часто можно услышать, что в нашей стране нет и не было уважения к частной собственности и отсюда многие беды. Даже в современной детской книжке читаешь про некую сказочную страну "Дайнию", где живут "дайки" (или "дайки" - по аналогии со словом "совки"?), которые только просят, вымогают, отнимают. Обращаясь ко взрослому читателю, литераторы и общественные деятели уже безо всяких иносказаний, вполне прямо и откровенно заявляют, что в советское время все жили но принципу "отнять и поделить".
Но даже из приведенного в предыдущей главе простого "детского" примера ясно, что понятие "свое - чужое" в России существует и внушается людям с самого нежного возраста. Другое дело, что русское и западное представления о собственности не идентичны. Во-первых, собственность в России не священна. И так было задолго до большевиков. Почитайте "Письма из деревни" помещика Ал. Ник. Энгельгардта, считавшегося большим знатоком русской деревни и крестьянства, - там об этом говорится прямо и доходчиво. А вот и еще более выразительная цитата.
"Горе - думается мне - тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! Наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!" - это сказал отнюдь не классик марксизма, а М. Е. Салтыков-Щедрин.
Европейцу его высказывание наверняка покажется парадоксальным и даже абсурдным. Что за нелепость? Как это может быть? Раз собственность священна, то это как раз и есть надежный заслон от воровства. Или уж во всяком случае не стимул к его процветанию.
А вызовут ли удивление слова великого сатирика у наших читателей? Думаем, вряд ли. Особенно сейчас, когда реальность служит прямо-таки идеальной иллюстрацией его мысли. Представителям русского менталитета и без объяснений понятно, почему разговоры про священную частную собственность служат в России дымовой завесой для безбожного воровства. Но мы все же вкратце поясним. В православной культуре (в традициях которой мы все воспитаны независимо от степени религиозности или даже отсутствия оной) принято благоговеть перед духовными святынями, а поклонение материальным ценностям (в том числе собственности) трактуется как язычество, как идолопоклонство. Что такое собственность как не золотой телец? А что такое золотой телец как не идол? Ну а коли идол сакрализован, обожествлен, следовательно, истинного Бога нет. С отменой Бога отменяются и его заповеди. А одна из первых заповедей гласит: "Не укради!"
Вторая важная характеристика: отношение к частной собственности в России не абсолютизируется. Иными словами, отношение к собственности связано с ее происхождением. Известное изречение Веспасиана "Деньги не пахнут" в нашей культурной системе не работает. Здесь деньги пахнут, и совсем немаловажно, пахнут они трудовым потом или нечестной наживой. "От трудов праведных не наживешь палат каменных", - гласит известная пословица. Вообще язык - одно из ярких, точных и глубинных отражений коллективной психологии. Он может служить прекрасным тестом для диагностики истинного отношения народа к тому или иному явлению жизни. В русском языке существует множество отрицательно окрашенных слов, связанных с понятием прибыли: "нажива", "барыш", "куш", "барыга", "барышник", "деляга", "делячество", "торгаш", "выгадывать", "наживаться", "набивать карман".
Это отношение выражено и в пословицах: "Маленькая бережь лучше большого барыша", "Лучше с убытком торговать, чем с барышом воровать", "Не для барыша, ради почина", "Плоти убыток, душе барыш", "Неправедная нажива не разжива", "Не до барыша, была бы слава хороша", "Неправедная нажива - огонь", "Деньги не голова: наживное дело".
А вот, казалось бы, вполне нейтрально звучащее местоимение "свой". Раскроем словарь Даля. Среди прочих значений указывается: "Свое" - "природное в человеке, нравственная порча, пороки, самые страсти, собь, все, что должно быть побеждено духом для возрожденья" (!).
"Собь", как вы понимаете, и есть корень слова "собственность". Ну-ка посмотрим, как трактовалось это слово у того же В. Даля задолго до Октябрьской революции и даже до отмены крепостного права (мы цитируем издание 1855 года). "Собь - все свое, имущество, животы, пожитки, богатства; свойства нравственные, духовные и все личные качества человека, особенно все дурное (выделено нами. - Авт.), все усвоенное себе по дурным наклонностям, соблазнам, страстям". А слова "собливый, собчивый, собистый" обозначают "корыстного скопидома, скопляющего себе собинку".
То есть даже в нейтральном слове "собственность" спрятан отрицательный оттенок!
Для сравнения возьмем английское слово "property" (собственность). Цитируем по словарю Мюллера: "property" - "имущество, собственность, поместье, имение, достояние, свойство, качество... "proper" - 1) "присущий, свойственный, правильный, должный, надлежащий, подходящий, пристойный, приличный (proper behaviour - хорошее поведение); 2) точный, истинный, совершенный, настоящий, красивый. Не обязательно быть ученым-лингвистом, чтобы уловить ярко выраженный положительный оттенок двух этих английских слов.
А слово "корысть", имеющее в русском языке бесспорно отрицательный привкус, переводится нейтральным "advantage", "profit" - "преимущество", "прибыль".
Еще раз повторяем (хотя, честно признаться, нам уже надоело оправдываться, равно как и твердить, что, говоря "русский", мы имеем в виду не кровь, а культуру): наш анализ не ставит перед собой задачу оценить, что лучше, что хуже, кто прав, кто виноват. Но нельзя же не видеть живой реальности и в угоду очередной утопии, очередному фантому в очередной раз эту реальность корежить! Нам могут возразить:
- Господи, сколько можно идеализировать эту пресловутую русскую культуру? А то в России не было богатейших дворцов, поражавших своим великолепием иностранных гостей? И рядом нищий, голодный народ... А что касается языка, то здесь наблюдается некоторая предвзятость. Например, вы благополучно позабыли пословицу "Своя рубашка ближе к телу". Или ее не существует?
Почему же? Существует. Но тогда надо вспомнить и контекст, в котором она обычно употребляется. Когда человек не проявил должного бескорыстия, тогда, вздыхая, с оттенком сожаления говорят: "Что поделаешь? Своя рубашка ближе к телу".
Ну а насчет дворцов и хижин... Мы никогда не говорили о существовании в России идеального общества. Но какие в обществе этические установки, какие идеалы, немаловажно для хода истории. Что, кстати, и показала печальная участь обитателей дворцов в 1917 году.
Причем установки, если пользоваться геологической терминологией, бывают разной глубины залегания. И важность глубинных пластов бессознательного признают сегодня психологи самых разных школ и направлений.
Очень интересное наблюдение мы сделали в Германии. Нам пришлось там много общаться с интеллигенцией. На уровне сознания все они были выраженными левыми: возмущались засильем капитала, расслоением общества, смеялись над убогими интересами буржуазии. Да и русские эмигранты, с которыми мы там сталкивались, говорили, что немецкие интеллектуалы если не красные, то уж во всяком случае ярко-розовые. Однако интересное наблюдение заключается вовсе не в этом, а вот в чем: когда те же самые люди, которые пять минут назад выступали против социальной несправедливости, заговаривали о своих друзьях или знакомых, подходящих под категорию богатых, они неизменно понижали голос и с явным почтением произносили: "Не is very rich" ("Он очень богатый" - мы общались по-английски). Так было не один, не два, не три раза, и голос понижался автоматически, и в глазах появлялась какая-то детская зачарованность - так, наверно, заглядывали в окна богатого дома Тильтиль и Митиль из "Синей птицы" Метерлинка. И мы понимали, что благоговейный шепот исходит из самых глубин души, отражая определенную бессознательную установку.
Для сравнения предлагаем представить себе, будет ли говорить шепотом и с придыханием о своих богатых знакомых наш человек, возмущающийся, как и немецкие интеллигенты, социальной несправедливостью. Конечно, бывает, что, кляня богачей, люди им втайне завидуют. Но это отнюдь не "белая зависть". Она окрашена ярко отрицательно и несет в себе большой заряд агрессии - эмоции, несовместимой с пиететом. То есть даже глубинная установка на богатство - это как бы антиидеал или, по выражению Льва Гумилева, "субпассионарное" проявление.
В прочности традиционных установок мы постоянно убеждаемся, работая с детьми, находящимися в пограничных состояниях психики. А таких детей за последние годы побывало у нас множество, около 500 человек. Учитывая, что мы тесно общаемся не только с детьми, но и с их родителями, бабушками и дедушками, число респондентов можно смело увеличить минимум до полутора тысяч. Так вот, наблюдается очень показательная картина. На уровне сознания и взрослые, и даже дети прекрасно понимают роль денег и деловой хватки в современной жизни. Вчера еще полуюмористическое "хочешь жить - умей вертеться" сегодня воспринимается как вполне серьезный императив. Фактически это стало залогом выживания. Причем такая ситуация длится уже не месяц и не год и по идее могла бы повлиять на изменение ценностных ориентиров. К примеру, перечисляя положительные черты характера ребенка, родители должны были бы в духе времени указывать на практичность, бережливость, деловитость, желание пробиться, стать первым, интерес к бизнесу, в конце концов. Но - нет! Вместо этого пишут: "добрый", "ничего не пожалеет", "отдаст последнее". Что же касается желания быть первым (совершенно необходимого в условиях рыночной конкуренции), то тут вообще парадокс: это перечисляется в ряду главных недостатков, для искоренения которого родители и обращаются к специалистам. За все время нам встретилась только одна мама, которая среди достоинств своего сына указала (цитируем дословно): "Хочет быть богатым". Однако в ряду недостатков назвала жадность и уточнила: "Любит копить деньги, никогда ничем не поделится".
Подчеркнем, что при этом среди родителей встречается немало сторонников либерально-рыночных реформ.
Ну хорошо. Взрослые - они все-таки формировались в другое время. Может, у новых детей уже все по-иному? Более сообразно "историческому моменту"? В анкете, которую мы предлагаем детям, есть вопросы, позволяющие сделать выводы относительно ценностных установок: "Какие качества ты хотел бы приобрести?", "От каких недостатков желал бы избавиться?", "О чем ты мечтаешь?"
Конечно, дети мечтают о красивых и модных игрушках (как, впрочем, было всегда). Но никто ни разу не написал о желании разбогатеть, стать миллионером, владельцем "заводов, газет, пароходов" и т.п. Или нет... И тут не обошлось без исключения. Одиннадцатилетний подросток так прямо и написал: "Хочу иметь много денег". Правда, привели его к нам с жалобой на регулярное воровство в довольно крупных размерах. Хотя кто знает? Может, случайно совпало...
Среди качеств, которые дети, наоборот, хотят приобрести, в первую очередь фигурируют смелость и доброта. Опять же ничего нового. Предвидим законное возражение:
- Распространять на всех детей данные, полученные на группе риска, это, знаете ли, очень сомнительно с точки зрения научной достоверности. Вы ведь имеете дело с детьми нервными, у которых хрупкая, сверхранимая психика.
Но в том-то и суть, что у таких детей РАЗМЫТЫ традиционные этические границы, и мы, кстати, добиваемся хороших результатов в работе с ними (то есть возвращаем их к норме) как раз благодаря восстановлению этих границ. Желания и мечты детей-невротиков действительно разнятся с желаниями и мечтами психически прочных детей. Но знаете в чем? В том, что мечты первых инфантильнее, эгоистичнее и прагматичнее. Мы давали такие же анкеты обычным детям и обнаружили, что у них мечты очень рано перемещаются в сферу идеального. Уже 6-7-летний ребенок понимает: игрушки и прочие "материальные ценности" - дело наживное, и говорит, что попросил бы фею или доброго волшебника о другом: чтобы родители никогда не ссорились, чтобы люди (или хотя бы близкие) не умирали, чтобы на свете не было несчастных и злодеев, чтобы стали возможными путешествия во времени.
А еще - и это уж, безусловно, веяние времени - ребята постарше, совсем как героиня "Пяти вечеров", мечтают о том, чтобы не было войны.
|
