26.03.98

Сталинизм: лукавство интерпретации

Роберт Коалсон

Целых тринадцать ученых трудились над книгой "История России", редактором которой стал выдающийся американский историк Грегори Фриз. В последние годы на Западе появилось немало подобных сочинений о "страшных тайнах российского прошлого", что хранили ныне рассекреченные советские архивы. Правда, обещанные читателю потрясающие откровения часто оказываются очередной "клубничкой", ничего не прибавляющей к нашим представлениям о Петре Великом или Николае I. Совершенно незамеченным остался бы в этом потоке и весьма схематичный (двести страниц на первые 900 лет российской истории плюс еще двести, посвященных ХХ веку) обзор Фриза и его коллег, если бы не полемика, вызванная их трактовкой воцарения и правления Иосифа Сталина.

Десятилетиями западные историки практически в информационном вакууме пытались разгадать феномен сталинизма - понять, каким образом Сталин пришел к власти, насколько его режим был предопределен идеологией и стилем руководства Ленина, какова цена сталинизма в человеческих жизнях и как его опыт отразился на характере и судьбе российского общества. Последний вопрос приобретает особое значение теперь, когда Россия вступила в посткоммунистическую фазу, волоча за собой груз прошлого. Понять, что такое Сталин и сталинизм, избавиться от этого наследия - в этом одна из основных задач, стоящих сейчас перед российским обществом.

Среди ученых и историков, делавших это великое для мира и в особенности для России дело, я прежде всего назвал бы английского профессора Роберта Сервиса, американского демографа Марри Фешбэка, ну и конечно историка Роберта Конквеста, чьи книги "Жатва скорби" (1986) и "Большой террор: переоценка" (1990) сформировали основы нашего понимания Сталина и сталинизма. Разумеется, грядущие изыскания в русских архивах скажутся на некоторых аспектах теории Конквеста, но в целом его работы останутся эталоном для будущих исследователей этого этапа истории России. А та почти патологическая ненависть, которую вызывают многие высказывания Конквеста о Сталине у российских неосталинистов, только подтверждает мысль ученого о том, что террор и тоталитаризм исказили весь психический склад многих современников диктатора.

Научное направление, созданное Конквестом и его учениками, часто называют "тоталитарной" моделью. В рамках этого направления особо подчеркивается тотальный контроль над обществом, осуществлявшийся Сталиным и коммунистической партией при помощи террора, лагерей, коллективизации, возведения в абсолют производственных показателей, объявлявшихся чуть ли не смыслом жизни, и т. д. По оценкам Конквеста, Сталин повинен в гибели двадцати миллионов советских граждан - расстрелянных, умерших от голода во время коллективизации и погибших в лагерях.

В последние полтора десятилетия некоторые ученые стали подвергать ревизии тоталитарную модель, уделяющую особое внимание сталинской государственной машине. При таком подходе внимание переносится на этнические, социальные и классовые противоречия, определявшие направление развития сталинского режима. "Ревизионисты" также подчеркивают физическую и социальную мобильность, которую сталинизм вызвал к жизни в ходе преобразования российского общества из деревенского, сельскохозяйственного в более урбанистическое и индустриальное. В "Истории России" глава о том, как Сталин пришел к власти, написана американским социологом Льюисом Сигелбаумом, очевидным сторонником этой концепции.

Конфликт между "тоталитарным" и "ревизионистским" направлениями, нашедший отражение на страницах "Истории России", помимо всего прочего, усугубляется вызывающим и в конечном итоге безответственным обращением Сигелбаума со статистикой сталинских репрессий. Хотя в его задачу входил обзор всего довоенного периода, ученый нигде не дает общей оценки масштабов террора. Он лишь походя отмечает: во время голода 1933 года умерло более четырех миллионов человек... а примерно тогда же при насильственном переселении погибли 40% казахов... Мало того, Сигелбаум приводит информацию, опубликованную в 1990 году... КГБ! Как утверждает эта организация, с 1936 по 1939 год по приговору военных трибуналов, "троек" и других особых органов якобы были казнены лишь 70 000 человек. Представляется очевидным, что обзор правления Сталина предполагает четкую и структурированную оценку масштабов террора. Ничего подобного у Сигелбаума нет и в помине - лишь отрывочные цифры (как видим, порой из не самых достоверных источников) да оговорки, что, мол, "доступ к недавно открытым архивам НКВД хотя и прояснил некоторые вопросы, но пока еще не позволяет дать удовлетворительных объяснений". Прекрасно знающий предмет исследования Конквест в резкой форме высказал свое отношение к подобного рода "теориям".

Однако российские сталинисты тут же ухватились за цифры Сигелбаума и провозгласили, что западные ученые уже не склонны представлять вождя исчадием ада, как во времена холодной войны. Недавно в газете "Правда-5" была опубликована статья Павла Богомолова, где сталинские злодеяния ставятся в один ряд с "неизбежными издержками" любых серьезных социальных преобразований, таких, как революция Кромвеля в Англии или Великая французская революция. В сущности, вся поверхностная и легковесная аргументация автора статьи сводится к известной максиме "цель оправдывает средства". Раз СССР сумел победить Гитлера, считает Богомолов, значит, Сталин воистину великий вождь. Каждый раз, когда я слышу этот довод, не могу удержаться от мысленного вопроса: а не говорил бы этот человек то же самое про Гитлера, если бы Сталин войну проиграл? Кстати, почитателям Сталина, ищущим подтверждений своим взглядам в современной западной литературе о России, стоило бы ознакомиться с работой Альберта Акселла "Военная кампания Сталина глазами его командующих" (1997). Эта книга в стиле "жития святых" - единственное известное мне западное исследование о Сталине, которое вполне могло бы быть опубликовано в Советском Союзе при жизни генералиссимуса.

Впрочем, неосталинистам следует исключительно осторожно относиться к западному "ревизионистскому" направлению "сталинистики". Выкладки "ревизионистов" могут скомпрометировать сталинизм и образ Сталина гораздо сильнее, чем выводы конквестовской "тоталитарной" школы. Как упоминалось выше, в рамках "тоталитарной" модели основное внимание уделяется созданному вождем для осуществления своих целей государственному аппарату. Следовательно, в этой парадигме сталинизм можно кратко определить как систему, навязанную Советскому Союзу Сталиным и его кликой. "Ревизионисты", напротив, прежде всего рассматривают отдельного человека в обществе, анализируют осуществляемый им выбор и то, каким образом выбор каждого отражался на всей системе, получившей название сталинизма. Таким образом, в рамках этой парадигмы сталинизм - это нечто навязанное советским (и прежде всего русским) народом самому себе. Социологи-"ревизионисты", такие, как Дж. Арч Гетти, чье мнение разделяет Сигелбаум, даже утверждают, что Сталин никогда и не замышлял "великого террора". Просто попытки избавить партию от пассивного балласта вызвали в обществе взрывную цепную реакцию, которая, по словам Сигелбаума, вылилась в "порочный круг обвинений, разоблачений и арестов, словно косой выкосивших партийные ряды".

"Ревизионисты" подчеркивают, что в терроре участвовали миллионы - причем не только как жертвы в привычном смысле слова. "Люди, стоявшие на низших ступеньках социальной лестницы, в том числе рабочие, имевшие зуб на начальство, крестьяне, недовольные коллективизацией, естественно, считали репрессии против партийных и государственных функционеров справедливым возмездием", - пишет Сигелбаум. А чтобы понять, как и где зародился этот безумный смерч ненависти и мести, достаточно обратиться к "Трагедии народа" - блестящей истории революции 1917 года, принадлежащей перу Орландо Фиджеса. Ее автор с документами в руках доказывает, что большевики проводили сознательную политику раздувания насилия и ненависти по всей крестьянской России. Поэтому, говорят "ревизионисты", еще до того как Сталин пришел к власти, сталинизм был в стране уже весьма распространенным явлением.

Социологи готовятся сделать для России то, что сделал для Германии Даниэль Голдхаген своей вышедшей в 1996 году книгой "Гитлеровские добровольные палачи: рядовые немцы и Холокост". Эта книга вызвала целую бурю в Германии - стране, которая гораздо больше, чем Россия, сделала для того, чтобы честно разобраться со своим прошлым (Россия только начинает процесс рассекречивания своих архивов). И когда двери этих архивов откроются наконец перед "ревизионистами", всплывет немало такого, что будет очень нелегко признать и пережить. Неосталинистам придется беспокоиться не только о репутации своего кумира...

Социологи имеют обыкновение прилагать к обществам те же психологические принципы, в соответствии с которыми действуют отдельные люди. Например, человек, совершающий нечто ужасное, обычно проходит через определенную последовательность реакций. Сначала он отрицает, что данное событие вообще произошло или что оно имеет какое бы то ни было значение. Затем пытается свалить вину на кого-то другого. Потом всё признаёт, но придумывает тысячу объяснений и оправданий (зачастую вполне разумных), пытаясь доказать, что на самом деле его вины здесь нет. В таких обстоятельствах требуется невероятное напряжение воли, чтобы полностью признать свою вину и посмотреть правде в глаза. Пока же этого не происходит, человек мечется в порочном круге. В каком же секторе этого круга находится сейчас Россия?

Сегодня из непосредственных жертв Сталина в живых не осталось почти никого. Однако гулаговское наследие продолжает калечить Россию и все еще угрожает сорвать переход к демократии. Сталинская "система" была вовсе не системой, а жесткой иерархией тотального контроля; она не решала наболевших проблем, а только замалчивала их, загоняла вглубь и тем усугубляла. Именно сталинизм виноват в том, что, по данным опроса 1995 года, только 5,1% россиян считают, что благосостояния можно добиться с помощью способностей и напряженного труда. Именно сталинизм виной тому, что столько россиян полагают государство врагом, которому можно и нужно противодействовать при каждом удобном случае. Именно сталинизм виноват, что единственное решение своих политических проблем Россия видит в "сильной руке", которая, мол, только и способна навести порядок. А если таковой не найдется, уместно просить хотя бы президента Ельцина баллотироваться на третий срок: даже немощный президент лучше полной неизвестности...

Пройдет немало времени - думаю, сменятся по крайней мере два поколения, - прежде чем мы сможем хотя бы подсчитать количество жертв Сталина. И помогут нам в этом не архивы...

Перевод Татьяны Чернышевой

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru