|
||
/ Круг чтения / < Вы здесь |
Литературные журналы Украины: в поисках жанра Дата публикации: 2 Сентября 1999 получить по E-mail версия для печати Итак, окончание сюжета о "литературных журналах Украины": вторая серия о т.н. "русскоязычных" журналах. Она будет печальнее первой, но чтоб хоть как-то уйти от пресловутого жанра "плач Ярославны", обойдемся без монологов. Есть такая удобная схема вопросов-ответов (как в катехизисе или задачнике; есть еще "решебники", между прочим). Она мне была удачно навязана (подсказана), но это уже мои проблемы. Ма╨мо що ма╨мо На русский эта, с позволения сказать, идиома дословно переводится так: что есть - то есть. Но смысл - прямо противоположный. По-русски в этом случае предполагают сказать: что имеем - тем гордимся. По-украински - горемычно разводят руками: мол, других актеров (журналов) у нас для вас нет. Так что ж мы имеем? С начала 90-х (то есть за без малого 10 лет) в Киеве с разной периодичностью выходило что-то около десятка русских журналов. Первый и главный, надо думать, "Новый круг" (гл. редактор Андрей Мокроусов). История его была недолгой и поучительной. Первый из киевских "новых журналов", он даже имел некоторый московский успех. То было время героических иллюзий, порожденных недавними еще гигантскими тиражами толстых журналов и "интеллектуальных бестселлеров". По крайней мере реальный (а не заявленный) тираж "Нового круга" был 5 тыс. Зачем? - Бог весть. Идея "Нового круга" была вполне благородна (я и сейчас так думаю!). Он стремился "поднять планку", стать "московским журналом" в Киеве. Открывался он, как правило, "киевским блоком", "круглым столом" с замечательной в своем роде "шапкой": "Киев: провинция vs метрополия". Патриоты высказывались в том духе, что, разумеется, - столица, а скептики говорили обидные вещи об отдельно взятых провинциальных иерархиях, где все как настоящее, но только понарошку. И в Киеве, казалось нам тогда (и кажется сейчас), все происходит именно так. Итак, "Новый круг" хотел быть "настоящим" - без провинциальных поблажек, с настоящими авторами (московскими, по большей части), с настоящим тиражом, даже с гонорарами, что важно. С тех пор в Киеве больше не было журнала, стабильно и достойно оплачивающего труд своих авторов. "Новый круг" просуществовал три года и выпустил три номера. Почему он скончался? По причинам субъективным (говорю с основанием, поскольку имею отношение). Но были причины и вполне объективные, существующие и по сей день, ибо журналы в Киеве мрут, как мухи. "Столичные" амбиции "НК" были амбициями провинциальными по большому счету. Московские авторы выглядели все же "свадебными генералами", вслед за непременным Мамардашвили здесь мешались в кучу кони-люди: Бубер и Библер, Лотман и Хайдеггер, все Гаспаровы и все Булгаковы - короче, все культовые имена, знать которые вменялось в обязанность каждому уважающему себя читателю "международного культурологического журнала". Местные авторы составляли большую проблему, "собственных Платонов" киевская земля как-то не порождала, вот только "собственные Делезы" ходили косяками, никем не погоняемые. Забавно, что впоследствии часть из них нашла себе пристанище в Киевском университете, другая - в киевских же бульварных газетах. На тот момент, когда "НК" умер, он уже порядком надоел самой редакции. Хотя теперь, когда некоторые бывшие его авторы показывают мне журнал и говорят: "А ведь ничего журнал вы делали...", - я вздыхаю и соглашаюсь: "А ведь ничего..." Следующей попыткой (спустя 4 года) был "Зоил", повторивший судьбу "НК" с точностью до наоборот. (Я начинаю с журналов, к которым так или иначе имела отношение, не по причинам нескромности, просто тут я по крайней мере знаю, о чем пишу). "Зоил", что называется, "отталкивался" от опыта "НК", он сознательно сужал свое пространство, декларируя себя журналом литературным и только (без философии и культурологии), киевским и только (не "международным" и без "московской" амбиции). "Зоил" даже сознательно полагал себя журналом провинциальным, делая ставку на местных авторов со всеми их провинциальными комплексами: такие у нас авторы, такие у нас журналы, и других журналов у нас для вас нет, - провозглашал "Зоил" в предваряющих каждый номер декларациях. "Зоил" выпустил три номера (в течение года, правда), в третьем номере пообещал умереть, что благополучно исполнил. Почему? Проблема, насколько я теперь понимаю, в том, что нет смысла в литературном (а тем паче - в литературно-критическом) журнале там, где нет литературной ситуации как таковой. Любая литературная и - шире - культурная ситуация предполагает некую инфраструктуру, журналы - лишь часть ее. Русской культурной инфраструктуры на Украине на сегодняшний момент не существует. Ни украинское государство со своей стороны, ни западные фонды - со своей (Сорос здесь называет себя "ВЁдродження") в подобного рода инфраструктуре не заинтересованы. Большая часть журналов, о которых здесь идет речь, издавалась (и издается) за счет частных лиц - со всеми вытекающими отсюда последствиями. Первое из этих последствий - нерегулярность. Второе - скоротечность диагноза. В момент недолгой агонии "Нового круга" в Киеве-Донецке явился очередной толстый и красивый "международный журнал" под названием "Многоточие" (гл. редактор Сергей Шаталов). Был он не журналом, по всему судя, а альманахом, и служил органом местного "литературного андеграунда". (С этой ролью, кстати, относительно стабильно справляется американский "Черновик" Александра Очеретянского). Местный "литературный андеграунд" оказался существом пожилого относительно возраста: по крайней мере на момент 1994 года авторы "Многоточия" были семидесятниками - если не по возрасту, то по литературным вкусам и привычкам. Этот самый "андеграунд", похоже, опоздал на поезд, на котором уехали все, и читательское время в его краях остановилось совсем по Маркесу: как прочли про колумбийских игуан и предисловие про "роман-миф" и заветный "магический реализм" - с тех самых пор этому полковнику никто не пишет. (Кстати, эти латиноамериканские мотивы даже не столько вычитаны из "Многоточия", - они очевидны при одном взгляде на обложку, где изображен некто, кого здесь называют "странником культуры", отпечаток пятерни, напоминающий бродячего гаучо.) Лучшим (и самым оригинальным!) автором "Многоточия" я настойчиво полагаю Наталью Хаткину из Донецка с откровенно литературными стихами - такой густого замеса южно-русский романтизм (по духу, а родом, соответственно, германец): Три имени было у этих лет. Мы ограбили черный немецкий том. В самом деле - нет ничего дурного в откровенной литературности, так и должно быть. "Многоточие", между тем, выпустило два номера, слухи о третьем пару лет назад ходили по Киеву с навязчивостью известного призрака, однако никто его ("Многоточия") так и не увидел, а по другим слухам, его ("Многоточие" или призрак "Многоточия") увезли в государство Израиль. Четыре номера (мы будем идти по нарастающей) удалось выпустить "Византийскому ангелу" из Киева (гл. редактор Игорь Кручик). "Ангел" скромен и непритязателен - чем и был симпатичен изначально. Его главный редактор - он же издатель - делает журнал фактически на собственные средства: сам набирает, сам верстает, сам себе редактор, сам себе корректор (корректор никакой, скажем прямо. Он тоже, кстати, представляет нечто под названием Undergraund - именно в такой орфографии и из номера в номер). Вообще "Ангел" откровенно "домодельный", в известном смысле он продолжает традиции самиздата, но "ворованного воздуха" здесь нет. Просто мало денег. "Ангел" неровен (особенно в переводах), но за скромность и честность "Зоил" в свое время был готов отдать ему приз зрительских симпатий. Отдал в результате лишь некоторую часть своего портфеля. То, что произошло с последним (4-м) номером "Ангела", можно считать "парадоксом самоидентификации", или, если воспользоваться счастливым выражением Курицына, - "дискурс прогнул автора". "Ангела" "прогнул" профессиональный "дискурс" Игоря Кручика, с некоторого момента успешно подвизающегося во всех без исключения (или с исключениями - он будет спорить!) киевских таблоидах. В конце концов это только наивные люди думают, что мы пишем тексты. Это вопрос - кто кого пишет? Когда автор полосы в киевской газете "ВВ" под характерным юбилейным названием вроде "Пушкин - порнограф" затем в собственном журнале размещает подборку переводов из Эзры Паунда, называется это не иначе как "Коитус и другие стихотворения". Я не виню Кручика - надо ж как-то жить (и журнал на что-то издавать), вот только тираж этого "Коитуса" - 200 экз. А смысл? Есть еще такой совсем отдельный киевский журнал с византийским (тоже) названием "Самватас" (гл. редактор Андрей Беличенко). У "Самватаса" есть очень много номеров, сколько - не знает никто. Время от времени он выходит, как стенгазета, - чуть ли не рукописным образом. В последнее время "Самватас" стал выходить, как он сам это называет, "на фу-фу" - то есть на средства авторов. Кто заплатит, тот и автор. А кроме авторов, в "Самватасе" неизменно присутствует сам редактор, переполняющий журнал своими "Предисловиями", "Пред-чувствиями" и "Предуведомлениями". В "Пред-чувствии" к первому типографскому номеру журнала (и седьмому в общей нумерации) Андрей Беличенко сообщает, что "Самватас способен превратиться в иную, новейшую конструкцию: "САМ-В-АТАС", другими словами ... представлять явление неоавангарда". "Неоавангарда" в "Самватасе" в самом деле хватает: в последнем номере, например, он отмечал юбилей Малевича с его "Черным квадратом". Отмечал разными стихами, как то: Зеленое яблоко (Алексей Зарахович) или: Прорехи не только в карманах, (Снежана Малышева) или вот еще - тоже в честь Малевича, но посвящается Ван Гогу: Подсолнухи - евнухи сумасшествия ...и т.д. Настоящие стихи о "Черном квадрате" написала (уже в другой рубрике, правда) Татьяна Аинова: Об этом нарисован Такие вот стихи. Кроме Малевича в этом последнем "Самватасе" еще очень много эпитафий: "Самватас" прощается с... Геной Дунаевым и Принцессой Дианой, с Джанни Версаче и Булатом Окуджавой, с Марчелло Мастрояни и пр. людьми, в общем "Самватас" отныне стал (с удовольствием цитирую рецензию А.Денисовой, написанную для "Зоила" в свое время): "журналом эпитафий, танатографии и подчеркнуто интимной связи с мертвыми, Вечностью и Космосом. Вообще, журнал можно назвать если не романной формой, то письмом с размытыми границами, автор коего - А.Б. Редактор является Отцом, Сыном и Св. Духом издания, то бишь порождает, искупает грехи и изливается. В повести "Окаянная душа", с перманентными обращениями (на ты) к различным собеседникам, абзацы не снимают тяжести "спонтанной" прозы. Иногда встречаются трогательные признания: "Лапочка, сегодня я Платон". Однажды другой рецензент назвал "Самватас" "органом городских сумасшедших", - "Самватас" смешной, конечно, журнал, но - ... "когда бы не было так грустно". То есть "Самватас" можно понимать как пародию, если б были иные образцы. А так что ж: "других журналов у нас для вас нет" - один "Самватас" остался? Вот и "Collegium" умер. Правда, он и не был никогда особенно жив. И умирает не в первый раз. "Collegium" был этаким "псевдопрофессорским" журналом с "затратной" экономикой. Механизм простой: создается некий фонд, на который в известный момент оприходуется известная сумма. Сумму следует "отмыть" - то есть на какую-то часть ее издать журнал. Какой журнал? про что журнал? зачем журнал? - дело десятое. Впрочем, "Collegium" был не без известной амбиции. Статьи там обычно назывались так: "Всемирная история и язык культуры" (В.Скуратовский), "Цивилизация и культура" (А.Белецкий), "Строй культуры: хронотопы и символы" (С.Крымский). Но скучный был "Сollegium", и скучно про него писать. Так в чем же сюжет киевских журналов? (Киевских по преимуществу, потому что регионального сюжета у русскоязычной литературной периодики практически нет. - Нет денег - нет сюжета.) Я позволю себе привести вопрос - как он был мне задан (на языке оригинала), лишний раз автора вопроса за него поблагодарить, а затем на этот вопрос попытаться ответить. There is a huge Russian-speaking segment of population in Ukraine, even not a minority, it has had general cultural agenda over 200 hundred years with the rest of Russian-language commonwealth. What has changed? Politics, whatever they are, can't affect such a long-term phenomena in such a short time span. Financial conditions? If Salman Rushdie or Ojatambi, populated with Hindu and Nigerean personages and plots can flowerish in English literature, why Ivans & Daryias can't make modern Ukrainian literature? В самом деле - что изменилось для этого "огромного русскоговорящего сегмента"? А ничего на самом деле. Если здесь нет на сегодняшний день журнальной (и шире - литературной) русскоязычной ситуации, так была ли она когда бы то ни было? А не было. Были русские писатели "с Украины" - от Гоголя до Булгакова. Были даже некоторые школы со своим "выражением лица" - "южно-русская" (Бабель, Катаев, Олеша и т.д.) или "харьковская" (Кульчицкий, Слуцкий, Чичибабин), но все это было русской литературой вообще. Когда некий Эдуард Савенко из Харькова отправляется в Москву, или в Нью-Йорк, или в Париж, что-нибудь происходит с русской литературой в Харькове? Да ничего! Чем московский писатель из Киева отличается от московского писателя из Саратова? По большому счету - ничем. Украина была такой же русской литературной провинцией, как Урал или Заволжье. Станет ли она диаспорой? Станет ли она в своем роде Латинской Америкой (то есть отдельной литературой на русском языке? - В этом смысле удачным примером будет как раз какой-нибудь Маркес, а не Салман Рушди). Пока не похоже на то. Но - ...this problem obviously much be broader than misfortunes of Russian-speaking media and override it.
поставить закладку написать отзыв
|
inna@inna.kiev.ua |
|
||