Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / < Вы здесь
Голод 43
Практическая гастроэнтерология чтения

Дата публикации:  20 Июля 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Вот задержался на день с "Голодом", "и ага": Быков вернулся из Артека и обмазал меня своим сомнительным медом. Дескать, совсем о другом собирался он писать свои Quickly, да я подвернулся: своим "замечательным" предыдущим "Голодом" дал тему, а также повод выказать мне свою снисходительную "любовь", "начитать в сердце". А я между тем тоже собирался начинать этот "Голод" совсем не с Быкова. Но ведь Диму как почитаешь (особенно если он, упаси боже, про тебя нечто написал), так сразу изжога начинается и разный везде зуд. К тому же я давно для себя за правило установил не держать камней за пазухой: ежели завелся какой камень, так сразу отправляю его по адресу.

Так вот: от чего, собственно, изжога? Или, если хотите, "как это делается", как похвалить и посочувствовать, чтобы хвалимый ощутил себя несколько, что ли, униженным? Тоже, между прочим, профессиональная техника, и нормальному литератору надо ее знать. Правда, Дима работает грубо, жирными (сальными), так сказать, мазками, так что учиться у него не надо. Вот узнал откуда-то Дима, что стал я недавно работать в "Профиле", а между тем, читая "Голод" и правильно делая вывод о его не чисто жанровой "исповедальности", не встретил он в нем упоминания об этом знаменательном факте моей биографии. И решил, наверное, Дима, что я этой новой своей работы стыжусь. Посему, во-первых, объявил об этом во всеуслышание, а во-вторых, постарался расписать эту работу разными маловысокохудожественными красками, добавив, натурально, что место это досталось мне в наследство от него, Димы (но куда ж деться, если почти все "места" в современной журналистике Димой опробованы?).

Судя по описанию, Быков в "Профиле" правил светскую хронику в исполнении практикантов с журфака, в чем, кстати, тоже ничего зазорного нет. Я же там, прежде всего, заведую своей собственной рубрикой, в которой сам же и пишу уже второй год (и текстов этих отнюдь не стыжусь, даже в книжку включил, которая выйдет к осени в "НЛО"), а во-вторых, редактирую материалы еще трех, связанных по преимуществу с политической историей - новейшей и не очень. Именно редактирую, а не переписываю, что, оказывается, приходилось делать бедному Диме. И статьи эти (по крайней мере, через одну) сам же и заказываю разным ценимым мною людям. Нормальная работа, полжизни ею занимаюсь - и никаких метафизических проблем по этому поводу не испытываю.

Проблема в другом, и Дима, раз уж он был, как пишет, в нежнейших отношениях с руководством "Профиля", должен ее знать: в "Профиле" ну очень не любят, когда его сотрудники печатаются под своими именами в других изданиях (в том числе и сетевых). И узнал я об этом несколько позднее того момента, когда сказал "да". Некоторое время подумав, решил эту проблему никак не решать. Писать под псевдонимами там, где мои тексты идут давно и под фотографиями, как-то бессмысленно, "имя" у меня, может, и не громкое, но есть, и кое-какие деньги (то есть работу) само приносит. А с другой стороны, по характеру я не летун (двадцать лет работы - два места), и бежать, спохватившись, с заявлением об уходе как-то нелепо.

Словом, оставил я все как есть, про разные свои ипостаси в разных местах мирно помалкиваю (благо, они друг у друга даже времени не отнимают) и только с фаталистическим терпением жду, когда кто-нибудь начальству "настучит". Вот тогда уж и придется решать проблему.

Упаси боже, я вовсе не хочу сказать, что Дима Быков на меня "настучал". Он просто спровоцировал разговор, которого я (по смешному суеверию, конечно) не хотел. Но сдается мне, что теперь вышеописанную проблему придется мне решать несколько скорее, нежели я рассчитывал. Не только имя Бога лучше не называть лишний раз всуе...

Да, и в связи со всем этим вспоминается мне мрачная зима не то 91-го еще, не то 92-го года, когда пришел ко мне в редакцию "Знамени" 25-летний, еще довольно стройный, юноша Быков, принес статью. Органический расцвет его был еще впереди, но какой-то органикой - не поручусь, что серой, - от него сразу повеяло. Словом, чудо как хорош был сам Дима, а статья оказалась дрянь - "Об онанизме в русской литературе" называлась: грубый и наивный подростковый эпатаж отредактировать нельзя. А все начальство виновато - авторы той зимой куда-то разбежались, и мне чуть ли не на каждой планерке говорили: "Позовите хоть Быкова!" Ну и позвал вот - и был отруган по результатам. С тех пор как закон - малейшее пересечение с Быковым означает какую-нибудь неприятность на мою голову. Как бы это нам договориться с Дмитрием Львовичем - не пересекаться и фамилии друг друга позабыть? Я со своей стороны клятвенно обещаю.

Между тем той же мрачной зимой состоялось и событие, десятилетие которого уже готовится праздновать прогрессивная литературная общественность: нынешний букеровский начальник дает интервью (на "Известия", где недавно было интервью Юлии Рахаевой с Игорем Шайтановым, ну никак не сошлешься) и обещает юбилейную суперпремию, а Александр Гаврилов выдвигает супротивную идею "Народного Букера". В эту голосовалку я уже сыграл (совершенно честно - ровно один раз), идея показалась мне забавной, хотя что-то я сомневаюсь, что "народ" (даже тот относительно образованный, к которому обращается Гаврилов) читал хоть половину внушительного списка. А так у большинства возникает детский вопрос: а где Пелевин? А Пелевин в Малом Букере, дни которого, как оказалось, сочтены. Его пример другим наука: премия, которая меняет формулировку каждый год, традицией не становится, а всякой премии, если она не стремится стать традицией, грош цена. В смысле, ее и закрыть не жалко.

Но вернусь к тому декабрю десятилетней (с ума сойти!) давности, запишу свой кратенький мемуар, поскольку имел, что называется, честь присутствовать в британском посольстве на торжественном акте. Кажется, это был последний раз в моей жизни (из трех или четырех), когда я даже нацепил галстук (токмо из уважения к королеве). Народу была тьма, к литературе имел отношение едва ли каждый десятый, но даже каждому десятому быстро стало не до изящной словесности: по залу туда-сюда бегал Караулов - весь какой-то сальный, засыпанный перхотью, с безумными глазами, - и громким шепотом вещал: "Вот-вот... Сегодня подпишут... Собрались в Беловежской пуще...". Словом, величественного сэра Майкла Кейна, провозглашавшего основание новой премии, слушали невнимательно: история двигалась, великая держава исчезала на глазах, какой там русский роман...

Помнится, вернувшись после этого блестящего приема в гнусное общежитие Литинститута, где жил тогда на каких-то птичьих правах, я выдул в одиночестве бутылку "Белого аиста" - сейчас уже и не определю, почто - поминая не сильно любимый СССР или во славу великой русской литературы. Будущее представлялось не столько скверным (что же может быть сквернее общежития с крысами и тараканами), сколько тревожным. И никуда не делось - наступило... И литературы хорошей было столько (а литераторы вдруг так резко обнищали), что одним Букером нельзя было всех накормить, что безумно раздражало.

Сейчас думаю, что Букер зря не стал имперской премией, хотя и устав, и обстоятельства появления его к этому вроде бы подталкивали: метрополия, поддерживающая русскую литературу, где бы и кто бы ее ни писал - это выглядело бы красиво и дальновидно. Но было как-то не до мудрости, и пять британских хлебов делили среди своих, ближних. Георгий Владимов к 1995 году отнюдь не воспринимался эмигрантом или русскоязычным писателем бывшей имперской провинции. Впрочем, я, наверное, слишком многого хочу от премии, которая очень сильно старалась не иметь никакой политики.

И еще об утратах. Малого Букера, конечно, жаль, но как-то гораздо острее я воспринимаю конец "Журнального зала". Надпись, которая там висит уже, наверное, месяц ("временно", "по техническим причинам"), пусть никого не обманывает. "Россия-он-лайн", которой "Журнальный зал" достался вместе с "Инфоартом", окончательно решила, что ее электорат - прыщавые тинейджеры, жаждущие секса и развлечений, а на фига этим козлам такой большой и дорогостоящий баян, как "Журнальный зал"? Так что Костырко уволен, и когда еще он найдет место, где можно будет возродить полезнейший в Рунете ресурс?..


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Мирослав Немиров, Все о Поэзии 52 /18.07/
Богомяков Владимир. Часть I.
Сергей Боровиков, Александр Мясников, Любите книгу - источник ... ? /18.07/
Книгоиздание в России. Выпуск 2. "Любят" в Саратове десятилетиями одних и тех же авторов и творцов из обслуживающей любую власть культагитбригады.
Елена Калашникова, Нина Федорова: Лозунг переводчика - "Я знаю, что ничего не знаю" /17.07/
Интервью с Ниной Федоровой - переводчиком Кафки, Музиля, Дюренматта, Гессе, Гофмана и др. "Перевод - как бы постоянное хождение по лезвию бритвы. Нужно пользоваться средствами своего языка и идти за смыслом, а не за буквой. У переводчика должна быть интуиция, чтобы не перешагнуть грань, за которой меньше автора и больше тебя самого".
Народный Букер /16.07/
Букеровской премии - 10 лет. В этой связи жюри, состоящее из председателей жюри всех лет, выберет победителя из списка, составленного из шорт-листов всех лет. Но и у простых читателей были свои предпочтения все эти десять лет. Проголосуйте за лучшего из лучших! Премия "Народный Букер" будет вручена на Книжной Ярмарке.
Внимание! Голосование происходит до 15 августа.
Александр Агеев, Голод 42 /16.07/
Дима Быков - практически один универсальный и усердный работник среди российских литераторов, ему и достается либо хула, либо похвала. А поэты серебряного века "творили", но и регулярным литературным трудом не брезговали. Что мог Кузмин в 1916 году сказать об американском кино? Однако сказал все, чего и сейчас достаточно.
предыдущая в начало следующая
Александр Агеев
Александр
АГЕЕВ
agius@mail.ru

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100