Одноименная книге статья, вопреки ожиданиям читателя, не является центральной в этом небольшом по объему сборнике. По крайней мере, данному конкретному читателю, превратившемуся на время в писателя, дабы поделиться впечатлениями, так не показалось. Она даже не самая интересная. Тогда почему названием книги стал именно ее заголовок? Если уж непременно, как думаешь, просматривая вынесенное в начало содержание, крестить сборник именем одной из составляющих его статей, так можно было бы и попровокативней выбрать из соображений хотя бы маркетинговых: "Я убью тебя под Моздоком" (это, как помнят постоянные подписчики журнала "На посту", не столько про войну, сколько про Умберто Эко).

Ну и уж никак не подумаешь, что название случайно. Для этого достаточно обратиться к четвертой странице обложки, каковая сообщает, что автор, помимо прочего, еще и "специалист по олигархическим информационным войнам", хотя известно это и без четвертой страницы. А в этой сфере без умысла не происходит вообще ничего, не такие они там люди. Значит, продолжаем искать ответ на заданный выше вопрос - "тогда почему и т.д."?

Ответ (вернее, предлагаемый ниже вариант) становится внятным лишь по прочтении. Потому что читая статьи, опубликованные ранее в разнообразных бумажных и сетевых изданиях, попутно вспоминая - ну да, ну да, конечно, это я читал, а это вот, кажется, пропустил или не запомнилось тогда, - ощущаешь некое внутреннее единство собранных текстов. Которые, понятное дело, внешне ничем между собою не связаны.

И дело не в искусстве составителя (он же автор), каковое, безусловно, имеется, но превалирующей роли не играет. Дело, собственно, в жанре - диктатом серии определенном как философская эссеистика. Ну, безусловно эссеистика, ну да, наверное, философская, хоть термин этот и не особенно внятен. Но главное - это тексты, написанные шесть лет или год назад, ad hoc или же под непосредственным впечатлением, что, в принципе, одно и то же.

Нечто обреченное устаревать, вот что я хочу сказать. Даже больше - предназначенное для устаревания. И помножим на специфику пережитой эпохи (эпох?), когда слова меняют или теряют значения со скоростью, близкой к скорости реактивного истребителя, и проблема из тех, над разрешением которой, как принято писать в газетах, бьются лучшие умы, теряет всяческую значимость быстрее, чем кому-нибудь из упомянутых лучших умов удается внятно ее сформулировать. Итак, нечто не предназначенное для перечитывания.

Но тем не менее перечитываемое, потому что вот оно, в книге, а книга - не газета, в которую по прочтении завернут что-нибудь малосимпатичное и привет, и даже не архив "Полит.Ру" в котором не разобраться без услуг какого-нибудь частного сыскного агентства. И вот в процессе перечитывания это самое "нечто" заставляет мучиться, вспоминая, что в году, указанном в примечании ("впервые опубликовано" и так далее), означало данное конкретное слово и куда оно делось теперь, потому что книга полна слов, которые куда-то делись или существенным образом поменяли значение, и были ли, например, изданы какие-нибудь книги писателя Х, кроме рецензируемой, и если да, то кто их тогда читал, и почему, и зачем. Образуется некий разрыв между читателем и текстом, потому что читатель должен был жить тогда, когда эти тексты писались, а он вот живет теперь. В итоге чтение становится переводом на язык сегодняшний, что не было бы, может, особенно интересно, потому что всякое чтение есть такой перевод, но тут прелесть в том, что описываемое прошлое запомнилось еще тогда, когда было настоящим, в связи с чем происходят странные наложения планов и где-то сзади на размытых фотографиях появляются фигуры, которых там не должно вообще-то быть.

Конкретный пример - статья полуторагодичной давности с "Полит.Ру" (для точности - на сайте были две отдельные статьи, в книге объединенные), посвященная вмешательству НАТО в косовские дела. В статье, если копаться и критиковать, имеет место смешение описательного и аналитического планов: автор сперва фиксирует наличие в обществе желания представить нынешнюю (в смысле - тогдашнюю) судьбу сербов этаким русским будущим, затем вдруг оказывается, что и сам он такую точку зрения разделяет. Но это нас в данный момент не интересует. Фиксируется, что главное, общественный запрос к власти - дайте нам крепкого парня, способного правильно распорядиться С-300, если вражеские невидимки замаячат в небе родины. Первая часть опубликована 26 марта 1999. Понадобилось прожить еще год, чтобы узнать, насколько сильно въелся зафиксированный запрос в кору головного мозга сограждан.

Вот эта необходимость перевода слов, которой совсем недавно не было вовсе, и свидетельствует о необратимости настоящего. Откуда и заглавие. О чем и книга.

Второй вопрос - зачем читать? Прийти в голову он может разве что человеку, которого не увлечет описанный выше своеобразный вид ментального спорта. Ответ - возможно, незачем. Есть телевизор, в конце концов.