Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Некоторые устрицы несчастнее других, или Небольшое упражнение в логике
Кристина Бьерк. Приключения Алисы в Оксфорде. / Пер. с английского Н. Демуровой . - СПб: Вита Нова, 2002. - 93 с. ISBN 5-93898-016-X

Дата публикации:  25 Октября 2002

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Лучше всего для них обоих было бы, если бы Алиса Плэзнз Лидделл навсегда осталась ребенком. Как Питер Пэн. Мистер Льюис Кэрролл не дожил до того, как появилась сказка Джеймса Барри, но что книжка ему пришлась бы по душе, нет сомнений. Только если бы писал ее он, то сделал бы Питера Пэна девочкой.

Больше всего он боялся - и она, пожалуй, тоже - что когда-нибудь она вырастет. Во всяком случае, Алиса и мистер Доджсон в книге Кристины Бьерк только об этом и говорят:

" - Жаль, что вы не изобрели, как заставить время идти вперед, а не назад, - вздохнула Алиса. - Тогда мы могли бы его остановить на шести часах. И мне не пришлось бы сейчас идти домой. - Да, - согласился мистер Доджсон, - и ты тогда могла бы не расти. - Но я хочу вырасти, - возразила Алиса. - Немножко. - По-моему, ты сейчас как раз такая, как надо, - сказал мистер Доджсон".

"- Сегодня у меня последний день в жизни, когда мой возраст выражается всего однозначным числом. Последний однозначный день... - Бедняжка, - протянул мистер Доджсон. - А ты попробуй расти в обратную сторону".

"Странно, что вы не изобрели машину времени, - сказала Алиса. - Тогда можно было остаться там, где хочешь. - Но у меня она есть, - ответил мистер Доджсон. - Есть? - удивилась Алиса. - Почему же вы нам ее не показали? - Это моя камера, - сказал мистер Доджсон. - На той фотографии, где ты в венке, я остановил время. Там тебе всегда будет семь лет".

Когда они познакомились, ей исполнилось три с половиной года, а ему двадцать три. Чарлз Лютвидж Доджсон, преподаватель математики в колледже Крайст Черч, увлекался фотографией - редкостным по тем временам делом, и у него был свой аппарат - редкость еще большая. Алису он начал фотографировать сразу после знакомства, но первую несмазанную фотографию удалось сделать, лишь когда ей было четыре с половиной. Поначалу Алиса не очень-то жаловала мистера Доджсона, потому что он вечно просил ее сидеть, не шевелясь, а когда она выучила счет - и считать до сорока двух (столько секунд длилась съемка).

Громадный неустойчивый ящик на высоком и неустойчивом деревянном штативе нужно было сначала установить в комнате (а если погода хорошая и светло - то во дворе), потом быстро вставить стеклянную пластинку, опустив ее предварительно в два раствора, затем, пока она не просохла, вставить ее в камеру, да так, чтоб на нее не попал свет. Во дворе - Алиса, стул, камера. Установить камеру, нырнуть под черное покрывало, снять крышку с объектива, медленно сосчитать до сорока двух и закрыть крышку. Алиса же должна сидеть, не шевелясь, иначе снимок смажется.
Кто любит прачку, кто любит маркизу - У каждого свой дурман.
А я люблю консьержкину Лизу, У нас осенний роман.
...Каминный кактус к нам тянет колючки, И чайник ворчит, как шмель...
У Лизы чудесные теплые ручки И в каждом глазу - газель.
Для нас уже нет двадцатого века, И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека, Грызущие тихо миндаль.
...Для ясности, после ее ухода, Я все-таки должен сказать,
Что Лизе - три с половиной года. Зачем нам правду скрывать?
Конечно, ничего этого не было в их истории - и вообще это совсем другой человек написал, в другие времена, про другую девочку. Только возраст героини - тот же.

В аннотации к книжке сказано, что это "история обычной девочки, которой посчастливилось стать сказочной героиней". Авторы аннотации зачем-то повторяют один из штампов, который по недоброй традиции принято произносить пишущими о Кэрролле (а другой штамп звучит так: "Как известно, Льюис Кэрролл очень любил детей". Помилуйте, а кто у нас - особенно из пишущих о детях - "детей не любил"?). Тут произносить надо бы другие слова.

Алиса Плэзнс Лидделл вовсе не была "обычной девочкой". Она была дочкой ректора колледжа Крайст Черч Оксфордского университета, у ее отца учились многие замечательные художники, он был другом королевской семьи. Отрочество и юность Алисы совпали с расцветом творчества прерафаэлитов (предшественников модерна), и она сама была, если можно так сказать, девушкой круга прерафаэлитов. Она занималась рисованием, а уроки живописи ей давал Джон Рескин, знаменитый художник и наиболее влиятельный английский художественный критик ХIХ века (когда-то бывший студентом ректора Лидделла). Рескин находил у нее большие способности, она сделала несколько копий его картин, а также картин его друга Уильяма Тернера, великого английского живописца. Позже Алиса позировала Джулии Маргарет Камерон - фотохудожнице, тоже близкой к прерафаэлитам, чье творчество относят к золотому веку английской фотографии. (Кстати, в своих письмах Кэрролл часто упоминает Данте Габриеля Россетти, вождя прерафаэлитов.) В общем, Алису мистер Доджсон.угадал правильно

Чарлз Лютвидж Доджсон был очень застенчив, что сильно затрудняло ему жизнь. Кроме того, он заикался. В присутствии детей - особенно Алисы - и застенчивость, и заикание проходили. Часто он заходил в дом ректора играть с Алисой и двумя ее сестрами (разумеется, разумеется, получив предварительно приглашение от миссис Лидделл); девочки приходили к нему в гости (конечно, с позволения матушки); они вместе гуляли, катались на лодке, ездили за город (само собой, в присутствии гувернантки мисс Прикетт, - и получалось, что чаще всего впятером). Во время одной из таких прогулок, как известно, он сочинил для нее сказку, ставшую потом знаменитой.

Как-то Алиса разговорилась с сестрами м-ра Доджсона, и они рассказали, что в детстве он придумал правила езды по железной дороге. Одно из них звучало так: "Если у пассажира нет денег, а он все же желает ехать поездом, он должен прийти на ближайшую станцию и отработать свой проезд - заваривать чай для станционного смотрителя (который пьет чай в любое время дня и ночи) или толочь песок для железнодорожной компании (причем последняя не обязана объяснять, зачем ей это нужно)". Заметим - смотритель пьет чай в любое время дня и ночи, как гости на Безумном Чаепитии, а удивительная логика действий в пользу железнодорожной компании очень напоминает логику персонажей "Алисы в Стране чудес" (которые тоже заставляют девочку делать массу странных вещей - и тоже не обязаны объяснять, зачем им это нужно).

Так же, как в книге об Алисе в Стране чудес, на страницах книги об Алисе в Оксфорде появляется множество ископаемых и мифических существ: дронт Додо, черепахи, улитки и устрицы, летучие мыши, горгульи, грифон, Единорог. И рассказано о них так, что не всегда понимаешь, где проходит грань между ископаемыми существами и мифическими.

Кэрролл как будто ощущал с ними какое-то внутреннее родство, может быть, более глубокое, чем с людьми. В "алисино" время в ящике его письменного стола жила Милли Летучая Мышь, а в детстве он дружил - как ни странно это звучит - с червяками и улитками (древнейшими существами на земле). Дружил так сильно, что даже назвал детский рукописный журнал, который сам издавал, именами двух улиток - "Мишмэш". С девочками Лидделл он особенно любил гулять по таким местам, где можно было рассказать про ископаемых существ. В Ботаническом саду он учил их не бояться улиток и показал дерево гинкго - единственное из лиственных, пережившее ледниковый период. В Университетском музее они долго разглядывали птицу додо - чучело последнего сохранившегося в мире нелетающего дронта с острова Маврикий, который жил на Земле тысячелетия, но не пережил вторжения человека. ("Теперь вы увидели кого-то, кого больше нет", - сказал девочкам их спутник.) А со стен Мертон-Колледжа они зарисовывали в альбом горгулий, драконов и единорогов.

Он и сам как будто ощущал себя одним из них, этих реликтовых существ, и даже изобразил себя - в книге об Алисе - под именем Додо, ископаемой птицы дронт (и на старой пластинке про Алису в Стране чудес отчетливо слышно, как он спотыкается, называя свое имя: До-до-доджсон).

Алиса больше всех из них любила единорога (он, кстати, был в фамильном гербе ее матери; а герб отца украшали львы). Однажды сестры с мистером Доджсоном (ну и мисс Прикетт, разумеется) гуляли, и Алиса предложила: "Притворимся, будто они существуют и в жизни. И что мы встретили единорога у нас на лугу! - В таком случае нужно тотчас сесть на землю, - сказал мистер Доджсон. - Тогда он подойдет и положит голову тебе на колени, кротко, как ягненок. - Откуда вы знаете? - спросила Рода. - Вы в этом уверены? - Абсолютно, - ответил мистер Доджсон. - Единороги больше всего любят класть голову на колени девиц. Ведь рог у них, верно, очень тяжелый". В ту ночь Алисе приснилось, что она повстречала единорога и тотчас села на землю. И единорог положил голову ей на колени. Но тут появилась мисс Прикетт - и Алиса проснулась.

"Я тебе, конечно, верю, разве могут быть сомненья, я и сам все это видел - это наш с тобой секрет" - и нет повести печальнее на свете.

Люди, львы, улитки и единороги!

В рукописном журнале "Мишмэш", который мистер Доджсон показал сестрам, девочки с удивлением увидели среди других рисунков изображение бегемота. "Я назвал этот рисунок "Невинность", - пояснил Доджсон. - Так же, как называется картина Джошуа Рейнольдса". А позднее они гуляли в Оленьем парке, и Алиса увидела там странную каменную скульптуру с детенышем на спине. Что это за животное? - поинтересовалась она. Гиппопотам, по-моему, - сказал мистер Доджсон. Нам больше нравится ваш бегемот, - ответили девочки, хорошенько разглядев скульптуру.

Песнь Невинности, она же - опыта.

"Возможно, он предпочел бы остаться ребенком, но что толку об этом говорить? Ему пришлось, как всем, стать взрослым".

Однажды они - Доджсон и девочки - присутствовали на бракосочетании принца Уэльского, сына королевы Виктории (они были знакомы с Алисой - принц учился в колледже ректора Лидделла и был вхож в их семью). На следующий день Алиса получила от Доджсона письмо - праздничную открытку с гирляндой цветов. Но вместо традиционных слов "Желаем им счастья!" на открытке стояло: "Счастья?! Вряд ли оно у них будет". Алиса записку сохранила.

Миссис Лидделл далеко не всегда одобряла их встречи - "Что-то мистер Доджсон к нам очень часто приходит. Люди могут разное подумать". Но десять лет все еще шло по-прежнему. Потом Алиса выросла. Когда она стала подростком, им видеться запретили - для 13-летних английских девочек уже считалось неприличным встречаться с неженатыми мужчинами. Алиса входила в возраст Лолиты (Набоков, кстати, Кэрролла любил - и сказку об Алисе перевел - она у него "Аня в стране чудес".) Переписку дочери с мистером Доджсоном миссис Лидделл уничтожила.

Алиса собралась выходить замуж - между прочим, за принца Леопольда, другого сына королевы Виктории (он тоже учился в колледже Крайст Черч). В книге Кэрролл сделал Алису королевой, но в жизни она не была даже принцессой. Королева Виктория не дала согласия на брак, и принцу пришлось жениться на немецкой принцессе (первого ребенка, девочку, они назвали Алисой). Алиса Лидделл вышла замуж за другого студента Крайст Черч, Реджиналда Хагривза.

(В скобках задумаемся - а что было бы, если бы принц Уэльский ослушался маму? Поступил бы по-своему? По велению сердца - и вопреки, так сказать, сословным предрассудкам? Ну, лишился бы наследства - не всего, возможно, части, - ну, потерял бы право на престол... У Леопольда были еще братья, так что британский трон незанятым не остался бы... Все-таки времена были просвещенные, конец Х1Х века... Ведь никто не отнимал бы у него - блестящего выпускника Оксфорда - возможности поселиться в Оксфорде, стать преподавателем, например, в колледже при университете - как мистер Доджсон - а уж ректор Крайст Черч мистер Лидделл своему зятю бы помог...

И чем он рисковал? Трудно понять. Ей-Богу, маленькая Алиса из сказки рисковала гораздо сильнее, когда решалась идти по всяким неведомым дорожкам, открывать всякие неведомые дверцы, пить из всяких подозрительных склянок и откусывать от всяких неизвестных грибов!)

...Последний раз он фотографировал ее в 1870-м году. Ей 18. На снимке она не выглядит счастливой. ("Счастье?? Вряд ли оно у них будет"). Может быть, то была и последняя их встреча. После свадьбы (Доджсона в числе гостей не было) Алиса переехала жить в фамильный особняк к мужу. Мистер Доджсон так и не женился, остался жить в Крайст Черч, где и умер от бронхита в возрасте 65 лет.

С возрастом - и с приходом славы - он все больше сторонился людей, предпочитая обществу - уединение. Исключением были дети - в основном, маленькие дочери друзей и знакомых. С ними он охотно встречался, фотографировал их, переписывался. За несколько недель до смерти пронумеровал письма - их оказалось 98 721.

"По секрету скажу тебе, что сама королева прислала попросить у меня одну мою фотографию, но так как уступать в подобных случаях - против моих правил, я был вынужден ответить: "Мистер Доджсон свидетельствует Ее Величеству свое почтение и с сожалением сообщает, что неукоснительно придерживается правила не дарить своих фотографий никому, кроме юных леди".

(Из письма Маргарет Каннингхэм, 7 апреля 1868 г.)

"Если бы только мне удалось сфотографировать юную девушку, в которой воплотился бы мой идеал красоты, а, главное, если бы ее звали... (не знаю почему, но имя Амелия я решительно предпочитаю любому другому слову английского языка), то не сомневаюсь, что мне удалось бы стряхнуть с себя холодное, философическое оцепенение, присущее моим собратьям по профессии.

...Чувства переполняли меня. Слезы стояли у меня в глазах, и я подумал: "Мечта всей моей жизни свершилась! Я сфотографирую Амелию!"

...Я изрядно устал и запыхался, но мысли об Амелии придавали мне силы. Я выбрал наиболее выгодную точку съемки... и, прошептав: "Для тебя, Амелия!", снял крышку с объектива. Через 1 минуту 40 секунд я водворил крышку на место. "Съемка закончена! - закричал я в неудержимом порыве, - Амелия, ты моя!"

(Из рассказа "Фотограф на съемках")

Роман Набокова дал имена этому сорту эротизма. Только здесь можно, наверное, говорить об эротизме, что ли, платоническом. Видимо, Чарльз Лютвидж Доджсон мог обладать женщиной - а еще точнее, маленькой девочкой - только в воображении. Да и то только в те мгновения, пока длилась фотосъемка (слова "сорок две секунды" навязчивым мотивом проходят через книжку об Алисе в Оксфорде). И похоже на то, что автор "Алисы" умер девственником. (Как писал в Дневнике молодой Чуковский, старые девы и старые девственники - это самые несчастные люди на свете.)

Книжка Кристины Бьерк написана столь аккуратно, что читатель, ничего не знающий об этой стороне жизни Кэрролла, может ничего и не понять - и поэтому ее можно смело давать читать детям. Читатель же сведущий или о чем-то догадывающийся легко поймет и все остальное.

Удивительно, что многое из времен Алисы дожило до наших дней. Вяз, посаженный Алисой в день бракосочетания принца Уэльского, дожил до 1977 года (потом он, как и многие его соседи по аллее, заболел болезнью грибковых вязов, и деревья пришлось срубить). Знаменитый журнал "Панч" (в нем работал Тениел, первый иллюстратор "Алисы") закрылся только в этом году. Но черти, кролики и горгульи, украшающие окна оксфордского Университетского музея, остались там навсегда.

В книге Льюиса Кэрролла "Логическая игра", где он обучает искусству рассуждать логически, делая правильные заключения из - не то чтобы неверных, но необычных посылок, - есть такая задачка: "Ни одно ископаемое животное не может быть несчастно в любви. Устрица несчастна в любви". Ответ - он же заключение: "Устрица - не ископаемое животное".

P.S. Несколько слов о полиграфии, иконографии и библиографии. И первая, и вторая, и третья заслуживают всяческих похвал. Книгу (как и другие книги питерского издательства "Вита Нова") отличает редкостная по нашим временам полиграфическая культура. Здесь надо отдать должное художнице Инге-Карин Эрикксон, чьи рисунки украшают книгу, - она полноправный соавтор "Алисы в Оксфорде". Благодаря рисункам можно узнать, какой длины юбки (в зависимости от возраста) разрешалось носить английским девочкам викторианской эпохи, прочесть письмо Льюиса Кэрролла, написанное задом наперед, а также посмотреть, как выглядит горгулья в натуральную величину. В книге собрана редкая иконография "Алисы" - можно увидеть, какой представляли Алису Джон Тениел, Туве Янссон и Сальвадор Дали, а также сам автор. Здесь есть английская и русская (довольно полная) библиография "Алисы в Стране чудес", а также "дневников и писем мистера Доджсона" и "некоторых книг и статей, опубликованных мистером Доджсоном под собственным именем".

Алиса осталась бы довольна тем, что в книге много картинок и стишков (как мы помним, она считала, что книги без стишков и картинок никому не нужны), а Кэрролл оценил бы изящество полиграфической игры - например, то, что в книге об Алисе в Оксфорде использована гарнитура "Оксфорд".

Это издание будет настоящим подарком как для просто детей, так и для тех детей, которым, как и мистеру Доджсону, к сожалению, пришлось вырасти.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Александр Шубин, Сопротивление интеллекта /24.10/
Пьер Бурдье. О телевидении и журналистике.
Александр Уланов, Первая остановка /23.10/
Леон Богданов. Заметки о чаепитии и землетрясениях.
Геннадий Серышев, Неизвестный Гессе /22.10/
Гессе Г. Книга россказней: Новеллы. Гессе, разумеется, все тот же; однако ранний -"допереломного" периода: не только до "Игры в бисер", но и до "Степного волка" и "Сиддхарты".
Александр Люсый, Истоки и смысл русского крокодилизма /21.10/
Владимир Кантор. Крокодил: Роман.
Василий Костырко, Штаны святого Федора /17.10/
Т.А.Агапкина. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. "Исследование Татьяны Агапкиной лишний раз доказывает системность народной культуры. Крайне увлекательными оказываются детали, через которые осуществляется реализация предложенной концепции".
предыдущая в начало следующая
Ольга Канунникова
Ольга
КАНУННИКОВА

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru