Не скажу, видимо, ничего нового, очередной раз обратив всеобщее внимание на то, что Штаты ведут войну вовсе не с Ираком, а со сложившейся (и отжившей) системой международных отношений. Чаще всего в этом контексте можно слышать паникерские рассуждения об "однополюсном мире" (= "Пакс Американа") и о "возвращении к варварству", где под "варварством", очевидно, понимается гоббсовская "война всех против всех".

Здесь нелишне напомнить, что концепция "войны всех против всех" может использоваться лишь в качестве отправной точки для построения теории формальных союзов - но никак не в качестве исторической реальности. "Общественный договор" между государствами - такая же фикция, как и "общественный договор" между людьми. Реальный договор фиксирует уже сложившиеся взаимоотношения. Разумеется, договор не только их фиксирует, но и оптимизирует с точки зрения некой осознанной цели, а в какой-то момент (когда изменились и цель, и взаимоотношения) договор оказывается помехой. Отношения, таким образом, первичны, а формальная, юридическая их сторона - лишь "верхушка айсберга".

Речь идет о том, что отношения уже изменились, "Пакс Американа" возник - и для юридической фиксации изменений нужен лишь повод. Почему бы иракской войне не стать таким поводом? А значит, хватит говорить об Ираке. Не так важно, союзник он нам или нет, опасен ли режим Хусейна или ни для кого не опасен, насколько справедливы американские претензии к Ираку и т.п. Разговоры о якобы наступающем "хаосе", о "варварстве", о "феодализме" также неуместны (по крайней мере, если термин "феодализм" использовать в оценочно-журналистском смысле). Вопрос необходимо ставить о месте России в уже возникшей (и вовсе не "хаотической") глобальной системе, а также о смысле (опять же, для России) грядущих международно-правовых изменений. Речь не идет о том, каким боком лучше прислониться к победителю, точнее - идет, но не на банально-"шакальем" уровне. Победитель здесь не Америка и уж тем более не администрация Буша (едва ли бедолагу после всей устроенной им бучи выберут на второй срок). Победитель - причем не грядущий, но актуальный, - новый порядок. Порядок этот действительно является американским, - правда, с рядом оговорок.

Между глобализацией и американизацией сегодня модно ставить знак равенства, однако Америка - лишь эпизод, пусть и значительный, в жизни сложившегося глобального "Пакс Британика", как Византия явилась лишь одним из эпизодов существования "Пакс Македоника". Империя Александра Македонского, как ни парадоксально это звучит, просуществовала дольше всех европейских империй - не в качестве формального образования, но в качестве "культурно-исторического типа". Менялась доминирующая вера, менялся доминирующий народ, но империя жила - вплоть до того момента, когда ей положили конец англичане. Англичане создали империю почти столь же недолговечную в формальном смысле - и столь же вечную по сути. Чтобы понять причину этой вечности (и этой недолговечности), следует сразу указать на неточность термина "культурно-исторический тип". Здесь правильнее, вспомнив о шпенглеровском различении культуры и цивилизации, говорить о "цивилизационно-историческом типе" или даже о "технико-историческом типе": культурное своеобразие Македонии (и Англии) сложнее поддавалось экспорту, нежели методики имперского управления - хотя бы потому, что методики эти "достраивались сверху" к управленческим системам покоренных народов. Образовавшийся в результате скелет спокойно перенес приход (и уход) византийского православия, равно как замену греков римлянами, арабами и турками. Англия выстроила подобный же управленческий скелет: английский язык сегодня стал языком международного общения, причем общения в первую очередь делового (как в свое время и по сходной причине языком международного делового общения стала латынь); английский ("европейский") стиль государственного устройства принят в большинстве стран - включая те страны, которые пытаются противостоять глобализации и американской политической экспансии. Разница между монархией и республикой, между диктатурой и демократией, даже между членством в международных организациях и непризнанием этих организаций, - все эти нюансы меркнут на фоне прогрессирующей глобальной унификации социальных технологий. Да и не только социальных. Технологии по самой своей природе, "объективно", стремятся к унификации.

Искусственная среда, выстраиваемая человеком, требует единых стандартов, и доминирующим в этой среде становится общество, наиболее склонное к стандартизации всего и вся. Америка, сочетающая индивидуализм и конформизм, как нельзя лучше подходит на роль такой доминанты, тем более, что Америка - прямое порождение "Пакс Британика", не обремененное британской культурной спецификой. Вести борьбу со стандартизацией - с "Американизацией", с присоединением России к технологическому "Пакс Британика", - так же бесперспективно, как ударяться в "луддизм". Мы можем рассчитывать на то, что наш технический вклад в глобальную техносферу когда-нибудь перевесит вклад Америки, мы можем (зная, что Америка - лишь эпизод во всей этой истории) ожидать триумфа - но только в рамках стандартной игры. Сама же цивилизационная стандартизация, имеющая сегодня вид "американизации", так же неизбежна, как стандартизация компьютерных программ, поэтому нам не следует особо печься о своей "идентичности", если мы намерены и далее ездить в автомобилях и смотреть телевизор.

На последних Гражданских дебатах Глеб Павловский, рассуждая о нынешнем российском бытовом антиамериканизме, критиковал наши СМИ, которые вовсю транслируют американскую "военно-эротическую попсу". При этом он с некоторой ноткой презрения отметил, что "американцы верят в эти странные вещи, которые они выдвигают в качестве мотивации". Что ж, американцы действительно туповаты - и важно не встать в позу интеллигента, которому отдавили ногу в автобусе, но подумать, как нам использовать свой интеллект для успешного встраивания России (и персонально - каждого из нас) в "Пакс Американа" (эвфемизм для "Пакс Британика") - с тем, чтобы в результате переиграть в этом мире самих американцев. Никонов верно заметил: "Мы обсуждаем подходы к локальной проблеме вместо того, чтобы обсуждать вопросы национальной стратегии", а Третьяков поставил знак равенства между национальной стратегией и национальной идеей - что вполне разумно. При таком подходе поиски "национальной идеи", превратившиеся было в православно-евразийско-коммунистическую клоунаду, реабилитируются, обрастают реальным смыслом. "Русская идея", точнее, российская стратегия определяется местом России в новом мире, то есть не столько "всплывает" из нашей национальной глубины, сколько неумолимо навязывается нам извне новыми - весьма жесткими - международными связями. Связи эти, как я уже отметил, не соответствуют устаревшим нормам международного права, устаревшим международным институтам и учреждениям.

Таким образом, действия американцев не столько ведут к хаосу, сколько утверждают новый порядок, очищая его от мертвой юридической чешуи. Причем вовсе не обязательно считать, что порядок этот сводится к американскому политическому диктату. В техническом (включая политические технологии) и культурном смысле централизация идет полным ходом. Что же до собственно политической централизации мира, то здесь рано говорить об "однополюсности". Полюсов, на самом деле, столько, сколько существует ядерных держав. Какие-то полюса, безусловно, "полюсатее" прочих - и вот здесь как раз есть место для дискуссии, причем дискуссии именно по правовой стороне вопроса. В кулуарах Дебатов мне удалось выловить Модеста Колерова и узнать его мнение, которое сводится к следующему: дни СБ ООН действительно сочтены, поскольку никогда еще в рамках СБ не было такого противостояния между США и ведущими европейскими странами. Практиковавшиеся до сих пор правовые процедуры отброшены - и теперь придется заново выстраивать международные юридические стандарты. Причем новые стандарты, скорее всего, окажутся более выгодными для России, чем стандарты отжившие.

Здесь, на самом деле, возможны варианты. Мне-то (как и многим) казалось, что рушится "ялтинская" система, создававшаяся в те времена, когда Россия (СССР) была могущественной державой. Сегодня Россия утеряла значительную часть своего могущества - и, значит, в рамках новых стандартов наш статус окажется ниже, чем в рамках стандартов "ялтинских". Колеров, однако, подчеркнул, что система, которую со всего маху развалили американцы, на самом деле создавалась вовсе не в Ялте. Эта система создавалась в начале девяностых годов, когда Россия находилась в значительно худшем положении, чем сегодня: "Нас загнали в европейское стойло, где двойные стандарты были позволены не только США, но и всей их клиентеле". В результате многочисленные европейские "комиссии" так и лезли в Россию и в российские зоны влияния с идеями и советами. Сегодня, однако, американцы "кинули" своих европейских союзников - и у России появляется возможность без помех проводить внутреннюю политику, а также осуществлять контроль над постсоветским пространством. Что это значит? Это значит, что можно спокойно и "в лоб" решить проблему Калининграда, например, а при необходимости - вообще оккупировать Прибалтику. Колеров, правда, подчеркнул, что оккупация Прибалтики невыгодна для России, но - если вдруг окажется выгодной - никаких формальных препятствий для этого не возникнет.

Кстати, о Прибалтике. На пресс-конференции "Проектного комитета" (17.03.2003, пресс-клуб "Четыре стороны") Колеров и Павловский весьма убедительно критиковали Латвию за "неконвенциональное поведение" и даже замахнулись на святое - на Парэкс Банк, в котором (согласно непроверенным слухам, конечно) все мы моем наши денежки. Без Парэкса теневая (а значит - вся) экономика Латвии рухнет; контроль же над Парэксом означат контроль не только над Латвией...

Короче, у России в новой ситуации, возможно, появляются шансы для "централизационного скачка" - для укрепления центральной власти как внутри страны, так и на постсоветском пространстве. И даже в некоторых теневых областях.

Кирилл Якимец