После 11 сентября 2001 г. стало очевидно: речь идет вовсе не о "перераспределении богатств" между Севером и Югом (Востоком и Западом), а об антицивилизационном атавистическом реванше. О попытке тотальной дискредитации всего комплекса ценностей и завоеваний так называемой "западной" цивилизации. О программе глобального экспорта образа жизни, основанного на культе произвола и презрении к правам личности.

Это - совершенно новая конфигурация противостояния. Она не имеет никакого отношения к пронафталиненным геополитическим штампам, извлеченным из голливудовских агиток времен холодной войны. Она не проходит по географическим границам, а старые привычные "плохие парни" (типа Саддама, Каддафи, Ким Чен Ира и Фиделя) не имеют к новому боевику вообще никакого отношения. Союзники бен Ладена могут носить талибскую чалму, могут - профессорские очки. Главное - в другом: они являются носителями совершенно иной, агрессивной системы ценностей. Системы живой, наглой, экспансионистской, направленной на постоянное вовлечение все новых прозелитов. К сожалению, во всемирном масштабе противостояние атавистическому реваншу организуют люди и структуры, наиболее одиозно воплотившие в себе кризис "западной" системы ценностей - кризис воли, кризис способности к адекватному анализу и нестандартным решениям. В России же, своеобразном "непризнанном анклаве" западного мира, конфигурация первой мировой информационно-идеологической войны оказывается еще более причудливой. И еще более чреватой грозными, разрушительными последствиями.

Вечный зов подвала

Отождествлять угрозу, заявившую о себе 11 сентября, исключительно с чеченскими террористами в российском случае столь же нелепо, как и организовывать во всемирном масштабе антитеррористическую коалицию против Саддама, Милошевича, Кастро и чучела Гая Фокса. Пещерная, атавистическая стилистика басаевско-хаттабовских вервольфов глядит на нас пустыми глазницами всероссийской отмороженности из каждой подворотни, из каждой милицейской сводки о "разборках" и "бытовых убийствах", да и из "сводки" бесчисленных милицейских бесчинств по отношению к мирному населению в городах и селах, лежащих далеко за пределами Чечни. Более того, до недавнего времени пропагандировать людоедство не считалось зазорным в легальных политических партиях (впрочем, на днях главный московский милиционер сообщил нам о том, что никаких скинхедов в Москве нет, то есть, видимо, "черные" в Царицыне сами себя поубивали, таким образом, негласная санкция на дальнейшие погромы в Москве получена).

Как-то так сложилось, что крайние политические взгляды антидемократического характера принято называть словом "фундаментализм" (исламский, православный и т.д.). Название не очень удачное. Если воспринимать его буквально, то фундаментализм - это всего лишь продолжение консерватизма, некая чрезмерность в провозглашении "фундаментальных" ценностей, традиций, моральных основ. И в таком буквальном понимании фундаментализм действительно востребован нынешним российским обществом, уставшим от многолетней "подвешенности", неосновательности времен нескончаемого переходного периода.

Другое дело, что под "фундаментализмом" обычно понимают такую идеологию, которая доводит принцип моральных основ и фундаментальных ценностей до абсурда. А если говорить о России как о неотъемлемой части цивилизованного мира, то применительно к ней "фундаментализмом" обычно называют такой комплекс идей, который направлен на радикальный подрыв исторически сложившегося в России христианского ценностного фундамента. Вот и получается, что когда в России говорят о фундаментализме, дело обязательно идет существенно глубже фундамента. Обычно - это ведет в расстрельный или пыточный подвал.

В путинской России, казалось бы, угроза "подвального фундаментализма" существенно ослабла. Действительно, еще совсем недавно в России на каждом шагу продавались откровенно фашистские, расистские газетенки. Неформальный лидер антисемитской публицистики - прохановская газета "Завтра" - украшала рабочие места большинства думских депутатов. "Нормальный социал-демократ" Зюганов любил в своем кругу порассуждать о "хазарском каганате" и "мировой закулисе" на пещерном языке "протоколов сионских мудрецов". И пока бессильная демократическая общественность тщилась заклеймить простоватого генерала Макашова с его комичными призывами к описи еврейских окошек (и даже к отправке "на тот свет по списку"), столь же немудреный краснодарский губернатор Кондратенко на официальных партхозактивах объяснял вверенным ему кубанцам во всех подробностях, какими именно способами жиды разрушают изнутри русские семьи. А московская прокуратура издевательски-демонстративно отказывалась возбуждать уголовные дела против распространителей "Майн Кампф" и иной нацистской пропаганды.

Сегодня все выглядит куда приличнее. Вообще, эпохе Путина чужды внешние крайности. Расистские выходки кондратенковского клона г-на Ткачева аккуратно дезавуируются пресс-службой президента (точнее, не сами выходки, а ссылки на якобы президентскую поддержку расистских идей губернатора Ткачева и его камарильи). С волосатого лидера русских скинхедов г-на Иванова-Сухаревского за его нацистскую пропаганду и создание нацистской военизированной банды строжайше взыскано: он получил аж цельных три года - правда, на первый раз условно. Товарищ Зюганов уныло бубнит про социальную несправедливость, а про закулису и хазар с мондиалистами даже не вспоминает (во всяком случае, при большом скоплении инопартийного народа). Да вот и ребе Берл Лазар сообщает о существенном спаде антисемитских настроений в России (что выразилось в снижении на сколько-то там процентов числа случаев осквернения еврейских кладбищ)...

Однако на деле все обстоит куда хуже - можно даже сказать, гангренознее... Потому что гнилостная подвальная идеология вовсе не изжита, а загнана вглубь, обытовлена и практически легализована.

В конце концов, дух атавистического реванша, дух бен Ладена, Басаева и бритоголовых блюстителей расовой чистоты московских окраин не сводился и не сводится ни к антисемитизму, ни к антиамериканизму, ни даже к абстрактному расизму. По большому счету главное в этом духе - бессмертный тезис Владимира Маяковского: "Единица - вздор, единица - ноль". Или, если брать пример из другого ряда, извечное презрение уголовной блатной сволочи к "лохам" и "мужичью". В общем, пещерная (или хулиганская) готовность "гнобить" любого, кто не в состоянии дать физический отпор.

А в этом плане разговоры о врастании "фундаментализма" в самую ткань российского общественно-государственного организма вовсе не ограничиваются слухами о существенном влиянии на якобы близкого к президентскому окружению банкира со стороны (и правда) совсем уж запредельно дремучих клерикалов-мракобесов. Куда существеннее не слухи, а факты.

Такие, как, например, многолетнее, наглое, тотальное нарушение властями и органами МВД всех уровней Конституции и прямых решений высшей судебной власти страны относительно неконституционности и незаконности режима прописки. Такие, как постоянная угроза отмены отсрочек призыва студентов в существующую армию - и как настойчивые попытки армейских функционеров превратить альтернативную гражданскую службу в каторгу для наказания проклятых пацифистов. Такие, как - давайте снизим эмоциональный градус - действия московских властей по (не смейтесь!) закрытию "Горбушки" и "птички". И (готов долго и горячо спорить) - как постоянно нависающее над страной грядущее решение правительства запретить гражданам (в интересах роста нашей промышленности) покупать хорошие дешевые машины, дабы россияне ездили на оскорбительно негодных колымагах "отечественного производства". И - конечно же - "великие походы" чиновников по идеологической разнарядке за торжество физкультуры, спорта и православия на телевидении. Есть и еще очень многое - каждый легко продолжит список.

Потому что наш исконный, кондово-посконный российский фундаментализм, если отбросить все его косноязычные благоглупости насчет "державности", "соборности" и "православности" (равно как и "вайнахского мужества", "исламской доблести" или там "чистоты славянской расы"), сотнями лет сводился и сводится к провозглашению права на оскорбительный произвол шайки опричников (в роли которой могут выступать: третье отделение, партноменклатура, честные воры, суки с вертухаями, дворовый пахан и иные социально-профессиональные группы) в отношении поставленного в полную зависимость от этой шайки беззащитного и бесправного населения.

Тихий, "явочным порядком", реванш бесчеловечной бюрократической опричнины в общегосударственном масштабе не мог бы начаться, если бы за годы "переходного периода" не были в какой-то мере дискредитированы еще недавно популярные и даже победительные демократические настроения. Ставшие, кстати, в свое время общенациональной реакцией на многолетний номенклатурный произвол.

Происходящий у нас на глазах фактический отказ общества от защиты только что завоеванных демократических принципов стал естественной реакцией на "демократический беспредел", с которым для многих оказался связан "переходный период". Общество достаточно точно почувствовало, что на смену многолетнему произволу власти пришел атомизированный, но столь же всепроникающий произвол региональных начальников, бизнесменов, бандитов и прочих организаций, а также отдельных граждан. Свобода печати предстала в виде уродливого информационного рэкета. Свобода предпринимательства - в виде борьбы различных олигархических и недоолигархических группировок за снятие любых ограничений со стороны власти и общества, а также за устранение конкурентов. В результате общество, в конце 80-х гг. восставшее против централизованного произвола власти, не просто не обрело искомых прав и свобод, но и оказалось под давлением множества независимых произволов, на которые уже окончательно невозможно найти никакой управы.

Вот почему приход к власти президента Путина на фоне обозначившегося наконец социально-экономического перелома, на фоне появления в стране зародыша кристаллизации настоящего среднего класса не мог не привести к росту консервативных, традиционалистских, отчасти фундаменталистских общественных настроений. Настроений, не совсем точно названных "государственническими".

Эти настроения достаточно отчетливо обозначились еще на рубеже 2000-2001 гг. и проявились прежде всего в попытках социально-политической самоорганизации представителей среднего и крупного регионального бизнеса. Для них был характерен своеобразный сплав национально-патриотического реваншизма (словосочетание употребляется без всякой негативной окраски - речь идет просто о вполне четко проартикулированном тяготении к самодостаточной национальной идентичности) с ориентацией на социально-экономическую и правовую эмансипацию. Таким образом, стихийное "государственничество" социально активного и ответственного слоя российского общества складывалось скорее из стремлений к возрождению единого, солидарного общества, к возрождению полицейских (то есть в буквальном смысле правоохранительных) функций государства и к резкому снижению вмешательства государства и иных центров власти в частную жизнь и деятельность граждан. Что не могло не срезонировать с первыми заявлениями и действиями нового президента (лозунги "диктатуры закона" и "замачивания террористов", провозглашенное "равноудаление" олигархов, снижение налогового бремени и поддержка малого и среднего бизнеса).

Но для претворения общественных настроений в социально-политическую жизнь необходимы именно те институты, которые в России катастрофически отсутствуют - институты нормального гражданского общества. В отсутствие же таких институтов общественные настроения легко могут стать (и становятся) источником энергетической подпитки политических тенденций, которые могут этим настроениям кардинально противоречить. Что и получилось в путинской России - где "традиционалистские" настроения активной части общества как бы подтолкнули государственную бюрократию вместо национального возрождения к возрождению чувства собственного безнаказанного всевластия.

Результат очевиден - взамен реализации общественных ожиданий закладывается социальная база нового кризиса властно-общественных отношений. И в рамках этого кризиса уже сегодня выявились две стороны конфликта. Одна сторона очевидна - это пресловутые "подвальные фундаменталисты" с их "сионскими мудрецами", "физкультурным телевидением", пропиской, дедовщиной и прочими "свинцовыми мерзостями серой русской жизни". Но столь же внятно обозначается на общественно-политическом поле и другая сторона конфликта. Которая упорно позиционирует себя в качестве "истинных либералов".

Противозащитники

Надо сказать, что этот самопровозглашенный "либерализм" имеет столь же сомнительное отношение к ценностям свободы и достоинства личности, как подвальный "фундаментализм" - к ценностям нравственности и патриотизма. И если следовать прежнему образному ряду, то "подвалу" хочется противопоставить даже не крышу, а чердак. Что, в целом, будет точно: в подвале пытают и расстреливают "заплечных дел мастера", а на чердаке собирается воровская малина.

"Чердачный либерализм" (в позапрошлом веке удачно названный "нигилизмом") - это извечная противоестественная реакция образованной части русского общества на произвол власти, реакция, отождествляющая свободу с отказом от любых небиологических рамок, ограничивающих поведение человека в обществе.

В ельцинской России торжествовал стихийный нигилизм, ставший основой делового и политического поведения наиболее активных социальных групп. В течение менее чем пяти лет произошла резкая маргинализация "демократической идеологии" - всерьез рассуждать о "демократических ценностях" стало абсолютно не комильфо (а политиков и экономистов, позволявших себе хотя бы минимальную эмоциональность и серьезность в морализаторских или идеологических рассуждениях, практически официально прозвали "сумасшедшими"). Одновременно была негласно узаконена коррупционная мотивация всей системы действий в рамках управленческого механизма.

Надо заметить, что до недавнего времени этот стихийный нигилизм маскировался. "Для простецов" озвучивались совершенно другие лозунги - о свободе слова, правах человека, священной частной собственности и др. Однако по степени нежизненности, идеологической опустошенности эти лозунги вполне могли соперничать с лозунгами о "пролетариях всех стран" периода брежневского застоя в последней стадии: как в том, так и в этом случае речь шла об общепризнанных циничных "идеологических приписках".

Но на рубеже 2001-2002 гг. Борис Березовский, создавший и возглавивший анекдотичную "Либеральную Россию", пошел на идеологическую революцию. Он открыто взял на вооружение живые и действенные образы, ранее созданные и использовавшиеся исключительно в негативных целях. Он заявил, что гордится "принадлежностью к Семье великого демократа и реформатора Ельцина", однозначно провозгласив своим политическим и идеологическим идеалом ту социально-политическую систему, которая сложилась в "переходные годы". В общем, он пошел по достаточно эффективному пути радикальных нигилистов, которые всегда умели обратить энергию общественного отторжения в свою пользу одним-единственным способом: полным признанием обвинений в свой адрес ("вы - дерьмо!"), его обобщением ("на самом деле, все - дерьмо!") и превращением в сильный имиджевый лозунг ("вот такое мы дерьмо!").

Действительно, рептильное и ретроградное общество могло бороться с Герценом, Бакуниным и народовольцами, разоблачая их прекраснодушные гуманистические лозунги и разъясняя обывателю, что под этими лозунгами кроется угроза всем обывательским нормам и маленьким радостям. Однако оно пасовало перед Сергеем Нечаевым и прочими "бесами", откровенно поднимавшими на щит апологию вседозволенности, грабежа, убийства и самоубийства. По этой логике, между прочим, была построена и одна из наиболее устойчивых и действенных социально-идеологических систем, сохранившихся в России в неизменности на протяжении всех грандиозных пертурбаций XX века - система так называемого "воровского закона", основанная на предельно откровенном провозглашении "противозащитных" принципов ("кто не работает - тот ест", "воровать - хорошо", "владеть собственностью на законных основаниях - преступление" и т.д.).

На рубеже 2001-2002 гг. нигилистические настроения получили в России глубоко эшелонированную поддержку на всех уровнях. И произошло это только отчасти благодаря политике Березовского - точнее будет предположить, что последний просто угадал очень выгодную для него социально-психологическую тенденцию.

Действительно, именно сейчас на Россию обрушился вал идеологически значимых телевизионных и кинопроектов, эффективно и глубоко внедряющих принципы нигилизма, отрицающих, дискредитирующих и высмеивающих традиционную систему объединяющих ценностей. И это вовсе не только программы "За стеклом", "Последний герой" и "Слабое звено", сонаправленным и мощным ударом внедрившие в массовое сознание главный нигилистический девиз "Долой стыд!". В этот же ряд укладываются и гораздо более тонкие и глубокие вещи. Как, например, победное шествие формата "Радио Шансон", соединившего (причем, с точки зрения формата, в неразрывном качестве) три ключевых элемента - провозглашенную искренность и задушевность (настроение "родства"), интеллигентскую романтику (от КСП до лучших бардов и русских рок-музыкантов) и самую откровенную воровскую, блатную романтику. Или - в другой области - как удивительные метаморфозы, происходящие в творчестве кинорежиссера Балабанова и его группы.

Давайте задумаемся о том, что произошло с элитарным мастером, остро заточенным на проблематику абсурда и зла, великолепным экранизатором Кафки и Беккета и автором жуткого фильма "Про уродов и людей", когда он снял "Брата-2". На самом деле, обвинения в коммерциализации в адрес Балабанова несправедливы. Он остался не только в пределах своей группы, но и в пределах смыслов, проблематики, семантических кодов. Просто он вдруг реализовал старую шутку про "Кафку сделать былью", радикально сменив ракурс. И если в фильме "Про уродов и людей" порнографическая логика тотальной вседозволенности приписывалась банде уродов (правда, слово "уроды" произносилось в фильме в адрес несчастных жертв этой банды - сиамских близнецов, слепой дамы и т.д.), то в "Брате-2" эта логика стала достоянием тех, кто провозглашается нормой и объектом подражания. "Уродами" же страшненькие братцы и их подельники постоянно называют цивилизованных недотыкомок-американцев и прочих бывших людей.

Что же касается Бориса Березовского, то его активность последних месяцев предстает сегодня в очень специфическом свете. И распространенное мнение про его безусловное политическое поражение оказывается примитивной ошибкой зрения. Да, он теряет ТВ-6, выдвигает неубедительные обвинения по поводу московских взрывов и т.д. Но при этом создается впечатление, что по-настоящему действует он совершенно в ином пространстве.

Во-первых, Березовский контролирует несколько медийных проектов, не имеющих никакой политической составляющей, зато прямо направленных на массовое сознание наиболее неустойчивой к "чердачным ценностям" молодежи (характерно, что один из таких проектов называется "Радио Ультра"). Во-вторых, некоторые странные комментарии, ходившие в СМИ и в Интернете после парадоксального финала первой программы "За стеклом", вряд ли были далеки от истины, когда связывали с Березовским и его окружением странную победу "мальчиша-плохиша" Дэна. Наконец, очень интересны результаты социальных изысканий Березовского. По некоторым данным, несколько месяцев назад его остро заинтересовала тема "новых средних", которую как раз тогда начали обсуждать в московских журналах. Именно в то время в программных заявлениях будущих лидеров "Либеральной России" зазвучали упоминания о "новом среднем классе", интересы которого будут защищать "истинные либералы" в их борьбе с путинским режимом. А потом - как отрезало.

Поначалу казалось даже, что проект "Либеральная Россия" - это окончательный крах Березовского как политического манипулятора. В самом деле - на что можно рассчитывать, создавая "новую партию" на осколках безвольной, нехаризматичной и явно бесперспективной "демшизы" из окружения вымышленного экс-депутата Егора Шугаева? На полтора процента голосов избирателей? Но не прошло и месяца с начала "либерроссовских игрищ", как Союз правых сил впервые за последние годы упал ниже пятипроцентной ватерлинии. И вовсе не потому, что голоса у Немцова отобрали Юшенков с Похмелкиным.

Просто парадоксальная ставка на остатки "демшизы" оказалась, как всегда, выверенной и системно просчитанной реакцией Бориса Абрамовича на вызовы жизни. Ибо главная угроза для "противозащитников" с нигилистического чердака - это вовсе не "угроза диктатуры". А угроза появления в России мощной и социально фундированной силы, способной противостоять произволу, диктатуре, полицейщине и прочим мнимым врагам нигилизма.

Кто крайний?

Мнимым - потому что на протяжении веков российской истории непримиримый конфликт между "реакционерами" и "радикалами", "фундменталистами" и "нигилистами" оставался битвой нанайских мальчиков, системой взаимной поддержки, священным союзом, связующим Зубатова с Азефом.

Мнимым - потому что, как в свое время убедительно доказал Сергей Довлатов, "зона" - единый организм, в котором у двух групп, расположенных по обе стороны колючей проволоки, куда больше общего, чем различного. Потому что криминальным тот или иной режим оказывается вне зависимости от того, кто берет верх - воры или суки с вертухаями. Потому что главным врагом воюющих друг с другом веками "подвала" и "чердака" всегда были и остаются - стены, полы, перекрытия, фундамент, крыша, в общем, все то, что делает дом жилищем для обычных, нормальных людей.

Разжигаемый с двух концов непримиримый политико-идеологический бой между "новыми фундаменталистами" и "старыми беспредельщиками", вечный бой на тему "кто крайний?" на самом деле всеми своими боевыми порядками направлен на сообщество обычных, нормальных людей, вообще на идею "социальной нормы", приверженцам которой следует усвоить одно: "вас здесь не стояло".

Социально-политическая реальность нелинейна. Ее будущее не предопределяется балансом "производительных сил и производственных отношений". Наивное удивление Михалкова и Говорухина перед утратой "России, которую мы потеряли" - огромной нормальной страны, становившейся на ноги, населенной деятельными, оптимистично настроенными и устремленными в будущее людьми, - следствие простого недопонимания: всего этого совершенно недостаточно, чтобы не скатиться в кровавую пропасть. Вполне здоровый социально-экономический организм, не представленный адекватно в информационно-политическом поле, оказывается бессильным и беззащитным, когда вокруг него вьются и воют призраки нигилизма, фундментализма и прочих "измов", попросту имитирующих общественные настроения.

А сегодня "крайним" снова удается вытеснить "новых средних" (а точнее - "нормальных русских") за пределы политической реальности. Главную свою роль - роль мощного механизма дискредитации либеральных ценностей и демократических институтов в глазах потенциальной социальной базы этих ценностей и институтов - муляж "Либеральной России" сыграть способен (да еще как!). Довольно скоро - как это уже бывало в российской истории не раз - всем станет казаться, что иного (кроме тупой фашистской полицейщины и/или нигилистического безумия) не дано, СПС окончательно сольется в массовом сознании с "Либеральной Россией" и аннигилирует, центристы превратятся в малоприличную сервильную клаку, занятую легализацией смертной казни, а также пропагандой ценностей целомудрия, спорта и прописки. А российскому обществу, брошенному в недостроенном и неуютном пространстве между чердаком и подвалом, останется ждать, кто победит на этот раз. Но кто бы ни победил - это будет победа над Россией.