6.04.1998

Джеймс Браун - английский ученый, специалист по истории медицины и психологии, опубликовал свой наиболее значительный труд "Психология Фрейда и постфрейдисты" в 1961 году, незадолго до своей смерти. С тех пор эта работа неоднократно переиздавалась, пока не дошла, наконец, до российского читателя. Популярностью книга обязана прежде всего доступности изложения сложного материала и широким познаниям автора, предлагающего собственный взгляд на течения внутри психоанализа. Доступно, но без потерь в качестве даются теории ученых от Фрейда, Юнга и Адлера до Хорни, Салливана и Фромма. Так, признавая заслуги Адлера, "поставившего секс на надлежащее место", Браун утверждает, что в остальных отношениях тот "был гораздо более прост", ни разу не объяснив до конца этимологию какого-либо невроза. Интересны рассуждения о Георге Гроддеке, первом аналитике, который изучал психологические аспекты органического заболевания. Согласно этому ученому "Оно" индивида само порождает все болезни и провоцирует, подчас таинственным образом, ущерб, наносимый организму. Гроддек спрашивал своих пациентов, что именно заставило их сломать руку, почему у них развился рак и чем можно объяснить легкость, с которой организм больного был инфицирован. Таким образом, не находится ничего вне субъекта, что могло бы повредить ему, по крайней мере, за исключением войн и несчастных случаев, интерпретировать которые, впрочем, тоже часто можно как с механистической, так и внутренне-психологической точек зрения, особенно учитывая концепцию коллективного бессознательного, которую Гроддек разделял с Юнгом. Можно, кажется, поставить вопрос и так: что заставляет человека в конце концов умирать? Несмотря на видимую наивность вопроса, остается серьезное подозрение, что субъекту свойственно самому производить свою жизнь во всех ее компонентах, включая самые фундаментальные. Перелом, произошедший в методах воспитания детей, привел к значительным переменам в психологической атмосфере общества, о чем подробно писал Холлидей. Заметное улучшение физиологических условий существования сочеталось с известным ограничением свободы и более строгой регламентацией поведения детей наряду с возросшим количеством многовариантных стрессовых ситуаций. По мнению ученого, итогом этого стало возрастание детской преступности, усиливающееся вторжение примитивного, в т.ч. секса, рост эскапизма, упадок религиозной веры, растущий интеллектуализм и одержимость планированием.

Психоанализ разделился в свое время на две ветви, одна из которых предметом изучения избрала инфантильный опыт (кляйнианская школа), другая предпочитает заниматься индивидуальными, социальными и культурными предпосылками развития общества (сюда относятся Хорни, Фромм и Салливан). Браун констатирует, что нельзя расценивать Адлера как основателя последнего "левого" направления, но вместе с тем замечает, что на развитие школы могли оказать влияние три его личные характеристики: чувство собственной неполноценности, непонимание научного метода и социализм. Воззрения представителей левой школы излагаются достаточно подробно.

Поскольку за последние три с половиной десятилетия в психоанализе произошли серьезные перемены, редакция сочла необходимым дополнить труд Брауна послесловием Руткевича. Английский автор не всегда беспристрастен, что особенно проявляется в главе, где излагаются воззрения Юнга. Последний даже противопоставляется Фрейду как "классическому" ученому, свободному от предубеждений при научном исследовании. Постфрейдистами Браун называет психоаналитиков, работавших после Фрейда и испытавших на себе влияние его идей, речь не идет о каком-то определенном научном направлении.

Концепция книги о психоанализе обуславливается принадлежностью пишущего к тому или иному течению в его рамках или же, если автор сам не является психоаналитиком, эмоциями, порождаемыми личностью отца-основателя Зигмунда. Как свободный ученый, Браун не скрывает нередких расхождений психоанализа не только с психологией, но и с данными социологических исследований. Он, кажется, также склонен заострять внимание читателя на антидемократических тенденциях, проявляющихся в психоаналитических практиках, т.к. пациент, пять раз в неделю посещающий своего наставника, является par excellence лицом состоятельным. Впрочем, в этом отношении произошли значительные перемены. Если раньше предполагалось, что клиент психоаналитика вообще не должен работать во время неопределенно большого периода "курса излечения", то теперь, когда основную массу "больных" составляют т.н. "белые воротнички", это требование можно отнести к числу прочно забытых. Не сбылись и предсказания автора о кончине юнговского терапевтического метода. Существует серьезная психоаналитическая традиция его имени. Харизма Юнга, похоже, не мешает ему оставаться основателем школы в психоанализе, а не только мистиком и певцом алхимии, как иногда его толкуют. Руткевич отмечает также переоценку некоторых качеств основателей психоанализа, которые не брезговали подчас подлогом или, во всяком случае, весьма вольной интерпретацией фактов и подгонкой их под заранее заданную схему, как это произошло, очевидно, в столь многими любимом деле маленького Ганса.

В целом книга заслуживает хорошего отзыва в качестве весьма добротной истории психоанализа.

Андрей Лотменцев

Полный список книжных обзоров Книга на вчера

www.russ.ru

Содержание РЖ

Архив

Форумы

Антологии

Книга на завтра

Пушкин

Объявления

Досье

Бессрочная ссылка

Новости электронных библиотек

Монокль

Пегас Light

Русский университет

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru