Иван Давыдов. Борис Поплавский. Покушение с негодными средствами.


				14.04.1998

Покушение с негодными средствами.

Борис Поплавский

Неизвестные стихотворения. Письма к И. Зданевичу / Сост., предисл. Режиса Гейро. - М.: Гилея; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1997. - 160 с.; тираж 1000 экз.; ISBN 5-85302-050-1.
Борис Поплавский уже давно вернулся на родину как прозаик. Его романы "Аполлон Безобразов" и "Домой с небес" опубликованы в Петербурге издательством "Logos" (совместно с тем же дюссельдорфским "Голубым всадником") в серии "Литература русского зарубежья" еще в 1993 на волне "духовной репатриации" русских эмигрантов. В этой же серии вышел сборник воспоминаний о Борисе Поплавском. Но современникам Поплавский был известен в первую очередь как поэт. Недавно в Томске был напечатан том его стихов, и вот теперь появилось еще одно издание.

Чтобы оценить стихи Поплавского, надо в полной мере представить себе ту ситуацию, в которой оказались молодые литераторы первой волны эмиграции. Даже маститые писатели старшего поколения не без труда находили себе аудиторию, что уж говорить о тех, кто, просто в силу возраста, не успел добиться признания на родине. Илья Зданевич, друг и даже, некоторое время, учитель Поплавского, говорил, что современники не просто восхищались, а жили его стихами. Но надо иметь в виду, что эти "современники" - горстка таких же, как и он, нищих беглецов из России. При жизни была издана всего одна книга поэта - "Флаги", причем в текст многих стихотворений против воли автора были внесены издательские поправки. Борис Поплавский, без сомнения, один из крупнейших русских поэтов нашего века, жил и умер в бедности, как, впрочем, это и подобает человеку его профессии. Бесспорно, ужасающие условия жизни наложили отпечаток и на его лирику (то есть бытие, в полном соответствии с марксистской максимой, определило сознание). Попытки поиска выхода из кризиса толкали его то в богоискательство и мистицизм, что в полной мере отражено в упомянутых выше его романах, то, по чьему-то "доброму" совету, к наркотикам. От передозировки героина он, по всей видимости, и умер, и здесь, как в стихах, опередив литературную моду. Кстати, именно нелегкий быт молодых эмигрантов служит фоном обоих его романов.

Но, разумеется, не только внешние условия определяли творчество молодых писателей-эмигрантов. Они оказались вырванными из литературной традиции, одновременно наследуя всей русской литературе, которая, как им казалось, на родине умерла, вынужденные возрождать ее в чужой стране, где ею никто не интересовался. Поэзия Поплавского великолепно иллюстрирует эту ситуацию. Отсюда ее эклектичность, невозможность отнести поэта ни к одному из литературных течений, и в то же время очевидное родство со многими из них. Он писал "заумные", в духе Крученых, стихи (здесь несомненно влияние Зданевича, сначала тифлисского, а затем парижского футуриста, о чем ниже), изобретал метафоры, которым позавидовали бы имажинисты, иногда же его стихотворения заставляли вспомнить о расцвете символизма. Впрочем, некоторые звучат как довольно злые пародии на лирику символистов начала века. Стихотворения его, лишенные знаков препинания, наполненные аллюзиями и реминисценциями, легкими не назовешь. В структуру их вплетаются иронично обыгранные и не всегда узнаваемые фрагменты хорошо известных и не очень известных текстов, а техническое мастерство автора доходит до изощренности:

Я жду в аду в раю что делать Еве
Что делать мой испытанный девиз (с. 36).

Впрочем, примером здесь может служить практически каждая строчка. И, конечно, ко всему этому следует добавить ту сложноопределимую вещь, которую обычно, для простоты, называют талантом.

В издание также включены письма к Илье Зданевичу, сложные отношения с которым сыграли немаловажную роль в творчестве Поплавского. Кое-что об отношениях двух литераторов сказано во вступительной статье Режиса Гейро. Кстати, творчество Поплавского пока чаще становится предметом исследований западных славистов, чем отечественных филологов. Возвращение поэта на родину еще только начинается. И одно из писем к Зданевичу, вероятно, поможет нам осмыслить его стихи, так как его вполне можно считать своего рода манифестом поэта. В приложении опубликована статья Ильи Зданевича "Борис Поплавский".

Вступительная статья Режиса Гейро интересна не только сама по себе (хотя бы потому, что о Поплавском у нас почти ничего не написано), но еще и тем, что в нее вошел полный текст (в переводе с французского) сочиненного Поплавским приглашения на "Бал Жюля Верна", - один из тех, довольно многочисленных, костюмированных праздников, которые организовывали в Париже русские эмигранты. И это не просто текст на пригласительном билете, но прекрасный и неизвестный ранее читателям образец прозы Поплавского.

Издание снабжено также иллюстрациями (в числе прочих - и упомянутый выше пригласительный билет), в нем воспроизводятся несколько рисунков поэта. Несомненным достоинством можно считать и подробные комментарии.

Иван Давыдов