Ян Шенкман. Энциклопедический словарь юного литературоведа


				31.07.1998

Энциклопедический словарь юного литературоведа

Сост. В. И. Новиков, Е. А. Шкловский. 2-е изд., доп. и перераб. - М.: Педагогика-пресс, 1998. - 424 с.: ил., тираж 15 000 экз.; ISBN 5-7155-0758-8.

Недавно я прочитал (кажется, в "Независимой"), что наши критики проглядели, прошляпили, упустили из виду целое литературное поколение - примерно с шестьдесят четвертого по семьдесят третий г.р. Что ж, возможно, так и есть, хотя утверждение спорное.

Мандельштам говорил: люди сохранят то, что им нужно. Этот бескомпромиссный девиз стимулировал многих одаренных писателей заниматься литературой в атмосфере полного непризнания. Он же служит оправданием законченным графоманам. Тут все дело в критериях, с которыми подходишь к литературе.

Приведу элементарный пример. Не так давно, лет пятнадцать-двадцать назад, в широких (непрофессиональных) кругах стихи Иосифа Бродского считались заумью и невнятицей. Сознаваться в любви к ним означало чуть ли не признанье в снобизме, в стремленье во что бы то ни стало не походить на других. Или выпендриваться, говоря на языке масс. Сегодня Бродский - своего рода литературный истеблишмент, классика. Еще немного - и стихи его станут анахронизмом.

Одним из самых известных до революции поэтов был Семен Надсон. Его стихи переписывали из тетради в тетрадь гимназисты, пишбарышни и лавочники средней руки. Такой степени популярности в советское время достиг разве что Эдуард Асадов. Ругать Надсона в интеллигентских кругах означало верх неприличия. И только спустя много лет стало ясно, что Надсон - третьестепенный поэт...

Писатель-критик-читатель - каждое звено этой цепочки формирует если не литературу, то уж точно ее историю. Место критика здесь, как видите, не последнее. Его задача - разъяснить читателю правила игры, которые задает автор. Идеальна поэтому ситуация, когда критик - ровесник автора, человек одних ценностей, одного поколения. Сегодня мы близки к этому идеалу. Сорокалетние судят сорокалетних, но судят часто по критериям, усвоенным еще в средней школе. Критериям, по которым школьный учебник разбирал "Василия Теркина". Что из этого выйдет - нетрудно предугадать.

Я открываю "Энциклопедию юного литературоведа" и думаю о том, какое поколение прошляпят критики, выросшие на этой книге.

Энциклопедии юных - тот велосипед, который откатал тысячи километров. Заботливые папы долгие советские годы покупали эти книжки очкастым отпрыскам, читающим по ночам Рея Брэдбери. Рядом со словарем филолога стояли на моей полке энциклопедии юного спортсмена и, кажется, юного техника. Я тогда прилично играл в пинг-понг и даже собрал детекторный приемник, который принимал "Маяк" и милицейскую рацию. Позже - уже самостоятельно - мне пришлось выяснять, что такое анапест и чем он отличается от анахронизма. Я с этим справился, и по крайней мере в отношении анапеста мои знанья не устарели.

Ценность любого текста - так уж заведено - определяется во многом авторитетом его автора. Или коллектива авторов, как в случае с энциклопедией. Можно ли доверять этому коллективу? Не введет ли он в заблуждение будущих знатоков мировой литературы?

Среди тех, кто писал статьи для юных и любознательных, довольно известные люди: А. Битов, Н. Богомолов, М. Гаспаров, А. Зверев, Ю. Лотман, А. Немзер, Д. Самойлов, К. Степанян, М. Чудакова, М. Эпштейн. Плюс, конечно, сами составители - В. Новиков и Е. Шкловский. Люди собрались разные, но едва ли кого-то из них можно обвинить в косности и нежелании понять современный культурный контекст. Несмотря на ученые степени и монографии за их плечами, я не почувствовал менторского тона, не услышал претензий на последнюю истину. Несмотря на оригинальные, порой авангардистские взгляды этих людей - не увидел новой метлы, которая, как водится, метет чисто и оставляет после себя пустоту.

Люди разные, а цель преследовали одну: показать мальчикам и девочкам, что суждения могут быть любые, но доказательные, не поверхностные. Потому что книжки существуют на свете много лет и масса умных взрослых высказывали о них свое мнение. Есть какая-то тайна в литературе. Суть ее неизвестна, но подступы к ней хорошо и давно изучены.

К достоинствам издания отнесем также качественное и изящное оформление: иллюстрации работы Добужинского, Фаворского, Р. Кента, Делакруа, Филонова, Врубеля, Бердслея, Доре, Домье, Брейгеля-старшего, Пикассо, Бенуа, Серова, Мане… Плюс факсимиле редких и удивительно красивых старинных изданий. А главное - никаких жанровых сценок в манере советских энциклопедий юных: прыщавый пионер в сельской библиотеке разъясняет склонившейся над книгой пионерке, как закалялась сталь.

Пресса натянуто восприняла появление этой энциклопедии. Посыпались упреки в неточности, непрофессионализме, неполном охвате тем. Эти упреки я готов признать справедливыми.

Действительно, статьи в ней не слишком наукообразны. Но авторы, видимо, и не ставили задачу быть предельно строгими и научными в своих формулировках. Зато эти формулировки доступны тем, кто не знает, что такое "дискурс" и "симулякры".

Надо признать, охвачены далеко не все понятия и термины, которыми должен оперировать грамотный критик и литературовед. Но я не понаслышке знаю уровень молодых людей, подвизающихся на поприще современной литературы. Для них элементарная азбука - уже высшая математика. И тех понятий, которые в энциклопедии присутствуют, достаточно, чтобы повергнуть их в тяжелое и длительное раздумье.

Очевидно, что авторы недостаточно уделили внимания зарубежной литературе и вовсе проигнорировали западное литературоведение. Но если б они взяли на себя труд полностью осветить мировую литературу и критику, издание стало бы еще более поверхностным, чем сейчас. Впрочем, стоило, конечно, оговорить, что упор делается на отечественные тексты.

Не обошлось, наконец, и без элементарных ляпов, ошибок, странных, на мой взгляд, для критиков-профессионалов. Так, в статье "Анекдот" речь почему-то идет об анекдотах бытовом и историческом. Но о жизни анекдота в литературе (у Гоголя, Гашека, Довлатова и многих других) я не нашел ни одного слова. Этот пример, к сожалению, не единственный.

Так что упреки справедливы. Их можно даже назвать слишком сдержанными, корректными, чересчур мягкими. Но недостатки не умаляют значения этой книги. Аналогов ей у нас все равно нет. Есть лишь несколько безнадежно устаревших, вульгарно-социологичных учебников, где "Ревизор" назван сатирой на царскую бюрократию, а Толстой представлен борцом за права крестьян.

Ущербная и несовершенная, эта книга наконец появилась. Мне очень жаль, что ее не было, когда я учился в школе. Будущие критики, выросшие на ней, будут в чем-то необъективны. Они не учтут некоторых тенденций. Проявят невежество в употреблении терминов. Все это так, но важно совсем другое: будущие писатели могут надеяться на то, что их тексты прочтут и без критики они не останутся. Я тоже на это надеюсь. Надеюсь на то, что "Энциклопедия" поможет мальчикам и девочкам сделать несложный выбор между пинг-понгом и Реем Брэдбери.

Ян Шенкман