15.06.98

Основная тенденция информационно-политической недели: формирование тематики чрезвычайности

В течение минувшей недели информационно-политическая повестка дня продолжала формироваться в рамках кризисной тематики, сдвигаясь в сторону тематики чрезвычайности.

К концу недели в информационном поле сформировалась тенденция негативного освещения действий власти как "чрезвычайных", с опорой на ассоциативный ряд, отсылающий ко временам сталинских репрессий. В информационном поле размножились такие образы, как "террор", "устрашающая политическая кампания", "донос", "бесплатный осведомитель", "ночной обыск и арест", "сведение счетов с неугодными людьми", "убийство как способ политической борьбы".

Особенно сильно эта тенденция проявилась при освещении налоговой политики Б.Федорова, дела руководства Госкомстата (см. ниже) и убийства Л.Юдиной, а также в комментариях по поводу кадровых назначений в Кремле и подготовки амнистии:

• "опыт работы КГБ сегодня открыто востребован Кремлем" ("Век", 05.06);
• "Президент усиливает федеральную вертикаль за счет ГКУ, при участии которого уже заведено 50 уголовных дел" (РТР "Вести", 04.06, "Н.изв.", 05.06);
• "Администрация нарастила мускулы, назначив на ведущие посты выходцев из спецслужб" ("РуТ", 05.06);
• "час пахана - готовящаяся амнистия, так же, как и в 1953 году, приведет на волю преступников - нас так и тянет вновь наступить на грабли образца 1953 года" (НТВ "Сегодня в полночь", 09.06, "Н.изв.", 10.06).

Еженедельник "Век" прямо сравнил Б.Ельцина со Сталиным 20-х годов.

Важно, что автор чрезвычайных мер не просматривается.

Чрезвычайный контекст формируется в отрыве от антикризисных усилий правительства и в отрыве от деятельности президента. Закрепляется прежняя тенденция распада образа власти: чрезвычайные действия не исходят от центра власти, силовые действия - децентрализованы, мотивация решительных мер и объект их применения не обозначены и, следовательно, поддаются расширительному толкованию. В СМИ происходит постоянное перетасовывание предположений об их причинах, в результате которого претенденты на роль чрезвычайного субъекта "открещиваются" от такой роли и меняются местами (президент, правительство, прокуратура, Б.Федоров, С.Степашин) либо, наоборот, неожиданно и необычно претендуют на лидирующую роль в чрезвычайном сценарии (Г.Явлинский, заявления которого подтверждает С.Степашин).

Зона чрезвычайных событий охватывает федеральный, региональный, политический, экономический и идеологический уровни. Она структурируется рамками общефедерального информационного ряда:

• "дело Госкомстата", которое интерпретируется многими СМИ скептически - как пример репрессивного подхода со стороны властей, расширения рамок возможных репрессий, с привлечением исторических аллюзий в отношении дел "о вредительстве в государственных ведомствах" ("Известия", "НГ", "Ъ-D", "Н.Изв.", 10.06). Противоположные трактовки события - однозначно позитивные (РТР "Вести", 9.06), настороженные (аресты в Госкомстате не исчерпывают список репрессий, НТВ "Сегодня", 9.06) или резко негативные, уничижительные (жертвы фискального психоза, налогомания - вид помешательства, жалкая пародия на 37-й год, ТВЦ "На самом деле", 9.06) -так или иначе формируют новую чрезвычайную повестку дня, в рамках которой задета только верхушка айсберга и следует ждать более громких разоблачений (РТР "Подробности", 9.06), а "дело статистиков" - первое в своем роде и, видимо, не последнее ("ВМ", 10.06). Задействуется (причем не в переносном, а в прямом значении) принципиально новая лексика: репрессии, террор, чистки;
• информационно-политическая активность Б.Федорова практически объединяется с тематикой Госкомстата в единый "репрессивный" сюжет (опричнина с человеческим лицом, программы нет, а репрессии - вот, пожалуйста, ТВЦ "На самом деле", 9.06). Б.Федорову инкриминируются устремления стать министром внутренних экономических дел и взять людей на испуг ("Ъ-D", 10.06), его называют Торквемадой нашего времени и чекистом с холодной головой ("Сегодня", "КП", 10.06), причем общий контекст в его отношении выстраивается негативный: Б.Федоров оценивается как "антинародный" политик, человек с железной хваткой, готовый поставить на колени всю страну ("Профиль", "Ъ-Власть", 9.06). Господствует оценка новой налоговой политики как механизма финансового насилия в отношении "простых людей" (основной удар придется на физических лиц, ТВ-6 "Новости дня", 9.06);
• формирование постоянно действующих чрезвычайных механизмов в рамках оппозиционной активности (переход процесса возбуждения импичмента в стадию формирования специальной комиссии Госдумы; создание под эгидой Л.Рохлина и В.Илюхина "политического штаба по координации протестных действий", ИФ, 10.06),
• и чрезвычайных норм (принятие Думой во втором чтении законопроекта "Об обеспечении непрерывности исполнения полномочий Президента РФ в случае их досрочного прекращения", ИФ, 10.06), а также региональными чрезвычайными (или интерпретируемыми как чрезвычайные) сюжетами:
• убийство Л.Юдиной в Калмыкии, однозначно трактуемое в терминах политического убийства, криминализации региональных элит, перехода политической борьбы на региональном уровне в террористический контекст, последствий преступного бездействия федеральной власти ("Известия", "НГ", "РГ", "Труд", "Время", "РуТ", 10.06); при этом нескоординированный ньюсмейкинг Г.Явлинского, Ю.Скуратова, С.Степашина и др. формирует странный интерпретационный ряд, в рамках которого инициатором чрезвычайных действий власти по расследованию политического убийства выступает фракция "Яблоко".

В чрезвычайный контекст переносятся интерпретации в отношении ситуации на Северном Кавказе (обстановка на осетино-ингушской границе напоминает годы гражданской войны, "Н.Изв.", 9.06; война Чечни и Дагестана (или Чечни и России) не за горами, "Труд", 9.06) и прогнозы относительно развития событий вокруг реформы образования (в провинции подрастает голодная, злая, ненавидящая Москву и готовая к революционным действиям молодежь, "РТ", 9.06).

Постоянное повышение градуса чрезвычайщины формирует образ распавшейся, но угрожающей власти, усиливает мощность пессимистических прогнозов. Недавние оптимистические ожидания, связанные с наметившимся преодолением финансового кризиса и с надеждами на продекларированную поддержку со стороны Запада (интерпретируемую как возможность прямой финансовой помощи), сменились жесткими оценками финансово-экономической ситуации (финансовый кризис достиг уровня национальной катастрофы, "МП", 10.06) и ожиданиями финансового краха, возможного в любой момент ("Сегодня", "Завтра", "МП", 10.06). При этом возможность реальной финансовой поддержки со стороны Запада теперь либо оспаривается вообще, либо оценивается в терминах возможности дотянуть на иностранных кредитах хотя бы до осени ("Итоги", 10.06). Соединение кризисного сценария с чрезвычайным контекстом формируют образ бесперспективного и недружественного близкого будущего, поскольку серьезных улучшений в жизни людей не предвидится, а отношения простых людей с властью станут еще напряженнее, и в результате затягивать ремни придется всем ("МК", 10.06). В такой подаче тезисы о центре, стремящемся ввести в действие прообраз жесткой централизованной системы управления в чрезвычайных обстоятельствах, своего рода "хунту" ("МП", 10.06), выглядят для аудитории СМИ как подтверждаемые все новыми фактами.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru