Раньше эта фамилия писалась по-русски несколько иначе: Кьеркегор. Еще раньше - Киргегард, иногда - Киркегор. Впрочем, издатели приводят доводы в пользу своего написания, и это не особенно принципиально. В дальнейшем я позволю себе по старой привычке называть датского мыслителя Кьеркегором.

Европейская известность пришла к датчанину не сразу. Это теперь он - одна из культовых фигур для многих людей, интересующихся философией, не просто предтеча экзистенциализма, как, например, Паскаль, а первый европейский экзистенциалист. Более того, проблемы, над которыми экзистенциалисты - и верующие, и атеисты - бились на протяжении всего двадцатого столетия (и бьются, поскольку экзистенциализм как философская школа все еще существует, а как литературная стратегия - даже процветает), впервые сформулировал - а это в философии уже очень большая заслуга, может быть, вообще единственный достижимый результат, - и попытался решить именно Кьеркегор. Еще важнее не конкретные проблемы, а особый стиль мышления и новый категориальный аппарат, который он начал разрабатывать. Но речь даже не столько о роли Кьеркегора в формировании взглядов, характерных для многих философов двадцатого столетия, тем более что его заслуги едва ли нуждаются в подтверждении, а об этой, последней по времени, но не по значению, публикации на русском.

"Повторение" было написано в 1843 году: чуть-чуть раньше, чем "Страх и трепет", и чуть-чуть позже, чем "Или-Или" (обе эти книги теперь можно прочесть и по-русски). За "Страхом и трепетом" последовали "Понятие страха" (1844) и, несколько позже, самое крупное произведение философа - "Болезнь к смерти" (1849), также переведенные на русский. Сказанного достаточно, чтобы определить место "Повторения" в творчестве Кьеркегора. Ведь небольшой по объему (около ста страниц) "Страх и трепет" - не только самое популярное, но, пожалуй, и самое важное для понимания Кьеркегора сочинение. Те, кто уже прочитал "Повторение", наверное, согласятся, что этот "Опыт экспериментальной психологии" вполне можно рассматривать как своего рода преамбулу к "Страху и трепету".

События в личной жизни философа, послужившие поводом к написанию книги, изложены в комментарии Д. А. Лунгиной, поэтому я не буду их касаться (отмечу, к слову, что таких дельных комментариев мне давно не попадалось). Собственно, можно и не знать об этих событиях - книга все равно не потеряет своего интереса, - хотя, конечно, биографические подробности открывают новый план прочтения... Сюжет, если таковой имеется, довольно незамысловат и несколько наивен. Некий молодой человек влюбляется в девушку, но, понимая, что ничего не сможет ей предложить, покидает ее, попутно беседуя с неким Константином Констанцием (он же автор) и находя утешение в книге Иова, "который не возвышался на кафедре и не ручался за истину своих положений, подкрепляя доказательства жестикуляцией, но сидел на куче пепла и скоблил себя черепками, бросая между делом меткие замечания и намеки" (с.75). (Магистерская диссертация Кьеркегора, как известно, была посвящена иронии.) Впрочем, дело здесь, естественно, не в сюжете.

"Повторение", как уже говорилось, отчасти автобиографично. Но Кьеркегор, рассказывая устами одного персонажа о любовных перипетиях другого, не тождествен никому из них. Кстати, ведь в Иове, как он представлен выше, есть что-то от самого автора "Опыта экспериментальной психологии". Текст Кьеркегора диалогичен и многопланов. Основой его является обсуждение нескольких принципиально важных для автора категорий, в первую очередь - категории повторения и в связи с ней категории испытания. Здесь выявляется довольно неожиданное родство взглядов Кьеркегора с уже заявившей о себе тогда философией жизни. Впрочем, будучи постоянным оппонентом немыслимо популярного в те времена Гегеля, Кьеркегор не хочет даже называть испытание, которое "погружает человека в чисто личное противостояние с Богом, в такое положение, которое не позволяет довольствоваться каким-либо объяснением из вторых рук" (с. 101), категорией. Вообще по книге разбросано немало изящных колкостей в адрес Гегеля. Но "Повторение" - это не философский трактат, а именно опыт экспериментальной психологии, обрисовывающий типы поэта и философа-ироника. Автор (то есть Константин Констанций) говорит, подводя итоги: "Юный друг мой - поэт... Я же, с позволения сказать, прозаик" (с. 108). Но не стоит поддаваться на провокацию, это слова Констанция, а не Кьеркегора, иначе "Страх и трепет" не имел бы подзаголовка "Диалектическая лирика". "Повторение" - это еще и художественное произведение, и многие философские вопросы поданы в нем средствами живой литературной речи. Если помните, в "Страхе и трепете" поднимается проблема, обсуждавшаяся впоследствии не только экзистенциалистами, но и - разумеется, иначе - представителями лингвистической философии. Это проблема невыразимости в языке отдельных переживаний. В "Страхе и трепете" она рассматривается как одна из причин трагедии "рыцаря веры". А вот как сформулирована она в "Повторении": "И едва ли найдется человек, в жизни которого не бывало бы таких моментов, когда всего богатства языка, всей страсти восклицаний, всех обычных выражений и жестов оказывалось недостаточно и оставалось только прибегнуть к необычайным прыжкам и кульбитам, чтобы дать выход избытку чувств. Может быть, тот же человек впоследствии научился танцевать, часто бывал в балете и восхищался искусством танцовщиков, а потом, может быть, пришло и такое время, когда он перестал увлекаться балетом, - и все-таки выдавались минуты, когда он, удалившись к себе в комнату, всецело предоставленный себе самому, мог испытывать невыразимое юмористическое удовлетворение, постояв на одной ноге в выразительной позе, или, выкинув антраша, дать пинка всему миру и послать его к черту" (с. 42). Подобных примеров в книге немало. И эта черта текстов Кьеркегора - неожиданная ироничность в самых, казалось бы, серьезных вопросах - придает им не меньшую актуальность, чем глубина мысли их создателя.

В завершение стоит сказать, что на русском языке существует довольно обширная литература о Кьеркегоре. Прежде всего следует отметить работы Льва Шестова - "Киргегард и экзистенциальная философия" (М., "Прогресс" - "Гнозис", 1992), его же статью "Киргегард - религиозный философ" (в кн. Л. Шестова "Умозрение и откровение"; Париж, YMCA-PRESS, 1964), а из более современных - сборник "Мир Кьеркегора" (М., "Ad marginem", 1994).

Иван Давыдов

Книга на вчера: