Сергей Зенкин. Работы по французской литературе.

Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999.

"Книга, как и вообще человеческая жизнь, всегда складывается иначе, чем было задумано," - так начинаются "Работы по французской литературе", первая книга переводчика и литератора Сергея Зенкина. Достаточно разнородные тексты, написанные с 1983 по 1995 год и объединенные под одной обложкой, представляют собой своего рода "избранное", что обязывает автора волей-неволей подводить какие-то итоги и применять по отношению к прежним трудам "историко-архивный подход".

Прекрасно осознавая двусмысленность своего положения, когда большинство представленных работ уже увидели свет, быть может, не совсем в том виде, как хотелось бы автору: ранние статьи о Теофиле Готье, по сути, служившие обрамлением диссертации, публиковались в научных сборниках; французская версия монографии о романе Флобера "Госпожа Бовари" благополучно вышла в 1996 году; статья "Ролан Барт - теоретик и практик мифологии" стала развернутым предисловием к русскоязычному изданию "Мифологий", - Зенкин собирает их в единое целое и в предисловии дает ключ к пониманию каждого из этих трудов как в отдельности, так и в совокупности, тем самым действительно позволяя оценить их "как этапы какой-то личной и общественной эволюции".

Если проследить эволюцию авторской мысли и расставить тематически объединенные тексты в порядке их написания, становится очевидной попытка Зенкина уже в ранних своих работах отойти от двух функций советских исследований зарубежной литературы и культуры - идеологической и просветительской - в сторону "обычного литературоведения", где истина должна "не столько открываться, сколько вырабатываться". Сборник объединяет не столько общая тема - французская литература, не хронология, а скорее - поиск идеи, концепции, метода, который, лишь намечаясь в статьях о Теофиле Готье и о романтическом ориентализме во Франции, уже очевиден в "Госпоже Бовари" и декларируется в последней по времени написания статье "Аполлония Сабатье: тело как текст".

Три части сборника: "Госпожа Бовари", "Флобер в кругу современников", "(Де)конструкторы мифов", вкупе с "Речью при вступлении во Французскую академию" Бюффона, помещенной в приложении, - отражают три века французской литературы ("поистине иностранной литературы par excelence"), которая под пристальным взглядом критика обретает не закономерности развития, а скорее интересные закругленности, связующие нити. Так, к примеру, происходит при сопоставлении в части "(Де)конструкторы мифов" "Речи о стиле" Жоржа Бюффона (1753 года), анализируемой Зенкиным как текст мифологический, и "Мифологий" Ролана Барта (1953-1956), посвященных дешифровке мифов буржуазной культуры. По мере рассмотрения риторики Бюффона в первоисточнике и в последующих интерпретациях, круг замыкается сам по себе: "Крупнейший во французской литературной критике демистификатор национальной мифологии "стиля" в итоге сам пришел к конструированию с помощью современных средств нового варианта этой неистребимой мифологемы, неожиданно сомкнувшись с полузабытыми идеями Бюффона".

Подобное происходит и при сравнении исследований двух одинаково любимых Зенкиным произведений, составляющих основу "Работ...": "Госпожи Бовари" Гюстава Флобера и все тех же "Мифологий" Барта. В обоих случаях "цель пишущего о литературе - прочитать одну-единственную книгу - да еще книгу, которую он любит". В результате перед читателями - имманентный анализ двух любимых книг, когда "критик сосредотачивает все свои усилия на тексте, полагает его как свою конечную цель, не стремясь "преодолеть" его и свести к чему-то внеположному, "трансцендентному".

Именно очевидное различие предметов исследования явственно вырисовывает методологию исследователя. Если Флобер - несомненно писатель, а "Госпожа Бовари" - несомненно художественное произведение, то Барт традиционно рассматривается как ученый-семиолог, литературовед (хотя сам Зенкин предпочитает говорить о нем все-таки как о писателе, литераторе, чему посвящена статья "Ролан Барт и проблема отчуждения культуры", опубликованная в пятом номере "Нового литературного обозрения" за 1995 год). Перенимая метод одного из любимых авторов (а именно Барта), Зенкин дешифрует художественный текст другого. Отсюда столь пристальное внимание к деталям: употреблению слова pauvre ("бедный") в романе Флобера, судьбе вещей, теме зеркала, солнца, роли природы, образам детей и пр. Цель подобного анализа, по мнению автора, состоит в изучении "механизма эстетического угнетения "реализмом", которому подвергается герой", то есть Эмма Бовари.

Владимир Набоков в "Лекциях по зарубежной литературе" писал: "Девушки Эммы Бовари никогда не было; книга "Госпожа Бовари" пребудет вовеки. Книги живут дольше девушек". Эмма Бовари у Зенкина предстает не героиней романа, но именно "девушкой", симпатию и сочувствие к которой критик не скрывает, детально вырисовывая ее образ. Например, дважды цитируется описание Эммы во время встречи с ее любовником Леоном в гостинице "Красный крест": "Эмма, в канифасовом пеньюаре, откинулась на спинку старого кресла, желтые обои сзади нее казались золотым окном, в зеркале отражались ее волосы с белой полоской прямого пробора, из-под прядей выглядывали мочки ушей..." - сначала внимание читателя акцентируется на отражающихся в зеркале волосах, затем - на выглядывающих из-под прядей мочках ушей; автор резюмирует: "В описании любимого, желанного тела у Флобера обычно также выделяется какая-нибудь миниатюрная деталь".

С одной стороны, Зенкин отдает дань русской гуманитарной традиции, акцентирующей фигуру литературного героя и максимально приближающей ее к живому человеку, пытается связать понятие гуманизма "с особо интересующей русскую эстетику проблемой отношений автора и героя (проследив их в действии на иностранном литературном материале)", о чем заявляет в предисловии. С другой стороны, само по себе "любимое, желанное тело" немало занимает автора: это и "тело стиля" у Бюффона, и "тело как текст" Аполлонии Сабатье, и "феноменология тела" у Ролана Барта. А тело в словесном контексте, как любое живое тело, требует психоанализа, к которому Зенкин прибегает постоянно, анализируя то мифологическое тело Аполлонии Сабатье (теоретически разрабатывая насущный вопрос функционирования тела в культуре), то оплетенное многочисленными деталями, но все-таки живое тело Эммы Бовари (разбирая отношения автора и героя в "Госпоже Бовари").

Следуя национальным литературоведческим традициям, Зенкин не отказывается от "открытия" истины, рассматривая автора и героя с позиций гуманизма, а их отношения как отношения между живыми людьми. Но одновременно и автор, и герой детализируются, детали структурируются, и читатель присутствует уже при "выработке" той же истины. Фактически весь сборник подтверждает сказанное в предисловии: "Применение (сознательное) к заведомо чужой словесности непривычных для нее понятий и подходов как раз и располагает к рефлексии, к теоретическому осмыслению самих этих понятий и подходов".

Благодаря оригинальности подхода к материалу, "Работы по французской литературе" становятся интересны не только как научный труд, но и как эксперимент над литературой. Исследование "Госпожи Бовари", в котором наиболее последовательно и четко разворачивается авторский метод, перерастает узкие рамки научной монографии, становясь самостоятельным произведением, не лишенным художественности, литературой о литературе, где флоберовские герои функционируют уже вне контекста романа, в сущности, превращаясь в героев Сергея Зенкина.

Анна Трапкова