 |
 |
    |
 |
||
 |
 |
 |
|
|
|
|
||
|
|
|
Заметки, исполненные тусовочного солипсизма, зато с библиографией
Опять про Полосу Искусства газеты "Сегодня" и про то, что кончился период начала 90-х годов.
В 1998 году вышли три книги сотрудников этой самой Полосы Искусства: Модеста Колерова "Жестокость и хирургия" (М., Дом интеллектуальной книги), Вячеслава Курицына "Журналистика 1993-1997" (СПб., Издательство Ивана Лимбаха) и Андрея Немзера "Литературное сегодня. О русской прозе. 90-е" (М., Новое литературное обозрение; слово "сегодня" набрано тем же шрифтом, что и заголовок газеты). Интересно осмыслить это событие в целом.
Точнее, у Курицына примерно одновременно вышли две книги: кроме этой, еще и книга эссеистической переписки с Алексеем Парщиковым. И в книге "Журналистика" статьи не только из газеты "Сегодня", но и из "Октября", "Матадора", "ОМа" и т.д. Но книга Колерова содержит только статьи из "Сегодня", а книга Немзера - в основном из старой "Независимой" и из "Сегодня" (плюс несколько текстов из "Знамени" и "Дружбы народов").
"Никто не выиграл оттого, что в газете "Сегодня" пропал отдел искусств", - написал живущий в Ярославле критик и культуролог Евгений Ермолин, который "при жизни" Полосы относился к ее направлению весьма плохо ("Континент", # 95, с.362). Ермолин в своей нелюбви был не одинок: некоторые другие, вполне умные и совсем не традиционалистски ориентированные люди этот отдел тоже не любили. При этом выработался коллективный предрассудок: немалое количество людей искренне считали, что Полоса Искусства газеты "Сегодня" - это и есть постмодернизм в его наивысшем выражении.
Особенно странным это выглядит применительно к Андрею Немзеру, который до того, как начал постоянно работать в литературной критике, был известен в филологической среде как исследователь русской литературы первой половины XIX века - эпохи Пушкина и Гоголя. Он и в своих статьях на Полосе Искусства постоянно ссылался на опыт русской классики.
Модест Колеров тоже пришел в критику из другой дисциплины - истории философии. Колеров и ныне публикует работы по русской философии Серебряного века.
В таком случае, пользуясь выражением Хармса, - что это было? Очевидно, что в последние два года кончился этап в истории московской журналистики и московской критики. Журналы "Пушкин" и "На посту" - этап новый, хотя авторы в них отчасти те же. Книжное приложение к "Независимой газете" ("Ex libris НГ") - тоже другое, новый этап, хотя по духу принципиально отличается от двух вышеназванных.
В предисловии к книге "Литературное сегодня" А.Немзер пишет, что до начала активного наблюдения за современной литературой он из всего ХХ века признавал только Александра Солженицына. Так вот, статьи о Солженицыне в книге НЕТ. А между тем статью о Солженицыне в "Сегодня" Немзер опубликовал, и статья эта - очень хорошая ("Любовь к истине как писательский стиль", 27 мая 1994 г., к приезду писателя в Россию).
По-видимому, это значимое отсутствие.
Полоса Искусств была первым в истории новейшей русской журналистики (за исключением эмигрантских изданий) коллективом единомышленников, который неявно провозгласил себя клубом и все годы своего существования представлял себя в первую очередь в качестве клуба. Не меньше статей был важен контекст и вся атмосфера Полосы. Поэтому речь не об отдельных статьях (понятно, что отдельных хороших статей на Полосе было много). До того были эпизоды, когда в одном издании работал коллектив друзей с разными взглядами, при этом редакция становилась мощным интеллектуальным штабом - например, насколько я могу судить, таким был журнал "Театр" в 60-е годы (см. "Московский наблюдатель", # 1, 1991). Но до Полосы не было случая, когда публичное представление себя как клуба (со всеми клубными признаками) было бы одной из важнейших задач издания.
Одной из важнейших задач этого клуба была выработка своего языка и контекста со своими фильтрами: такое-то явление в этот контекст поместить можно, а такое-то не может в него войти принципиально. По атмосфере не подходит.
До Полосы Искусства был отдел в "Независимой", но он еще не был клубом так демонстративно. А до того была другая газета, несколько другой компании, которая и сложилась вокруг клуба, и имела признаки клуба, - "Гуманитарный фонд" (впоследствии также расколовшийся).
Парадокс истории новейшей культуржурналистики в России заключается в том, что единственная в начале 90-х годов российская газета, которая писала про действительно актуальное искусство, была в первую очередь клубом с довольно капризными методами отбора. При этом конкурентов у нее было не так уж и много. "Гуманитарный фонд", который, при всей своей тусовочности и временами скандальности, давал более непричесанную и неожиданную картину действительности (его очень спасали огромное количество и разнородность авторов и часто - стремление к культуртрегерству), был менее известен и очевиден. А отколовшаяся от него в 1994 году. "ГФ - Новая литературная газета" хотя и была высокого качества, но выходила недолго (чуть больше года) и очень маленьким тиражом.
Собственно, на Полосе была создана особая эстетика "клубности" в печати. Создана и доведена до запредельной концентрации. Вероятно, поэтому все ее и стали так увлеченно разбирать по косточкам: был создан объект (точнее, процесс) с очень яркими признаками. Трудно судить о вещах тонких и не вполне наглядных. Того, что не бросается в глаза, в современном мире как бы и нет. А это - есть, да еще как!
"На посту" - тоже отчасти клуб. Но он (сужу по первым двум номерам) пропагандирует себя довольно агрессивно: хлесткое название, "кислотный" дизайн, резкий тон некоторых статей. Речь не о качестве статей, а об атмосфере издания. Состав атмосферы: вместо капризности - жесткая критичность. Самодостаточности уже не получается. "Пушкин" при всем своем эстетстве - совсем не клуб. А "Ex libris НГ" как раз стремится не быть эстетским делом, ставит в первую очередь задачи экспертные и информационные.
Трудно теперь представить себе издание, где в качестве рецензии на книгу или отклика на статью.будет помещено шуточное стихотворение (рецензии Немзера на романы Льва Гурского, ответ Курицына на статью М.Новиковой "Маргиналы"). Полосу Искусства составили профессионалы-гуманитарии, которым при советской власти все время говорили: будь проще, говори яснее, твое мнение - это твое мнение, а еще есть общепринятая точка зрения... В старой "Независимой газете" и в "Сегодня" у них появилась возможность смотреть на то, что интересно, и выдавать по этому поводу любые стилистические импровизации, помпезные арии и нежные романсы. Играть масками и подписываться немыслимыми псевдонимами (например, Крок Адилов или Ибрагим Курейши).
Всеволод Некрасов - один из лучших русских поэтов современности и отличный, хотя и резкий, критик - в новой книге "По-честному или по-другому" отзывается о газете "Сегодня" неодобрительно - за то, что она принципиально не замечала очень важных событий в искусстве.
К сожалению, это правда. Действительно, не замечала. Она была клубом, а не информационным бюллетенем.
Полоса Искусства крайне недостаточно разработала представления о современной русской культуре - что очень обидно. Но был круг людей, которому она дала освобождение голоса.
Я еще, помнится, подумал: кому ж теперь хорошо-то?
Книги Модеста Колерова, Андрея Немзера и Вячеслава Курицына
Умер отец русского панк-рока В Петербурге скончался родоначальник русского панк-рока, лидер скандальной группы "Автоматический удовлетворитель" Андрей Панов, больше известный под именем "Свинья". Сын балетных звезд Мариинского театра (его отец сейчас возглавляет Королевский балет Копенгагена), Андрей родился в 1960 году, свою деятельность начал в 1979 году, а с 1980 года уже регулярно давал концерты в группах с различными составами.
Питерский рок теряет своих лидеров – в свое время пропал без вести руководитель группы "Россияне" Георгий Ардановский, умерли Александр Давыдов ("Странные игры"), Александр Башлачев, Виктор Цой ("Кино"), Майк Науменко ("Зоопарк"), Сергей Курехин ("Поп-механика")... Из тех, кто в свое время стоял у истоков русского рока, остались только Юрий Шевчук (ДДТ), Константин Кинчев ("Алиса") и Борис Гребенщиков ("Аквариум"), в свое время спевший многозначительно: "Рок-н-ролл мертв, а я еще нет!"
СПб.
Нет больше ни газеты "Сегодня", ни Свиньи... Даже былые авторы полосы "Искусство" временно замолчали на виртуальных страницах "Пегаса" (обвиним в этом финансовый кризис). Только читатели продолжают присылать свои эстетические впечатления. В первых рядах, как всегда, таинственный Остап Кармоди:Потрясающее доверие нашего народа к правительству, хотя народ в этом и не признается. Но. Экономика летит в тартарары, фондовый рынок подох, как собака, страна вывернула карманы перед всем миром, - мол, смотрите: пусто. А люди не бегут снимать средства из банков и говорят - не надо паники, все образуется! Все-таки добились главного за годы реформ - хоть и стыдливой, но любви граждан к власти. Вот бы обрадовался Козьма Прутков!
Где, собственно, виртуальный герой взял такой народ, не понимаю: средства все, по-моему, вполне бегут снимать. А если нет - то не из любви к власти, а из извечного российского фатализма.Кстати, Станислав Гридасов предложил устроить голосование на тему: "Кто такой Остап Кармоди на самом деле?" Предложенные им варианты: Борис Кузьминский, Виктор Пелевин, муж Анны Эйдис, брат Виты Дунаевой. От того, чтобы следовать его предложению, я пока воздержусь, поскольку:
Вернемся, однако, к эстетическим впечатлениям. Некто ЕГМГ (мой вариант расшифровки: Evgeny Gorny MagaZine - бракуется из-за пола автора) делится путевыми заметками:
- судя по слогу, это не Кузьминский;
- у Пелевина нет доступа к Интернету;
- у Анны Эйдис нет мужа;
- брата Виты Дунаевой Гридасов знает лично и мог бы сам спросить.
Пожалуй, в большей степени речь пойдет об антиэстетических путевых переживаниях. Но, понятно, одного без другого не бывает. Так вот - о загадочной американской душе. Поезд в продолжение балтийского экспресса "Шестокай - Варшава" - одно из самых антисанитарных средств передвижения, которыми я когда-либо пользовалась. Тащится часов восемь, вода в сортире кончается через 15 минут после отправления, и никакого пусть даже и снак-бара. Все это на фоне критического перенаселения. И вот в восьмиместное, уже наполовину заполненное купе впякивается американское лучащееся политической корректностью семейство: мама-папа, дочка-разумница лет девяти и голенастый акселерат лет четырнадцати. Как только они распихали имевшиеся в изобилии рюкзаки по полкам, уселись - все, как один, достали разнокалиберные блокноты писчей бумаги и прочие письменные принадлежности и принялись писать, как позже выяснилось достоверно, путевые дневники. Немедленно. И всю дорогу с перерывами на чипсы пописывали!
А конкурс на "лучшее эстетическое впечатление недели" продолжается:Первое, чему я подивилась, - это когда они успевают получать путевые впечатления, чтобы их заносить в дневники, а второе - как все-таки, оставаясь в границах политической корректности, им удалось принудить к подобной процедуре 14-летнего амбала?
Следующий шок от столкновения с загадочной американской душой я получила в той же поездке, когда увидела перекормленных поп-корном розовощеких американских девиц, радостно шлепающих босиком (!) в поездной сортир, вполне сопоставимый по санитарному состоянию с лучшими совковыми образцами. А говорят, они каждый день всю до нитки одежду новую одевают...
 |
|
 |
|
 |
| © Авторы "Пегас Light", 1998 | © Русский Журнал, 1998 |
| © Сергей Кузнецов, редактор и составитель, 1998 | © Максим Егоров, дизайн, 1998 |