Многие понятия и явления в силу своей привычности довольно часто оказываются просто вне поля общественных дискуссий. К таковым, в частности, можно отнести понятие "Академия наук".

Организации с подобным названием существуют практически во всех странах мира. Оспаривать их право на существование - это примерно то же самое, что пытаться доказать ненужность парламента, правительства или Красного креста. Однако, если перешагнуть через "естественный" барьер и попытаться рассмотреть феномен, известный под названием "Российская академия наук", то положительный ответ на заданный хотя бы и смеха ради вопрос: "А нужна ли нам академия?" - окажется не таким уж очевидным.

Прихлебатели и меценаты

Генетически современные европейские академии восходят к кружкам ученых, сформировавшихся при дворах монархов во времена Возрождения и Просвещения. Наука (исключая богословие, традиционно находившееся под патронажем церкви и в силу самого своего предмета едва ли достойное быть признанным наукой вообще) из дела энтузиастов-одиночек превратилась в более или менее организованное действо, служившее для вящей славы правителя, желавшего прослыть просвещенным. Монархи финансировали академии, раздавая, кроме того, и разовые подачки наиболее понравившимся им специалистам.

Такая ситуация оказалась весьма благоприятной для развития в Европе научно-технического прогресса. Заметно укрепилась материально-техническая база науки. Стоило только правильно полизать, и можно было наскрести деньжат на лабораторию, дорогостоящие материалы, библиотеку или экспедицию. Расцвет экспериментальной науки в XVII-XVIII веках связан не только с оформлением ее теоретической и методологической базы, но и с тем, что все большему числу исследователей удавалось разжиться средствами для дорогостоящих лабораторных опытов. Так, например, став членом Королевской академии, Исаак Ньютон, прекрасно наловчившийся проводить физические эксперименты с помощью простейших приборов, сделанных буквально из дощечек и щепочек, получил возможность обзавестись прекрасной лабораторией, одной из самых совершенных в Европе.

Однако за все, как известно, надо платить. И ученые той эпохи, нередко будучи энциклопедистами, в смысле многостаночниками, всячески стремились прославлять монарха, просвещенного донельзя. Это они делали и в специально писавшихся речах, которые регулярно зачитывались на собраниях академий, и в стихах, которые многие из них пописывали, и прочими доступными им способами. И мало кого волновало, что на самом деле на троне сидит не светоч Просвещения, а, как правило, тупое животное, разоряющее страну (берите любую на выбор) своими любовницами, охотами и обедами.

Многие деятели науки восславляли своих императоров, королей, герцогов и прочую шушеру вполне искренне. Ну как, например, можно было удержаться от славословий архитектору сэру Кристоферу Рену, когда королевский двор постоянно снабжал его заказами. Не говоря уже о возможности реализации - в крупных масштабах - собственных идей и амбиций.

Для того чтобы попасть в число членов академии, ученому, естественно, было недостаточно просто научных талантов. Было просто необходимо обладать еще и повышенной проходимостью для того, чтобы заручиться рекомендациями. Да и сами академики далеко не в последнюю очередь были ловкими царедворцами, мастерами интриги, типичными придворными склочниками и подхалимами.

Таким образом, уже с самого начала своего существования наука, организованная не в рамках повсеместно пользовавшихся известной самостоятельностью университетов (впрочем, до самого XVIII века выпускавших молодых спецов, в основном, по специальности "богословие"), стала идеологическим оружием трона, а попутно и рассадником низменных нравов, непременно присущих придворной среде.

Породилище "быстрых разумом Невтонов"

Именно на данной стадии развития находились европейские академии, когда Екатерина I решила учредить свою. Номинально академия была создана, как заявлялось, во исполнение воли Петра в 1725 году, хотя еще в течение долгих лет влачила довольно жалкое существование и функций всероссийского научного центра никак не играла. Характерно, что прижимистый "мин херц", считавший каждую копейку, несмотря на всю страсть к наукам, предпочитал просто нанимать необходимых специалистов за рубежом или отправлял дворянских недорослей, а иногда и "протчего звания людишек" в европейские вузы. Вместо придворных прихлебателей он получал рабочую лошадку, что и требовалось. А академия, по его собственным словам, нужна была лишь "для славы среди иностранцев".

Первых российских академиков навербовали в Германии за умопомрачительную мзду. Впрочем, брали не всех без разбору, а только высший сорт - Эйлера, Бернулли, Палласа. И долго еще именно импортные ученые, в первую очередь немцы, являлись становым хребтом российской науки.

Российская академия наук до самой революции была учреждением довольно компактным. Число академиков и адъюнктов не превышало 60. С началом XIX века из приближенного ко двору кружка она превратилась в научный центр, финансировавшийся государством и работавший на госзаказ. Основной ее функцией было проведение фундаментальных научных исследований всероссийского масштаба, например, составление словарей, карт, геологические разыскания, собирание и исследование естественнонаучных коллекций, издание древних исторических памятников и документов. Она же присуждала государственные премии за научные исследования. Число этих премий превышало три десятка, впрочем, присуждались они не каждый год. Подавляющая же часть научных исследований проводилась под эгидой университетов, военно-учебных заведений, медицинских учреждений. В данном случае романовская империя оказалась вполне на европейском уровне. Именно такие академии в то время сформировались в передовых в научном отношении странах. И именно в таком виде, с некоторыми коррективами, существуют они там и поныне.

Назад к "Просвещению"

Академия наук СССР явилась монструозным порождением сталинских гигантомании и гиперцентрализованности. Первоначально находившаяся в Ленинграде, в 1934 году она была переведена в Москву. Как же, нехорошо: все основные центральные госучреждения в столице, а АН - в этом троцкистско-зиновьевском гнездилище. Как было прописано в уставе организации, АН - это "высшее научное учреждение Советского Союза, объединяющее наиболее выдающихся ученых страны". Сталинское руководство объединило все существовавшие и вновь создававшиеся научно-исследовательские центры в бюрократическую организацию, находившуюся под жестким идеологическим контролем государства. Таким образом была создана огромная и очень влиятельная организация, на практике монополизировавшая научные исследования. Вузовская наука была низведена до положения парии. Логика очевидна: каждый должен заниматься своим делом. Ученый пусть науку вперед двигает, а преподаватель пусть студентов учит. (Заметим, в скобках, что существовали и неподконтрольные академии научные учреждения, занимавшиеся стратегическими исследованиями в интересах военных и карательных органов.)

Все академические учреждения стоились на одинаковых организационных основаниях. Во всех союзных республиках существовали местные АН, подчинявшиеся Москве. С расширением братской семьи советских народов подобного рода учреждения организовывались в новых республиках - Эстонии, Литве, Латвии. Возникла и АН Карело-Финской ССР. Когда же последняя была по политическим мотивам расформирована, академию пришлось трансформировать в Карельское отделение АН СССР.

Таким образом, фундаментальная наука, как, впрочем, и вся страна, стала игрушкой в руках обуянного дикими идеями партийного руководства. Не стоит умалять заслуг советских ученых, которые, скорее, не благодаря государственной поддержке, а вопреки государственным выкрутасам продолжали добиваться выдающихся результатов. Однако такая громоздкая организация, как АН, с ее десятками тысяч научных сотрудников, разветвленным хозяйством и забюрократизованной структурой по определению не могла работать эффективно. Она стала вместилищем всевозможного научного балласта в виде трудов сталинских (хрущевских, брежневских) прихвостней, чиновников от науки, блатных мэнээсов и завлабов.

Фактически, в СССР академия играла роль, во многом схожую с ролью придворных академий эпохи раннего Просвещения: она служила для поддержания и повышения престижа режима, а тот, в свою очередь, играл роль мецената. Но это не движение по спирали. Это бег по кругу. "Придворные" механизмы работали в невиданных дотоле, поистине гигантских масштабах.

Химия и жизнь

Вот такая-то Академия наук досталась новой России в наследство от рухнувшего навзничь Советского Союза. Потеряв свои филиалы в бывших союзных республиках, в остальном Академия наук СССР, ныне РАН, не претерпела существенных организационных изменений. Она по-прежнему остается монополистом в сфере фундаментальной науки. Она по-прежнему остается под патронажем государства, которое финансирует ее, как может. А как оно может, мы знаем. Идеологический контроль сверху ныне сведен к нулю. И это, пожалуй, единственное изменение к лучшему, случившееся за постсоветские годы.

Лишний раз напомним, что в советские годы кадровая политика сводилась к назначению на ответственные посты идеологически безупречных товарищей, невзирая на их квалификацию (последняя, заметим правды ради, могла иногда быть очень и очень высокой). Для науки, существовавшей в условиях непререкаемого централизма, такой подход был особенно губительным.

Кроме того, в научные боссы пролезли многочисленные лизоблюды, дочки, зятья и племянники коммунистических VIP, смазливые домработницы академиков (был такой случай) и прочие досужие любители престижной синекуры.

Поскольку принципы продвижения по служебной лестнице в нашей академии остались прежними, эта публика и сейчас остается у руля нашей науки. Распределяет должности и присущие им оклады, утверждают программы исследований, представляют нашу страну на престижных международных форумах, расширяя свой научный кругозор на банкетах и фуршетах.

Ничуть не изменилась и громоздкая организационная структура главного научного учреждения страны. На ее плечах лежит управление огромным хозяйством, которое и по сю пору остается в высшей степени централизованным. Даже снабжение многих, в том числе региональных, НИИ идет через центральные органы РАН.

Российская академия наук - это бюджетная организация. Соответственно, она получает казенные денежки. Организация большая, денежек много. Дырочка всегда найдется. Вот, например, существует при АН такая структура, как "Академснаб". Ее основная задача - закупка на внутреннем рынке всего необходимого для учреждений и организаций РАН. Да, закупает. Например, в 1999 г. закупил "Академснаб" 50 тысяч литров этилового спирта, да еще 3 тысячи литров денатурата. Дело для науки необходимое. Но при этом та же организация, например, извещает: "Предлагаем оптом со склада в Москве женские колготки различных торговых марок". А В/О "Академинторг", например, приторговывает медицинской аппаратурой и лекарствами индийского производства. И уж верх несуразицы - это "Академхимбанк", в состав крупнейших акционеров которого входят 14 различных подразделений РАН. А вот реконструкцию центрального офиса РАН выполняла фирма "Мигострой", та самая, что отделывала "Рэдиссон-Славянскую" и президентскую резиденцию в Завидове. Надо понимать, и цены у них чуть выше, чем у молдавских шабашников. Недаром проверки счетной палаты обнаружили в деятельности учреждений РАН многочисленные и злостные нарушения финансовой дисциплины. Под гордой вывеской научного учреждения сидит присосавшаяся к бюджетным средствам и балансовым ценностям шарашкина контора, обогащающая академических бонз.

* * *

Вот какая у нас академия чисто конкретных наук. Ходящая при этом в "священных коровах". Для науки проку с такой "коровы" - как с козла молока. Разумеется, структурная реорганизация научных учреждений должна проводиться очень осторожно. Это ведь не канавы рыть. Готовой программы на руках нет пока ни у кого. Однако, похоже, хуже уже не будет. Так что бояться реформ не стоит.