Третья мировая, в отличие от первых двух, грозит стать войной двух цивилизаций - христианской и исламской. Раз уж не удалось избежать ее начала, то, может быть, удастся превратить ее в нечто подобное первым войнам - битву между нациями?

Государства европейские и азиатские

В 1914 и 1939 годах столкнулись друг с другом, прежде всего, христиане, и различие между католиками и протестантами или православными не играло тогда никакой роли (разве что в некоторых локальных конфликтах). Воевали между собой нации, то есть национальные государства, и этнические меньшинства порой вынуждены были сражаться со своими соплеменниками (как, например, австрийские поляки и украинцы - с российскими).

Но то Европа - несмотря на мировой характер двух войн, именно она была их главным театром. В Европе к началу ХХ века сложилась система национальных государств, а к концу 30-х она еще более четко оформилась. Совсем не то в Азии, где до сих пор очень мало таких стран, а гораздо больше полиэтничных. Правда, на Ближнем Востоке немало государств, населенных в основном только арабами, но тут другая сторона того же феномена - единый народ поделен на много отечеств, весьма отличных друг от друга и проявляющих единство лишь в неприязни к Израилю.

Там, где границы между государствами и этносами практически нигде не совпадают, роль объединяющего фактора вместо национальности берет религиозная принадлежность. Европа жила в период осознания себя христианским миром, и в этот период она предпринимала крестовые походы. Но вот уже несколько столетий как этот континент делится в первую очередь по национальному (чаще языковому) признаку. И даже те страны, где довольно велик процент меньшинств, отличаются общим национальным самосознанием, которое лишь дополняется местным этническим.

При всех различиях между конфессиями Европе свойственно и осознание себя единым христианским континентом. Даже если политкорректность заставляет европейцев говорить о равенстве всех религий, их не может не беспокоить обособление мусульман-иммигрантов в своих общинах - как когда-то беспокоило обособление евреев в гетто.

А что в Азии? Азия в несколько раз больше, и в ней можно выделить по крайней мере три цивилизационных региона - исламский, индуистский и буддийско-конфуцианский. Два последних демонстрируют сейчас либо нейтралитет, либо сдержанное одобрение действий Запада, но первый с трудом сдерживает враждебность. Даже если американцам удастся разгромить талибов и поймать главного террориста - они могут получить взамен тлеющий фронт ненависти в целом ряде исламских стран.

США надеются как на свою силу, так и на более медленное "воспитание" исламских народов, приобщение их к западной системе ценностей. На это стоит рассчитывать, но пока совершается воспитательный процесс, может вспыхнуть еще не один конфликт. Весьма различные, объединенные лишь общей верой народы могут направить накопившийся гнев против "неверных ", то есть, прежде всего, - янки и евреев.

Сначала - мусульмане, потом - пуштуны

Одним из факторов, интегрирующих радикальные исламистские тенденции, служит как раз полиэтничность самых крупных мусульманских стран - Пакистана, Индонезии, Афганистана, Ирана. Будучи очень различными по языку и культуре, а иногда и по расе, жители этих стран сплочены именно религией, которую потому и ставят превыше всего. Поскольку в настоящее время ни в одной из этих стран нет твердой и харизматической светской власти, то даже военные режимы побаиваются исламского радикализма и вынуждены лишь удерживать его в определенных рамках (как в Пакистане).

Если сейчас исламисты доконают Первеза Мушаррафа и превратят страну в нечто среднее между Ираном и талибским Афганистаном, то бороться с этим более чем 100-миллионным государством, обладающим (по всей вероятности) и ядерным оружием, будет не в пример сложнее. А фундаменталисты по всему миру получат ярко выраженного лидера, на коего возложат все свои упования...

Американцы надеются, что без их военной и финансовой помощи радикальный Пакистан долго не продержится. Но страны, погружающие своих граждан в средневековье, прививают им и средневековые потребности. А с людьми, привыкшими жить без благ цивилизации, воевать, как известно, во много раз труднее.

Пусть будет наоборот

К счастью для Запада, уже сегодня в Афганистане ясно обозначился фактор, который можно и нужно использовать против исламской интеграции. Правда, пока что он работает скорее на руку исламистам, но это лишь потому, что его еще не обернули против них.

Речь идет о полиэтничном составе населения этой страны. Северный альянс опирается в основном на таджиков и узбеков, тогда как пуштуны легко покорились талибам и сейчас явно не желают переходить под власть иноплеменников. Этнический, племенной фактор играет в этом обществе не меньшую роль, чем конфессиональный, но именно государственные интересы отодвигают его сейчас на второй план.

Станет ли Афганистан, изгнавший талибов, свободнее от радикализма, если в нем сохранится соперничество между этносами? Едва ли. Отчасти примирить разные племена и народности может, во-первых, традиционная монархия, во-вторых, жесткий авторитарный режим - светский либо теократический. Ни то, ни другое сейчас для Афганистана неприемлемо - с точки зрения тех, кто желает видеть его безопасным государством. Монархию вряд ли примет твердое большинство жителей, авторитарного диктатора должны поддержать главные силы внутри и вне страны - а это более чем сомнительно. О теократии и говорить не стоит. Что же остается?

Остается одно - либо перевести этнические трения в цивилизованное русло, либо разделить этносы государственными границами. Первый вариант мог бы быть подобен ливанской системе, многократно руганной, но все же удержавшей эту страну от полного распада и хаоса. Только вместо конфессий делить между собой власть во всех ветвях и уровнях должны этносы. Другое дело, захотят ли не привыкшие к конституциям афганцы заниматься такой дележкой, не предпочтут ли ей раздел по праву силы?

Поэтому лучше было бы создать на территории нынешнего Афганистана два или несколько государств, этнически сравнительно однородных. Вначале это могут быть не суверенные государства, а скорее субъекты федерации или даже автономии, но довольно скоро возьмут верх центробежные тенденции. Занятые разборками меж собой, эти малые государства волей-неволей забудут о своем исламском единстве. Сначала на короткое время, а потом и на более долгий срок.

Захотят ли этого сами афганцы? У них, похоже, другого выхода и не будет. Уберут талибов - значит возобновятся столкновения между пуштунами и таджиками, которые в середине 90-х и помогли утвердиться талибам. Запад мог бы ненавязчиво поощрять тенденцию этносов к обособлению, не выказывая предпочтения ни одному из них.

Каждому этносу - по государству?

Но Афганистан - не единственная страна, рождающая радикализм. По большому счету в такой же "дезинтеграции" нуждается и Пакистан, населенный очень разными народами. Само это государство было образовано искусственно в ходе раздела Индии, сопровождавшегося массовыми переселениями, резней и чистками по конфессиональному признаку. Главные этносы, населяющие Пакистан, вынуждены использовать в качестве государственного язык урду, который не является родным ни для одного из них (урду - обособившийся вариант хинди).

Долгие годы интегратором Пакистана служила вражда с Индией, но теперь на первый план выходят антизападные настроения. Если волнения пакистанских сторонников Талибана перерастут в гражданскую войну, то она неизбежно приобретет и этническую окраску. На сторону талибов встанут пуштуны северо-западной провинции и белуджи, но самый большой этнос - пенджабцы - вряд ли поддержит их столь однозначно. Как и синдхи, которые также имеют множество собратьев по языку в Индии.

Образование на территории Пакистана нескольких этнически однородных государств сделает его, как и Афганистан, более безопасным. Распри между этносами сейчас предпочтительнее, нежели их единство под зеленым знаменем. В то же время межконфессиональных проблем в новых государствах не возникнет, поскольку все они населены мусульманами-суннитами. К ним могут переселиться единоверцы из Индии, говорящие на тех же языках, - в этой стране живет около ста миллионов приверженцев ислама, что не может не беспокоить власти. Одно дело, если они уйдут на усиление большого Пакистана, другое - его обломков.

С другой стороны, пакистанские пуштуны наверняка захотят присоединиться к собратьям в оставшемся от Афганистана Пуштунистане. А не захотят ли афганские таджики объединиться с таджиками СНГ, узбеки - увеличить Узбекистан? Это уже область столь зыбких гипотез, что проверить их можно только на практике...

Важно убедиться в принципиальном положении: если Азия не встанет, подобно Европе, на путь превращения в континент национальных государств, угроза исламского радикализма останется в лучшем случае столь же сильной, как сейчас, а в худшем - будет много более серьезной. Другое дело, что перекройка границ в наше время почти невозможна иным путем, нежели военным. И раз уж нам выпало принять этот вызов, то нужно воспользоваться шансом.

Кстати, отделившийся от Пакистана Бангладеш отличается редкой для Азии этнической однородностью и совсем не замечена в потакании фундаментализму. Плюс к тому - память о трагедии 1971 года, когда пенджабцы из Западного Пакистана вырезали несколько миллионов бенгальцев, не позволит этой стране встать в один ряд с защитниками талибов.

А проблема курдов? Не имеющий государства 30-миллионный народ был бы очень благодарен Западу, если бы тот поддержал его устремления и поспособствовал отделению от Ирана и Ирака части их территорий. Турцию - члена НАТО - убедить будет куда трудней, но при наличии своего национального очага турецким курдам будет легче переселяться туда.

Конечно, перекройка границ и этнические размежевания - все это из арсенала прошлого века, если не позапрошлого. Но лучше использовать методы девятнадцатого столетия, чем вернуться в пятнадцатое.