Вячеслав Лейбман дал это интервью в ноябре 2002 года - по поводу первого (тогда - единственного) варианта газеты "Консерватор". Taste (or find) the difference!

Русский Журнал: Вячеслав, в самом начале этой осени вы запустили еженедельный газетный проект, претендующий одновременно и на объективность информации, и на некую идеологическую позицию. Я говорю о газете "Консерватор". Честно признаться, человеку, родившемуся в Советском Союзе, такое название может показаться чересчур идейно нагруженным. Сразу в голову приходит Черчилль, твидовые пиджаки, мощнейший стилистический пласт. Что вы хотели сказать, назвав так свою газету? В чем, как сейчас говорят, был ваш месидж?

Вячеслав Лейбман: Мне, кстати, эти британские ассоциации не кажутся неуместными для России. Разве они плохи? Консерватор - мне это слово представляется очень свежим и современным. Консервативный стиль подразумевает абсолютную логическую выстроенность отношений не только между людьми, но и между юридическими лицами, институтами, сложившимися партнерами. Речь не только о бизнесе. В России есть некая зачаточная тенденция к сохранению этих базовых принципов. К их улучшению и сохранению. Консерватор - не ограниченный ретроград, а враг хаоса. В этом плане я консервативен. Я не хочу терять то, что есть. Более того, я стараюсь развиваться именно в рамках этого вектора. Эти принципы выстраданы теми десятью годами, которые нам всем пришлось прожить. Они выстраданы буквально потом, слезами и кровью, при этом не только деловым классом, а всеми.

РЖ: Для кого вы работаете? Есть ли у вас представление о людях, чьи интересы газета собирается защищать и чью идеологию формировать?

В.Л.: Газета в той части, которую условно можно назвать "первой тетрадкой", ориентируется на умного интересующегося человека - тут мы в первую очередь СМИ. В общем, первая тетрадка рассчитана на типичного интеллигентного читателя. Вторая часть газеты делается в первейшем расчете на представителей определенного класса, которые с куда большим усердием и вниманием, чем просто образованные люди, рефлексируют именно по поводу идейной наполненности жизни всей своей социальной страты. Им хочется не просто бытового комфорта, но и стилистического соответствия. Во всех сферах при этом - в светской жизни, в моде, в культуре. Я сейчас говорю об известной медийной идеологии, утверждающей, что серьезная газета призвана формировать класс, задавать его стилевые, интеллектуальные, моральные рамки. Это традиционно британский журналистский подход - тут мы опять возвращаемся к твидовому пиджаку. Этот подход сильно отличается от куда более нервного континентального европейского канонического видения большой газеты, которая должна быть скорее полем ожесточенной идейной дискуссии. Мы же консервативны, мы владеем определенной и адекватной нынешним требованиям ценностной и стилистической шкалой и считаем нужным донести ее до нашего читателя. Учить мы никого не собираемся, мы хотим дать совет. Знаете, давно, когда в Англии формировался класс, ставший опорой нынешних консерваторов, людей, добившихся невиданной силы и могущества Британии, именно газеты формировали их идейную базу - Times называли "моральным судьей нации". Я говорю не о том, что мы претендуем на такую роль, а для того, чтобы стало понятно, как мы представляем спектр наших задач. Газета не только отмечает тенденции, но и имеет свою позицию. Это позиция молодого консерватора, добившегося определенного успеха, влияния и состоятельности, и не желающего расставаться с этими приобретениями. Мы готовы и будем отстаивать интересы этого класса, который увеличивается буквально на газах. Мы не занимаемся "журналистикой голого факта", но берем еще на себя право оценки и анализа. "Консерватор" может и хочет помочь такому человеку.

РЖ: Если забыть о вашем собственном издании, какие российские газеты кажутся вам сейчас наиболее сильными?

В.Л.: Конечно, до сих пор мало что может сравниться со старым, еще яковлевским "Коммерсантом". То, что сейчас с газетой происходит, представляется мне довольно печальным процессом. Если так будет продолжаться и дальше, руководство издательского дома очень быстро потеряет все то, что годами строили их предшественники. С "Коммерсантом" отчасти произошла страшная и вместе с тем частая вещь - газета окончательно превратилась в инструмент политического влияния. Заказуха ведь видна не только экспертам по СМИ и инсайдерам, но и думающему человеку с улицы. "Коммерсанту" не просто нельзя желтеть, ему это смертельно опасно. Но я не могу сказать, что мне газета больше не интересна. "Коммерсант" времен Максима Соколова и Александра Тимофеевского преуспел как раз потому, что строился на обратных нынешним принципах. Я даже признаюсь, что мне, конечно, хочется сделать из "Консерватора" что-то напоминающее тот блестящий Коммерсант. Раф Шакиров, их бывший главный редактор, год назад запустил свой новый газетный проект, и у них, очевидно, мощнейший новостной блок - он их тянет вперед как локомотив. "Газета" очень профессионально делается, это видно сразу. На самом деле, история российских СМИ последнего десятилетия четко показывает, насколько важно задать тенденцию. "Коммерсанту" это, конечно, удалось. Было время, когда все издания, работающие вне гламурной или желтой ниши, волей или неволей, бездарно или талантливо, копировали их стиль.

Интервью брал Николай Морозов