Совсем не в праздничной атмосфере прошел юбилей по случаю 50-летия завершения Корейской войны. С осени прошлого года политический термометр вполне определенно указывает на постепенный "разогрев" напряженности на полуострове.

В последние дни мировые СМИ запестрели новыми тревожными сообщениями о намерении северокорейских властей объявить о вхождении страны в клуб ядерных держав. Обязательным атрибутом распространяемых СМИ прогнозов является их "привязка" к "красной дате" в календаре Северной Кореи. Если верить газетам и неким "осведомленным источникам", "час Х" придется на 9 сентября - годовщину создания КНДР. Называется также 10 октября - день основания правящей партии.

Чтобы нынешняя ситуация вокруг Северной Кореи стала яснее, следует пролистать историю современных американо-северокорейских отношений немного назад.

Точкой отсчета нынешнего конфликта можно считать состоявшийся 3-6 октября 2002-го года визит помощника госсекретаря США Джеймса Келли в столицу Северной Кореи, который в итоге привел к расторжению США соглашения 1994 г., предусматривавшего закрытие северокорейских ядерных реакторов в обмен на строительство АЭС на легководных реакторах и поставки топлива. По словам американских представителей, в ходе состоявшихся переговоров Пхеньян признался в продолжении секретных разработок ядерного оружия. (Примечательно, что Вашингтон уведомил мир о содержании переговоров лишь почти через две недели после завершения визита Келли.)

В свою очередь, Северная Корея возложила всю ответственность за кризис на США, обвинив их в подготовке военного нападения.

В конце октября официальные представители Северной Кореи заявили о фактическом объявлении США войны КНДР и отметили право Северной Кореи "иметь ядерное и другое оружие для защиты своего суверенитета перед военным, политическим и экономическим давлением Вашингтона".

А уже 10 января последовало заявление Пхеньяна о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия и прекращении сотрудничества с МАГАТЭ, вслед за которым Северная Корея отказалась от моратория на испытания баллистических ракет.

Корейский сценарий - новая тактика поведения "страны-жертвы"

Сценарий корейского конфликта принципиально отличается от иракского.

В иракском сценарии Багдад послушно следовал всем правилам игры, разработанной и диктуемой из Вашингтона. Исход сценария был определен изначально: каждый из участников спектакля старательно отрабатывал роли, прописанные режиссерами Белого Дома.

"Ближневосточный процесс" задумывался как новый мини-Нюрнберг. На протяжении всего американо-иракского конфликта Вашингтон с пафосом исполнял роль обвинителя в отношении арабского диктатора. Хусейну же была прописана роль преступника, незаконно завладевшего ОМУ, доказательств чему, кстати, до сих пор так никому и не удалось представить.

Блеф стал важным инструментом обработки мирового общественного сознания с целью склонить его к одобрению силовой акции Вашингтона и Лондона. Примечательны разгоревшиеся в последнее время в Великобритании и в США вокруг Т.Блэра и К.Райс скандалы в связи с подтасовкой фактов для обоснования решения о начале операции в Ираке.

В корейском сценарии Пхеньян с самого начала дал понять, что не согласен с навязываемым ему распределением ролей, взяв на вооружение тактику "обострения" конфликта. Примечательно отличие в риторике конфликтующих с США сторон в рассматриваемых сценариях.

В иракском случае - риторика Хусейна носила оправдательный характер. Багдадский режим пытался отвести от себя подозрения в разработке ядерных вооружений и обладании запасами бактериологического и химического оружия.

В северокорейском случае - риторика Ким Чен Ира приняла агрессивно-наступательный характер. Пхеньян, судя по всему, решил вести свою игру по известному принципу "чем грандиознее ложь, тем легче ей поверят". Утверждения Пхеньяна в условиях невозможности их подтвердить или опровергнуть (северокорейская загадка будет на порядок труднее иракской) превратились в средство психологического давления на противника, вынуждая того с большими сомнениями оценивать свои возможности. Пхеньян явно пытается создать у мира впечатление, что страна уже обладает ядерным оружием. И тем самым показать, что любые попытки разговаривать с ним с позиции силы успеха не принесут.

Здесь уже ядерный шантаж и блеф становятся главным козырем потенциальной жертвы, ее единственным шансом на выживание.

Тактика ядерного шантажа Пхеньяна носит во многом вынужденный характер. США своей политикой сами подталкивали Пхеньян к возвращению в русло привычной политики изоляционизма. В северокорейском вопросе Вашингтон пошел по уже привычному для себя пути обвинений и угроз. Вашингтон не поддержал первые робкие шаги Пхеньяна по либерализации экономических отношений, на которую так рассчитывали Москва и Сеул. Пхеньян к тому же имел моральное право сослаться на невыполнение США своих обязательств по договоренностям 1994 г. Вашингтон фактически не вел строительства в КНДР обещанной АЭС, а прекращение предусмотренных соглашением поставок горючего (500 тыс. кубов ежегодно) ухудшило и без того непростую ситуацию в стране. Начавшуюся же в США полномасштабную подготовку к вторжению в Ирак северокорейский режим посчитал благоприятным моментом для мобилизации ресурсов на ускоренный прорыв в создании атомной бомбы как единственной для себя гарантии безопасности.

В свою очередь, для Вашингтона игра на обострение выгодна со многих точек зрения.

В геополитическом плане скорое разрешение "северокорейского вопроса" США совсем ни к чему. Их устроило бы состояние перманентного вялотекущего управляемого кризиса. Это дает обоснование долгосрочному присутствию американских войск на юге полуострова и в Японии, позволяющему в условиях наращивания Китаем военных и экономических мускулов и возможного обострения национально-государственного кризиса России обеспечивать военно-политический контроль над Дальним Востоком. Раскол Кореи служит сохранению доминирующих позиций США в АТР, страхуя от появления в будущем еще одного амбициозного экономического конкурента.

Раздувание северокорейской ядерной проблемы позволило Вашингтону вновь консолидировать вокруг себя союзников по АТР. Фактически заблокированным оказался переговорный процесс по нормализации отношений Северной Кореи с Южной Кореей и Японией.

К тому же переход Пхеньяна на позиции ядерного шантажа дал Вашингтону новые аргументы в пользу обоснованности присвоенного им права наносить превентивные удары по "странам-изгоям".

Другим примечательным результатом срыва процесса потепления политического климата на полуострове стало ослабление роли Москвы в процессе корейского урегулирования. США изначально с подозрением отнеслись к размораживанию отношений России с Северной Кореей при В.Путине и превращению Москвы в привилегированного партнера Пхеньяна. В намечавшейся связке Москва - Пхеньян - Сеул Вашингтон увидел угрозу своей гегемонии на Дальнем Востоке. Действия Москвы не вписывались в сценарий игры Вашингтона по изоляции "стран-изгоев" и в корне противоречили концепции "оси зла".

Игра в эскалацию конфликта оказалась удобным средством для вытеснения России и возвращения США доминирующего положения в регионе. Примечательно, что начавшийся прошлогодней осенью кризис развивался под аккомпанемент утверждений западных СМИ о российской помощи Северной Корее в создании ядерной программы. В антироссийской позиции Вашингтона убеждает также упорное нежелание включить Москву в число посредников в урегулировании северокорейской ядерной проблемы. Вся дипломатическая игра США велась через Пекин, наделенный эксклюзивными правами на осуществление посреднической миссии.

Таким образом, эскалация напряженности в северокорейском сценарии превратилась в обоюдоострое оружие, отвечая интересам обеих конфликтующих сторон в условиях развернувшейся полномасштабной подготовки США к вторжению в Ирак.

От игры в эскалацию конфликта - к принуждению к компромиссу на своих условиях

"Горячей" войны в целом опасаются оба противника, не говоря уже о соседях Северной Кореи по региону.

Северокорейскому режиму война грозит полной ликвидацией данного государственно-идеологического образования, политической и, возможно, физической смертью правящей верхушки.

В сравнении с операцией в Ираке риски для США в случае войны против Северной Кореи также многократно возрастают.

Конечно, военная машина Северной Кореи несравнима по мощи с американской. На ее разгром российские и западные эксперты отводят от нескольких недель до нескольких дней.

Но в запасе у северокорейцев имеется ряд "козырей". Во-первых, по боевому духу северокорейская армия намного выше иракской (в открытом бою у "наемных" американских солдат будет мало шансов против "идейных" северокорейских).

Во-вторых, северокорейцы способны нанести такой удар по Югу, который если не поставит крест, то надолго лишит Южную Корею претензий на роль нового мирового экономического центра. Сеул находится всего на расстоянии 40 км от демаркационной линии и легко превратится в мишень для многочисленной артиллерии Пхеньяна. Незавидная участь ждет и 17-тысячную группировку американских войск в Южной Корее. Кроме того, серьезно пострадает Япония, территория которой также находится в пределах досягаемости северокорейских ракет "Родонг-1".

Однако этот ущерб меркнет перед возможной катастрофой, которую ждет регион в случае применения Пхеньяном гипотетического атомного оружия.

Также Америка должна учитывать возможность серьезного ухудшения своих отношений с Китаем (особенно на фоне наблюдаемого нового обострения тайваньской проблемы). Даже несмотря на то, что конфронтация с Вашингтоном не входит в планы Пекина на сегодняшнем этапе.

К тому же, если в Ираке главным движущим фактором для Америки была нефть, установление контроля над которой должно было снять головную боль Белого Дома по поводу нестабильного поведения нефтяных рынков и диктата цен со стороны ОПЕК, то в Северной Корее США столкнутся лишь с проблемами нищей обескровленной страны, с задачей спасения от голода многомиллионного населения: вместо дивидентов - одни только затраты.

Наблюдателям и экспертам так до конца и не ясно, сделал ли уже Пхеньян последний шаг к созданию ядерного арсенала. В то же время сомнений относительно наличия у северных корейцев необходимых технических возможностей практически ни у кого нет - расхождения касаются лишь уточнения этапа готовности: "около" или уже "за" "ядерным порогом".

Ясно, что тянуть время в условиях такой неопределенности Соединенным Штатам тоже долго нельзя. Реализация Северной Кореей полноценной программы ядерных вооружений и разработка носителей, способных достичь тихоокеанского побережья США, сделает ее окончательно недоступной для "наказания" "ястребами" из Вашингтона.

В то же время непросчитываемость рисков объективно подталкивает обе конфликтующие стороны к поиску компромисса.

Примечательно, что параллельно развивающемуся конфликту был запущен процесс его политического урегулирования. Для каждой из сторон игра в эскалацию конфликта стала удобным инструментом принуждения противника к компромиссу на своих условиях.

Начавшийся дипломатический процесс свелся к торгу вокруг формата переговоров и гарантий безопасности Пхеньяну. Пхеньян настаивал на двустороннем формате переговоров, возобновлении полномасштабной экономической помощи (необходимой для элементарного выживания голодающей, испытывающей острый дефицит энергоресурсов страны) и заключении договора о ненападении. В свою очередь, США взяли линию на многосторонний формат переговоров (что позволило бы перевести равноправный диалог в формат следствия по "северокорейскому делу" и усилить давление на Пхеньян), подчеркивая нежелание связывать себе руки договорными обязательствами.

В контексте "выкручивания рук" противнику и стремления каждой из сторон занять наиболее выгодные переговорные позиции читается и алгоритм распространения самых громких слухов последних недель.

13 июля южнокорейское информагентство Ренхап сообщило о полученном США 8 июля от северных корейцев уведомления о переработке ими 8 тыс. облученных ядерных топливных стержней. 16 июля информацию подтвердил представитель Госдепа Р.Баучер. По оценкам американских экспертов, имеющегося у северных корейцев плутония достаточно для 5-10 ядерных зарядов.

Тогда же, 16 июля экс-министр обороны США У.Перри в интервью "Вашингтон пост" заявил о возможности американо-северокорейской войны в этом году. В тот же день агентство Ренхап выдало прогноз о возможном начале войны уже осенью.

20 июля "Нью-Йорк таймс" и телекомпания "Си-Эн-Эн" со ссылками на высокопоставленного представителя Пентагона распространили сведения о зафиксированных американскими военными выбросах в атмосферу республики криптона-85, что дало экспертам основание утверждать о запуске северными корейцами еще одного, помимо известного в Йонбене, ядерного реактора для выработки плутония и о достоверности переданной Пхеньяном американцам информации.

24 июля западные СМИ со ссылками на дипломатические источники в Токио распространяют слухи о намерении Пхеньяна заявить о своем ядерном статусе 9 сентября. Одновременно - уже со ссылкой на источники в МАГАТЭ - слухи подтверждают российские информагентства.

Анализ июльских слухов (большинство из которых вполне соответствует формуле "лучше нас не трогайте...") позволяет предположить, что новое обострение связано скорее всего со стремлением Пхеньяна усилить свои позиции накануне осеннего дипломатического торга.

Москва разыгрывает карту "ядерной зимы"

Срыв процесса стабилизации на полуострове стал ударом по усилиям Москвы последних лет по выводу Пхеньяна из международной изоляции и приобщению к "цивилизованному миру".

Новая корейская политика России основывалась на серьезном экономическом интересе. Сближение двух Корей давало ощутимую практическую выгоду Москве и принесло бы существенные геополитические дивиденты. Ключевое место в российских планах заняла реализация проекта соединения Транскорейской магистрали с Транссибом, превращавшего Россию в кратчайший транзитный коридор для торгового экспорта дальневосточных стран в Европу и повышавшего инвестиционную привлекательность России.

С начала ухудшения отношений между США и Северной Кореей Москва последовательно придерживалась линии на торможение конфликта, фактически срывая игру Вашингтона на нагнетание напряженности на полуострове. Москва до самого последнего момента отрицала возможность интерпретации заявлений Пхеньяна как свидетельства наличия у него ядерного оружия.

Естественно, что такая позиция России вызвала сильное раздражение США, неоднократно пенявших Москве на попустительство главному по классификации вашингтонской администрации представителю "оси зла". Как признался замглавы МИД А.Лосюков в интервью газете "Время новостей" (23 июля), "наши оценки не устраивают США как слишком мягкие по отношению к Северной Корее".

В условиях отстранения России от решения корейских дел и отсутствия иных ресурсов развернуть ситуацию, в Москве, судя по всему, сочли возможным включиться в игру в ядерный шантаж.

Именно так можно рассматривать нашумевшие заявления А.Лосюкова 18 июля о начавшейся в России подготовке к возможному ядерному конфликту на Дальнем Востоке.

Как по команде, в центральных российских СМИ ("Известия", "Комсомольская правда", "Независимая газета", "Труд" и др.) началась кампания "раскрутки" страстей вокруг угрозы "ядерной зимы" в Приморье. Газеты вынесли слова Лосюкова на первые полосы, сопроводив их многочисленными комментариями. Серьезность нависшей над страной опасности подчеркивали распечатки схемы розы ветров на Дальнем Востоке.

Примечательно, однако, что застрельщиком нагнетания ядерных страстей в России выступил именно МИД (не МО или МЧС, которым по должности вроде бы пристало больше заниматься проблемами обеспечения безопасности страны перед внешней угрозой). Характерно, что такой поворот застал врасплох многих наших чиновников. Обращают на себя внимание в этой связи прозвучавшие по "горячим следам" сенсации слова одного из высокопоставленных представителей МЧС о том, что ему ничего не известно об обнародованной МИД программе подготовки дальневосточных регионов страны к предотвращению ядерной угрозы.

Еще более странно прозвучали заявления представителей администрации Приморского края о готовности принять до 200 тыс. беженцев из КНДР в случае войны. И тут же - признание того факта, что система ядерных бомбоубежищ, мягко говоря, далека от необходимой кондиции - что вызывает естественный вопрос, спасут ли власти в случае необходимости хотя бы свое собственное население. Красноречивы также сообщения ряда газет, что на деле никакой подготовки дальневосточных регионов к корейской войне не ведется и ничто там пока не говорит о возможности перехода к режиму чрезвычайного положения.

Все это указывает на то, что громкие заявления МИДа адресовались в первую очередь внешней аудитории. Они "удачно" вписались в общую мрачную картину возможного в случае начала войны ядерного апокалипсиса в регионе, став еще одним аргументом, призванным убедить США проявить благоразумие.

Москву допускают к "разруливанию" "северокорейского вопроса"

Перед лицом "несгибаемости" Пхеньяна и промосковской позиции Пекина (предпочитающего "разделить ответственность" за будущее Северной Кореи с Москвой и выступающего за ее включение в состав переговорщиков) Вашингтон вынужден был уступить и отказаться от прежней линии на отстранение России от поисков решения северокорейской ядерной проблемы. К тому же не оправдалась ставка на посредническую эффективность Китая, что вынужден был признать первый замгоссекретаря Р.Армитидж в интервью японским СМИ 30 июля.

Почти одновременно разными представителями Госдепа - Р.Армитиджем, Д.Болтоном, Р.Баучером - была выражена готовность расширить ранее отстаиваемый США пятисторонний формат (КНДР + США + Китай + Южная Корея + Япония) и озвучена мысль о "полезности" участия России в диалоге по ядерной программе КНДР.

Одновременно все они подтвердили намерение США решать корейскую проблему мирным путем. Как заявил в ходе визита в Пекин 28 июля Джон Болтон: "У нас нет намерения вторгаться в Северную Корею... потому что Северная Корея - не Ирак. Суть проблемы совершенно иная. Обстоятельства совершенно иные. Я думаю, что президент Буш ясно дал понять, что в случае с КНДР мы ищем мирного решения ядерной проблемы".

Похоже, ожидавшейся многими наблюдателями "горячей" осени на Корейском полуострове все же не будет.

В пользу этого говорит и намечающийся на сентябрь вояж в регион Джимми Картера с миротворческой миссией. В 1994 г. ему уже удалось остановить кризисное развитие ситуации и добиться подписания известного соглашения, которое обеспечивало стабильность на полуострове до конца прошлого года.

На это же указывают и периодически появляющиеся в ведущих американских изданиях вбросы о готовности вашингтонской администрации дать требуемые Пхеньяном гарантии ненападения.

Все больше сигналов указывает на то, что активный процесс согласования даты старта нового переговорного процесса даст уже в скором времени свои положительные результаты.

1 августа информагентства распространили заявление МИД КНДР о готовности провести шестисторонние (Вашингтон + Пхеньян + Пекин + Москва + Сеул + Токио) переговоры по вопросу развития своей ядерной программы. Оговорка, что главными участниками переговоров Пхеньян видит КНДР и США, и требование заменить в качестве официального представителя Вашингтона Джона Болтона, поскольку, по мнению Пхеньяна, "за переговорным столом не должно быть места отбросам человеческого общества и кровожадным вампирам", - носят ритуальный характер и в данной ситуации мало что меняют. Гораздо значимее позитивная оценка Джорджем Бушем решения Пхеньяна.

По утечкам из южнокорейских дипломатических источников, многосторонний диалог может начаться в конце августа - начале сентября.

Другой вопрос - что северокорейскую "ядерную проблему" даже новые соглашения кардинально не решат. Они в очередной раз окажутся временными - по крайней мере до полной смены северокорейской политической и общественной модели (неясно пока, правда, каким образом она произойдет - по сценарию "горбачевской перестройки", идеологического разоружения Пхеньяна и мирного объединения Кореи, или - по сценарию насильственного свержения режима в Северной Корее с огромными человеческими, экономическими, экологическим потерями для региона).