Выпуск от 28 февраля 2000 года
- Секвестр ссылки и письма Архангельскому; опять коза; Ю.Н. о дневниках и Точки
Хорошее я придумал было начало, позволяющее перейти от Норвежского Лесного к графомании. Но в процессе работы над разделом "Глупости" выяснилось, что я не могу устоять перед соблазном полного воспроизведения некоего весьма обширного текста. Памятуя о заветах Курицына (надеюсь, и о нем будет в следующий раз, и о Кузьмине, и о Максе Фрайе, и о литературных конкурсах, и о присланных Лесным ссылках, и о толстых журналах, и о собачьей комедии вообще), я решил ограничиться сегодня этим одним разделом (ну и традиционной "Игрой"). Однако, предваряя возможный разговор (не уверен, что у меня станет на него занудства), помещаю сегодня здесь цитату из известинской статьи А. Архангельского и прикрученную к ней по согласованию с автором голосовалку. Письма отправятся автору статьи, тем самым читатели Ссылки получают шанс поучаствовать в литературно-критическом процессе. Копии - мне. Если вы не читали кого-то из перечисленных, просто пропустите их.Итак: вослед коллегам по отделу культуры, уже напечатавшим свои "списки" лидеров в других областях искусства, я составил алфавитный перечень из 15 имен (меньше не получается) "практикующих" прозаиков. Критерий отбора прост: этих сочинителей, младшему из которых 37 лет, а двум старшим - по 75, упоминают, цитируют, рецензируют, интервьюируют чаще других писателей, также избегающих легких жанровых путей. (Для авторов "легкого" чтения, презирать которое нехорошо, должны составляться все же отдельные списки.) <...> При этом одни писатели, попавшие в наш список, популярны в молодежной среде - другие по сердцу старшему поколению читателей; кто-то адресуется "патриотам" - кто-то "демократам"; традиционалисты уравнены в правах с постмодернистами. Но дело сейчас не в этом. Все последние годы - под сурдинку однообразных разговоров о бедности русской литературы и рассуждений об оскудении писательских дарований - отечественная проза развивалась, обретала новое качество, смысловое дыхание, причем благодаря усилиям писателей разных поколений и подчас несовместимых стилистик. Это очевидно для каждого, кто следит за ее развитием, скажем так, в режиме реального времени. Но кто именно определяет лицо современной словесности? <...> Давайте попробуем совместно поразмышлять на заданную тему - и начнем с того, что разрушим узаконенный беспорядок алфавита. Пожалуйста, поставьте на первые места в этом списке тех, кого вы считаете ключевыми литературными фигурами реального литературного процесса второй половины 1990-х годов, а затем, в порядке убывания, - тех, кто, по вашему мнению, потерял форму (или никогда ее не имел). <...> Разумеется, мы будем особенно рады, если вы прокомментируете и постараетесь обосновать свой выбор. Итак:
На другой раз переносится и дивная запись беседы с одним московским ребенком, полученная нами по каналам Интернета. Вот отрывок в виде анонса:- Пушкин это писатель, а Путин мой начальник, он самый главный в мире, и на всем свете, и вообще в нашей стране.
Игроки разделились на три категории - первую составляют те, кто шлет задания и пытается угадывать, вторую - те, кто угадывает, но заданий не шлет; третью - те, кто задания шлют, но не угадывают. Подвид ее наиболее распространенный - те, кто шлют задания, но не отвечают на требование прислать правильный ответ. К этому-то подвиду принадлежит автор прошлого задания, который выбывает из игры.
Таким образом, у нас ничего не меняется. Напоминаю: пять очков получит тот, кто пришлет ссылку на издание. Остальные (как угадавшие с первого разу, так и воспользовавшиеся дополнительной неделей) получат по одному очку. 9 баллов - Маша; 8 баллов - Н. Колпий; 6 баллов - Ю. Володарский, mL; 5 баллов - Кузнецов; 4 балла - Савватий, pshusha; 3 балла - Н.Сорокин, Кость Скрыптум; 2 балла - Амин, Igor Astapov, Бродский, Ia-Ia, Кузя, Леонид, Лошадь, mgm, М. Сазонов; 1 балл - a_l, DA, dmkom, Semen Gorbunkov, 7 черепах, Сочный, Лиза Кабинетова, Карина, Лена, mgm, mm, Наталья, Фи; вне игры - Аничка, Виталий Боровиков, тё. Пришлите свое задание:
Ю.Н. написал насчет дневникового жанра так:У меня, например, нет ну никаких вообще мыслей о дневниковом жанре.
Свернем в сторону. Вообще говоря, регулярные записи вовсе не обязательно строятся по дневниковому принципу (ср. жанр "записных книжек"). Очевидно, есть эпохи, располагающие к дневникам, и есть времена, требующие других форм фиксации повседневного опыта (точно так же, как бывают психологически предрасположенные и непредрасположенные к дневниковому жанру люди; я из вторых). Речь не только о культурной моде, но и о неких тенденциях в системе жизненных жанров, с этой модой, конечно, связанной. В начале века дневники пишут многие. В 20-30-е это занятие теряет популярность. Причиной тому не только нарастающий страх перед обыском (Е. Анисимов по сходному поводу пишет: "В XVIII в. было небезопасно вообще писать что-либо вроде дневника и тем более переписываться, за письмами шла настоящая охота. <...> Написанные на бумаге "непристойные слова", в которых усматривали оскорбление чести государя, безусловно приравнивались к публичному произнесению этих слов."). Была, кажется, и другая причина: время требовало новых, неиндивидуалистических жанров. Смотри, впрочем, об этом ниже. Возвращаюсь в последний раз к дневникам Неинтересного Человека. В первой тетрадке читаем:
И вообще я хочу удавиться. Кажется, легко можно постулировать, что дневник состоит из хронологически упорядоченных записей. Если нет, то это другой жанр. Хорошо. Простейшая базовая модель дневниковой записи состоит из трех канонических элементов. Первый, чисто структурный, это временная отметка, играющая роль скобок.
Пример: 1 марта... ЕБЖ (ну, это все знают).
Или: 12 октября... ПЧПС (попили-чаю-пошли-спать, детский дневник внучки, кажется, Фихтенгольца). Второй, всегда эмоционально окрашенный, это "содержание", которое может быть тривиальным.
Пример: письмо милой (или маме, А.Блок). Или: выиграл 2р. 50к. сер. (начало ХХ века, дневник выпускника СПб университета, служащего в департаменте внутренних дел).
Или: Savannah 121 pe (доля Билли Бонса, единица измерения - pieces of eight).
Или: Бетховен 6-я (иногда помечен исполнитель; корейский дневник военврача, деда моей жены). И тут мы подходим к третьему, явно или неявно присутствующему элементу, который можно назвать цезурой. Жуют волы.
Он присутствует даже в дневнике Билли Бонса, который находится на жанровом стыке с амбарной книгой. Это (явно или неявно зафиксированное) давление времени, основная причина существования жанра. Почему я его выделяю? Как раз потому, что в самом тривиальном дневнике он занимает невидимое место между записей. Я мог бы написать: "22 февраля. Гайавата больше не политкорректен. Удавиться! Выпил стакан рому." Дата и ром служат скобками. Восклицание есть третий элемент, явно говорящий о том, что скучно жить на этом свете, господа. Упоминание Гайаваты строго необязательно; мало ли почему скучно! И если вы скажете, что я пытаюсь вам впарить и делаю литературный жанр из ничего, я сошлюсь на протестантские семейные дневники, которые до сих пор можно увидеть кое-где неподалеку от Библии: ровно одна строчка в день, день за днем неуклонно. Как вел себя Том; что девочка родилась здоровой; и твердым почерком о смерти мужа.5 авг. <1916> Пт. В 4 ч. у. разбудила Галюня; разболелся живот, начались схватки, сразу же пошли в лечебницу Уваровой на Нестеровскую ул. где оставил ее, сам же вернулся и заснул. Проснулся в 10-м ч. у. и направился навестить Галюка, сообщили что родила в 7 ч. 55 м. у. "хлопчика". Страшно рад; хотя мальчик весил всего 7 1/2 ф. Вечером с Борисом и Катей пошли погуляли в Купеческий Сад.
Хлопчика назвали Виктором ("Витуленька" в дневниках старшего Станиславского). Вторая тетрадка принадлежит ему. Две одинаковые общие тетрадки - отца и сына - провоцируют сопоставления, оправданные не столько логически, сколько художественно. Поэтому дальнейшее рекомендуется читать, держа в памяти первую и вторую публикации. Эдип дискурсивный полнейший выходит. Согласно легенде, изложенной в одном из предыдущих выпусков, Виктор Станиславский погиб на войне, потому дневники и оказались в моем распоряжении. Датирована тетрадка 1933-34 гг. и первоначально предназначалась, кажется, для некоего трогательного нравоописательного сочинения, озаглавленного "Точки". Рисованный титул (без имени автора, заметим) столь замечателен, что я его сегодня воспроизведу. Помимо означенных "Точек" там имеются еще статьи из стенгазеты (?) "На риштованнi", выписки из разных сочинений в стихах и прозе (замечательные попадаются), а также конспект знаменитой книги Зуева-Инсарова "Почерк и личность". Но "Точки" мне так понравились, что я решил просто их опубликовать целиком. То есть, не то что "понравились" - ужасная смесь передовицы "Комсомольской правды", романа безымянного автора и школьного сочинения. Просто приятно воскрешать - хоть в таком ограниченном виде. И кто еще такое опубликует? Вот именно. Один я, один, как церковная мышь. Сегодня - первый отрывок, а в следующий раз, после второго (гораздо меньшего по объему) будет некоторый интерактив. Орфография и пунктуация источника сохранены.
/Киров/ "Мы - гроза и тронов и корон.
Мы лишь часть движенья мирового
Я - коммуны юный электрон."
/Сосюра/ "Если вы хотите, чтобы человеческое Целое было всесильным, пусть каждый из нас будет этим человеческим Целым, в котором сосредотачивается вся жизнь, готовая хлынуть наружу и просиять..."
/Ромэн Роллан/Железной поступью, впервые в истории человечества, многомиллионный человеческий коллектив первого в мире государства подлинных хозяев земли - идет к осуществлению того, о чем мечтали и за что погибали тысячи лучших представителей человеческого рода. Идет к осуществлению коммунистического общества. Второй десяток лет, в необычайных условиях борьбы, творит свободный пролетариат свое светлое, радостное будущее. Постепенно уходят в прошлое тяжелые, полные героической борьбы, большевистской настойчивости, годы. Тогда впервые большевик доказал всему миру свое упорство и героизм. Тогда в тифу, в белесоватой мгле морозов, у костров ночных привалов, по старым букварям и лоскутам газет, при слепом мерцании керосиновых коптильников - обучалось новое поколение, создавалась новая культура, воплощавшая в себе всю мощь и всю силу класса. Сегодняшняя действительность нашей страны, показала сбыточность большевистских утопий. Да, в стране большевиков умеют мечтать, но мечтают деловито, ясно и упорно. Большевистские мечты точны как математическая формула и смелы как взлет стратостата. Мечты эти разрабатываются в Госплане и на рабочих собраниях, утверждаются на съездах нашей великой партии а затем, с увлечением и невиданным энтузиазмом миллионов людей - проводятся в жизнь. Строят у нас везде с одинаковой дракой за большевистские темпы. Пафос строительства веет над Днепрокомбинатом, над коровниками совхоза "Гигант", над Челябинским тракторным, над таборами в Кубанских степях. Так меняют одежду московских улиц и кротами врываются в землю строя тунелли метрополитена, так задувают очередную домну Магнитки, идут на Шпицберген, овладевают вершиной пика Сталина, создают водный путь из Балтики в Беломорье, побеждают воздушный океан героическими взлетами стратостатов. Всюду горячие повседневные будни советской стройки. В любом углу Союза - в лесах Кузнецка, у скважины Лок-Батана, на берегах Днепра или Волги, в долинах Таджикистана - наша волнующая обыденщина, наше расцвеченое повседневье. Мне хочется рассказать не о этом, ибо все это не ново в советской системе. Ведь большевики умеют брать крепости, большевики умеют строить и они привыкли создавать то, что никак не под силу капитализму. Мне хочется подчеркнуть торжество Ленинской культуры, торжество нового культурного человека рожденного нашей эпохой, эпохой торжества самых высоких идеалов, когда-либо воспламенявших человеческий ум. Мне хочется показать, как в повседневной будничной жизни каждый сознательный член нашего общества, - своей честной работой и искренней преданностью делу, которому он себя посвятил - в тоже время вносит и свою долю в дело нашей культурной революции, в дело борьбы с проклятым наследьем прошлого. Против некультурности, мещанства, шкурничества, наплевательского отношения к труду - за здорового, культурного, социалистического человека. 24 - II 1934 год
Киев.ТОЧКА ПЕРВАЯ
Лида Коссак Весна вступала в свои права. Весело журчали ручьи стаявшего снега, впервые свободно вздохнула земля, спавшая зиму под тяжелым покровом снега и льда. Люди, - согретые теплыми лучами весеннего солнца, весело шлепая в лужах растаявшего снега и счастливо улыбаясь первому веселому чириканью воробьев, копошащихся в дымящихся кучах прошлогоднего навоза и лошадиного помета, - нехотя расходились по душным помещениям контор, трестов и разных учереждений. С веселым гамом и шумом ввалилась ватага студентов и студенток в вестибюль большого желтого двухэтажного дома с вывескойНАРКОМЗЕМ Сегодня все здание техникума гудит особенно напряженно десятками взволнованных голосов. Сегодня последний экзамен по органической химии и с завтрашнего дня пригородные поезда развезут молодых студентов-практикантов по колхозам и совхозам района, где они должны свои приобретенные знания принести в пользу ударной подготовки к весеннему севу. - Ну, какой твой результат. Уже ответила?
АГРО-ХИМИЧЕСКИЙ ТЕХНИКУМ
скороговоркой выпалил Вячеслав Хлопков, веселый, энергичный паренек, обгоняя в корридоре свою соученицу Коссак. Ой, нет! только сейчас иду париться -
ответила та, отрываясь от разбора какой-то формулы, зафиксированной на обложке книги. - Вадька, слышишь?! Постой. Ей-богу не меньше четверти часа бьюсь над этой проклятой формулой. Сделай одолжение. Объясни...
и в амбразуре окна вырисовались силуэты двух голов, внимательно докапывающихся, откуда взялся Фосфор в той злополучной, туго поддающейся пониманию формуле. Лида Коссак - восемнадцатилетняя девушка с льняными волосами и немного скуластым, усыпанным веснушками лицом несет кропотливую нагрузку секретаря комсомольской ячейки вторых курсов. Завтра она, вместе с Хлопковым командируется в колхоз "Новая жизнь" для помощи в проведении сева и инструктажа над химической очисткой семян. Люде не легко дается мудрость формул. С ранних лет она осталась сиротою, потеряв родителей в девятнадцатом году, во время обстрела города Деникиным. Она прошла тяжелый путь беспризорной девчонки, ночуя в подвале одного разрушенного дома и кое-как питаясь отбросами из столовки "Нарпита". На десятом году своей жизни она попала в детдом и в первый раз смогла как следует, не ежась от ледяного ночного ветра, выспаться на чистой постели. Ей предоставилась возможность учиться. Чтоб не отстать от своих сверстников, далеко ее опередивших, она наспех прошла основные понятия общеобразовательных наук. Теперь, будучи студенткой второго курса техникума, Лида упорно работает над усовершенствованием своих знаний, каждую свободную минутку посвящая своей любимой химии. В этом ей усердно помогает ее закадычный друг Вадим Хлопков. Хорошо разбирающийся в учебном материале, лучший ученик курса, он всегда с охотой помогает Лиде в разборе непонятных вопросов. Во всех корридорах и аудиториях видны группы взволнованных спорящих или внимательно что-то разбирающих в книгах, студентов. Сегодня последний день первого семестра. Сегодня подводятся итоги четырехмесячной работы каждого члена этого большого студенческого коллектива. Вот почему уже больше четырех часов так взволнованно жужжит этот, сегодня взбудораженный муравейник. Но за окном весело блестит солнечный день, благоухают распускающиеся почки, кричат о идущем лете ручьи стаявшего снега, и каждый студент спешит скорее вырваться на улицу из кажущихся теперь темными и душными, помещений техникума. Понемногу пустеют корридоры, стихает суета и разноголосый гул около аудиторий. Экзамены подходят к концу. И лишь в конце корридора виднеется силуэт склонившегося над книгой близорукого Шурки Горелина, прозванного "заслуженным академиком курса" в последний раз просматривающего конспект. Скоро и его очередь отвечать. .............................................. - А!.. многоуважаемая Лидия... Мое вам нижайшее с кисточкой! - с насмешливой улыбочкой произнес на распев, любуясь интонациями своего голоса догнавший Лиду на улице Глеб Тросточка. Тросточка, известный в техникуме как патентованный лентяй вторых курсов, щеголял сегодня в новом весеннем костюме выпячивая вперед свой новый цветной галстух и заложенный в карманчик пиджака зеленый шелковый платочек - очередной предмет его гордости и об'ект всеобщего внимания. - Значит вы с Вячеславом командируетесь в "Новую жизнь". Прекрасно! Ну катите, катите. Желаю вам весело провести время
продолжал он, ехидно улыбаясь. - Тросточка, а ты все свои глупости болтаешь. Все старенькое... А как твой экзамен? - Эх, Лида, брось о химии. Не говори о таких скучных вещах. Ну что за охота сегодня, в такой хороший, радостный весенний день, омрачать себя какой-то химией!!! - А все-же, куда тебя командируют? - Меня? Гм. Я... при помощи разных дипломатических манипуляций и активном содействии некоей буквы "з" кое-как откараскался от этого гнусного села и прикомандирован к пригородному совхозу. Будь уверена, я там устроюсь не плохо. - Эх ты, чудак! ну какой же с тебя будет сельскохозяйственный работник, когда ты с первых же шагов по специальности и увиливаешь от практики. Фу! как это глупо. - Брось Лида свою мораль! Подальше всякое воспоминание о техникуме. Как мне все это уже надоело. Так хочется позабыть на время ненавистную химию и отдохнуть от своих годичных трудов праведных. - Ой!.. трудов праведных... ха-ха-ха! Только не смеши, Глеб - размечтавшийся Тросточка не обратил внимания на смех Лиды и продолжал с пафосом развивать вслух свою мысль: - Эх, мечты, мечты... где ваша сладость?
Так хочется отдохнуть от всякой работы, а повидимому все лето предстоит корпеть в этих кладовых совхоза. Эх, жизнь! Я не знаю. Я ее совсем не вижу. Где она... где? Где все удовольствия и развлечения. Где цвет существования? В чем суть?.... - Суть? Суть, Глеб, в каждом дне нашей жизни. Суть в хорошо усвоенной формуле, хорошо решенной задаче. Суть и радость жизни в каждом шаге, в каждом деле, дающем несомненную свою, подлинную долю для общего блага и улучшения жизни каждого из нас.
Как хорошо жить, трудиться, волноваться и в тяжелой борьбе с трудностями - побеждать, достигать желанного и интересного результата. Как хорошо и интересно так жить. - А... Лида, все это возвышенные фразы. А на деле одни будни, будни. Неужели всю жизнь эти безрадостные будни, эта отвратительная борьба за существование...? Я сейчас полон отвращения ко всем людям. До чего они противны со своими мерзкими, животными, физиологическими стремлениями. А говорят, что жить хорошо! Кто... Кто это говорит? Наверное лишь немногие люди... Это говорит - перебила его Лида - отнюдь не небольшая кучка людей. Это говорит наш миллионный комсомол. Каждый член этой великой семьи бодрой, жизнерадостной советской молодежи. Ведь каждый из нас чувствует себя живым, счастливым. Потому, что мы переживаем события - сильнее, слабее но не можем относиться к ним равнодушно... Потому что у всех нас есть жажда ощущения сегодняшнего дня... Тросточка, казалось не слушал взволнованного голоса Лиды. - Счастливое человечество Запада и Америки - продолжал он, обходя большую лужу застоявшейся воды - Там действительно кипит подлинная многогранная и красочная - роскошная и полная удовольствий - жизнь. А мы, ударники и энтузиасты СССР, прислушиваясь к урчащим от пайкового хлеба желудкам, кое-как перебиваясь на своем мизерном пайке - только имеем возможность наблюдать эту "жизнь" на полотнах экранов кино-театров. И этим мы довольны! Просто не верится, что существует хорошая жизнь в полном смысле этого слова. - Глеб! Ведь ты член комсомола! Как тебе не стыдно молоть такую чепуху. - А, комсомол... комсомол! Что мне твой комсомол дал? К чему он мне? Тоже хорош он со своей великой и гуманной мечтой о социализме. Ну хорошо, даже если допустим, что социализм этот мы выстроим, в чем я очень сомневаюсь, то какая нам польза? Нам, сегодняшней молодежи, должной, по вашему, отдать все свои силы и энергию на построение его...
Ведь нам придется испытать всю эту хваленую сладость социалистического рая.
Нам только предначертано судьбой, посвятить себя счастью будущих поколений. Подумаешь какое счастье! Это счастье для ломовой лошади, стоящее не больше ломаного медного гроша. - Перестань молоть глупости, Глеб! Как ты, прослушавший курс политэкономии, вращающийся среди бодрой, веселой, жизнерадостной комсомольской молодежи - умеющей в своем быту, учебе, заслуженном отдыхе, труду и общественной работе находить огромный, буйный интерес и любовь к жизни, - ты смог сохранить свои гнусные, глупые и никчемные хныканья... Как ты не можешь понять что все мы, жители советской страны, строим свою новую жизнь. В этой жизни человеческий труд оправдан и возвеличен, найдена цель. Ясность, ослепительная как солнечное утро над покрытыми снегом полями, становится для мира новым законом. Ты говоришь - счастливое человечество Запада! Мы думали прежде о капиталистическом Западе, как о мире великолепном, жестоком и особенно организованном. Но вот туман, густой туман безвыходного отчаяния и неизвестности, пал на Европу. Зачем сегодня там строить машины, если завтра их начнут ломать? Зачем создавать новые культурные ценности; развивать художество, писать книги - если завтра их все равно сожгут на костре. Зачем наконец жить? Прежде нас поражала несправедливость их мира, теперь мы видим его бессмысленность. Ведь теперь, когда очередного самоубийцу вытаскивают из воды, он уныло плетется к себе в холодную квартиру для того, чтоб найти понадежнее веревку. Неужели ты предпочел-бы нашу, кипящую пафосом стройки, страну - стонущим под гнетом фашистской диктатуры, бандитизма и резиновой дубинки - странам Запада?
Я отнюдь не хочу сказать, что наша страна кажется полной безмятежного счастья. У нас люди живут жизнью высокой и трудной. Но рядом с бездушным Западом, на котором фрак и лохмотья, где сочетаются тупая праздность и обжорство с голодом, доводящим до полного отчаяния миллионы людей - наша страна является единственной, способной дать человеку счастье.
Тракторист МТС, слесарь, шахтер Донбасса, землекоп Метростроя - они все знают, что они посвящены большому и важному делу. Конечно, в других странах имеются и свои образцовые по конструкции трактора, и механические токарные станки, и механическая добыча угля, и метрополитены, и первоклассные рестораны. Но в других странах, люди трудом обеспечивают себе право на полуголодную жизнь, а своим хозяевам - право на томительное, тяжелое безделье.
Даже больше. Советское общество вовлекает в работу отверженных людей, измолотых жерновами старого быта. Так, вспомни, на героической стройке Беломорского канала, впервые отверженным людям предложили работать. И тем, что целая многотысячная армия человеческого шлака втянулась в работу - мы уже доказали, что человек не может жить не работая ибо труд - это инстинкт и потребность каждого из нас. Люди работали. И в поту и тягости, в устали и мечте о возвращении в жизнь - труд создавал радость жизни, зовущую буйную и цепкую радость, труд становился физической потребностью. Разве посмеешь ты спорить против того, что в социалистическом обществе труд из зазорного и тяжелого бремени превращается в дело славы, доблести и геройства...
О каком же "счастье" ты еще говоришь?! - Ну ладно, хватит тебе философию разводить. Мне сюда свернуть надо. До свидания энтузиастка! Едь в село, в общество коров и свиней. Будь счастлива этим. Ха-ха!
и Тросточка свернул за угол, перепрыгивая через лужи и щеголяя своим новым весенним костюмом. - Эх ты... пустая тыква!
подумала Лида и пошла дальше, с наслаждением вдыхая бодрый весенний воздух. .............................................. Завтра для Лиды будет один из счастливейших дней ее жизни. То, о чем она так часто мечтала, беспокойно ворочаясь на жесткой постели в общежитии - завтра должно было превратиться из грезв действительность. Завтра она сможет посвятить себя, все свои знания и весь свой опыт общественного работника - делу, чстоящему в центре внимания советской общественности. Завтра и она вольется в число бойцов за ударное проведение весеннего сева. Завтра она сможет доказать свою преданность и искреннее желание трудиться на пользу всему обществу, всей стране. Как она сейчас счастлива. Как ее радует и этот весенний ветерок и этот дым, струящийся из труб и весь гул жизни города. Как смешна эта старушка, внимательно изучающая лужу перед тем как решится на опасный подвиг ее перехода. И какой глупый этот Тросточка со своими вечными мечтами о больших деньгах и новом модном галстухе. Как интересно и весело жить.
 |
 |
 |
