Выпуск от 6 декабря 1999 года
- В пику читателю Нечволодову; недобросовестная комсомолка; Ленин как ориентир; Ю.Н. о ж.д.; обманутый Володарский и дети; компаньона нельзя использовать для получения мяса; рома и синти сделали дуду; пренатальный аукцыон
Приблизиться к идеалу порядка мне нисколько не удалось, как я заметил, закончив эту Ссылку. Читатель Нечволодов обругал меня в частной переписке за кризис жанра, так вот же я в отместку читателю Нечволодову и усугублю кризис, построив выпуск исключительно на переписке с читателями по поводу паровозов. Во-первых, Григорий Дурново жалуется на плохую работу проводников-комсомольцев:Была история, когда мои бабушка, дедушка, сестра и я садились на поезд Таллинн-Москва в, наверно, небезызвестном Вам, Роман Григорьевич, городе Раквере. В то время если садишься не в Таллинне, нужно было на Таллиннский вокзал отправить телеграмму, что мы и сделали. Тем не менее, когда поезд подъехал к платформе (кроме нас на ней никого не было), ни один вагон не открылся (дедушка говорил, что было похоже на бронепоезд). А стоять в Раквере поезд должен был минуты две или около того. Мы начали барабанить в двери, наконец, открылись два соседних вагона, по разные стороны от нашего. Дедушка оказался в одном вагоне, мы втроем в другом. Наконец, мы разобрались с проводниками этих вагонов и билетами, добрались до своего вагона и купе, долго пытались открыть его, хотя оно было открыто. И только когда мы уже начали кое-как устраиваться и приходить в себя (дедушке еще и с сердцем стало плохо), появилась юная и совсем не прекрасная наша проводница, как потом выяснилось, член комсомольского отряда. Дело было в том, что она в то время, как поезд останавливался в Раквере... ужинала. После этого можно было бы все и оставить и махнуть рукой - сели-таки. Но моя бабушка отличается страстью ко всякого рода кляузам, поэтому по приезде в Москву накатала жалобу не то начальнику поезда, не то еще кому. Через некоторое время был прислан ответ, что комсомолку наказали деньгами и больше она ездить проводником не будет.
Я однажды ехал поездом "Рига-Киев", купив с рук билет в общий вагон. Причем, уже на перроне я обнаружил, что билет был поддельный. Точнее, он был настоящий, наверное, но дата в нем была пробита вчерашняя. Это, впрочем, совсем никого не волновало - вагон штурмовала эйзенштейновская толпа, и у проводников не было никакой возможности обращать внимание на такие мелочи. Проводников было двое - обоим было за пятьдесят. Один был такой жовиальный толстячок, другой, напротив - меланхолического вида дистрофик. Оба уже к моменту подачи поезда были безнадежно пьяны. Ночью они напились окончательно и худой расколотил в тамбуре стекло. Дело было в начале ноября - через вагон волнами проходили демобилизованные солдаты и матросы срочной службы. Они обижали согласных на то девушек, плевались семечками и пели хорошие песни. Несколько раз по вагону проходили ревизоры. До моего билета им тоже не было дела. Ревизоры пили с солдатами и матросами срочной службы водку из горлышка и обсуждали результаты футбольного чемпионата. Наутро, ближе к станции Фастов, я наблюдал встречу двух проводников. Толстенький весельчак выглядел несколько потрепанным, но не сломленным. Худой же меланхолик пребывал в полной утренней прострации. Чтобы его несколько утешить, сангвиник пропел меланхолику украинскую народную песню с вариацией, намекающей, очевидно, на ночные подвиги последнего: "Ихав козак за Дунай, казав: "Дивчыно, прощай! Ты ж (тут он персонально обратился к напарнику и даже потрепал его за козырек), коныку молодэнькый, трошкы (далее - аффектированно-опереточным голосом) роз*ыздяй!"" Семен Горбунков обратился к теме вокзальных статуй:В школьные туристские годы место встречи на Московском вокзале Питера назначалось возле Лысого Kамня и неизменно таким образом: "Если я Ленин, то справа". Зал имел прямоугольную форму, и это был самый надежный способ не перепутать стороны зала. Потому что "справа от Ленина" не работало - приходилось объяснять, с какой ты стороны на него смотришь. K тому же, такое панибратство с именем выдавало наступление оттепели - дело было в самом начале перестройки. Впрочем, наверное, так говорили и до, и после. Но не сейчас, когда привычный и органичный Ленин сменился бестолковым и совершенно нерелевантным Петром, похожим, как известно, на женский половой символ. Неужели нынешняя туристская молодежь говорит: "Если я Петр, то справа"? Наверное, да.
Той же теме посвящена отчасти наша переписка с Ю.Н., которую воспроизвожу в выдержках (может, стоило бы и полнее, но не придумал, как это лучше сделать). Решительно нравится мне, как Ю.Н. пишет:ЮН: Что-то не припомню я в городе Весьегонске статую у вокзала. Впрочем, и площадь что-то не припомню, да была ли она? Если, как вы говорите, для Чехова жд - знак принадлежности к цивилизации, то уже для нас она часто ностальгический остаток погибшей цивилизации, вроде Попокатепетля, который, впрочем, и вообще вулкан. В Весьегонске вокзал чудовищного, неприличного размера, недопустимого в районном центре. Этакий Попокатепетль. Известно, что согласно правилам тоталитарной архитектуры, высотные здания полагались Москве и далее по ранжиру; когда очередь доходила до Весьегонска, даже большой вокзал как-то смешно выглядел... и по сию пору смешно выглядит, полагаю... хотя и несколько зловеще. Кто жил тут? Зачем им это было нужно? Не приносили ли они тут человеческих жертвоприношений? (NB: и не говорите мне, что приносили, но только уже забросив это здание - вы меня расстроите). Те же мысли рождает чудовищный купольный зал Чикагской Union Station. Давно уже в поездах приличные люди не ездят, а которые ездят, те вечно опаздывают, шпалы кое-где сгнили, а кое-где сняты вместе с рельсами, и там теперь люди прогуливаются - тут, впрочем, нет никакой ностальгии, ибо абсолютно прямая тропинка длиной в 16 миль годится только для прогулок с отягощениями в области запястья, а для печали мало подходит. Как бы то ни было, Весьегонский вокзал заброшен, за вычетом двух комнаток в уголке. Р_Л: Статуе полагается быть на вокзале, внутри. Она может, конечно, заменяться портретом или каким аллегорическим панно, но где-нибудь есть непременно. Перед вокзалом же располагается стоянка автобуса, аккомпанируемая очередью на такси. Очередь обычно заполнена цыганами (рома и синти, выражаясь официально <см., впрочем, ниже>), остальные в ней как-то периферийны. Такси подъезжают нечасто, водители оценивающе глядят на публику, выбирая, кому бы отказать, и затем отъезжают в неизвестном направлении. Тем не менее, как рома, так и синти умудряются регулярно отбывать по своим надобностям. Всегда есть один беспокойный человек, который бегает глядеть, не идет ли автобус, и потом возвращается в очередь, уже ушедшую вперед. Лучше бы ему было не приезжать вообще.
И еще два письма того же адресата на железнодорожные темы:1. Я первую теперь уже треть жизни прожил в деревне, сперва довольно маленькой. До города, если приспичит, добирались разными романтическими способами, а между прочим по узкоколейке: пройти по лесу несколько километров (первые белые грибы!), постоять на утоптанном месте (газета "Сельская Жизнь" написала про перуанских исследователей, как у них вода исчезла из заткнутой бутылки! надо выписать на будущий год...), ну, и ехать себе. К тепловоз(ик)у было прицеплено такое ассорти из платформ и будок с лавками. Доезжали до просторнейшего депо - в детстве я с большим почтением относился к родителям, которые находят дорогу вон из этого места, и даже назад - путь орла в небе - а дальше по обстоятельствам, коим уже никогда не будет дано достойного освещения в прессе и/или литературе. Поездок (такой был термин) был заражен, однако, глуховскими ПТУшниками. Подозреваю даже, что ФЗУшниками. На обратном пути мы с ними дрались, и неудачника сбрасывали! впрочем, на такой скорости урон был скорее моральный ("мы с Грушиным вчера ехали... двоих сбросили, а потом меня, а потом его всего синего сделали и сбросили..."). Проезд был за деньги, и стоил пятак! Или три копейки, эхе-хе, старость не радость....
Наконец, очень интересные мемуары прислал Джон Смит, но опять техника подвела, обрезав безжалостно строки, а адреса своего Джон не оставил. Джон, пришлите адрес!2. Поехали мы как-то с приятелем кататься на лодке. Иностранцы по преимуществу лишены этого источника приключений. То есть конечно, вы можете завести или нанять лодку и поехать кататься, это за границей, в общем, разрешается. Но все это будет не то, а именно потому, что у каждой прогулки есть подход и отход. На растленном Западе ничего этого нет, разве что вы решите купить искусственное! Ехать в тот раз надо было до станции Кабожа. Отъехав немного, мы обнаружили, что бензин воняет. То есть мы и раньше знали, что бензин вообще воняет, но тут канистра протекла в частности. Сильно воняло. Потом, возить бензин в пассажирском вагоне, хотя бы даже и общем, запрещают при любом общественном строе. Пришлось вынести канистру в тамбур, спрятать в какой-то настенный шкаф и сторожить по очереди. Через час мы сторожили уже втроем с проводницей. Проводница нервничала исключительно. По нашей форменной одежде - например, у меня поверх адмиральской хб был надет специальный костюм, сделанный моей женой из белоснежного мешка для какой-то кызылкумской поездки, с тремя опять же офицерскими морскими пуговицами, только образца 1944 года - и по особенно суровым лицам она заключила, что мы по службе везем что-то очень опасное, а что - она даже спросить не решалась ("А воняет - бензином!"). Бедняжка! Как она вздохнула, когда мы вылезли в Кабоже. Какой-то сонный попутчик пробормотал "А, эти, которые динамит везут..." Стало быть, это было бдение над оружием! История про подводное ружье в самолете Красноводск-Бекдаш не подходит по условиям деконструкции ракурса; история про атомно-абсорбционный спектрофотометр в отдельном купе лишена колорита. Их мы опустим. ^Down.
Угадывая автора предыдущего стихотворения, я прибегнул к запрещенному приему - вступил в переписку с Ю. Володарским и попросил убрать из списка имя Тэффи. К этому моменту я мысленно перебрал в уме все варианты: ни один Гумилев, ни Гумилев в содружестве с кем бы то ни было такой гадости сочинить не мог бы. Подозрения на Северянина были (в основном из-за рубинности, пряности и солнцерожденности), но слишком вяло и рефлексивно это стихотворение. Такой вырожденческий шестистопный ямб. На Мариенгофа же не похоже решительно.
Что Тэффи стихи писала, я позабыл, но легко восстановил этот пробел в памяти, поискав Яндексом. Добрый Яндекс мне нашел это: один стишок в сатириконовском духе я даже вспомнил, еще один - тоже про тоску (но эмигрантскую уже и сугубо иронический). Все три - тоже ужасные, как и загаданный. Укрепился я в своих подозрениях. Но не идти же в библиотеку проверять - вот я и написал Володарскому. Володарский мой коварный маневр разгадал, надо сказать. Ответил так обиженно, дескать, не было такого уговора расспрашивать, а Тэффи оставь. Тут я все и понял. Ну а окончательно уверился, когда Маша ответ прислала; она никогда не отвечает, если не знает точно. Нехорошо, конечно, такими приемами пользоваться, но я ведь очков не зарабатываю... Итоги такие: у Тэффи 2,54, а у остальных так - 6 баллов - Н. Колпий; 5 баллов (временно) - mL; 4 балла - Кузнецов; 3 балла - Ю. Володарский, Н.Сорокин; 2 балла - Бродский, Маша, pshusha; 1 балл - Igor Astapov, DA, dmkom, Semen Gorbunkov, М. Сазонов, Кость Скрыптум, Леонид, mm, Савватий. Сегодня играет задание mL: Пришлите свое задание:
Сегодня вместо закладок будут заметки о прочитанном на неделе. http://www.polit.ru/news.html?date=1999-12-02&time=15:58#15:58
По сообщению Полит.Ру,Вчера Дума приняла, наверное, самый выдающийся закон за четыре года существования: а именно, закон "О защите животных от жестокого обращения". Как пишет "Коммерсантъ", отныне любого, кто бьет и истязает животных, ждет уголовное наказание. Наказывать будут и ветеринаров, проводящих операции без обезболивания. Новый закон запрещает использовать строгие ошейники и другие подобные приспособления, стравливать животных, то есть, к примеру, устраивать собачьи бои (впрочем, разводить воинственных собак - питбультерьеров - тоже запрещается). Нельзя разрушать жилища животных, если это влечет их гибель, и разлучать моногамных зверушек, "образовавших постоянные пары" (например, попугайчиков или слоников). Согласно новому закону, домашние животные, "удовлетворяющие потребность человека в общении", называются компаньонами и соответственно имеют все компаньонские права. В частности, кастрация котов отныне будет уголовным преступлением. Компаньона нельзя "использовать для получения мяса или пушно-мехового сырья". Что же касается животных, употребляемых в пищу, то и их права расширились - теперь "не допускается переработка и использование для приготовления в пищу неумерщвленных животных". А, скажем, мышей нельзя ловить с "применением технических приспособлений или препаратов, травмирующих их, или опасных для их жизни и здоровья". Закон не распространяется на беспозвоночных паразитов.
Последний абзац вызывает у меня самые решительные возражения. Во-первых, закон вряд ли четко определяет статус паразита. Например, кошка моя Мурка - типичная паразитка: кусается все время и рвет Светке колготки. Правда, она позвоночная, это верно. Но, скажем, заведи я, подобно кортасаровским героям, улитку - охранял бы ее закон или нет, если б она надумала кусаться? Во-вторых, давно пора комаров запретить убивать и глистов травить. Я уж когда-то о дискриминации мух писал, но никто так и не внял. Вышел бы с законодательной инициативой, да на улице очередной ураган. В свое время один мой знакомый доставал другого моего знакомого-вегетарианца сложными вопросами, призванными определить границы запретного для поедания животного царства (фигурировали планктон, дельфины и сперматозоиды). М. Безродный как-то делился своими соображениями о различии русской и немецкой юриспруденции, которые, по его мнению, сходны с общепространственными характеристиками: для России характерен правовой вакуум, не охваченные законом пространства; для Германии же - теснота юридического ряда. В первом случае конкретный казус может не подпадать под действие закона, во втором - подпадать под действие нескольких. И то и другое создает поле для маневра. В данном случае мы имеем дело, скорее, с немецким случаем. В самом деле, если кошку рассматривать как приспособление, травмирующее мышей или опасное для их жизни и здоровья, то использование кошки для ловли мышей противозаконно. С другой стороны, закон должен стоять и на стороне компаньона-кошки, и препятствия, чинимые компаньону на пути удовлетворения естественной потребности (в данном случае - ловли мышей), должны строго караться. В результате, конечно, победит та сторона, которая наймет лучшего адвоката. Еще один пункт впечатляет - насчет того, что неумерщвленных нельзя перерабатывать. Диалектика, однако, тонкая. Это напоминает знаменитый диалог между брутальным лексикографом А. Ю. Плуцером-Сарно и нежным вегетарианцем Мишей Казбековым. "Леша, - говорил Казбеков, - ты зачем такие кожаные ботинки купил?" "А что? - отвечал Плуцер, - отличные ботиночки". "Ну ты представь, - возражал Миша, - ведь эту кожу с кого-то сдирали. Ты подумай, как он кричал!..." "Нет, - возразил Плуцер, - когда с него эту кожу сдирали, он не кричал. Он молчал". http://www.ng.ru/world/1999-11-23/6_hartia.html
А вот из принятой в Стамбуле "Хартии европейской безопасности":20. Мы признаем особые трудности, с которыми сталкиваются рома и синти, и необходимость принятия эффективных мер, чтобы добиться полного равенства возможностей для лиц, принадлежащих к рома и синти, соответствующего принятым в ОБСЕ обязательствам. Мы будем наращивать наши усилия для обеспечения того, чтобы рома и синти могли стать полноправными членами общества, а также для искоренения дискриминации в их отношении.
Далее - по Гайдуку.КАК РОМА И СИНТИ ПОЛНОПРАВНЫМИ ЧЛЕНАМИ СТАЛИ Типа пыхнул это Блэр, и привиделись ему рома и синти и эти, которые их обижают конкретно. Он даже Биллу позвонил - говорит: "*, рому и синти опять эти обижают, пришли ракету хорошую скорее, братан!" Билл говорит: "Отвали, у нас выборы на носу, конгресс ни * ракеты не даст. Вставь в хартию там себе, а мне пока не звони, братан. У меня тут ваще практикантка". Блэр звонит тогда Шредеру: "Ты, братан, видел рому и синти?" Тот говорит: "Ни * не видел еще. А где посмотреть можно?" Он типа немец, этот Шредер, конкретно интересуется. Блэр спрашивает: "А ты че куришь?" Шредер говорит: "Ну че, траву обычную, албанскую". "Не, - Блэр говорит, - ты заряди гаша. И прикинь потом, что они, суки, с ромой и синти делают тут у нас под носом ежесекундно". Шредер типа гаша зарядил, пришел. "Ой, - говорит, - яволь, вижу рому. И синти вижу". Блэр спрашивает: "А этих, сук, видишь?" "Найн, - Шредер говорит, - никак нихт, этих сук не вижу". "Ну вы немцы и тормоза, - отвечает Блэр, - потяни еще". Шредер обиделся, говорит: "Зато у нас марка крепкая!", но пыхнул еще, пробило его на измену. Говорит: "*, Тошик, и вправду, вижу этих... Что творят с ромой, волки позорные... Про синти я и не говорю! Что делать-то будем? Ракету надо". "Не, - Блэр говорит, - у Билла практикантка. Давай в хартию вставим. Там после борьбы с наркотиками где-нибудь и перед коррупцией". Ну, позвонили еще Шираку для верности и вставили куда надо, трудно им что ли? С тех пор-то рома с синти полноправными членами и стали.
На самом деле, рома и синти, как и было сказано, - это официальное наименование цыганского народа. То ли женские цыгане называются "синти", а мужские - "рома", то ли наоборот, я не разобрался толком. По другим сведениям, это - две исконно враждующих ветви цыганского племени. Синти читают Дугина и придерживаются евразийской идеологии, в то время как рома выбрали "Пепси" и либеральные ценности. Скучно на этом свете, господа. http://www.cdru.com/audio/play/pieha/1/05
А впрочем, не так уж скучно. Вот у нас в воскресенье концерт "Аукцыона" обещан. Обладателей звуковых карт и реал-аудио плэйеров приглашаю разделить выпуклую радость узнаванья - песня Эдиты Пьехи "Каравелла" (А. Калле - В. Калле) так живо напоминает Федорова-Озерского, что страшно делается. Все-таки есть, значит, питерская школа? Вот и цитата в подтверждение:Триста дней
Конечно, драйву подбавить надо. Но все равно похоже.
Не спускаю с моря глаз
Гляжу на волны до рассвета
Мне нет другого дела
Ищу я парус белый
Моей пропавшей каравеллы
Я превращусь здесь на пристани
В лед и сталь
И долгих триста дней
Гляжу все пристальней
Пристальней
Пристальней
Вдаль
Уж боюсь и загадывать, что дальше будет. Во всяком случае, дневники неинтересного человека переносятся на следующий раз.
 |
 |
 |
