В центре Парижа, на берегу Сены, напротив исторического сердца города, Cite, стоит трехэтажное здание с башнями, увенчанными типично французскими черными конусами. Ныне - это Дворец Правосудия, в далеком прошлом - пристройка к королевскому дворцу. В разные эпохи вид Conciergerie вызывал в сознании людей зависть, страх, изумление. По плотности исторических событий на квадратный метр это сооружение должно занимать почетное место в каких-нибудь книгах рекордов всего на свете; редкий образованный европеец не знает хотя бы одной из историй, связанных с этим местом. Здесь жили короли Филипп Второй (Август), Людовик Девятый (Святой). В конце XIII века Филипп Четвертый (Красивый) пристроил башни. В XIV веке короли передали дворец-замок (с группой соседних зданий) Парламенту. Но, оставаясь номинальными его владетелями, поручили управление им дворцовой хозяйственной службе (откуда и название √ Conciergerie).

Нынешний вход, рядом с Башней Цезаря, был построен сравнительно недавно - в 1860-х. Пройдя через небольшой дворик и поднявшись по ступенькам, попадаешь в самую старую (из сохранившихся!) часть королевского дворца - в залы Охраны и Св. Людовика. По свидетельству современника, "красивее их никто во Франции ничего не видал". Еще одна зала, огромная La Grande Salle Basse, предназначалась для дворцовой прислуги; из нее прямой ход в кухню, где сохранился старый очаг.

Но ранняя, дворцовая, часть истории здания почти не сохранилась в народной и культурной памяти, ибо с конца XIV века замок и само слово "консьержери" ассоциировались только со знаменитой тюрьмой. Хроники донесли до нас имена только самых знатных узников раннего периода: графа де Монтгомери, имевшего неосторожность смертельно ранить на рыцарском турнире короля Генриха Второго; Жерара де Гуэтте, проворовавшегося главного сборщика налогов одного из первых Людовиков; Жана Шастеля, предпринявшего неудачное покушение на короля Генриха Четвертого (помните "Королеву Марго"?).

Сюда же 16 мая 1610 года, два дня спустя после очередной и на сей раз удавшейся попытки, привезли убийцу Генриха Четвертого, Равальяка. Его подвергли страшным пыткам, описание которых сохранилось, но подробности слишком натуралистичны для легкого туристского чтения; достаточно упомянуть, что Равальяк часто терял сознание от боли и добиться от него имен сообщников не удалось.

В Башне Монтгомери сидела маркиза де Бринвилье, маленькая, хрупкая женщина с красивыми глазами и неуемными амбициями. Первые свои рецепты ядов она опробовала на несчастных пациентах парижских больниц. После чего лучшим из них угостила Papa, гражданского мэра Парижа. Потом - двух собственных братьев. Попытка отравить сестру не прошла безнаказанно: де Бринвилье разоблачили. В панике она бежала в Англию. Оттуда в Голландию. Из Голландии в соседний Брабант, где собиралась просить защиты у испанской короны. Но в те далекие времена новости путешествовали медленнее людей, и, ни о чем не подозревая, знаменитая отравительница въехала в Льеж за день до передачи города испанцам. Уходящая французская армия прихватила беглянку и по возвращении домой сдала в Conciergerie. Ввиду знатности, ее пытали только водой и, хотя маркиза все отрицала, приговорили к отсечению головы. Что и свершилось 16 июля 1671 года.

В ту же башню почти сто лет спустя заточили Дамьена. В отличие от Генриха Четвертого, Людовик XV, на которого покушался Дамьен, отделался легкой раной. Но попытки цареубийства были редкими, само преступление чрезвычайным, и арестованного безо всякого допроса на перекладных срочно повезли в Париж. Жителям улиц, по которым мчалась карета, строго-настрого было запрещено выходить из домов и даже выглядывать в окна. Допросы и пытки длились шестьдесят шесть дней. Дамьена привязали к полу мягкими кожаными ремнями и регулярно их поливали... После этого приговор (четвертование) должен был показаться ему милостью...

Люди моего поколения могут помнить приключенческую комедию "Картуш", прототип главного героя которой (по одним сведениям - французский Робин Гуд, по другим - просто удачливый разбойник) долго "гулял" по Франции, пока однажды не был схвачен в пивнушке "Пистолет" на востоке страны. Как особо опасного преступника Картуша перевели в "трехэтажное здание с башнями", где вскоре приговорили к колесованию. 27 ноября 1721 года его привезли на Гревскую площадь. Тюремщики не знали, что во время заключения в Conciergerie Картуш связался со своими товарищами и те поклялись избавить его от последних мучений. На площади собралась огромная толпа. Уже подошел палач. Друзей нет. И в этот момент Картуш, отрицавший под пыткой все подряд, заговорил. И говорил... 18 часов подряд, называя имена сообщников, перечисляя "хазы", подкупленных королевских чиновников. Как писал очевидец, ни один человек за все это время не ушел с площади, стояла пронзительная тишина, в которой раздавался голос только одного человека. Пока он говорил, полиция арестовала восемьдесят его сообщников. Потом Картуш замолчал и за все время мучительной казни не издал ни звука.

Слава авантюристки Жанны де Валуа затмила даже Картуша! Об "Ожерелье для королевы" были написаны романы. За перипетиями этой интриги следила вся Европа. Как ни обидно опускать детали, суть истории вкратце такова. Некий ювелир, прослышав, что королева Мария Антуанетта мечтает приобрести украшение к какому-то из торжеств, купил необыкновенные камни и сделал из них прекрасное ожерелье. Но... королева от него отказалась. То ли в тот день была не в духе, то ли украшение не понравилось. Ювелир остался с ожерельем на руках и огромным долгом. Он поделился своим горем с некой знатной клиенткой, графиней де ла Мотте. Так вступает на сцену Жанна - конечно же, никакая не графиня, но предприимчивая женщина, водившая знакомство с большим мастером подделывать любой почерк (он же сделал Жанну "графиней"). Все дальнейшее действительно напоминает приключенческий роман. Авантюристка попадает на прием к тайно влюбленному в королеву, но боящемуся признаться ей в любви кардиналу Рогану и убеждает его, что Мария Антуанетта питает к нему взаимные чувства. Жанна берется организовать свидание и на прощание мимоходом упоминает об ожерелье: королева мечтает об украшении, но... оно слишком дорого. Кардинал "клюнул" и дал огромный аванс на приобретение подарка. Дело могло бы обернуться иначе, но отчаявшийся ювелир к тому времени потерял всякую надежду и разломал ожерелье. Он надеялся выручить хоть что-то от продажи отдельных камней. А Жанна брала у ювелира камни, у кардинала все новые и новые суммы и водила обе стороны за нос достаточно долго. В конце концов интрига открылась, Жанну де Валуа и кардинала взяли под арест. Рогана вскоре оправдали: он сумел доказать, что не хотел оскорбить королеву. Жанна попала в Conciergerie. Ее судили и приговорили к наказанию кнутом, клеймению и пожизненному заключению в одной из дальних тюрем, в Сальпетье. Никто не знает как, но вскоре она оттуда сбежала. Вскоре "графиня де ла Мотте" объявилась в безопасном Лондоне, где и умерла несколько лет спустя в полной нищете.

***

Пожар 1776 года вынудил власти перестроить значительную часть комплекса Дворца Правосудия, включая Conciergerie. Словно рука Провидения стремилась очистить огнем залежи старой истории и подготовить тюрьму к новой эпохе.

Вернемся к воротам и дворику за ними. На площадке слева, у лестницы, в годы революции по утрам собирались женщины, следя за тем, кого привезли с воли и кого выводят из внутренних помещений в зарешеченную комнату (сейчас кафе для адвокатов) с длинными скамьями. Последние были смертниками, для которых в тот день возводилась гильотина на площади Революции (ныне Place de la Concord). Хотя в XIX веке тюрьму опять основательно перестроили, общая топография позволяет увидеть некоторые элементы прежнего устройства, в первую очередь - La Grande Salle Basse. В эпоху Революции девять рядов колонн огромной залы были перегорожены решетками на так называемые "улицы".

На Парижской ("rue de Paris") сидела беднота. В конце центрального коридора (слева от упомянутого современного кафе) находилась комната для женщин-смертниц, которых сводили сюда из разных камер в ночь перед казнью. В самом конце коридора - камера королевы Марии Антуанетты; до перестройки 1816 года, когда убрали несколько перегородок, рядом находилась камера, где провел последние часы жизни Диктатор Революции, Робеспьер.

Из коридора попадаешь во дворик общих камер. Небольшая лестница в башне Бонбек ведет к (сохранившимся) комнатам Революционного Трибунала.

Здесь, думается мне, уместна небольшая историческая экспозиция. В некоторые времена выразителями эпохи становятся не столько люди, сколько места. Место под лестницей у входа в Conciergerie, позволявшее видеть, кого сегодня привезли и кого уводят, было идеальным для наблюдения за ходом Революции. Если бы на Лубянке когда-либо существовало подобное место для стороннего или заинтересованного наблюдателя, никакая газета, никакой "эксперт" в мире не могли бы точнее определить "политику Кремля". В конце XVIII века таким маяком истории могло быть место у лестницы, ведущей к Революционному Трибуналу. Без какого-либо преувеличения можно сказать, что каждое утро здесь проходило пересечение силовых линий всей европейской истории начинающегося дня и - как мы знаем теперь - будущего столетия.

Трибунал был учрежден в марте 1793 года. Вначале он включал прокурора, адвоката, судью и двенадцать присяжных. (Последние обсуждали дело здесь же, в зале, публично.) Но вскоре вышел новый закон, объявлявший свидетелей и присяжных ненужной роскошью. Трибунал перешел к рассмотрению дел и вынесению приговоров не на индивидуальной основе, а по спискам - машина Террора включилась на полную мощность. По Закону выше человеческого последней жертвой революционного "правосудия" стал бывший главный прокурор Революции Фуке-Тинвиль. Его увезли из Conciergerie на свидание с гильотиной 7 мая 1795 года. А уже 31 мая термидорианский Конвент упразднил Трибунал. Это наводившее ужас на каждого француза учреждение просуществовало 718 дней и приговорило к смерти 2742 человек. По сравнению с миллионами жертв сталинского террора эти цифры кажутся ничтожными. После хрущевских разоблачений их часто приводили к месту. Но еще чаще, чтобы показать, насколько "наш паралич прогрессивней ихнего". Мол, нам бы такую революцию, такой трибунал... Между тем цифра огромная - и в демографическом, и в историческом исчислениях. Ибо в Conciergerie попадали в основном деятели: политики, военные, выдающиеся революционеры и не менее выдающиеся противники Революции - одним словом, деятели. Их всегда значительно меньше, чем попутчиков или салонных ворчунов.

Ходя по коридорам и дворикам тюрьмы, где в калейдоскопе перемен под одной крышей сидели и королева Мария Антуанетта, и приговорившие ее к смерти жирондисты, и Шарлотта Корде, заколовшая кинжалом "Друга Народа", Марата, пославшего судей королевы в Conciergerie; где в неумолимой последовательности событий провели последние дни жизни и фанатик революции Робеспьер (1793), и лидер контрреволюционного монархического движения шуанов Жорж Кадудаль (1804), и генерал Мале (1811), организатор заговора против Наполеона в пользу восстановления "революционной непорочности", и наполеоновский маршал Ней (1815), который вопреки данной королю клятве "привезти узурпатора в клетке" присоединился к армии Наполеона и принял участие в битве при Ватерлоо, - вы не можете не чувствовать себя вброшенным в центр страшной силы смерча, изменившего всю историю. Нашу с вами в том числе.

Журнал "Мир Путешествий", Roman Travel, Сан-Франциско