19.11.98

В фокусе

Тургеневские дни как неюношеские игры

Ноябрь у Тургенева - важный месяц. Интеллектуальные поединки героев в повестях происходят глубокой осенью, ближе к декабрю. Дважды в ноябре Тургенев объяснялся с Полиной Виардо.

В пасмурный ноябрьский день чугунная баба, подвешенная к крану, методически била по стенам библиотеки. Жители окрестных домов и случайные прохожие останавливались и молча смотрели, как подбирается она к барельефу Тургенева на фронтоне. Тогда праздновали в Москве 7 ноября 1972 года.

Двадцать шесть лет спустя, 9 ноября 1998 отцы и деды собрались на новое открытие библиотеки-читальни имени И. С. Тургенева. А во дворе заложен первый камень будущего памятника. The body and pressure of time соединились через четверть века.

Хлеб и зрелища тоже распределились поровну, и программа совершенно по-тургеневски балансировала между пищей духовной и телесной. Как на "Завтраке у предводителя": обещанное дежурное и жданное блюдо - выступление Лужкова на открытии тургеневских дней - заменилось словом председателя Комитета по Культуре Правительства Москвы В. Бугаева, опытного организатора юношеской летней Олимпиады. Олимпийские нотки так и искрились в его речи. Паузы, как в хорошо сделанной пьесе, продуманно разделяли выступления признанных ораторов. Владимир Николаевич Топоров, делегат от интеллигенции и научного мира, лауреат премии А. И. Солженицына, автор новой книги "Странный Тургенев", которой скорее подходит название "Темный Тургенев", приятно разнообразил официоз. Первое действие спектакля было завершено словом министра культуры РФ Владимира Егорова, на удивление естественным, по-человечески простым. Реакция собравшихся напоминала известную сцену в рассказе "Бежин луг". Помните, когда Илья рассказывает о псаре Ермиле. Тот ехал с почты поздно вечером и на могиле утопленника увидел барашка. Взял его в телегу, а тот ему в глаза смотрит. Ермил ему: "Бяша! Бяша!" А тот в ответ человеческим голосом : "Бяша, бяша."

Спектакль Московского театра "Новая опера" под руководством Евгения Колобова уже знакомых аудитории, но переодетых в старинные костюмы персонажей закружил в ритмах "Музыкального дивертисмента" Дж. Россини. Те же мизансцены, но в ускоренных темпах. 10 ноября в 19.00 дуэтом двух мэтров, Олега Табакова и Анатолия Смелянского, завершился театральный ужин. Выпускники школы-студии МХАТ 1998 года подавали "Завтрак у предводителя". В последний воскресный день в Доме Ученых на Остоженке разношерстная публика, терпеливо дождавшаяся финала, просматривала и обсуждала "Муму" - фильм Юрия Грымова. Перед началом просмотра косноязычный автор все же предупредил аудиторию: "аншлаги сопровождали показы по всей России. Готовьтесь. Перед вами русский "Титаник!".

А еще 180-летие отметили в рамках программы двумя карнавалами. 13 ноября - международная встреча тургеневских центров и тургеневедов: "круглый стол" по вопросам сотрудничества, с целой свитой участников, чьи виньетки и визитки словно бы кружились в вальсе: Государственный литературный музей И. С. Тургенева (г. Орел), Государственный мемориальный и природный музей-заповедник "Спасское-Лутовиново", Музей Тургенева в Буживале и Ассоциация друзей Ивана Тургенева, Полины Виардо и Марии Малибран (Париж); а также целая вереница Тургеневских обществ - в Баден-Бадене, в Орле, в Москве, в Питере. Вопросы гуманитарной помощи русской культуре - деньгами ли, продукцией, - были не из последних. А когда обсуждаются проблемы финансирования, тут уж необходимы наблюдатели: Французский и немецкий культурный Центры, представители посольств Франции и Германии оказались весьма кстати.

Последние к юбилею уже "вложились": в Тургеневке обустроили уникальный франко-немецкий зал с компьютерами, с новейшим электронным оборудованием, помогли с евроремонтом. В библиотеке - душевая, комнаты отдыха, буфет, летнее кафе, а также туалеты и другие приспособления для инвалидов.

Душевным здоровьем радовал и трехдневный карнавал-фестиваль мастеров малой прозы. Как и ожидалось, сентиментализм и символизм в этом жанре сегодня табуируются. Успешны те, кто работает с парадоксами слова, демонстрируя в пространстве сжатой мини-новеллы новые речевые возможности. Напомним несегодняшний "Каламбур" Михаила Соковнина: "Нужно было отметить как-нибудь этот день, чтобы он так и проследовал в прошлое с отметиной, и если б потом разыскали его, то вспомнили бы и о нем, отметившем этот день таким своеобразным способом. И поэтому он посчитал, что отметины должны произойти именно тотчас, пока еще никто не догадался вперед".

Тургеневская московская неделя с 9 по 16 ноября планировалась заранее, готовилась с лета, а еще раньше - с празднования 850-летия столицы как акция государственная и достаточно московская. Москвоцентризм, столичность подчеркивался и выставкой, и тематикой докладов на тургеневских чтениях, и в градостоительных проектах чиновников; в Москве образовался целый тургеневский район: библиотека, ресторан "Тургенев", площадь... Планы правительства растут, участок ширится.

Любим Торцов

"Это цапля кричит..."

Русская журналистика задолго до эпохи "Бури и натиска" - перестройки и гласности - разработала и удобно устроилась в "юбилейном жанре". Он предполагает три главных обязательных компонента: описание биографии в агиографическом стиле, подарки, назидание или моралите - параллели с современностью. По этой схеме СМИ и "раскрутили" тургеневские дни в Москве

Полутораполосной статьей "Рыцарь добра и света" открывается юбилейный номер "Советской России". Подробный хрестоматийный пересказ того, что раньше в школьных программах 1970-х годов называли "жизнью и творчеством", точно выполнен в старой, узнаваемой стилистике: "Да, ему свойственны либеральные идеи, идеи нравственного совершенства людей, преобразования общества посредством "духовной революции". "...Дворянские гнезда... Давно разрушились они, давно нет их обитателей, но нет: не забыты они: это тоже часть нашей памяти! Среди Калитиных, Леммов, Лаврецких зарождались и те Бакунины, Ульяновы, Плехановы, что впоследствии всколыхнули Россию". И вполне ожидаемый пассаж появляется аккуратно в центре статьи. Это про "рывки" России в будущее: "Вот и сбылись пророческие слова тургеневского героя в наши дни, когда казна России разворована, спекулянты-биржевики пустили по ветру всю наличную и резервную валюту, когда свобода обернулась единственной своей стороной - возможностью безнаказанно жиреть на страданиях народа кучке людей, прибравших к рукам за бесценок общенародное достояние. В трагические августовские дни 1998 года немногие "сорвали куш", а миллионы были разорены окончательно!" - таков пафос Владимира Крылова ("Советская Россия", 12 ноября, 1998).

"Дежурные по Тургеневу" перебирают знаковые клише: охотник, дворянин, труженик, дальше в знакомой последовательности - тургеневские девушки, Полина Виардо, Утро туманное... (Юрий Баранов. В эпицентре эпохи. // Подмосковные известия, 11 ноября 1998; Андрей Турков. Тургеневские ступеньки. // Московская правда, 11 ноября 1998). Обращение к классике, обращения с классикой - по-прежнему музейны, ритуальны, напоминают археологические раскопки.

Поразительно единодушна пресса и телевидение в описании "гвоздевого номера" - дара. Конечно, это старинная московская библиотека. И здесь неутомимо описывается другой, самостоятельный, внутренний сюжет - московская тема. В ней своя история - история рода Тургеневых; рождение библиотеки - витки иных жизней, иных биографий - основателей, разрушителей, новых старателей в культуре; развитие действия, кульминация и, наконец, сегодняшний сладкий катарсис, когда "ощущаешь, как дух старой тургеневки примеряется к обновленному дворянскому гнезду, осваивает новое оборудование и Интернет, выходит в мировое пространство. А в Тургеневской гостиной звучит романс "Утро туманное"... (Надежда Симонова. Обновление дворянского гнезда. // Вечерняя Москва, 10 ноября 1998; Таисия Снегирева. Российская газета, 11 ноября 1998).

И, наконец, Тургенев как лакуна, "дыра", "провал", "пустота" - отсутствующая классика в сегодняшней России; в пропусках, намеренных и случайных, ТВ; за исключением опять-таки дежурных показов на профессионально-ангажированном канале "Культура", кратких анонсов в газетах "Сегодня" и "НГ". "В дни скандалов на ТВ бурлили опереточные страсти и никто не вспомнил про Тургенева" (Александр Колесников. Журналисты, евреи и 7 ноября // Трибуна, 14 ноября 1998). А между тем, сегодня актуален убойный художественный проект - политики играют роли мирового репертуара. Пилотным шедевром стал пушкинский "Моцарт и Сальери" с Жириновским и Боровым в главных ролях. Ждем Горбачева в роли Короля Лира и Новодворскую в роли Офелии. Куклы, куклы...

Александр Веретьев

На бледно-голубой эмали...
(стихотворение в прозе о тургеневской конференции в Москве. 13-15 ноября 1998)

В каждой встрече, акции, презентации, семинаре, конференции, - привычных атрибутах профессиональной жизни - есть два сюжета. Первый более-менее тщательно готовится организаторами, заранее обдумываются детали. И есть другой сюжет - случайный, художественный что ли, по которому интересно составить эскиз, набросок к портрету сегодняшнего гуманитария. Конечно, это изображение неполно, сиюминутно, игрушечно - детский puzzle. Тронь - и рассыплется.

Три дня Тургеневских чтений собрали давних знакомых - Орел, Питер, Париж, Буживаль, Москва. Новички и завсегдатаи...

Конференционное многоречье мерно и мирно шло по заведенному канону - тем, рангов. И как-то бросилось в глаза отсутствие молодых лиц: почти плотно, ощутимо и осязаемо среди реальных участников затесался еще один персонаж - Состарившееся Время.

Совсем по-тургеневски: "Все прошедшее разом всплыло и встало передо мною... И, может быть, вся тайна состоит в том, что ты пускаешь по ветру силы, в том, что каждый из нас не шутя считает себя расточителем, не шутя полагает, что он вправе сказать: О, что бы я сделал, если б я не потерял времени даром!"

Время соединило портретную галерею выставки в гостиной, синий цвет в обоях, в родовом гербе Тургеневых, на обложках сборников, раздаваемых участникам.

В новой отреставрированной старинной зале библиотеки собралась красивая старость. Худой, серьезный Владимир Маркович быстро говорил о метафизической сущности любви у Тургенева. По силе и точности формулировок, по выстраиванию "трех парадоксов" Маркович не сравним ни с кем из выступавших. Цитировать невозможно, требуется внимательное чтение.

В перерыве кормили в уютном буфете на чердаке-антресолях. Открытые балки в стенах напоминали корабль. Александр Звигильский все показывал и показывал расположение комнат в русской усадьбе Тургенева в Буживале.

В узких окнах виднелось ясное ноябрьское небо, уплывали старые крыши соседних домов. И вспоминался Мандельштам: "Здесь девушки стареющие в челках, Обдумывают странные наряды, И адмиралы в твердых треуголках, Припоминают сон Шехерезады..."

Анна Старосельская

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru