Во вторник 12-го судьба занесла меня на заседание литературного клуба "Авторник", посвященное актуальному прозаику Андрею Геласимову.

Собственно, попал я на заседание случайно, что-то перепутав или недопоняв в анонсах. К тому же я сильно опоздал, правда, не из-за собственной неорганизованности, а по вине одной юной беспечной особы.

Тем не менее.

Когда я вошел в зал, автор - Андрей Геласимов - заканчивал чтение рассказа. Присутствовали помимо автора и руководителя проекта "Авторник" - известного литературного деятеля и верлибриста Дмитрия Кузьмина - человек 15.

Андрей Геласимов произвел хорошее впечатление - выглядел симпатично, читал бойко, вел себя энергично.

Рассказ произвел впечатление обратное. Эдакий мелодраматический вариант социалистического реализма был продемонстрирован. Специально рассчитанный на выжимание слезы (что и отметили присутствующие - слезы выжались, имеются в виду).

Но самое интересное впечатление произвела воспоследовавшая за чтением дискуссия.

Здесь необходимо обратить внимание на то, что.

1.

Клуб "Авторник" позиционирует себя как одно из самых элитарных (если не элитарнейшее) литературное образование и является презентационной площадкой (заявляется как презентационная площадка) для членов "Союза молодых литераторов "Вавилон" и для всего актуального что продуцируется в современной российской словесности.

Нечего и говорить, что "Союз молодых литераторов "Вавилон" (уже лет 10 (десять) как молодых, хотя суть, конечно, не в этом) создавался и мыслился как сообщество самых литературных литераторов и самых поэтических поэтов. Безусловно, в большой степени это удалось.

2.

Прозаик Андрей Геласимов стал известен широкой публике сравнительно недавно, и его литературная карьера складывается весьма и весьма удачно. У него хорошая пресса, его издают престижные издательства, публикуют журналы, его номинируют на премии и, как представляется, читают.

Кроме этого выяснилось, что Андрей Геласимов серьезно занимается научной работой. Пишет (как мне удалось понять) докторскую, преподает и является специалистом по современной английской литературе. Предмет научного интереса Андрея Геласимова - высшие достижения упомянутой литературы - лауреаты Пулитцеровской и Букеровской премий.

То есть из всего этого следует, что, по всей видимости, на заседании собралась самая что ни на есть гуманитарная элита столицы (кроме, разумеется, меня, скромного В.Перельмана, оказавшегося там случайно и вовсе не претендующего, ни по образу жизни, ни по уровню образования на звание интеллектуала-гуманитария).

Ну так вот.

Обстановка, разумеется, стояла интеллигентнейшая. Все были вежливы и высказывались весьма доброжелательным тоном.

Обсуждение работ А.Геласимова живо напомнило мне семинары в литинституте. Очевидно, герою вечера тоже, поскольку он с первых же вопросов стал как-то обороняться. И объяснять, что он не лыком шит и кое-что кое в чем понимает (см п.2). Присутствовавшие успокаивали автора, уверяя, что они к нему со всей любовью, но это помогало мало. В результате в доказательство своего хорошего IQ автор вынужден был довольно значительную часть слов из своих ответов и высказываний говорить на иностранном языке. Как представляется, с очень правильным английским (думаю, лондонским) произношением. Лучше, чем ви-джеи MTV.

Вот в этой доброжелательной интеллектуальной атмосфере, под постоянные оговорки о 2-х (двух) высших образованиях, присутствующие стали выяснять, чем отличается банальность от архетипа и не являются ли предложенные тексты банальностью; почему зачитанные истории так подозрительно напоминают произведения Белова или Токаревой; зачем автор обратился к живописанию персонажей явно из другой, чем он, социальной группы, и вообще, какова была мотивация автора.

Отвечая на поставленные вопросы, автор заверил присутствующих в своей лояльности (или даже симпатиях) к отдаленно от него отстоящим социальным группам. Также он объяснил, что банальность от архетипа отличается, по его мнению, наличием мэссиджа (вернее, банальность отличается как раз отсутствием мэссиджа), а вообще же, чтобы различить банальный текст с архетипическим, надобно две вещи: талант писателя и талант читателя, ибо читатель тоже должен быть талантлив, и разумеется, все это (талантливость читателя и писателя) лежит в области субъективных оценок. После этого собственно, дискуссию можно было бы и свернуть, т.к. сказано было достаточно.

В самом деле. Если одаренность автора - предмет субъективных оценок читателя, значит нет смысла обсуждать вопрос качества текста - каждый решает сам.

Тем более, если одаренность читателя - категория также субъективная, значит на любую критику (равно как и похвалу) может воспоследовать замечание, что реципиент творческих усилий недостаточно одарен, и стало быть, нет смысла принимать к сведению его мнение.

Таким образом, любое обсуждение лишается смысла.

- Ваш текст банален и неталантлив, - заявляет критически настроенный читатель.

- Сами вы ничего понять не в состоянии, - парирует критически настроенный автор.

После чего диспутанты соглашаются с субъективностью собственных оценок, допускают, что все может быть и совсем наоборот, и мирно расходятся.

Однако дискуссия не была закончена. К словам об относительности всего сущего Андрей Геласимов добавил, что не знаком с творчеством вмененных ему в вину отечественных авторов и у него на то есть веские причины. А именно, он читает только по-английски и только актуальную современную литературу (английскую же). Этот факт оказался крайне важным, поскольку, огласив его, автор честно признался, что, исследовав внимательно актуальные тенденции в англоязычной литературе на примере творчества лауреатов двух (помянутых выше) престижных премий, он и обратился к тому типу письма который (тип) зачитывал на вечере. Ибо это, по его мнению, и есть актуальная литературная тенденция, а вовсе не перепевки Борхеса и Кортасара, которыми балуются погрязшие в темноте и невежестве российские литераторы. Далее Андрей Геласимов заявил еще прямее, что мотивацией для написания именно таких текстов является его (понятное каждому) стремление быть модным и не отстать от жизни. То есть, очевидно, автор попытался выступить проводником актуальных мировых тенденций на наш задворок цивилизации, хотя, по его собственному признанию, почитанная только что проза ему уже не близка (зачем читал?), и нынче он занят романом о жизни интеллектуальной прослойки, где у всех героев по два ВО и подобающая лексика.

То есть, конечно, рассказ, часть которого мне удалось услышать, являясь гибридом между соцреализмом и мыльной оперой, функцию свою выполнял хорошо. Слезу выжимал блестяще. Хотя все, кому надо, рецепт-то давно знают.

Берется несчастное существо, за которое некому заступиться (в данном случае - маленькая девочка), берутся злые черствые люди - практически негодяи, которые девочку не учат, бьют и даже хотят сдать в приют, и берется сердобольная простая русская (в данном случае, а вообще-то лучше негритянская) женщина, которая одна разъединственная борется с жестокостью этого холодного, насквозь пропитанного лицемерием, себялюбием и ложью мира.

Как ж тут не заплакать? Что ж мы - изверги? Девочку жалко, от негодяев противно, а поведение пожилой женщины, так и не закончившей институт, всецело одобряемо. Ну-дак!

Такой вот модный актуализм.

Возможно, впрочем, я по скудости моего разума не уловил какие-либо лингвистические, лексические, структурные либо фразеологические тонкости. Однако остальные присутствующие, судя по всему, их не уловили тоже.

Более того, присутствующие (включая автора) не уловили еще и того, что автор (Андрей Геласимов) прекрасно и честно ответил на вопрос о мотивации (написал потому, что стремился быть модным). Не уловив этого, собрание под руководством Дмитрия Кузьмина принялось с удвоенной энергией пытать автора на предмет мотивации, глубинной мотивации, сюжетной мотивации (а не стилевой, с которой все было ясно), а заодно и адресации текстов.

В частности, Дмитрий Кузьмин объяснил присутствующим, что, как он понимает, Андрей Геласимов - это вовсе не Белов, который пишет, как может, и все, Андрей Геласимов - писатель полистилистичный, однако хотелось бы знать, почему он обратился именно к этому типу письма, а также для кого прочитанные тексты предназначены.

Андрей Геласимов, загнанный в угол и почти уже перешедший от этого на лондонский английский, начисто забыл, что написал тексты, пытаясь быть модным литератором, и разрубил образовавшийся гордиев узел железными аргументами: "Потому что!" и "Букера хочу".

Примерно так же он решил проблему целевой аудитории с привлечением, однако, персон редакторов (пусть они и решают).

Удовольствовавшись полученными ответами, присутствующие плавно, через голливудские фильмы и авторское кино, перешли к обсуждению элитарного и массового в литературе.

Андреем Геласимовым было высказано предположение, что наличие качественной беллетристики (например, произведений Акунина) является положительным фактором, поскольку способствует поднятию общего культурного уровня и, как следствие, поднятию уровня литературы некоммерческой.

Однако Дмитрий Кузьмин воспротивился этому, заявив, что решительно не понимает, почему это хороший уровень масс-культуры должен влиять на качество культуры авторской.

Ибо, по его глубокому убеждению, культура массовая и культура элитарная суть вещи несовместные и исключительно рознящиеся, поелику первая занимается копированием (воспроизведением) уже готовых творческих технологий, дабы вызвать у массы ожидаемый (прогнозируемый) эмоциональный отклик, в то время как элитарная авторская (инновационная) культура, напротив, занята исключительно поисками новых способов самовыражения индивида.

В этой связи, конечно же, хотелось бы поинтересоваться у г-на Кузьмина, какие такие новые способы самовыражения открыло, например, возглавляемое им общество литераторов "Вавилон", помимо известных миру ранее, но это бог с ним.

Более меня занимают вопросы инфернальные. Потому как я подумываю, что только наличием какого-нибудь невидимого мелкого беса, нашептавшего на ухо всеми уважаемому литератору, культуртрегеру, культурологу, переводчику, издателю, критику и литературоведу etc Дмитрию Кузмину эти сказанные им слова, можно объяснить тот факт, что он их сказал. Да еще с такой уверенностью.

Предполагать, что такому человеку, как Д.Кузьмин, неизвестны изыскания постмодернистов, стремившихся стереть границы между элитарным и массовым, и более, засвидетельствовавших, что такой границы просто не существует. Или что Д.Кузьмин не в курсе, что современное актуальное (серьезное, большое, инновационное) искусство только что и занимается использованием предшествовавших ему творческих технологий, цитированием, когда пародированием, а когда и просто прямыми заимствованиями из масс-арта, фольклора и прочих культурных пластов. По крайней мере, баловалось этим совсем еще недавно.

Или что Д.Кузьмину неведомо, что единственным критерием массовости искусства является исключительно его массовость, то есть количество потребителей, а вовсе не технология создания и не мотивация создателя. Что прекрасно видно на примерах недавней истории с некогда маргинальным писателем, а нынче популярным беллетристом Сорокиным, а также давней истории с модным водевилистом, а в последствии хорошим поэтом и бардом Галичем. И что уж точно одному богу известно, какие мотивы руководят авторами при создании произведений (сами авторы, как выяснилось чуть выше, не всегда в курсе и мнения меняют).

Вот. Предполагать все это я категорически не в силах. Приходится валить на мелкого беса.

Другое дело, что Д.Кузьмин вполне может недопонимать значение высокого общего (или индивидуального) культурного уровня для развития культуры (словесности). Большое, как известно, видится на расстоянии. Какой смысл г-ну Кузьмину, выросшему в интеллигентных условиях, понимать важность высокого старта, которая - важность - заключается в том, что чем выше находится отправная точка, с которой стартует творческий работник, тем меньше усилий ему надо затратить на достижение новых вершин, либо тем выше будут достигнутые им вершины.

Вот ежели б бабушка Д.Кузьмина была акушеркой в Мичуринском районе Тамбовской области, а моя, В.Перльмана, бабушка была бы знаменитой переводчицей, и я, В.Перельман, являлся бы уважаемым литературным деятелем и вел бы авторитетными голосом интеллектуальные диспуты в кругу коллег, обладающих сплошь двойными высшими образованиями, а он, Д.Кузьмин, сидел бы со своей бабушкой акушеркой скромно в уголочке и хлопал бы непонимающими глазами, - вот тогда бы, наверное, уважаемый г-н Кузьмин понимал бы эту проблему (высокий уровень и высокий страт имеется в виду) лучше.

А так, конечно, понимать это приходится мне - скромному В.Перельману, у которого и одного-то высшего не наберется (образования).

Кстати, приблизительно в том же духе высказался, робко пытаясь отстоять свою точку зрения по поводу уровня, Андрей Геласимов, используя в качестве аргументов бразильских футболистов и американского актера Аль Пачино. Слышались и другие голоса возражений, однако точка зрения Д.Кузьмина при помощи авторитетного голоса (и мелкого беса?) как-то взяла верх.

Примерно на этом обсуждение было закончено.

Следует отметить, что, конечно же, посещение литературного вечера популярного прозаика, одного из самых модных и востребованных авторов нового литературного поколения, на который собрались массы его поклонников и просто ценителей хорошей литературы в количестве примерно 15 человек, вечера проходившего в одном из самых элитарных литературных салонов столицы нашей Родины, в ходе которого протекала оживленная, наполненная глубоким смыслом и открывшая новые творческие горизонты дискуссия, безусловно, обогатило меня как духовно, так и интеллектуально, позволило приобщиться к самым животрепещущим вопросам современной российской словесности, получить ясные ответы на многие основополагающие вопросы существования, заглянуть в самые потаенные уголки человеческой сущности, приобщится к секретам литературного мастерства и просто хорошо и с интересом провести время.

С другой стороны, после того как я покинул помещение, приютившее литературный клуб "Авторник", меня не покидает ощущение, что ежели литературный вечер одного из самых модных авторов в одном из самых престижных клубов имеет такие количественные и качественные характеристики, которые со всей доступной мне старательностью были описаны, то надо что-то делать. Возможно, спасать...

Может быть, эта мысль покажется кому-то не совсем архетипической и чересчур банальной. Но тогда даже и хорошо, потому что в любой банальности всегда железно присутствует очень четкий мэссидж, понятный многим. Что бы там ни говорил Андрей Геласимов.