Сразу оговорюсь: пишу я все это как независимый журналист, поскольку честно пыталась аккредитоваться на ярмарку от почтенного журнала, в котором имею честь служить. Вбила адрес в поле Интернет-эксплорера, заполнила предложенную анкету: ФИО, организация... Из окошка "должность" вывалились варианты для выбора. Я выбрала самый скромный: "руководитель отдела" - ниже была уже пропасть: "другое"... Ответа еще жду.

Быть независимым журналистом плохо: не успеешь назваться, задавая вопрос на какой-нибудь презентации, как твое имя забывают, переспрашивают; отвечая, отвлекаются на входящих... Как правоверный оптимист, мелкие унижения скоро перестаешь фиксировать. Концентрируешься на преимуществах положения: ходить, куда хочешь, оставаясь инкогнито, никого не "представляя", почитывая пресс-релиз и сравнивая теоретические постулаты с эмпирией.

Пройти наискосок от VIP-кафе сквозь "зону семинаров", где "необыкновенно важный для издательств" "специальный гость ярмарки" - варяжский - проводит "профессиональные семинары и встречи с писателями".

Миновать стенды распространителей, представляющих по несколько издательств, "выпускающих действительно качественный, нетривиальный и самостоятельный книжный продукт", для которых место на ярмарке в этом году оказалось слишком дорого.

"Несмотря на существующие в нашей стране проблемы системы распространения, интеллектуальная литература в нашей стране достаточно успешно продается, что говорит об огромном потенциале русского рынка интеллектуальной литературы".

Зацепиться за стенд "Олмы", где красивый мужчина расписывает достоинства последней книги серии "Оригинал", и поинтересоваться между прочим, почему она последняя. Внимательно выслушать скороговорку - ответ на все возможные вопросы:

- Проект сразу задумывался как ограниченный, мы не собирались делать его постоянным, и сам Кузьминский не собирался. (Записано на диктофон.)

В Литературном кафе послушать Виктора Топорова, рассказывающего про интеллектуальный проект Лимбус Пресс - серию книг скандальных критиков, созерцая над стойкой с бутербродами и напитками плакат, призывающий на встречу с писательницей Ириной Денежкиной, начиная исподволь мучиться вопросом, действительно ли это ярмарка интеллектуальной литературы.

"Главным событием рамочной программы Ярмарки Организаторы выделяют международный семинар "Литература, рынок и литературная критика" - что ж, пойдем на рынок, хотя до "главного события рамочной программы" полтора часа. Предшествовал "событию" в пресс-центре ЦДХ аттракцион не худший: "Новое лицо российской прозы", пресс-конференция победителей Первого открытого литературного конкурса "Российский сюжет".

Первый заместитель главного редактора издательства "Пальмира" Георгий Урушадзе атомическими предложениями пояснял, что проза будущего будет такой, какую пишут "золотые перья" издательства "Пальмира", которых любят и будут защищать: тут был упомянут некий критик, который их обидел, - на него издательство подало в суд.

Методология, как видим, не из сферы интеллекта. Или это его "новое лицо"? Состав преступления при желании можно найти в любом высказывании любого критика: клевета, моральный ущерб и т.п. Осталось проследить, как грамотный PR-менеджер издательства проведет очередной этап его раскрутки на скандале с Немзером. Первый этап стал наглядным пособием: вторая страница обложки брошюры издательства начинается изящно подобранными выдержками из прессы: "Безвестное издательство "Пальмира". Русская мысль, март 2002"; "Маститое издательство "Пальмира". Телеканал "Культура", сентябрь 2002". Подтекст: полгода! (Литературный изыск.) Далее это простое предложение всячески распространяется. На следующей странице - в лозунговом стиле: утрата литературой высоких позиций... навязывание некоторыми участниками книжного рынка некачественного чтива... Наконец: определяющим параметром является качество. И в той же брошюре анонсы произведений "золотых перьев": "...робкая, стройная старушка. <...> Так и начнешь вести половую жизнь вместо загробной!", или: "...роман страсти и нежности, роман одиночества и всеохватывающего любовного пыла. Роковая женщина, вечные терзания..." Из папочки, где хранится брошюра и листовки издательства, вывалились две фигурные открытки с липучкой на пружинке - их надо наклеить куда-нибудь, они будут покачиваться и блестеть. Корова, на которой написано "Купи "Охоту на старушку", и задница, на которой написано "Женщинам и учителям истории читать воспрещается".

На ярмарке Урушадзе было хорошо и приятно. А что еще привело издательство, специализирующееся на "фикшн", на ярмарку "нон-фикшн"? На языке делового общения, обезоруживающе улыбаясь, Урушадзе показал мне новое лицо термина "нон-фикшн": не фикция. Мы и наш конкурс - на самом деле. С трудом - как иногда не понимаешь чего-то элементарного, что ставит в тупик именно своей простотой, - я поняла: эта детская речевка - наш ответ Немзеру! Он - некий критик, мы - маститое издательство, учителя литературы отдыхают.

Пресс-конференция с победителями состояла в рассказах о том, что в их жизни изменилось с победой в литературном конкурсе: один бросил пить, другой начал, третья и не собиралась. Потом один из них спел, второй рассказал анекдот, дама была хороша как вещь в себе, поэтому даже стишок прочитать не удосужилась. Пишу "вещь в себе" и думаю: а не подадут ли на меня в суд за то, что даму вещью обозвала? Может, лучше написать "ноумен"? А не растолкуют ли тогда "ноумен" как "не-мужчина" в каком-нибудь оскорбительном для дамы контексте?

Единственный внятно говоривший за этим столом человек, Алла Латынина, переводила все это, как могла, на язык интеллекта, иногда очень смущаясь, - как, бывает, стыдишься за своего ребенка, когда он говорит бестактность.

Далее началось самое то самое, "главное в рамочном" о чем уже много написано на этих виртуальных страницах. Осталось еще раз осмыслить.

Кто создает правила, по которым идет игра? Обратите внимание, игра. Несерьезно все это, господа, поэтому и ответственности никакой. Интеллектуал должен суметь срубить денег по-легкому - на сегодняшний день это его единственная задача. Мне лично ближе позиция маргинала Галковского, см. его последнее послание, советую прочесть это не как литературное произведение - литературных достоинств в нем немного, - а как послание интеллектуала буржуину.

На самой интеллектуальной беседе этой интеллектуальной ярмарки "лицом" российской литературной критики оказались представители несколько иного, скажем так, коммерческого направления в нынешней критике?

С поговоркой, что умный не должен быть бедным, мы легко согласились - ведь даже интеллектуал себе не враг. Но вот беда: от нее один шаг до симметричного утверждения: если ты не бедный, то уже умный. А я вам скажу, почему умный - все-таки бедный. Потому что интеллект и деловая хватка - вещи разные, так сказать, по темпераменту. Потому что интеллект - такая штука, которая делает душу несуетной. Очень дорогая вещь. Позволить себе иметь интеллект может человек изначально богатый, наследник деловых родителей; либо действительно умный - генетически, с детства. Понимающий, какое золото настоящее. И когда некая белокурая бестия, глядя прямо в глаза нам, сидящим на двух стульях полуинтеллектуалам, уверенно говорит: "интеллект - это я, изучивший рынок и спрос", "литература - это то, что я считаю литературой" - мы эти наши глаза опускаем.

Купив перед уходом "Философию символических форм" Кассирера ровно на стоимость входного билета дешевле, чем она стоит в "Гуманусе", я еще раз проявила символическую активность и извлекла из реальности символ своего посещения ярмарки: в раздевалке в фойе ЦДХ мне вынесли чужое пальто.

В связи со всем этим у меня вопросы к коллегам-интеллектуалам, отнюдь не риторические. Если вымыть нечистые руки в прозрачной воде - второй раз мыть их в ней же уже не захочется. Не кажется ли нам, что, позволяя себя так "одноразово" использовать, мы не приращиваем, а теряем аудиторию, как это верно, хотя и без осмысления, заметил гамбургский издатель Райнер Моритц? Не кажется ли нам, что мы, "отмывая" имиджи издательств, занимающихся, в общем, не нами, теряем престиж сословия и собственную, небольшую, но верную аудиторию? Не становимся ли мы противными сами себе, играя с поглупевшим человечеством в подвижные игры на свежем воздухе? А может, они не такие уж и вынужденные, эти игры? А может быть, они не такие уж и игры? Может, не надо нам бороться за поколение, которому нужны картинки, а не буквы на страницах? А может, нам стоит пока жить в достойной бедности и ждать, пока эти, белокурые, выучат своих детей в лучших школах, и кому-то из этих детей понадобимся именно мы, а не "отмывка имиджа" - будет ли нас на свете к тому времени? Вот ведь беда: у нас, кроме вечности и бесконечности доступных нам миров, есть наша кратенькая человеческая жизнь, она проходит... Когда я от чужого пальто отказалась, мне все же вынесли потом мое. В стилистике дня я должна была бы подумать: а вдруг то пальто было лучше? Не упустила ли я шанс заработать?