Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 146
"Звезда" #8, "Октябрь" #8

Дата публикации:  9 Сентября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Прошлый безрадостный выпуск "Чтива" был об августовском "Новом мире", на этот раз того же месяца, и столь же безрадостные "Звезда" и "Октябрь". Недавно Андрей Немзер уже задавался вопросом: отчего августовские журнальные книжки едва ли не хуже декабрьских, а декабрьские - так и вовсе никуда... Вопрос риторический, хотя, с точки зрения журнальной стратегии, в самом деле понять трудно: подписная кампания стартует, а основной подписчик - провинциал получит нынче с опозданием все тот же августовский номер. Хотя, может, в толстожурнальных редакциях иные резоны и иная арифметика, - их право. И их тиражи, в конце концов.

Итак, в восьмых номерах московского "Октября" и питерской "Звезды" есть одна "общая позиция" - стихи Ольги Бешенковской. - В "октябрьской" подборке там такое трехсложное удивление-разочарование: надо же, в Европе холодно, в Германии тоска, в августе зима ("Утренний август").

Глянешь, очнувшись: а рядом - другие
люди и нравы, деревья, дома...
(В рай или ад эмиграции чудо?)
Съежишься в майке. А это - зима.

Надо же, в августе... Боже, откуда....

В "Звезде" другие трехсложники, уже без всякого удивления: скучно в этой Германии. И поэты сплошь плохие:

...Продолжай, я внимательно слушаю
(скулы держат зевоту в тисках...).
Рифмы ширятся, шлепаясь грушами,
и срывается бас на дискант.

Право, скучно... И жалко мгновения:
их пора экономить уже...итд.

Остальные персонажи "Звезды" и "Октября" - не "общие", но исключительно "собственные" и по отдельности присущие. Разве что в "Октябре" обнаруживаем большую статью Александра Гениса о Валерии Попове, постоянном авторе "Звезды". Однако в "Звезде" хорошей критики не водится, статья, между тем, концептуальная (даже чересчур) и называется "Ленинградская словесность и московская литература". Смысл очередной городской оппозиции в том, что "словесность" держится словами, а "литература" - поступками, иначе говоря, с одной стороны, красоты стиля, с другой - нарратив. К "ленинградцам" здесь относится ранний Аксенов (?) (поздний - стало быть, к "москвичам"), Татьяна Толстая (тоже, наверное, "ранняя") и Довлатов, разумеется... Собственно, на Довлатове все и держится. Голявкина не хватает. Однако Игорь Ефимов, наверное, "москвич". Короче говоря, все это не слишком убедительно, хотя Попова отчасти объясняет. По крайней мере, исходя из этой теории, Генис объясняет неудачи ("невразумительные книги") позднего Попова:

"Довлатов... благоразумно удержался от соблазна большой формы. Попов на этот риск пошел, не меняя инструмента. От этого так невразумительны его книги смутного времени. Они напоминают мне описанный им же сценарий, который ему заказал режиссер из новых русских. Честно сняв на пленку всех соблазнившихся им девушек, он заставляет автора выстроить сюжет из своих подвигов. "А где же сюжет? - спрашивает Попов. - Ну, это - уж твоя забота". Кино, естественно, не вышло, романы - тоже. Заполняя лакуны смурью, Попов загромоздил литературу словесностью. Как сказано в рассказе "Автора!", "такой уж он был: когда не парил, то падал"".

А в "Звезде", как всегда, "Битов устный - Битов письменный" (кстати, вопрос - словесность или литература, или как?). Итак, Андрей Битов в записи Елены Дьяковой и с ее предисловием (прежде говорилось-записывалось для "Новой газеты"). А также Александр Кушнер, перечитывающий свою первую книжку, рецензии на свою первую книжку - скучные и зубодробительные советские рецензии, затем представляющий что-то вроде альтернативной рецензии на ту же самую книжку... Обычно за поэтов такие вещи все же делает кто-то третий, и необязательно - в "придворных" журналах. Между тем, в том же номере "Звезды" рецензия на последний сборник Александра Кушнера ("Кустарник"). Рецензент - штатный, рецензия - по выражению того же Немзера - "коленопреклоненная", а по сути - многословная, восторженная и... беспомощная:

"..."Кустарник" пылает. Стихи написаны огнем, поедающим очертания стен, снов, чувств... Синтаксис напоминает траекторию стрижа. Прочую технику замечаешь только на обратном пути: перечитывая. Это тот случай, когда фехтовальщик вращает шпагу над головой так быстро, что на его любимую не падает ни капли дождя".

В позиции "большой прозы" в августовской "Звезде" очередной длинный-длинный женский роман, правда, с армянским колоритом (Гоар Маркосян-Каспер. "Кариатиды"). Стареющие женщины, безденежье, измены, отъезды, неустроенный новоармянский быт.

В "Октябре" тоже есть роман с "армянским колоритом", но о стареющем мужчине - "Мы, значит, армяне, а вы на гобое". Автор - Николай Климонтович в "Октябре" является давно и с завидным постоянством: именно здесь он напечатал в свое время скандальную "Последнюю газету" и того же порядка окололитературные мемуары "Далее - везде". Новый роман, по счастью, свободен от желтой злободневности и "катаевского" толка "литературы на личности". Главный герой называется "Гобоист", ему под пятьдесят, он знавал лучшие времена, а теперь несчастлив. Его нынешняя незадавшаяся жизнь "на обочине" воплотилась в странной "дачной" недвижимости, что именуется "Коттедж", но больше напоминает Ковчег. Кроме Гобоиста там обитает милиционер Птицын с ловкой и тугой супругой Хельгой, до срока списанный на землю и без конца копающий грядки летчик по кличке "Космонавт" и те самые "заглавные" "значит, армяне". Вокруг - поселок МК (бывшей партийной обслуги), "банкирский поселок", есть еще монастырь, в общем такая себе... модель нового мира. Обитатели Коттеджа - на маргинесах: милиционер-буддист, бывший летчик, гобоист и "люди кавказской национальности". На праздники собираются вместе за большим кавказским столом, пируют и любят друг друга, затем выходят "покурить" и друг друга ненавидят, палят из разных орудий, т.е. все по-соседски, все как в жизни. Только конец там стремительный как... падение с лестницы.

Между тем, роман Климонтовича - из "теперешней" жизни, трагичной, неудобной, неполиткорректной, однако узнаваемой. Другая проза "Октября" - литературные упражнения на латиноамериканский лад... про жизнь древнегреческую. Это такая магическая "телемахида", зовется "Каталоги Телегона", титульный персонаж будто бы второй сын Одиссея, и способности его невероятны:

"Я вырос на острове Эя, где дубовые рощи спускаются к морю и царствует моя мать Кирка, чью красоту и власть у вас почитали бы жертвами. То, что умею я, наверное, сочли бы волхованием. Когда я родился, змея вылизала мне глаза и уши. Голубей, которых мы держим в пещерах, я научил летать к цели. Луна не успевает обновиться прежде, чем моя рука овладевает письмом какого-нибудь народа. Как всякий, кто однажды увидел собственный затылок, я умею и знаю больше остальных. Но лишь недавно мать открыла мне, что язык, породивший мое имя, тот самый язык, столько раз усыплявший меня вечерами, - этот язык завез на наш остров твой отец, царь Итаки. Должен ли я сказать, что Одиссей, давший мне имя, был и моим отцом...".

Должна ли я сказать, что автор - нижегородец Валерий Хазин, на пару со своим визави Кириллом Кобриным подвизается в жанре "борхес" (по собственному кобринскому определению). "Борхесы" самого Кобрина в том же номере "Октября", почему-то в рубрике "Золотой метр". Видимо, редакция находит их образцовыми.

Оно и неудивительно, поскольку там же, в отделе "Литературная критика" обнаруживаем рецензию Светланы Васильевой на... фильм Вадима Абдрашитова "Магнитные бури". Рецензия содержательна:

"Картина В.Абдрашитова по сценарию А.Миндадзе о переделе собственности на одном отдельно взятом предприятии является апофеозом темы".

К концу выясняется, что к "литературной критике" это "киноведение" имеет отношение непосредственное, поскольку "литература во времена "магнитных бурь" может жить только зарядом исторического и масштабом глубины, кроющейся под вековой толщей развороченного быта, то есть быть народной, а не слыть массовой или, скажем, массовидной; если она подлинная, эта наша литература. Станет ли просмотренное кино, как многие от него ожидают, своеобразным катализатором художественного процесса, "буревестником" нового народного искусства, я не знаю. Пока это пример личного гражданского мужества...".

На этой высокой гражданской ноте можно было бы и закончить, однако нет. Мы в заключение отметим, что в этом номере "Октябрь" завершает серию кулинарно-интеллектуальных рецептов от Анатолия Наймана - Галины Наринской ("Процесс еды и беседы"). На десерт - гарниры и собственно десерты. Бланманже. Мороженое со сливками. Клубника Romanoff.

"Конец обеда, вносят десерт. Столько уже пито-ето, а через четверть часа и вообще фьють - как будто и не было вечера: "на кухне вымыта посуда, никто не помнит ничего".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Глеб Шульпяков, Они садятся на разные ветки /02.09/
"Иностранная литература", # 7, 8. Самоубийство - лучший способ начать новую жизнь.
Сергей Костырко, Простодушное чтение (3) /02.09/
Писатель как Very Important Person - Евгений Рейн про Евгения Евтушенко.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 145 /02.09/
"Новый мир" #8. Наша папа громко плачет...
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 144 /26.08/
"Неприкосновенный запас" #3 (29). Оттенки российского капитализма и американское жесткое порно глазами феминистки.
Сергей Костырко, Простодушное чтение (2) /26.08/
Похоже, что про реальную литературу шестидесятых годов нынешнее поколение молодых литераторов знает очень мало. Точнее - ничего не знает.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru