Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 154
"Знамя" #11, "Новый мир" #11

Дата публикации:  25 Ноября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

В ноябрьском номере "Знамени" одна повесть и один роман. Речь там о войнах последнего времени, и наверное, это следует называть "прозой горячих точек" - в отличие от традиционной "военной прозы". И кажется, ситуация "горячей точки" - единственное, что роднит очень разные тексты.

В одном случае перед нами фактически две истории "под одной обложкой" и с неуверенной жанровой "ремаркой" - "почти повесть": "Чемодан Якубовой" Анны Бердичевской. Сюжетный ход, мягко говоря, не нов, но, похоже, это сознательная "цитата". Итак: повествовательница снимает в Москве "хрущевку" и находит там фанерный сундучок, оставшийся от бывшей жилицы - "беженки из Закавказья". В сундучке - записки некоей А.Якубовой, которая и становится alter ego автора. Таков зачин, и смысл его, надо думать, в том, чтобы создать "вторую степень остраненности", - именно вторую, потому что персонажи этой "почти повести" так или иначе не участники событий. Перед нами в одном случае фотограф, в другом - "русский доктор". История о фотографе заканчивается характерно: свержение Гамсахурдиа, героиня попадает в пустой бункер, и лишь в этот момент впервые на страницах появляется кровь и грязь: "Она не стала это снимать. Она уволилась из инопланетян".

В двух этих историях есть бессмысленность войны, но нет открытой бессмысленной жестокости: она сознательно оставляется "за кадром".

В "Дикополе" Евгения Даниленко все иначе. Повествователь - спецназовец, и уже зачине становится ясно, что будет дальше.

"Белый кролик с черными исподами лап... Лейтенант посадил его на стол. Обвел нас ставшими веселыми, как у пьяного, глазами.

- Значит, так, - придерживая тревожно прядающего ушами зверька, произнес он и кашлянул, прочищая горло. - Специальное упражнение номер один...

В его руке, словно из воздуха, появилась малая саперная лопатка. Замахнувшись, лейтенант рубанул ею по пушистому, ползающему по столу комку...

- Ма-ма!!! - вскрикнул кто-то из курсантов.

Но никакой мамы рядом, разумеется, не было".

Композиция, что называется, "кольцевая": в начале герой - курсант в подмосковной "учебке"; в конце - инструктор в "учебке" чеченской, однако в самом конце "кольцо" размыкается, герою удается бежать. Причем непонятно - в сон или явь: "Я спал. Мне снились абсолютно невинные люди. Белый кролик с черными исподами лап. Малая саперная лопатка"...

Разница между двумя этими "опытами" этическая: допущение или недопущение жестокости "в кадре". Но кроме - это разница позиции повествователя, прежде всего; или, скажем по-другому, - разница точек зрения: внутри или снаружи.

То была "проза горячих точек", остальная проза "Знамени" - короткие, симпатичные и необязательные притчи Алексея Слаповского ("Жили-были") и рассказ Семена Файбисовича ("Кепочка") в жанре "словесного поноса" (это, отчасти, определение автора). Другое авторское определение - "Одни сутки - не Ивана Денисовича только, а - Семена Натановича". Неостановимому потоку слов и ассоциаций соответствует прогулка по Москве с фотоаппаратом, и в этом смысле "документально-автоматическое письмо" профессионального фотографа, наверное, стоило бы поставить в ряд с "поточными" стихами Светы Литвак и... упражнениями из проекта ".doc", каковые упражнения представляет на своих страницах желающий поспеть за модным комсомолом "Новый мир".

"Пьеса "Первый мужчина" написана не совсем традиционно. Она сделана по методике "Verbatim", - заявляет в послесловии автор Елена Исаева. Далее сообщается, что "verbatim" означает "дословно", и что согласно модной "методике" "актеры сами "идут в народ" с диктофонами в руках и опрашивают на заданную тему энное количество человек", затем записи "расшифровываются", "на основе этого материала драматург пишет пьесу. Сложность в том, что автор не имеет права редактировать текст своих персонажей"... итд. Честно говоря, если б автор не пытался убедить нас, что все три истории "про папу" рассказали женщины на улице, мы бы решили, что нам воспроизводят групповой сеанс психотерапии. Искомой "дословности" тут нет (даже такой, какая есть у "сорного фотографа" Файбисовича), есть лишь скучная и предсказуемая заданность.

А главная проза последнего "НМ" - часть четвертая из "Очерков изгнания" Александра Солженицына ("Угодило зернышко промеж двух жерновов"): конец 80-х - начало 90-х, "мутный ход перестройки", "Архипелаг ГУЛаг" в залыгинском "Новом мире", "Как нам обустроить Россию?", год 1991-й и год 1993-й, план возвращения и его "обустройство".

Проза "очередная" - маканинский "Боржоми" из пресловутого "лунного цикла". "Боржоми", как сообщается в авторском предисловии, призван этот цикл открывать. Наконец, в отделе поэзии "НМ" "достоевский в свободном размере" от Елены Ушаковой:

Неужели кто-то на самом деле
верит в эти фальшивые сцены,
ненатуральные разговоры,
непрошеные исповеди,
подстроенные встречи?

Ну, приехал из-за границы молодой князь,
ведет себя как порядочный, интеллигентный человек...
Почему все принимают его то за святого, то за юродивого,
называют идиотом?
Вываливают подробности интимной жизни,
втягивают в сомнительные истории? -

и стихи про дареные чашки и книжки - "Герб и дата" Марины Бородицкой.

В отделе поэзии 11-го "Знамени", кроме упомянутой уже Светы Литвак, приблизительно с нею схожий, не столь многословный, но столь же избыточный Игорь Федоров, "Старая Англия, Новая Англия" Евгения Рейна и "дословные" упражнения на клавиатуре Михаила Кукина:

welcome windows xp
сегодня истекает срок
и объявил о приросте
багдадом были предъявлены
ctrl+c ctrl+v ctrl+c ctrl+v
enter enter delete ctrl+c
привет миш вы чем сейчас
escape ctrl+v
блядь политики блядь чем вы тут
привет миш сейчас не могу давайте завтра пого
ctrl+c ctrl+v ctrl+c ctrl+v
escape escape enter escape
осторожно двери закрываются
привет

И то был отдел литературы 11-го "Знамени. В "не-литературе" есть "Публицистика", где под названием "Товар номер один" увлекательная, как всегда, статья Николая Работнова о теории вероятности и страховом бизнесе.

В рубрике "Non fiction" "Лицеисты советских времен" Владимира Фридкина: речь о выпускниках 110-й московской школы, среди которых Натан Эйдельман, Андрей Сахаров, Серго Микоян и другие в большей или меньшей степени известные люди. В "Архивах" письма Бориса Пастернака к Ариадне Эфрон.

Затем Татьяна Бек пытается выяснить "природу и многовалентность влияния Заболоцкого" на современных поэтов; почему-то главный инструмент "выяснения" - анкеты, числом около сорока. Вся эта любительская "случайно-выборочная" социология под рубрикой "Критика". Собственно критика, наверное, все же следом - в рубрике "Forum": короткая статья Юлии Качалкиной называется "Смерть поэтического диалога", название тотально, но смысл в том, что поэты нынче малообразованны, не читают на языках, и поэтому диалог имеет место лишь в рамках отечественной традиции. Последним поэтом "межкультурного диалога", если верить автору, был Бродский. А о литературной критике как таковой в "Знамени" обнаруживаем статью немецкого критика и редактора Зигрид Леффлер. Статья называется "Кто решит, что нам читать?". Вопрос почти риторический; ответ: кто угодно, только не критик. Речь, тем не менее, о тенденциях немецкого книжного рынка, которые характерны, но все же отличны от российских. Однако после Франкфурта мы все больше узнаем о том, что немцу здорово, а что нездорово. О том же самом - о немецком книгоиздании и книжном рынке, но только с некоторой сопоставительной перспективой на рынок российский - более подробно и основательно в недавнем "НЗ".

Между тем, в "критическом" "Forum'е" еще одна довольно странная позиция - "Письмо Евгению Бестужину" от Лидии Иогансон. В самой ситуации ничего странного нет: восторженная читательница пишет автору о том, как он хорош. Я тоже однажды получила такое же письмо от Лидии Иогансон. Она писала мне о том, как хорош писатель Евгений Бестужин. Не знаю, как обстояло дело у редакции "Знамени", но я тогда заглянула в почтовые "атрибуты", - имя отправителя мейла отличалось от того, что было указано в "теле" письма, почему-то там значился "Бестужин".

В "Литературной критике" "Нового мира" вторая статья Ирины Сурат о Мандельштаме и Пушкине, а в "Библиографии" выделим "Кинообозрение Натальи Сиривли". Предмет его - последний фильм Ларса фон Триера про несовершенный американский город, который испытуют "совершенством". Рецензия новомирского автора называется "Казнить нельзя помиловать".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 153 /18.11/
"Неприкосновенный запас" #4, "Потяг-76". "Европа должна быть на быке, а где бык, там и bullshit".
Сергей Костырко, Простодушное чтение (11) /18.11/
Я знаю только, что та самая рука, которая предназначалась для написания высокохудожественной прозы, набрасывала конспектики докладов про тот вред, который наносит русской культуре сочинения литературных подонков Зощенко и Ахматовой.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 152 /11.11/
"Звезда" #9, "Октябрь" #9. Нечто об еже.
Сергей Костырко, Простодушное чтение (10) /11.11/
Уткин как будто не знает, что сегодня так уже не пишут. Что все это - литературная архаика. Что вот так, напрямую, писать "за жизнь" без позы усталой самоиронии, без игры со словом и образом, нынешние литературные приличия вроде как не позволяют.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 151 /04.11/
"Знамя" #10, "Новый мир" #10. На фоне линяющего красного.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru