Образ Базарова запомнился мне еще со школьных времен, точнее, с той поры, когда я, закончив восьмой класс очень нелюбимой средней школы, сбежал из нее в местный горный техникум, где и проходили все мои дальнейшие уроки литературы. Уроки эти были не Бог весть какие, но с Базаровым у меня сложились особые отношения: в томике Тургенева из шеститомного светло-коричневого собрания сочинений имелись цветные иллюстрации некоего художника Пинкесевича, которому портрет именно этого литературного героя удался несколько лучше, чем все прочие. Как-то на уроке от скуки я занялся его перерисовыванием в тетрадь: нанес сетку и скопировал простой шариковой ручкой, увеличив примерно в два с половиной раза. Я старался и получилось, честное слово, лучше, чем у Пинкесевича - романтичнее, загадочнее, суровее. Вся наша группа смотрела и восхищалась, а я тогда прочитал роман и подумал, что и написано, в общем, неплохо.

История эта вспомнилась мне вот в связи с чем: в силу обстоятельств я так и не стал строителем промышленных и гражданских предприятий, на которого учился в том далеком техникуме, а занимаюсь другими делами и, в частности, участвую в проверке вступительных сочинений на различные факультеты МГУ. На одном из них этим летом и была предложена тема: "Базаров и Павел Петрович Кирсанов как антиподы и двойники". Тема показалась мне легкой и выигрышной, сразу же в памяти возникли взаимная неприязнь двух неординарных представителей различных общественных лагерей, базаровская "одеженка" и английские "сьюты" старшего Кирсанова, хлесткие идеологические споры за вечерним чаем, наконец, дуэль рано поутру в березовой роще. Тем не менее я все же решил перечитать роман (чего экзаменаторы, сказать по правде, обычно не делают, полагая себя заведомо умнее абитуриентов).

Линия отношений Базарова и Павла Петровича - действительно одна из самых выпуклых в романе, но, как это часто случается, в то же время одна из наименее интересных. В самом деле, что сегодня может быть любопытного в столкновении позитивиста и псевдоромантика середины XIX века? Разговоры о противоречиях между прогрессивным разночинцем-демократом Базаровым и реакционным либералом-аристократом Кирсановым навязли в зубах еще со школы (техникума). Разве что национальный вопрос по-прежнему привлекает внимание. Один из героев - записной англоман, другой - превозносит немецкую науку и ругает все отечественное, но разговоры промеж себя ведут известное дело какие: "Стало быть, вы идете против своего народа? - А хоть бы и так?.. а притом - он русский, а разве я сам не русский? - Нет, вы не русский после всего, что вы сейчас сказали! Я вас за русского признать не могу. - Мой дед землю пахал"... и т.д. Тут поневоле признаешь правоту абитуриентов, дружно отмечающих, что "данное произведение великого писателя И.С.Тургенева посвящено вечным темам, которые сохраняют свою актуальность и сегодня".

Но роман хорош не этим. Тургенев-идеолог явно уступает Тургеневу-человековеду, и Базаров интересен сам по себе, без всякого сравнения с Павлом Петровичем. Помню, в техникуме мне нравилась его вызывающая прямота и резкость, умение влепить прямо в лоб что-нибудь этакое: "Всякий человек сам себя воспитать должен...", "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник", "По-моему, Рафаэль гроша медного не стоит...", "Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта...", "А? Что? не по вкусу? Нет, брат! Решился все косить - валяй и себя по ногам!". Нигилист, одним словом.

Однако нигилист какой-то странный. Сравнить его, скажем, с другим нигилистом, неким Сувариным (тоже русским, кстати) из романа "Жерминаль" (а Тургенев любил Золя). Тот также поговорить был мастер, причем почти теми же словами, что и Базаров. Вот один: "Поймите, надо все разрушить", - а вот другой: "Сперва нужно место расчистить", - практически не отличишь. Да только Суварин говорил-говорил, а потом взял дрель, ножовку и долото и обрушил ствол шахты, вокруг которой крутится действие "Жерминаля", на головы нескольких сотен своих товарищей-углекопов. И ушел - видимо, дальше расчищать. А Базаров... Ну разве что лягушек резал, да и то для опытов. И еще людей лечил - через что и пострадал.

Или вот еще сюжетный ход, известный со времен мольеровского "Мизантропа", - взять этакого скептика и рационалиста и заставить его влюбиться, что бы он там ни говорил о женщинах вообще. Здесь, между прочим, Базаров поворачивается совсем уж интересной своей стороной, которую я совершенно не заметил в техникуме. Тогда его циничные высказывания о женщинах проходили заодно с прочими как сугубо нигилистические - этакий эпатаж, такой же идеологически выверенный треп, как и суждения о Рафаэле: "Это что за фигура? На остальных баб не похожа", "свободно мыслят между женщинами только уроды", "Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр", "по моему - лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца" и пр.

Но теперь бросается в глаза иное. Во-первых, Базаров вовсе не оригинален. На шутливое обвинение Ситникова: "Вы последователь "Домостроя". Вам бы плетку в руки", - Базаров, не ведая, что говорит словами ницшевского Заратустры, отвечает: "Плетка дело доброе". Именно в этой сфере - сфере отношений между полами - дыхание Ницше за спиной Базарова слышится отчетливее всего. А во-вторых, теперь мне стало понятно, что Базаров, этот "большой охотник до женщин", ровным счетом ничего в них не понимал, и в этом смысле он жалок и смешон, а вовсе не романтичен, не загадочен и не суров, как мне казалось когда-то. Ни одной женщины в романе Базаров не пропустил, но ни с одной у него ничего не получилось. Эх, что бы сказали Ницше с Золя...

И все же Базаров - чертовски привлекательный персонаж, и ничего с этим не поделаешь. Пожалуй, лучше всего в романе это объясняет Катя Локтева: "Он хищный, а мы с вами ручные". Базаров действительно по натуре своей - хищник, агрессор, пусть и какой-то фатально невезучий. И ни к какому нигилизму это отношения не имеет; нигилизм - наносное, а это - врожденное, от природы. Тургенев прекрасно это чувствует и рисует именно такой, совершенно чуждый себе образ, рисует с подлинным интересом, с какой-то страстью. "Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, тогда я изменю свое мнение о самом себе", - говорит у него Базаров. Но не встретит, конечно, где там... Павел Петрович заикнулся было, так Базаров тут же влепил ему пулю в ляжку, чтобы знал свое место. Дикая, животная, необузданная сила и есть сущность Базарова, которая завораживает, как на нее ни смотри. А отцы и дети... так это все понятия относительные, недаром у особо продвинутых абитуриентов я вычитал две равно убедительные и при этом совершенно противоположные трактовки того, кого здесь следует считать детьми, а кого - отцами.

Наконец, чем еще примечателен этот роман - обилием запоминающихся, почти крылатых фраз (в этом Тургенев, на мой взгляд, почти не уступает Грибоедову, да и не только в этом: Тургеневу вообще очень присуще чувство драматического, даром что романист - достаточно перечитать его диалоги; а Грибоедов свое "Горе от ума" тоже с "Мизантропа" писал): "Я люблю комфорт жизни... Это не мешает мне быть либералом", "он с своими бакенбардами - настоящая свинья в кусте", "мы не имеем права предаваться удовлетворению личного эгоизма", и знаменитое "О друг мой, Аркадий Николаич! об одном прошу тебя: не говори красиво".

Наверное, я несколько увлекся цитатами, но язык Тургенева таков, что оторваться невозможно. Так что испортить удовольствие от романа не смогло даже параллельное чтение трех десятков вступительных сочинений.

---

Web-присутствие (В.Сонькин)

Тургенев, представленный "Вешними водами", был героем второго выпуска "Чтения без разбору". Попробуем посмотреть, что изменилось за эти шестнадцать месяцев.

До Государственного литературного музея И.С. Тургенева в Орле и раньше, если память мне не изменяет, было трудно достучаться, а сейчас и вовсе невозможно.

На месте проект американского студента "Байронические корни Базарова" - и на этот раз его упоминание гораздо уместнее.

В магазине "оЗон" есть хорошая, подробная аннотация к школьно-академическому изданию "Отцов и детей". Книги, увы, "нет в наличии".

Дмитрий Иванов не познакомил нас ни с какими перлами из тех сочинений, которые ему пришлось проверять - а жаль, потому что доступные на сети цитаты из сочинений про "Отцов и детей" (в которые почему-то затесалась одна про Рахметова) - несмешные (из журнала "Крокодил" 92-го года: "Базаров уважал в Одинцовой не только ум, но и ее богатое тело").

Еще есть материалы к уроку-исследованию по роману. Называется текст - "Дела их начинают поправляться". Меня особенно заинтриговала фраза "Всякий раз, когда изучается это произведение, поднимается вопрос о том, почему умирает главный герой". Если я правильно помню, главный герой отравился трупным ядом. В чем загадка?

Остальные материалы по-русски - тоже связанные с образованием (методички, "золотые", блин, "сочинения", рефераты и прочее). Это неизбежный балласт, образующийся в веб-присутствии хрестоматийного (в прямом смысле слова: включенного в школьную программу) произведения.

Очень много материалов разного рода по "Отцам и детям" есть в англоязычных ресурсах - тут хрестоматийность (более высокого, университетского уровня) тоже играет свою роль. Можно послушать роман на кассете (читает Уолтер Циммерман); можно купить книжку издания Oxford University Press в переводе почетного профессора Лондонского университета Ричарда Фриборна (я нашел ссылки еще на два других английских перевода - нам бы так переводить иностранных классиков); можно познакомиться с вердиктом "Группы читателей", которые собираются кружком и обсуждают книги (собирались у Макса; роман, саркастически замечает неизвестный рецензент, оказался так хорош, что потом Макс позабыл, что мы его уже прочли, и предложил для обсуждения спустя полгода); можно познакомиться с вопросами по роману из программы какого-то американского университета. А дальше Альтависта стала выдавать ссылки на "Ассоциации отцов Америки" и прочее в этом же роде, в основном посвященное борьбе разведенных отцов за право видеться с детьми. Без всяких упоминаний про Тургенева.

Раз так - вот ссылка на любительский, но весьма популярный сайт "Детки и предки".