Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Чтение без разбору < Вы здесь
Укусит, укусит, укусит
Э.Т.А.Гофман. Песочный Человек. Перевод А.Морозова

Дата публикации:  7 Сентября 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Если вы параноик, это еще не значит, что за вами не следят.

Чуть что - кричи "Вуоршпельхапилио!", хватайся за водяной пистолет, натягивай одеяло на голову, ради бога, не гнушайся ничем, не бойся выглядеть ни странно, ни смешно, ибо и ты, и я, - уж мы-то знаем, что нет на свете ничего ужаснее ночных призраков, терзавших нас в черно-золотую эпоху растаявшего детства. Равно кошмарны, знаем мы, Серенький Волчок и Тенепопятам, Пестрая Лента и Бабайка - все, кого мы боялись до бессонницы, до стука зубов, до неожиданных и необъяснимых взываний к маме глубокой ночью и до засыпания в слезах, уткнувшись мордочкой в ее руку. Но самое ужасное, знаем мы, заключается в том, что покамест ничто, ничто не дает нам повода окончательно расслабиться, совсем-совсем поверить, что бочок наш пребывает в безопасности, что на стуле лежит всего лишь груда нашей собственной одежды, что вентиляционная труба закрыта плотно-плотно и что Бабайка не пережил страшных тягот девяносто восьмого года. Где-то в глубине наших душ таится нехорошее подозрение, что вот вдруг, вдруг... - тем более что тот, самый поздний, начавший посещать нас уже в одиннадцать или в двенадцать лет полупрозрачный призрак в саване и с косой оказался-таки ужасной правдой, в менее трагическом обличьи, это да, но все-таки он есть, и встреча неизбежна, и кто докажет, что Баба-Яга не живет там же, где он, скажем, этажом ниже или через дорогу? Бойся, бойся призраков детства; призраки юности нежны и нелепы, призраки зрелости простоваты и неопасны, призраки старости хрупки и беззубы - и только призраки детства столапы и стоглазы, серолицы и великопастны, и когда мы просыпаемся утром и дышим зловонно, - это не кариес, это запах их поцелуев.

Брат наш, Натанаэль, а нянюшка называла его - Танельхен, понимал все о призраках детства, все знал и все предчувствовал, и пытался объяснить другим - ясноглазой Кларе, трезвому Лотару, насмешливому Зигмунду - но никто не верил и не хотел понимать. А между тем старый Копелиус, в детстве напустивший на Танельхена такого страху, что Танельхен едва не отдал богу душу, старый Копелиус, послуживший, как верил Танельхен, причиной смерти его отца, старый Копелиус, который казался Танельхену не иначе как Песочным человеком, охотником за детскими глазами, никуда не исчез, когда Танельхен вырос и стал пылким и мрачным молодым мечтателем. Копелиус действительно преследовал Танельхена, перебрался за ним из родного города юноши в "маленький захолустный городок С..." под видом Джузеппе Копполлы, продавца барометров, затем следом за Таннельхеном вернулся домой, не отступая от своей жертвы ни на шаг, и, наконец, погубил бедного романтика, как тот и боялся, и предчувствовал с самых младых своих лет.

Как пытались и Клара, и Лотар, и друзья-студенты, и даже мать Танельхена убедить его, что ужас и предчувствия, связанные у молодого человека с Копелиусом-Копполой, - всего лишь плод мрачного и романтического молодого воображения. А между тем достаточно было Лотару и Кларе как следует вчитаться в одно из писем их лучшего друга, чтобы понять, что Танельхену грозит совершенно реальная и, как оказалось, смертельная опасность. Ведь Танельхен подробно описал им, как Коппола поймал его, еще совсем маленького мальчика, подглядывающим за странными работами, которые Коппелиус и его отец вели в домашней лаборатории. Коппелиус напугал мальчика до полусмерти, закричав: "Теперь у нас есть глаза, глаза, - чудесные детские глаза!" Отец Таннельхена в ужасе взмолился за сына, и тогда Коппелиус согласился оставить мальчику глаза, чтобы он "хорошенько выплакал свой урок на этом свете", но зато возжелал "навести ревизию, как там у него прилажены руки и ноги". Старый колдун схватил Танельхена и начал выкручивать ему суставы, приговаривая "Ага! - эта не больно ладно ходит, а эта хорошо, как и было! Старик знал свое дело!" Почему же никто из любящих друзей молодого человека не обратил внимания на эту фразу, от которой столь много печальных истин сразу выплывало наружу. Если бы хотя бы не оберегали они так рьяно покой матери Танельхена, скрывая от нее роль итальянца Копполы в трагических событиях жизни ее сына, она поняла бы все и смогла бы еще спасти его; но друзья считали, что любое напоминание о человеке, погубившем ее мужа, будет мучительно для старой женщины, - и так дали Коппелиусу погубить и сына ее.

Вернее, не сына, но приемного сына, если вообще можно считать своим ребенком автомат, пусть и наделенный живым разумом и трепетной человеческой душой. Ибо в свете странного поведения Коппелиуса с маленьким Танельхеном нам становится ясна вся подлинная история трагической любви и не менее трагической гибели молодого мистика и романтика, чувствовавшего то, о чем он не мог знать. Конечно же, Танельхен был куклой, прекрасной, волшебной куклой какого-то старого мастера, куклой, совершенно похожей на человека, способной, как человек, расти, и меняться, и любить, и хотеть себе блага. И знали об этом только родители Танельхена да Копелиус.

Вот чем объяснялся тот факт, что родители Таннельхена боялись сказать хоть слово против старого адвоката, - этот отвратительный человек каким-то образом узнал правду о их сыне; вот почему по первому его требованию "готовили его любимые кушания и подавали редкостные вина". Механик и оптик, Коппелиус, видимо, был одержим мечтою самостоятельно создать такую же куклу, куклу не хуже бедного Танельхена; именно от этого так грустна была мать мальчика, когда Таннельхен приходил к ним в дом, именно этим занимались в лаборатории Коппелиус и отец Таннельхена, а вовсе не алхимией, как пыталась впоследствии убедить своего жениха любящая Клара. И когда после истязаний мальчик не на шутку заболел, Коппелиус исчез на целый год не из-за чувства своей вины, а из страха погубить бесценную куклу, свой великий прототип. И когда через год Коппола вернулся в дом родителей Таннельхена, он, верно, требовал от отца отдать ему мальчика; видимо, за свою готовность защищать сына бедный человек и был убит одержимым ученым.

Коппелиус, однако, не терял своих надежд; пока мальчик рос, Коппелиус совершенствовался в оптике и механике, издали следя за волшебным аппаратом по имени Танельхен: недаром же Песчаный человек постоянно виделся мальчику, преследовал его, словно призрак. Когда же Таннельхен вырос и стал студентом, Коппелиус последовал за ним в университетский город С. под видом Копполы, продавца очков и барометров. К тому моменту у старого колдуна уже был готов план, великая идея: не только создать подобную юноше удивительную куклу, но и соединить их, а, возможно, и заставить их воспроизводиться с помощью магических ухищрений. Коппола находит себе сообщника, профессора физики и известного натуралиста Спаланцани. Дальше мир начинает кружиться перед Танельхеном огненным колесом: сначала Коппола поджигает его квартиру, и друзья студента, не без помощи, видимо, профессора Спаланцани, находят юноше новую комнату, окна в окна с квартирой самого профессора. Далее Коппола продает Танельхену маленькую подзорную трубу, через которую он смотрит на окна профессора - и видит прелестную девушку, дочь Спаланцани, сидящую неподвижно у открытого окна. Сперва она кажется студенту бесчувственной, однако в следующее мгновенье он замечает, что взгляды их встретились и что пустые глаза Олимпии начали наполняться страстным, мерцающим светом. Тут же забывает он и друзей, и любимую свою Клару; с лестницы доносится ядовитый смех Копполы; Танельхен думает, что продавец радуется вырученной за подзорную трубку непомерно большой цене; на самом же деле Коппелиус счастлив по совсем другой причине: его план начал работать. Юноша, сам того не понимая, ощутил родство с подобной ему куклой, созданной Коппелиусом и профессором и выдаваемой последним за собственную дочь, как некогда родители Танельхена выдавали его за своего сына.

Только так и можно объяснить готовность бедного студента видеть прекрасную душу в механической девице, не умевшей говорить ничего, кроме "ах-ах!". Только поэтому не замечал Танельхен ее одеревенелой поступи, неестественной посадки головы, слишком резкого голоса, отталкивавших от нее других мужчин. Только так и можно понять радость, с которой великий профессор принимал ухаживания безвестного студента за его прелестной единственной дочерью. Бедный же Танельхен ничего этого не замечал, говоря друзьям, что только его душе "открывает себя сходная по натуре организация", даже не понимая, как близки его слова к печальной истине.

Непонятно, почему поссорились Спаланцани и Коппелиус в день сватовства студента к Олимпии; может, Коппелиус удовлетворился результатом опыта своего и решил не доводить его до конца, может, Спаланцани не пожелал участвовать в задуманном злодействе; а может быть, Коппелиус, сделавший кукле глаза, не захотел делиться с сообщником своим секретом и пожелал уничтожить Олимпию и бежать. Так или иначе, когда Таннельхен увидел вместо невесты своей безжизненного манекена с вырванными глазами, ужас ситуации слился в его сознании с ужасами детства; бедный юноша сошел с ума. Когда друзья перевезли его в родной город и он пошел на поправку, приехал и Коппелиус; погубить юношу значило для старого колдуна остаться единственным обладателем чудесного механизма. Увидев ужасного призрака своего детства в ярмарочной толпе, бедный юноша вновь потерял рассудок и сбросился с башни. Тенепопятама, как мы знаем, нельзя изгнать никаким волшебным словом.

Обведи мелом круг вокруг кроватки, клади под подушку конфетку, всегда носи с собой что-нибудь железное, не давай выключать свет в спальне ни под каким предлогом, не надевай на ночь красную пижамку. Даже теперь, когда тебе тридцать, не забывай, что в темных углах живут Игс, Мигс и Дригс, что за окном - Снежная Королева, что из-за черной-черной шторы может в любой момент вылезти черная-черная рука. Не покупай заводных кукол. Не ходи гулять в Африку.


Web-присутствие


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Виктор Сонькин, Play it again /31.08/
В начале этого века афроамериканский музыкант Колхаус Уокер увидел, как его черный "Форд Скорпио" задела пожарная машина. Он не пошел в полицию. Он обратился к журналисту, и тот написал серию статей о расизме среди пожарников. А Уокер еще год получал выгодные предложения от музыкальных менеджеров. Эдгар Л. Доктороу. Рэгтайм.
Виктор Сонькин, О времени и о себе /24.08/
В этой повести есть сцены как собственно эротические, так и почти порнографические. В сексуальной пустыне советских лет "Теща" стала бы порнографической классикой; но в девяностые годы - увы. Юрий Нагибин. Моя золотая теща.
Линор Горалик, Человек: Огромный сад /17.08/
Открытое письмо Милану Кундере по поводу "Невыносимой легкости бытия".
Маргарита Меклина, Eudora /10.08/
Уэлти пишет об убийцах, невменяемых, глухонемых, старых девах, утопленницах, психически неполноценных и впавших в маразм стариках. Она не только писатель, она еще и гениальный фотограф. Юдора Уэлти "Дочь оптимиста": роман, рассказы.
Виктор Сонькин, Худой веселый человек /03.08/
Меня очень радует, что Мандельштам был веселый человек. Ни в машинописных сборниках, ни в томе из "Библиотеки поэта" никаких намеков на это не было. А вот вам. Смешной, остроумный, легкий, веселый. Писал эпиграммы, басни, буриме, умел к себе несерьезно отнестись. Осип Мандельштам. Стихотворения.
предыдущая в начало следующая
Линор Горалик
Линор
ГОРАЛИК
linor@russ.ru
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Чтение без разбору' на Subscribe.ru