Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Чтение без разбору < Вы здесь
Как мы. Как мы
Пер Лагерквист. "Карлик"

Дата публикации:  28 Сентября 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Рост у меня хороший, метр шестьдесят пять. Лицо у меня безбородое - и в остальном, слава богу, такое же, как у других женщин. Я не очень сильна, даже если разозлюсь. Я часто смеюсь, и моя наружность вполне подходит для уморительных кривляний. Поэтому у меня есть все шансы умереть своей смертью.

Впрочем, и у него тоже.

Он сидит в темном подвале уже много лет, на привязи, на цепи, как собака. Он не знает отчаяния, не знает и разочарования, - он ждет, когда его герцог пришлет за ним, поскольку герцог, думает он, не может долго обходиться без своего карлика. Он прав, вы даже не представляете себе, насколько он прав.

Он, герцогский карлик, всегда осуществлял то, чего все окружающие хотели - и о чем боялись помыслить; он - темное начало, та часть личности, которая вечно хочет блага и вечно совершает зло. Там, где его герцог хочет убить, - он убивает; там, где его подопечная хочет солгать, - он лжет, там, где его герцогиня хочет согрешить, - он грешит. Убивает, лжет, грешит, исполненный ощущения собственной правоты, необходимости совершаемого им поступка; и он же приносит, уже невольно, возмездие на головы тех, кого до этого ублажал, спасал. Может быть, это называется "совесть", или "душа", или "темная сторона души". Или "оно", скорее - "оно". Так или иначе, я остро ощущаю в себе его, моего карлика, присутствие, особенно в болезни или в тоске. Я держу его на веревочке. Веревочка длинная.

Мой карлик, наш с Лагерквистом, наш с герцогом карлик вселяет в нас ужас; мы, черт, совершенно не можем помнить, что он нам подчинен; вернее, мы помним, - где-то, как-то, но все время чуть-чуть пугаемся, что он возьмет да и начнет поступать по-своему. Но ведь он не может так, нет? Тем более что он всегда делает именно то, что мы хотим. Хотели бы. Ни за что бы не хотели. Потому что не имеем права, морального, этического и еще какого-то, не имеем мы права убивать любовников наших жен, или отравлять наших врагов за дружеским столом, или передавать записки нашим любовникам, или подглядывать за нашими дочерьми. Не приведи господь. Мы честные, сильные люди. А вот он, наш карлик, - страшный человек, говно, читает наши чистые мысли и приводит их в исполнение, и получается такой ад, какого мы даже представить себе не могли.

И потом он приходит и судит нас - нас же! - за то, чего мы хотим, не за то, ужасное, к чему причастен и он тоже, а за чистое, за хорошее судит - и говорит, что оно тоже - грязное, ужасное! Я помню, как он говорил такое, такое, о чем мне неприятно даже вспоминать, - он говорил, что герцог тщеславен, недалек, фальшив, что он слишком заботится о внимании других, - и это только из-за герцогской мягкости и обходительности с людьми, которая нас всех так восхищает. Он говорит, что герцогиня - старая шлюха, и это - ей, которая - природное существо, любящее всех, искренне и без остатка; да он ее в гроб загонит своими обвинениями ужасными! (И загнал, потом, позже, бил ее и все такое, а она только радовалась - очищалась.) И все это - за ее искренность, чувственность и откровенность, которая восхищала даже герцога. Он про Бернардо говорил, что он похабник и извращенец, - и все за то, что тот мертвых людей резал и голых всяких уродов рисовал, - а мы знаем, что таков путь науки, и ничего, кроме поклонения нижайшего, путь этот вызывать не должен. Но наш карлик, он существо страшное, дремучее, с ужасными суждениями, которые мы, open-minded people, - никак не можем разделять. Никак.

При всей их соблазнительности. Необъяснимой. От этой соблазнительности, от того, вернее, что нам это - соблазнительно, нам делается нехорошо и стыдно. Как если бы мы никогда ничему не учились. Не стремились к свободе и прогрессу. Не были интеллигентными, образованными, прогрессивными такими людьми, а только бы и хотели, что жить по набору примитивных правил, прятаться в гущу однозначных суждений, считать себя древнейшим на земле, перворожденным, народом, презирать всех, кто не похож на нас, всем знать цену и всех судить и существовать дремуче-дремуче, - как средневековый мужлан, как жаба болотная, как карлик. Но ведь мы же - не хотим? Наше "Я" - не хочет? А наше "оно" - кто ж его спрашивает?..

И главное, - он постоянно выдает нас, постоянно говорит нам такое, что мы ни в коем разе не хотели бы слышать, да еще и норовит открыто, прилюдно, стоит только расслабиться на пять минут, как он говорит: "Если бы я и мог когда-нибудь полюбить, то только мужчину". Это даже не конфуз, это уже за пределами конфуза лежит, это чудовищно просто; а он стоит, маленький, мерзкий, сморщенный, и смотрит нам в глаза, честно и открыто, как если бы - "а ты? а ты?". А мы... это называется - латентное это самое, то самое слово. Мы все учились там и сям, мы знаем, что это совсем не страшно, не ужасно, но зачем же - вслух, в лоб? Даже если мы когда-нибудь и думали, и задавались вопросом... Да нет, не задавались, не думали, фу, вы вечно подозреваете... А мы - нет. Не в себе. Только в других. И тут - карлик. И как теперь жить - неясно.

Чего стоит одна его ненависть к Бернардо, Бернардо-Леонардо, художнику, ученому, инженеру, медику, символу-всего-живого-и-прогрессивного. Бернардо - это же наша надежда, даже не в том плане, что он соорудит нам огнеметы и пушки, и мы этих грязных сукиных детей, как собак...- то есть мы поразим противника и сможем прийти с ним к мирному компромиссу. А в том плане, что он - все, чем мы хотим быть, честное слово, мы хотим! Он не боится ни знания, ни света, ни смерти, ни слабости, ибо он воплощает собой знание, приручает свет, спасает от смерти, исцеляет от слабости. Он все успевает и всем интересуется, он не брезгует ради науки ни рисованием голых карликов, ни вскрытием трупов, ради искусства готов он задаваться самыми проклятыми вопросами и висеть под самыми высокими потолками... Мы тоже так хотим, более того, - мы знаем, что так нужно, что только так и можно, что вот таким надо быть, чтобы себя уважать, собой гордиться. Мы все хотим собой гордиться, быть мудрыми и прогрессивными, а не как эти варвары, наемники Бокароссы, не как эти дикари из города Монтанца. А он, карлик, - он ненавидит Бернардо, ненавидит и сопротивляется ему, не хочет позировать ему голым, не хочет носить ему обед и краски, показывать ему свои руки. Мы знаем, он боится; мы понимаем, что он боится, но сделать ничего не можем. С нашим-то внутренним карликом.

Ужасно то, что он все время повторяет, что он - как мы, почти как мы, как герцог, как я, как Лагерквист; что он хочет того же, что и мы. А мы не хотим того же, что и он! Мы убиваем иногда, вынужденно, на войне, - но мы не рвемся убивать, не стремимся! А он кричит, что хочет в бой - "как мы"! - и гонит чужеземного карлика по темным переходам дворца, и закалывает его своей полуигрушечной шпагой, и радуется, и гордится - фу! и это - как мы! Он приходит к герцогине и говорит ей, что ее любовь - не любовь, а преступление, что ее ласка - не ласка, а похоть, - и корит ее, мучает, истязает, - мы знаем, это от собственной похоти, от собственной ревности, от желания быть праведником, - да мы никогда! Он подглядывает за принцессой и ее любовником, подслушивает у двери, поднимает тревогу, мальчика убивают, девочка убивает себя, - да, это ужасно - любовь с врагом, влюбленность во врага, это почти предательство, - но мы бы никогда - подглядывать, подслушивать. Мы бы каким-то другим путем. Цивилизованным. Узнать через слуг. Его - вон из страны. Ее - в монастырь. Прогрессивно и цивилизованно. А он - "как мы"! Позор.

Нет, нам ничего не остается, кроме как запереть его, в подвал, в каземат. Он маленький, но все-таки рост у него хороший - двадцать шесть дюймов, и он очень силен, особенно если разозлится, поэтому лучше бы его - в кандалы, и лучше бы - на цепь. И охранника. И не давать ему писать этот жуткий, чудовищный дневник, в котором все про нас - так страшно, навыворот, наизнанку. И пусть сидит. Годами. Сколько хватит сил у нас. Потому что если мы не будем его видеть, если мы будем думать, что он, "оно", у нас - под контролем, загнано в угол, практически побеждено, забыто - то мы сможем быть такими, какими хотим: честными, добрыми, справедливыми. Прогрессивными. И наш карлик может сколько угодно надеяться на освобождение, - но мы-то надеемся, что этого никогда не произойдет. Мы сильнее, чем какой-то карлик. Намного сильнее.

Вот только почему мы его убить-то не можем? А?


Web-присутствие


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Линор Горалик, Укусит, укусит, укусит /07.09/
Обведи мелом круг вокруг кроватки, клади под подушку конфетку, всегда носи с собой что-нибудь железное, не давай выключать свет в спальне ни под каким предлогом, не надевай на ночь красную пижамку. Не покупай заводных кукол. Не ходи гулять в Африку. Э.Т.А.Гофман. Песочный Человек.
Виктор Сонькин, Play it again /31.08/
В начале этого века афроамериканский музыкант Колхаус Уокер увидел, как его черный "Форд Скорпио" задела пожарная машина. Он не пошел в полицию. Он обратился к журналисту, и тот написал серию статей о расизме среди пожарников. А Уокер еще год получал выгодные предложения от музыкальных менеджеров. Эдгар Л. Доктороу. Рэгтайм.
Виктор Сонькин, О времени и о себе /24.08/
В этой повести есть сцены как собственно эротические, так и почти порнографические. В сексуальной пустыне советских лет "Теща" стала бы порнографической классикой; но в девяностые годы - увы. Юрий Нагибин. Моя золотая теща.
Линор Горалик, Человек: Огромный сад /17.08/
Открытое письмо Милану Кундере по поводу "Невыносимой легкости бытия".
Маргарита Меклина, Eudora /10.08/
Уэлти пишет об убийцах, невменяемых, глухонемых, старых девах, утопленницах, психически неполноценных и впавших в маразм стариках. Она не только писатель, она еще и гениальный фотограф. Юдора Уэлти "Дочь оптимиста": роман, рассказы.
предыдущая в начало следующая
Линор Горалик
Линор
ГОРАЛИК
linor@russ.ru
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Чтение без разбору' на Subscribe.ru