Ландшафт мира неотъемлемо неровен; жизнь соткана из асимметрий и шрамов; общество - набор подвижных иерархических позиций. Так с какой стати нам "сглаживать" и искусственно унифицировать все это посредством извращенного коммуникативного стандарта "политкорректности"?

Глянцевая выхолощенность политкорректной картины мира сродни пережитой Витгенштейном невозможности "ходить по идеально гладкому льду". Лучшее, что можно сделать в царстве идеальной поверхности, - упасть и рассмеяться. Тем замечательней, что основной формой присутствия "политкорректности" в русском обиходе является смех: тайный и явный, выдающий нас с головой. И дело не только в том, что нечто в нас не хочет принять "серьезность темы" всерьез. Просто этот смех, как и всякий другой, предполагает скрытую работу некой инстанции реального. И в нашем случае "реальность", хотим мы того или нет, - это конвенция, связанная с культурой "большинства". То есть, по существу дела, просто с культурой - без всяких там "суб" и "контр": вообще, без каких бы то ни было паразитирующих приставок. Смех формирует круговую поруку именно тем, что косвенно указывает на связывающую нас нравственную реальность: реальность нравов. Точно также, как нельзя разделить свой смех с шизофреником, нельзя разделить его с "политкорректным человеком". "Шутки здесь неуместны". В противном случае, и тот, и другой ступали бы на чужую почву, на почву заведомо репрессивной групповой достоверности жизненного мира.

Словом, "политкорректность" в своей завершенной форме видится мне онтологически подрывной практикой, стратегией деконструкции реальности. Прежде всего потому, что всякая реальность требует и предполагает своего субъекта: своего пользователя, своего господина - своего "внутреннего человека". Эта черта жизненного мира донельзя наглядна в случае с техникой. Сколько ты ни строй дорожек для инвалидных колясок, наш технический универсум все равно является проекцией здорового тела. Его паутина сплетена вокруг вполне определенной антропологической структуры. Вполне определенный человеческий тип, предполагаемый как нормальный, нависает здесь из каждого угла. Нет никакой проблемы усмотреть скрытую дискриминацию (по отношению к людям/"существам" с иными базовыми параметрами) во всех аспектах функционирования этого мира. Но устранить возможность этой дискриминации можно только одним путем: уничтожив его. В точности так же дело обстоит и с символической конституцией культурных миров.

Где-нибудь на заре XVII века европеец был не на шутку удивлен, обнаружив, что, если он создал своего бога длиннолицым и седобородым, то это не помешало африканцу создать его чернющим и кучерявым. Европейцу не хватило мужества принять это "открытие" со всем подобающим онтологическим тактом, и он превратил его в инструмент просветительской сатиры. "Политкорректность" в известном смысле лишь довершает то, что было начато Просвещением: деконструкцию той великой силы предвзятости, которая создает жизненную основу культуры. Культура - это культ. А культ требует идолов (что бы там ни думал монотеизм) - то есть репрезентаций священного, основанных на антропологической проекции. И алтарей - то есть пространств ограниченного доступа, основанных на репрессивном различении. Равенство тут заведомо неуместно: уместен только крещеный мужчина (нужно ли пояснять, что "гетеросексуальный"?) с непокрытой головой.

Эта связь с господствующим антропологическим типом охватывает, разумеется, не только область священного, но вообще любую клетку, любой фрагмент культурной картины мира, которая, как картина с обратной перспективой, сгруппирована в фокусе обращенного на нас доминирующего взгляда. Принадлежность к культуре состоит в том, чтобы отождествить себя с этим имплантированным в культуру и взирающим на тебя человеческим типом. Будь то пресловутый WASP или наполненный тотемической харизмой негр. Каждому свой мир.

Так нужно ли пояснять, что и наш мир - изнутри наших детских сказок, взрослых романов, застольных мелодий, церковных практик, исторических притч - по-особому смотрит на нас. Он смотрит на нас голубыми глазами. Единственная возможность быть политкорректным состоит в том, чтобы их выколоть.

Выколоть, под эгидой "терпимости", своему миру глаза, к несчастью, гораздо легче, чем устранить его "неполиткорректную" техническую инфраструктуру. Кроме того, если представить себе (в порядке science fiction) честную попытку адаптировать техническое пространство человека к потребностям (и психологии) своих инвалидов (не говорю пока об инопланетянах), - то она, вероятно, не уничтожит исходное пространство "здорового человека", а просто донельзя усложнит его, создав на общем куске земли дифференцированные друг от друга матрицы существования. Напротив, попытка "обустроить" аналогичным образом символическое поле культуры заведомо неспособна воздать "каждому свое", а способна лишь нивелировать.

"Мультикультурализм" как проект равноправного сосуществования различий является по сути проектом их упразднения. Когда составители школьных программ извиняются перед учениками за низкое самосознание авторов (и эпох), не изобразивших среди своих героев ни одной суфражистки или гомосексуалиста, или когда невидимая рука Голливуда пишет свои полотна по строго распределенным квотам на все цвета - черный, белый, зеленый, оранжевый, розовый... - во всех этих случаях "политкорректность" создает новую символическую реальность, где не столько "расцветут все цветы", сколько все вместе завянут. Этот культурный мир столь же монологичен, как и все миры, им осужденные. Отличие лишь в том, что свою принудительность он искупает своей безжизненностью.