Господин Сталин вставил, что Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев.
Имперский Министр иностранных дел согласился и шутливо заметил, что господин Сталин, конечно же, напуган Антикоминтерновским пактом меньше, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы. А то, что думают об этом немцы, явствует из пошедшей от берлинцев, хорошо известных своим остроумием, шутки, ходящей уже несколько месяцев, а именно: "Сталин еще присоединится к Антикоминтерновскому пакту".

Запись беседы
Имперского Министра иностранных дел
со Сталиным и Молотовым.
24 августа 1939 г.

29-30 ноября в Санкт-Петербурге состоялась конференция правоцентристских партий СНГ и стран Центральной и Восточной Европы, организованная Союзом Правых Сил России. В распространенном пресс-релизе было отмечено, что политическим силам, представленным на этой конференции, "дороги принципы правоцентристской политики, включающие в себя консервативные, либеральные, христианско-демократические и национальные элементы". Кроме того, данной конференцией положено начало созданию "Евразийского демократического союза", который станет региональной организацией "Всемирного демократического союза", созданного в свое время совместными усилиями Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана для глобальной борьбы с "левыми". "Правоцентристский постсоветский Интернационал" - так "архиточно" назвал его Борис Ефимович Немцов.

На той же совместной с лидером украинских "нашистов" (партия "Наша Украина") пресс-конференции глава российских "правых" убеждал корреспондентов, что этого самого "4-го Интернационала" не следует бояться, как и НАТО. Что дело вообще только в психологических комплексах, то есть постсоветский обыватель просто немного закомплексован:

"Нам надо прекращать "комплексовать" и "рефлексовать" по поводу НАТО. В отличие от многих других постсоветских стран, Россия одной ногой уже в НАТО находится. ... По наиболее жгучим проблемам (борьба с терроризмом) у нас с НАТО идентичные цели. Было правильно, если бы система евро-атлантической безопасности включала в себя и Россию".

Однако наш обыватель имеет свои резоны: после того, как Валери Жискар д'Эстен публично заявил, что принятие в Европу стран "совершенно иной культуры и иного образа жизни" (таких, как Турция и, очевидно, Россия) может стать "концом Европы", следующим тревожным сигналом для российских "еврофилов" прозвучали заявления Буша, сделанные им в Литве, в которых он пообещал, что силы, угрожающие литовцам, теперь будут иметь дело с американской армией. Кого же имел в виду американский президент? Неужели бен-Ладена? Но и после этого заявления российские "правые" вслед за американским президентом убеждают нас, что от расширения НАТО больше всех выигрывает Россия, а полностью осознать этот "совершенно очевидный факт" мешает только наша интеллигентская "рефлексия".

Понимая, что они не имеют абсолютно никакого влияния на "братские" правящие партии США и Европы, наши "правые" сконцентрировались на собственном объединении. Виктор Андреевич Ющенко, возглавивший украинскую делегацию, начал со следующего: "Мы вместе потому, что имеем общие ценности и общие проблемы. Эти ценности: создание конкурентной, прозрачной экономики, защита прав человека". Проблемы России и Украины действительно схожи: бедность, олигархи, невыплаты зарплат. Однако зададимся вопросом: является ли общность проблем сама по себе залогом общности интересов политических сил? Очевидно, нет. Даже часто - совсем наоборот: наличие в странах сходной промышленной структуры делает страны конкурентами на рынке товаров, а общая нужда в капиталовложениях - конкурентами на рынке капитала.

Можно приводить также сколько угодно примеров из истории взаимоотношений различных политических сил близкой идеологической окраски, как на внутриполитической, так и на внешнеполитической аренах: спор СССР и коммунистического Китая, война "парламентских монархий" Великобритании и Японии, "смертельная" вражда многопартийных парламентских демократий еврейского государства и Исламской Республики Иран и т.д. Весьма похожими являются социальные программы таких разных политических сил, как, с одной стороны, Рабочей партии Израиля, а с другой - БААС - "Арабского социалистического возрождения" Ирака и Сирии. Кстати, последние ("баасисты" Сирии и Ирака) частенько ссорятся и между собой. В "Социнтерн", куда Рабочая партия Израиля входит наряду с никарагуанскими сандинистами и мозамбикским фронтом национального освобождения ФРЕЛИМО, также входит и палестинское движение "Фатх", возглавляемое Арафатом, как выясняется, разделившим "общие ценности" с самой крупной (по числу членов) израильской партией. Делает ли идеологическое "сродство" менее антагонистическими их политические действия?

Кстати, фрустрация коммунистических лидеров Китая наступила, по слухам, как раз тогда, когда Мао осознал, что Хрущев не готов к слишком тесному "объединению советского и китайского народов" (предполагавшему, по-видимому, и общий рынок трудовых ресурсов).

Общие ценности, разделяемые двумя партиями, упоминал и Ющенко. Но означает ли это, что его действия на посту президента в случае победы на выборах 2004 года будут благоприятными для российских интересов? Очевидно, нет. При ближайшем рассмотрении мотивов лидера украинских "западников" обнаруживаются гораздо более прозаические причины его визита в Санкт-Петербург: на пресс-конференции он сам признался, что целью настоящего вояжа в Россию является нейтрализация украинских политиков, которые "пытаются играть козырной российской картой". Ющенко теперь говорит о дружбе с Россией, но какие основания ему верить? Не пытаются ли теперь некоторые далеко не дружелюбные России политические силы, декларируя "общность идеалов", просто-напросто парализовать актуализацию российских интересов? Эдакое идеологическое "фентаниловое обезболивание" перед незаметным выкручиванием рук и дальнейшей "зачисткой" чужого газового кошелька с последующим "бегством" под крылышко НАТО.

Евро-атлантический аспект декларируемой программы украинских "правоцентристов" вообще противоречив. Идеологические союзники СПС высказались за активный "демонтаж" всех тех проблем, которые встают на пути движения России и Украины к "тем традициям и ценностям, которые защищает блок НАТО" (Ющенко). С другой стороны, согласно Ющенко, существует опасность, что часть восточно-европейских стран останется и за границей НАТО, и за границей "объединенной Европы". Впрочем, он пытается оправдать "холодность" Европы по отношению к идее объединения с восточно-славянскими государствами тем, что Украину и Россию в НАТО будет "еще долго не пускать груз социальных, политических и экономических проблем". В общем, переводя с языка политического пиара, украинские "правые" сами признают, что перспективы осуществления их европейских амбиций далеко "не радужные". Тем не менее, Ющенко считает европейские ценности самыми лучшими, и следовать курсу на вступление в НАТО и ЕС собирается независимо от оценки таких перспектив. То есть становится очевидным, что "правоцентристы" собираются придерживаться курса на соединение Украины с "европейским проектом", невзирая на шансы и возможно непомерную цену такого объединения.

Интересно то, что российские "правые" бросились особенно яростно пропагандировать "западные ценности" как раз в тот момент, когда особенно очевидным стало перерождение этих ценностей на самом Западе. Когда-то точно так же западные интеллектуалы продолжали поддерживать и оправдывать сталинский режим даже после того, как любому непредубежденному наблюдателю стало совершенно ясно, что СССР никакой не оплот "всемирного пролетариата", а всего лишь новая инкарнация России.

Бросается в глаза совершенно разная шкала оценки национальных задач, которую выстраивают "правые" у нас и, скажем, в Америке. В России - "правые" делают акцент на правах человека, а в США эта политическая ниша занята левыми. Правые в США однозначно ассоциируются с акцентом на проблемы национальной безопасности. На этом фоне декларируемая российскими "правыми" приверженность борьбе с левыми во всемирном масштабе выглядит неубедительно.

Политический спектр вообще строится как вариация политических методов в ответ на самую устойчивую и важную в течение значительного промежутка времени национальную проблему, а она может быть различной в разных странах и в разные эпохи. Например, "классическое" деление на "левых" и "правых" возникло в Европе в качестве разных вариантов ответа на чрезвычайно актуальную и грозящую большими потрясениями проблему взаимоотношения классов. В отличие от Западной Европы XIX века, в современной России неравенство носит не только социальное, но и национальное лицо. В отличие от современного Израиля, потеря части территорий была бы для России не спасением (от угрозы превращение в двунациональное государство), а поражением и продолжением процесса государственного развала. Опыт показал, что и безо всякого терроризма, только из недостаточности политической воли можно потерять даже те территории, где русские являются большинством. Не вопросы отношения классов и сословий, а вопросы государственного устройства и управления в России являются "лакмусовой бумагой" политической окраски.

При этом отношение "мажоритарного общества" к политическим силам, вошедшим в "4-й Интернационал", очевидно, должно соответствовать отношению американцев к их "домашним" социалистам и коммунистам в 50-х годах ХХ века. Те воспринимали "левых", в первую очередь, в качестве проводников политического влияния чужого государства, а уже во вторую - как носителей прогрессивных идей. В конце концов, многие социалистические идеи, вроде вэлфера, были внедрены в жизнь, только без ссылки на "первоисточник".

Учитывая притягательность некоторых положений их программы, российские "правые" в какой-то момент вполне могли бы стать решающей политической силой. Но вначале им следует доказать, что они не являются для западных основателей Всемирного Демократического союза тем же, чем были коммунистические партии Европы и Китая для сталинских кукловодов Коминтерна. В противном случае правоцентристские идеи будут в России "разобраны на составляющие" и применены безо всякой ссылки на "копирайт".