Выпуск от 18 января 1999 года
www.maddogproductions.com/_vti_bin/shtml.exe/plotomatic.htm Мимолетный айсикьюшный знакомый из Швеции (мы родились в один день, так он меня и обнаружил) временами присылает забавные ссылки. На этот раз не Бог весть что. Сюжетомат - игрушка, пародирующая голливудское сюжетосложение. Заданы там персонажи и их функции, а на выходе получается что-нибудь вроде:ШЕЯ Оригинальный сценарный проект Р_Л. Рассеянный ученый с помощью умного пса раскрывает тайну загадочного преступления. Попутно они вступают в захватывающие дух сексуальные сношения с призраком. В финале 1000 и 1 негодяй отравлены ядом, человечество аплодирует героям, которые живут долго и счастливо и умирают в один день.
Идея, понятное дело, не нова. Когда-то на пятом курсе, готовясь сдавать экзамен по латышской и литовской литературе, мы вспомнили бессмертную "Морфологию сказки" Проппа и расписали десяток романов по персонажам и их функциям. Например, в литовским варианте фигурировали несколько братьев, один из которых становился ксендзом, а другой мог уходить в революцию, а мог идти по литературной части; утопленная от несчастной любви, отягощенной нежелательной беременностью, девушка; злой дядя; еще какие-то более или менее постоянные герои. В результате шпаргалка превращалась в незаметные глазу экзаменатора точки, подчеркивания и прочие тайные знаки, спокойно помещавшиеся прямо на списке лектюра. Прошло на "ура", между прочим. Что лишний раз доказывает подчиненность сюжета как такового другим элементам повествования и неумение экзаменаторов (себя тепершнего не исключаю) с этими элементами справиться. Для советской классической литературы подобного рода словари мотивов уже почти созданы - только оформить осталось в соответствующем виде. Интересно было бы поработать с литературой постсоветской. Предлагаю читателям обозначить самостоятельно набор основных персонажей и функций русской литературы последнего семилетия:Потом можно будет на основании суммарного набора сделать игрушку почище заморского Сюжетомата. (Оторвавшись от чтения последнего романа Маканина)
Поскольку пошли воспоминания о давнопрошедшей тартуской жизни, предам-ка я электронной гласности один историко-научный документ, найденный в мусорной корзине во время очередной генеральной уборки на кафедре. У меня копия, оригинал, полагаю, где-нибудь в архиве лежит. История эта случилась за год до моего поступления, поэтому я помню толки о "московской комиссии", которой нас, первокурсников, при любом поводе пугали. Вот, оказывается, что за комиссия была:ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА В ходе проверки работы кафедры русской литературы Тартуского государственного университета в ноябре 1979 г. инспектор Министерства высшего и среднего специального образования СССР тов. Пронякин тайно, без ведома заведующего кафедрой изъял из бумаг кафедры черновой материал по подготовке программы по советской литературе. Происхождение изъятого тов. Пронякиным черновика таково: в соответствии с присланным из министерства новым учебным планом курс советской литературы был разделен на два: 1) Курс истории советской литературы, 60 час., читается на V курсе в IX семестре и 2) Курс современной советской литературы, 36 часов, II <III - Р.Л.> курс, III семестр. В связи с этим возникла необходимость разделить, во избежание дублирования материала, печатную программу на две. Материал решений XXV съезда КПСС при этом, естественно, был включен в курс современной советской литературы (литературы эпохи развитого социализма). При подготовке на основании печатной программы двух программ машинистке, которой было поручено печатанье программы по советской литературе для V курса, было отмечено на тексте оригинала, какие разделы ей не надо печатать, поскольку они вошли в программу для III курса. Тов. Пронякин тенденциозно истолковал отметки на черновом материале не как знаки перенесения разделов курса в другую программу, а как свидетельства исключения их из учебного курса вообще. Когда такое толкование сделалось мне известно, я передал тов. Пронякину специальную объяснительную записку и дал соответствующие устные объяснения, которые, как сказал мне тов. Пронякин, его удовлетворили. В результате все претензии в связи с якобы отсутствием тем по XXV съезду в учебных планах и процессе обучения были сняты и в заключительный "Акт" тов. Пронякиным не включались. Соответственно вопрос этот не поднимался и на заседании Ученого Совета Тартуского государственного университета. Это свидетельствует, что тов. Пронякин действительно убедился в необоснованности обвинений этого рода, т.к. в противном случае странно, что столь значительное упущение не было отмечено в заключительном акте комиссии. Между тем, нам сделалось известно, что в настоящее время, выступая в Москве с отчетом о произведенной проверке, тов. Пронякин вновь выдвинул обвинение в изъятии из учебных программ материалов по XXV съезду и демонстрировал вышеупомянутый черновой рабочий материал, давая ему тенденциозное истолкование. В связи с этим кафедра русской литературы ТГУ дает следующие разъяснения: 1. Материал по XXV съезду изучается в ряде учебных курсов и является руководящей установкой преподавателя советской литературы. 2. Непосредственно и наиболее подробно материалы XXV съезда включены в курс "Современная советская литература", читаемый для студентов III курса <...> . В этом курсе материалы XXV съезда и выступлений Л.И. Брежнева изучаются в разделе, посвященном общим принципам советской литературы и в разделе "Советская литература на современном этапе" <...> . 3. При изучении курса советской литературы 1917-1941 гг. <...> студенты вновь возвращаются, на более углубленном уровне, к изучению проблем, поставленных XXV съездом и работами Л.И. Брежнева, в разделе, посвященном идеологическим основам советской литературы, и в связи с изучением постановлений партии по вопросам литературы в 1920-30-е гг. (см. прилагаемые рабочие конспекты проф. З.Г. Минц). 3. Изучение материалов XXV съезда КПСС введено и в другие дисциплины, читаемые по линии кафедры русской литературы: в теоретические курсы, в педагогическую практику студентов и др. (см. прилагаемый конспект классного часа по материалам XXV съезда, проведенного практиканткой З. Петерсен, руковод. педпрактики ст. преп. Л.Н. Киселева). Относительно содержащегося в акте утверждения, что в календарном плане по советской литературе 1920-30-х гг. не запланирован<ы> лекции по творчеству Горького, Маяковского, Серафимовича, Фурманова, это положение является плодом недоразумения, которое легко было бы устранить, если бы члены комиссии встретились с читающим преподавателем (проф. З.Г. Минц) и запросили бы у него объяснений, а не ограничились бы просмотром бумаг. Курс советской литературы 1920-1930-х гг. читается в течение двух семестров <...> Тот план распределения уч. часов, на который ссылается акт, охватывает лишь вторую часть курса и естественно не включает творчество тех писателей (Горький, Маяковский, Серафимович, Фурманов), которые были прочитаны в предшествующем семестре (см. календарные планы за эти годы). Творчество Шолохова, конечно, изучается в курсе в достаточном количестве часов (6 лекционных часов), в чем легко убедиться, просматривая материалы отчетов преподавателей, и что на документальной основе прошлых лет отметила сама комиссия. Выпадение этого раздела из рабочей программы этого года является техническим упущением при оформлении документов и не отражает реального учебного процесса. <...> Творчество Пастернака, Булгакова, Мандельштама и Зощенко изучается всегда в обзорном порядке. Однако в 1978/79 уч. году был введен переходный учебный план, что привело к сильному увеличению часов на курс советской литературы. Между тем, значительная часть материала, как уже отмечалось, была прочитана в предшествующем семестре. В связи с этим ряд тем (не только перечисленных писателей, но и творчество Есенина, комсомольских поэтов и др.) были даны более "крупным планом". В текущем году, как это видно из рабочей программы, данные темы возвращены к обзорному изучению. Подсчет соотношения тем дипломных работ по русской классической и советской литературе неточен. Комиссия выключила из статистики тем по советской литературе темы по русско-эстонским литературным связям, внеся их в отдельную группу, а между тем в этом разделе содержится большое количество тем по советской литературе, содержатся они также и в дипломах по методике изучения литературы в школе. Следовательно, процент дипломов по советской литературе значительно выше, чем это указано в отчете. Одновременно, нельзя не отметить большого воспитательного значения, особенно в условиях национальной республики, изучения русской классической литературы с ее гуманистическими и патриотическими традициями. Счита<ть>, что идеологическое воспитание совершается лишь на материале советской литературы, и принижать роль русской классики было бы ошибочно. Заведующий кафедрой русской литературы Тартуского государственного университета (доц. В.И. Беззубов) 2 января 1980 г.
На самом деле, приведенный выше документ - хороший повод для медитаций над ролью источника в историографии. Что в нем вычитывает сторонний наблюдатель, обладающий необходимой минимальной суммой знаний об эпохе? Бюрократическую борьбу двух ведомств - московского и республиканского. Москвичи стремятся съесть, завкафедрой ловко выворачивается, умело вешая на самого Пронякина нужных собак (ограничился бумажками, бюрократ; не побрезговал подлогом), уместно кивая в сторону промежуточной инстанции - университетских властей (великая русская литература как орудие русификации, а Пронякин специфики "национальной республики" не знает). Знакомые с историей нашей кафедры - ей, слава Богу, немало было разных публикаций посвящено - достраивают картину. Речь идет о вполне целенаправленной ревизии, предпоследнем, кажется, существенном знаке борьбы с тартуско-московской растленной школой (последним был зарезанный через несколько лет том "Ученых записок"). На самом деле, чуткий Пронякин все правильно понял, точнее - знал заранее. Объяснительную эту записку писал чудесный Валерий Иванович Беззубов, абхазский эстонец-репатриант, автор монографии о Леониде Андрееве. Только в Тарту, наверное, такой человек мог быть завкафедрой и парторгом (очень нас это веселило на первом курсе; впрочем, у меня однажды "ленинский зачет" принимала Зара Григорьевна Минц, такие тут коммунисты были). Нам покойный В.И. как раз читал первый курс по современной советской литературе - его начиная с 1980 г. перенесли на первый семестр. Могу засвидетельствовать - не было там никакого XXV съезда. Мало того, необъяснимым образом упоминались "Матренин двор" и "Затоваренная бочкотара". А вот "Малой земли" не упомню никак. Аналогично дело обстояло и с курсом З.Г. Правда, после этой комиссии Зара Григорьевна считала необходимым подробнейшим образом рассказывать о Горьком (он оказался в курсе литературы начала века). Но "обзорные лекции" о постсимволистах запомнились лучше. Если отвлечься от мемуара, то перед нами типичная история о Документе. Препарируя источник, мы оказываемся перед очевидностью его чисто дискурсивной природы. Мало того, дополнительные источники (мое свидетельство, в данном случае, чьи-нибудь конспекты, которые можно было бы подверстать к делу) также недостаточны. Ведь это мое теперешнее изложение, чьи-нибудь конспекты. Вся история оказывается полилогом заведомо несовершенных текстов, дополняющих и оспаривающих друг друга.
Раз уж речь сегодня зашла о советской литературе и реконструкциях смыслов, продолжим о Чуковском. Сегодня рубрику эту отдаю еще одному своему корреспонденту - давно не баловавшему нас письмами НН. Вот что он пишет (цитирую с купюрами и снимаю упоминания коллег, заменяя имена произвольным количеством астерисков):"Привет! Ты не боишься дисквалифицироваться с таким писанием? Я имею в виду Чуковского, прежде всего. Все-таки до библиотеки дойти, взять там собрание сочинений, то-се... А то ведь докатишься до * и **. Я что - я ничего против не имею, даже много разных "за". Просто жанр другой. То, что ты излагаешь, впрочем, похоже местами на правду (если выкинуть рассуждения о фамилии "Чохов"). Но по этой дороге - сам знаешь куда можно дойти. Вот тебе в качестве примера тоже эссей на ту же тему (можешь его тиснуть в виде пародийно-гуманитарной помощи). Айболит и Живаго - это ты лихо завернул... а кто за Живаго стоит, помнишь? И какие коннотации у образа исцелителя? Конечно, Айболита надо проецировать прямо на евангельский комплекс мотивов, минуя Чехова. Как часто бывает, сигналы о необходимости такой проекции содержатся прямо в зачине "Айболита" (ср. "Идиот", где основные евангельские аллюзии ударным образом даны в первой части). Чуковский пишет не роман, а детскую сказку, тут места развернутым сюжетным ходам нет. Но уже первые слова (они же - последние) - "добрый доктор" у любого непредвзятого читателя с более/менее творческой фантазией (хи-хи, отличный прием) вызывают ассоциацию со словосочетанием "Добрый Пастырь" (От Иоанна, 10, 11-14). Дальнейшее, собственно, является реализацией метафоры - Паствы (стада). Вместо метафорических овец получаем реальных зверей. При желании можно вспомнить и христианских подвижников вроде того пустынника - как его звали? авва Герасим? - что лечил льва. Далее - "Приходи к нему лечиться / И корова, и волчица, / И жучок, и червячок,/ И медведица! // Всех излечит, исцелит/ Добрый доктор Айболит!" Вместо того, чтоб прислушиваться к лукавому Чуковскому, действительно повторившему в книжке о Чехове эту перечислительную интонацию, не лучше ли было бы вспомнить известное место (От Матфея, 11, 28): "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас". Перечисление хищников и травоядных в одном стихе, конечно, восходит к известному месту из Исаии, обширно использовавшемуся в христианской литературе ("Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их", более отчетливо эти мотивы представлены в финале "Крокодила"). Ну а о исцелениях даже стыдно говорить, настолько подтекст тут прозрачен. И недаром же К.И. дублирует слово "излечит" (хотя и его было бы достаточно). Чтобы в кощунстве не обвинили, параллельных мест дальше не стану приводить, просто вот из "Айболита" выпишу. Там несколько мотивов сразу евангельских, в этом фрагменте:
И прибежала зайчиха
Помимо собственно прозрачнейших мотивных намеков, обрати, дружок, внимание на повторы союза "и", несомненно имитирующие евангельский стиль. Кстати сказать, ты поминал иллюстрации к "Айболиту". Не забудь, что на всех фигурирует крест. <...> Обрати внимание еще на несколько моментов. Во-первых, в прозаической книге (переложении Лофтинга) именно глава 3 ("Доктор Айболит за работой"), описывающая чудесные исцеления, содержит стиховые вставки и не находит соответствия в английском оригинале (больше текстологии, друг мой!). Во-вторых, получают неожиданное разъяснение еврейские ассоциации имени антагониста Доброго Доктора - Бармалея. В одном месте при этом он гуманистически спроецирован на сораспятого разбойника (одноименная сказка, где его крокодил кушает, а потом отпускает уже чудесно преобразившегося). В-третьих, наконец, если мои предположения верны, то можно говорит о христианской составляющей демократического мировоззрения автора "Мухи-Цокотухи". Это уже вне пародии, почти серьезно - конечно, надо определить, имеем ли мы дело с риторическими только формулами или нет, но и в случае "простого" использования риторики это интересно. Конечно, надо учитывать, что христианские образы русская демократическая интеллигенция использовала задолго до Чуковского. Но ведь в других жанрах, а? Ну вот, а о более глубокой мифологической подоснове, несомненно, свидетельствует строка "Он под деревом сидит". Тут уж, несомненно, не меньше, чем Мировое Древо. А не то что Чехов какой-то, пусть даже интеллигентный из себя, с бородкой и в пенсне. Но оставим это ***..."
И закричала: "Ай-ай!
Мой зайчик попал под трамвай!
Мой зайчик, мой мальчик
Попал под трамвай!
Он бежал по дорожке
И ему перерезало ножки,
И теперь он больной и хромой,
Маленький заинька мой!"
И сказал Айболит: "Не беда!
Подавай-ка его сюда!
Я пришью ему новые ножки,
Он опять побежит по дорожке".
И принесли к нему зайку,
Такого больного, хромого,
И доктор пришил ему ножки,
И заинька прыгает снова.
Строчка Мережковского звучала так: "На фоне синих, грозных туч". Несмотря на беспорядок с техчастью (исправленный только на второй день), mL угадал автора, а Савватий Недотрога - эпитеты (хотя, с моей точки зрения, они как раз угадываются легко). Еще один ответ пришел после всего. Но тем не менее защитаем его в виде affirmative action, учитывая подпись. Точного попадания не было ни у кого. А средний балл у Мережковского получился мифологический - 3.62.
Итого: 8 баллов - Е. Малкин, С. Горбунков; 7 - M. Сазонов, mL; 6 - Булкина, Куб, Н. Бляхман; 4 - sg, Кузнецов, в.а. Александр; 3 - ДА и Алексей Добкин; 2 - Женек, Гридасов; 1 - вебмастер РЖ, Белкина, А. Килобитов, Жуков, Мира Кон, Виктор Schneider, Константин Кирюхин, Бал, В. Сонькин, Андрей Устинов, Аня и Таир (вдвоем), hcab, Stedar, Н. Колпий, AV, yan, Савватий Недотрога, Little Lady. Сегодняшнее задание - опять от СГ. Я только Льва Никулина в вариантах ответа заменил. Он, кажется, более по прозаической и сыскной части был.УТРО
Вот первый луч, собрат луча второго,
Подрагивая, сохнет на стене.
Вот первое младенческое слово
Спросонок обнажается во мне.
Удел мой светел. Путь еще не начат.
Я жду, я жду, когда настанет миг,
И позовут меня и крикнут:
- Мальчик!
А я не мальчик.
Я уже старик.
http://www.eGroups.com/list/bessrochnaja_ssylka/
1. Читать на www может любой желающий; 2. Подписаться может любой желающий (если возникнут трудности с www, пришлите мне письмо - я отправлю приглашение); 3. Отправлять письма на адрес списка могут только подписчики. Модерирования не предвидится. Писать можно, пользуясь паутинным интерфейсом или просто по адресу bessrochnaja_ssylka@eGroups.com. При ответе на письмо почтой можно использовать этот же адрес - тогда ответ будет отправлен всей группе; 4. Письма, посланные из паутинного интерфейса, пересылаются всем подписчикам по почте (это не очень весело, но я и завел-то этот список, в основном, для тех, у кого доступ к www ограничен); 5. Информация о подписчиках не разглашается; 6. Кодировка переписки - cp1251 (windows). Это неудобно с точки зрения e-mail'a, зато удобно для большинства читающих на вебе. Что из этого выйдет, не знаю. На всякий случай - кто не спрятался, я не виноват.
Как и обещал - завел список рассылки. К сожалению, в процессе тестирования связь пала, поэтому возможны недоразумения. Правила же там такие -
Во-первых, насчет переводов webboard'a. Были предложены: доска (sg)
вебло
борда
бордень
сече
(пи)столярий
нет-ленька
вебцзыбао
пачкотека (все - Веревкин Родион)
вельбот (mL)
сетевой салон (сергей)
заявлялка (VV)
дембельский альбом (это Лесной Норвежский, вместо песни)
просто "альбом" (С. Недотрога) Но лучший, с моей точки зрения, вариант принадлежит С. Горбункову и Сократу. Семен пишет:Если разбить на внятные слова (в конце концов, язык-то английский, а не немецкий), выйдет "Web board". Если засунуть это в Сократ ("Web" обязательно с большой буквы, не забыть точку), выйдет сказочное по согласованности словосочетание "Сеть совет" (кстати, почему? с каких это пор "боард" переводится как "совет"?). Смысл внезапно появляется, если слова обратно воссоединить. Такие ассоциации из социалистического прошлого. В общем, не столько реальное предложение, сколько прикол - называть гостевую книгу сетьсоветом.
Сетьсовет - это звучит. Подарить Кириенко, что ли, для его будущего виртуального парламента? Во-вторых, от того же Семена пришли утешительные новости - оказывается, именно собака - герой американской телевизионной рекламы Ликоса (где гнездится и описанная в предыдущем выпуске служба КтоГде). То есть интуиция в прошлый раз мне подсказала правильное начало. В-третьих, загадочный Валерий из Минска, промелькнувший в прошлом выпуске в качестве гипотетического автора Письма Неизвестного Читателя (настоящий автор так и остался неугаданным!), прислал длинное и занимательное письмо. К сожалению, до белорусского сайта мне достучаться так и не удалось (наверное, вводят опять домен.su). Валерий, нет ли зеркала?
 |
 |
 |
