Скамья и кафедра

Незадолго до своей кончины Ю.М.Лотман писал, что у него нет учеников. Я думаю, что у Юрия Михайловича учеников и не могло быть. А ведь мало кто был так любим и почитаем, так непосредственен и обаятелен, естественно учтив с юными и доверителен с коллегами. В своих суждениях о Лотмане я тем более свободна, что мои встречи с Юрием Михайловичем имели совершенно частный характер: я занималась другим и в тартуский кружок не входила. Лотмана обожали, перед ним преклонялись и, безусловно, у него учились. Вопрос - чему.

Тут самое время подумать о разнице между учениками и последователями.

Чтобы иметь последователей, мало с кафедры предлагать идеи, которые имеют шанс быть подхваченными теми, кто сидит на ученической скамье. Надо еще, чтобы эти идеи были изначально поняты адекватно замыслу Учителя. Чтобы они были развиты прежде, чем успеют устареть. Чтобы будущие ученики не использовали эти идеи для пущей важности и самоутверждения ради, со ссылками наподобие "Еще мой учитель говорил, что Волга впадает...".

Кстати, замечали ли вы, что легче всего профанируются именно самые красивые, самые неожиданные идеи?

Замечательно сказал Бродский: "Идеи обитают в людях". Чтобы идеи ученого обитали в умах его последователей, ученый должен прежде всего располагать методом.

Метод же на то и метод, чтобы он был естественно вычленяем из научной продукции Учителя, будь то лекции или книги. Неважно даже, кому принадлежит этот метод или подход. Транслятор метода (иногда - не вообще нового, а нового лишь для данного научного сообщества) заслуживает благодарности потомства не в меньшей мере, чем генератор метода. Именно метод позволяет выявить в уже известном материале или некогда высказанной по ходу дела мысли заложенную там точку роста.

Метод - это то, что по определению имеет инструментальный характер. Метод не может быть дан пунктиром, намеком; он либо сформулирован весь, здесь и сейчас, либо перед нами уникальный способ постижения, проникновения.

Точка роста - это, в сущности, формулировка проблемы в явном и незамутненном виде. Великий физик Лев Ландау называл себя "гениальным тривиализатором": он имел в виду свою способность структурировать проблему.

Умение структурировать проблему в гуманитарных науках встречается нечасто. Методы, предъявленные в качестве реального инструмента, - и вовсе раритет. Соответственно, не так много и школ, если понимать школу как взаимодействие Учителя и последователей, а не как кружок неизменно восхищенных адептов.

Как славно, что в данном случае не требуется далеко ходить за примерами. В Отечестве, например, есть блистательная школа медиевистики, методы которой восходят к знаменитой французской исторической школе "Анналов". (Полагая, что имя Арона Яковлевича Гуревича достаточно известно, отсылаю интересующихся к его книге, посвященной именно методам и школам, - это "Исторический синтез и "Школа Анналов" (М.,1993).

Когда метод не предъявлен, а его надо раскапывать или примысливать, то это уже не метод, а прозрение, инсайт, стиль, богатство интуиции, вариации на тему.

Прозрения Учителя нас окрыляют, инсайты заставляют думать о волшебстве, стиль провоцирует на подражание, богатство интуиции вызывает зависть, "вариации на тему" завораживают и порождают иллюзию понимания. Счастлив тот, кто испытал все это, взирая со скамьи на кафедру: он пережил то, что Цветаева назвала "час ученичества".

За такие часы мое поколение гуманитариев благодарно Лотману, Мамардашвили, Бонди, Дувакину, Турбину.

Но вернемся к тому, с чего начали. К счастью, Юрий Михайлович Лотман написал много общедоступных книг. В этом смысле его учениками будут наши дети и внуки, читающие комментарий к "Онегину", биографию Пушкина и "Сотворение Карамзина". И Юрий Михайлович, не оставивший последователей, останется Учителем и культурным героем.