Qiang Zhai. China and the Vietnam Wars 1950-75. - University of North Carolina Press, 2000.

George W. Allen. None so Blind: A Personal Account of the Intelligence Failure in Vietnam. - Ivan R Dee, Inc., 2001.

Larry Berman. No Peace, No Honour: Nixon, Kissinger and Betrayal in Vietnam. - Free Press, 2002.

Что же в действительности произошло во Вьетнаме? Хотя вышла масса книг (их число перевалило за тысячу), хотя американские политики и военачальники, участвовавшие в конфликте, продолжают оправдывать свои действия и искать виноватых, у нас до сих пор нет удовлетворительного объяснения этой войны. Отсутствующие элементы головоломки, давно упрятанные в американские архивы, ныне все же рассекречиваются. Мало того, только сейчас проясняется ключевая роль маоистского Китая в вооружении Вьетнама и руководстве его тридцатилетней борьбой - благодаря исследованиям Цян Чжая, американского ученого китайского происхождения, откопавшего много новых сведений в областных архивах Китайской коммунистической партии. В своей совокупности они рассказывают то, что нам нужно знать. Афганская война - дочь Вьетнамской войны, сводная сестра "Бури в пустыне", внучка Корейской войны. В первых трех главных явлениях Америки в ее непрошеной и еще непривычной роли глобальной сверхдержавы заметно сильное семейное сходство. "История, - как заметил Марк Твен, - не часто повторяет себя; но она подыскивает себе рифмы".

Впервые я увидел Вьетнам в ноябре 1966 года, попав туда по заданию газеты "Санди Таймс" (это было еще до наступления эры Мердока¹). Я прибыл в Сайгон с письмом от своего издателя (которое я с таким же успехом мог бы написать и сам) и со смутным представлением о том, что можно ожидать от этой загадочной войны. "Тут все не так просто, как вы думаете", - услышал я от опытного французского коллеги. За несколько минут я получил аккредитацию в администрации Южного Вьетнама и, отдельно, в Командовании американского военного содействия Вьетнаму, начальник которого, генерал с шекспировским именем Уильям Уэстморленд², носил титул COMUSMACV³. (Кстати, сам "Уэсти" оказался в жизни больше похожим на требовательного босса какой-нибудь компании.) На процветающем сайгонском черном рынке я купил потрепанную американскую форму, ботинки, армейскую широкополую шляпу и ремень с кобурой (но без пистолета), запасся таблетками от малярии и освоил базовый словарь армейских выражений: пребывание "в стране" (то есть во Вьетнаме) противопоставлялось пребыванию в "большом мире"; "Ви-Си" (VC)⁴, "Чарли" или, более уважительно, "сэр Чарльз" оказывали упорное сопротивление "нашим", подразделяемым на "Ю-Эс" (US, американцев), "Арвин" (Армия Республики Вьетнам) и "свободный мир" - южных корейцев, таиландцев, филиппинцев, австралийцев, новозеландцев и скромно обретавшихся где-то китайцев из чанкайшистского Тайваня и испанцев из франкистской Испании (и тех и других - человек по 30). Каждого могли "размазать", "кокнуть", "шлепнуть" (в том числе и нас - 68 журналистам было суждено погибнуть в Индокитае до 1975 года), а если вас миновала чаша сия, к концу первого года пребывания во Вьетнаме вы становились "краткосрочником" и на вас смотрели как на неудачника, не добравшего причитавшихся долгосрочникам льгот, во всяком случае до момента посадки на "Птицу свободы", увозившую вас "в Мир", домой.

В тот же день я зарегистрировался в армейском секторе аэропорта Тан-Сон-Нгут, авиабаза 9, попав на самолет, летящий в район со зловещим названием "военная зона С", где полным ходом шла крупнейшая армейская операция "Эттлборо"⁵. В те наивные дни еще не спекулировали звучными пропагандистскими названиями типа "Прочная свобода" ("Enduring Freedom"), которые с презрением отвергались как невоенные; между прочим, Эттлборо - тихий городок в штате Массачусетс.

Ровно в 6 утра я уже летел в военную зону C, вертолет следовал изгибам извилистого русла реки Сайгон. Через двадцать минут, когда он нырнул вниз и полетел, едва не задевая верхушки деревьев, бортстрелки с обеих сторон выставили свои пулеметы. Под нами замелькали заросли кустарников, грязные размытые дороги, хижины, крытые пальмовыми листьями, разбегающиеся куры, - "первый мир" летел над "третьим". Стрелки открыли огонь, строча по какой-то далекой, одним им видимой цели. Как мне показалось, ответного огня по нам не открывали. Полковник на соседнем сиденье повернулся и прокричал мне в ухо: "Сынок, ты раньше-то бывал в Зоне? Нет? Ну вот, ты уже в ней!" Мы приземлились на поляне, где множество вьетнамских крестьян с тупым безразличием сидели на корточках, ожидая, что будет. Тем временем вертолеты доставляли новые группы людей, прижимавших к себе младенцев, кухонные горшки и узлы с пожитками; привезли также серых, перепачканных грязью буйволов, которых отводили к большим лужам размером с плавательные бассейны, выкопанным у берега реки американскими бульдозерами. Мне сказали, что люди и домашний скот - из деревни Бен Сук, которая долгое время служила базой партизан и которую только что захватил американский батальон, переброшенный по воздуху на шестидесяти вертолетах. Крестьяне были эвакуированы, потому что деревня подлежала сожжению.

День прошел, как в тумане, взгляд перескакивал от одной сцены к другой. Вот бронированные бульдозеры, "римские плуги"⁶, срезают аккуратно ухоженные огороды. Поначалу я предположил, что название машин восходит к Карфагену⁷; но потом узнал, что машины изготавливались в городе Риме (штат Джорджия). Не подозревая в те далекие дни о минных ловушках, я забрел в брошенную хижину с канавкой около фута глубиной, вырытой под шаткой бамбуковой кроватью. Окоп? Едва ли, учитывая его положение, скорее, примитивная щель, куда хозяин и его семейство прятались от бомб. На утоптанном земляном полу лежал серп для жатвы риса с блестящей, отполированной в работе рукояткой. Пока я размышлял о политических взглядах обитавшего здесь семейства, в дом вошел старший капрал Первой дивизии, жестом попросил меня выйти из хижины, облил дом бензином из канистры и поджег его зипповской зажигалкой. (Отсюда выражение "зипповские рейды".) Раскрыв рот, я наблюдал, как саперы по веревочным лестницам спускались с вертолетов, паривших над пышным кустом, бензопилами срезали деревья, за несколько минут расчистив пригодную для эксплуатации посадочную площадку. (Только что поступившие на вооружение 7,5-тонные кассетные бомбы BLU-82 позволяли не рисковать жизнями американских солдат. Во Вьетнаме их прозвали "косилками для маргариток", там они валили деревья; позже, в безлесном Афганистане, они выкашивали афганцев.) Рослые, подтянутые американские саперы действительно напоминали "атлетов свободы", как назвал Уолт Уитмен⁸ их предков времен Гражданской войны, ну просто армия кинозвезд. Другие американские солдаты лезли, пистолет в одной руке, фонарь - в другой, в зловещие жерла туннелей, вскрытых бульдозерами. Эти подземные ходы, на первый взгляд пустые, заполнялись взрывчаткой или ядовитым газом из портативных генераторов и взрывались, от них оставались глубокие рытвины, зигзагами вспарывавшие почву.

Повсюду можно было видеть пленных вражеских бойцов или, по крайней мере, "подозреваемых" - жилистых молодых людей в сандалиях и потрепанной черной рабочей одежде (или военной форме?), одни - раненные, в бинтах, другие - здоровые и угрюмые, с руками, туго связанными за спиной. Те, которых я видел, находились под охраной, но не американцев, а смуглых солдат АРВ, людей того же роста, той же породы, нелепо выглядевших в иностранных ботинках и военной форме. От одной из этих групп отделился американский офицер, распознав во мне корреспондента (я был с фотоаппаратом, в полевой шляпе, но без оружия), представился советником и сказал: "Не забудьте написать и про АРВ! Это их война тоже!" Я сказал, что напишу, и действительно сделал это, пророчески заметив: "От этих маленьких людей в огромных, не по размеру, американских касках, в конечном счете, зависит будущее Южного Вьетнама". Операция "Эттлборо" напоминала скорее охоту, чем сражение; но, казалось, что все шло по плану.

Вечером этого безумного дня я оказался в штабной роте 1 инженерного батальона 1 дивизии американской армии. Думаю, что я не мог не наткнуться на саперов; они в буквальном смысле оставляли свою метку во Вьетнаме, делая в лесу Зоны просеки в форме гигантской цифры "1". Красно-золотое знамя, как и вся зона С в целом, принадлежало 1 инженерному батальону. С его древка свисал пучок синих и серых лент со звучными названиями сражений и походов: Антьетам, Чанселлорсвиль, Уайлдернес, Фредериксбург, Спотсильвания, Колд-Харбор, Аппоматокс⁹. Другие ленты помнили Веракрус, Манилу, Cен-Миель, Аргонн, Тунис, Сицилию, Нормандию и много другое. Батальон был сформирован в 1846 году в той кампании, когда Мексика была изгнана из Техаса¹⁰, и с тех пор участвовал в самых жарких сражениях всех американских войн. Передо мной вставала сама история, я оказался среди американской военной элиты элит.

Офицеры пригласили меня разделить с ними трапезу: армейский паек, кофе, разговоры. В уютном полукруге из ящиков с боеприпасами мы говорили о многом: о ходе войны; о данной операции, которая должна навсегда сделать Военную зону C непригодный для баз партизан, воюющих против Сайгона; о жалованье корреспондента ("Мужики, вы что, не получаете никаких надбавок за пребывание здесь? Ну, вы раздолбаи!"); о том, почему англичан нет во Вьетнаме, а австралийцы есть; о "Казарменных балладах" Редьярда Киплинга (полковник как раз читал их в эти дни); и затем, когда внезапно опустилась тропическая ночь и появились первые москиты, разговор, как обычно бывает, свернул на то, ради чего ведется война.

"А народ в Большом мире понимает, что мы здесь делаем?"

"Честно говоря, полковник, нет".

"Никаких уступок!" - воскликнул полковник. "Второго Мюнхена тут не будет¹¹. Будем драться столько, сколько понадобится!"

Разговор съехал в характерную для того времени колею: коммунистический заговор под руководством Москвы ради мирового господства, необходимость где-то сорвать его. Назло им хотелось спросить, а что Америка сделала в отношении первого "Мюнхена", но я воздержался. Я не раз замечал, что рассуждения о войне часто опираются на аналогии: гидрологическую ("Поставить преграду красному потоку в Азии", как выразился один американский адмирал); механическую ("теория домино", выдвинутая президентом Эйзенхауэром, хотя разговор о костяшках домино, валившихся в сторону Гитлера, заводили уже в 1938 году); даже гравитационную ("по сути нисходящее давление азиатского коммунизма" зафиксировано австралийским премьер-министром Робертом Мензисом¹²). То, что коммунизм так или иначе был вовлечен в эту войну, не было новостью, но из вежливости я записал в записной книжке - "Мюнхен?". Ставшая банальной уже к 1966 году мюнхенская аналогия так и не умирает, и каждый очередной враг делается "Гитлером".

С точки зрения статистики операция "Эттлборо" выглядела внушительно. За 18 дней саперы и пятнадцать тысяч "наших" из других родов войск очистили от леса четыре квадратных мили, взорвали 2500 бункеров и подземных ходов, эвакуировали 5987 вьетнамцев и сожгли все постройки, возвышающиеся над землей; потеряли 72 американца и 11 солдат АРВ. Сооруженное Вьетминем¹³, а затем Вьетконгом за 20 лет было уничтожено за десять дней, порушено и превращено в пыль. Потери, понесенные северовьетнамцами-"Ви-Си" (уклончивый термин, который использовали обычно, чтобы избежать споров о том, кто был местным "Ви-Си", а кто проник из Северного Вьетнама, - кстати, это было одной из причин, вызвавших войну), согласно отчету: 750 человек убитыми, 280 пленных, 512 человек, задержанных по подозрению в принадлежности к Вьетконгу, 540 человек, "вставших в ряды борцов за справедливое общенародное дело", или, иначе говоря, насильственно забритых в южновьетнамскую армию. Американские потери уже беспокоили Вашингтон: когда я прилетел во Вьетнам в 1966 году, более 8400 американцев было убито; 11 153 суждено было умереть в следующем году; в итоге там погибло более 57 тысяч солдат.

Я наблюдал типично американский способ ведения войны, в котором им нет равных, - негативное созидание. Это была современная версия "марша Шермана". Об этом я и писал в моих репортажах. Но мне открылась и другая, куда более древняя традиция: война, которую ведет тайное общество; засады и убийства, осуществляемые заклятыми фанатиками, которые растворяются в толпе и скрываются под землей; сопротивление против интервентов - китайцев, французов, а теперь американцев, - которое существовало во Вьетнаме уже тысячу лет, и продлится еще дольше; эта война - с изменами и предательством, верностью и местью - знакома всем по истории любого маленького народа, который так или иначе выжил рядом с могучим соседом. Намного древнее, действительно, чем любой "Мюнхен".

Когда впечатления первых суматошных дней улеглись, я сел и просто описал то, что видел, без всяких комментариев. Мое тогдашнее понимание ситуации едва ли можно назвать оригинальным, к сходным мыслям приходили почти все свежеиспеченные военные корреспонденты во Вьетнаме: это было не похоже на войну, которую мы когда-либо описывали или о которой читали, - если это вообще была война, а не вооруженная деятельность по разрушению. Однако, как большинство моих современников, я верил в существование общего плана и думал, что люди, направляющие эту яростную энергию, знают что-то, чего мы, простые люди, не знаем; и даже если этот план несовершенен, он вполне реалистичен, хотя бы ввиду явственной пропасти между зримым могуществом Соединенных Штатов и скромными возможностями невидимых партизан. Как показало время, оба этих представления были ошибочными.

Было трудно видеть в бесцветном Хо Ши Мине¹⁴ и его генерале-теоретике Во Нгуен Зиапе гениальных полководцев, хотя таковыми их и считали, но относительно их патриотизма никаких сомнений не возникало. Хо был третьим ребенком в семье ханойского чиновника, уволенного со службы за националистические убеждения, и унаследовал от отца ненависть к французскому колониальному режиму. В 1911-м, когда ему исполнился 21 год, он перебрался в Англию, стал работать на кухне "Карлтон-клуба", посвящая свободное время борьбе за независимость, - где угодно, в том числе в Ирландии. В Париже, где Хо Ши Мин работал в прачечной, он стал в 1920 году одним из основателей Французской коммунистической партии и в 1923-м в качестве делегата принял участие в съезде Коммунистического интернационала в Москве. В конце 1924 года он был направлен в азиатский штаб Коминтерна в Кантоне. Его неоднократно арестовывали, но, попадая в китайские и британские тюрьмы и выходя из них, он неустанно сплачивал вьетнамцев-единомышленников, среди которых оказался Во Нгуен Зиап, преподаватель истории, поклонник Наполеона. В мае 1941 года в Чинши на юге Китая они основали Лигу борьбы за независимость Вьетнама (Вьетнам док-лап донг-минь, сокращенно Вьетминь¹⁵). 25 августа 1945 года, в сумятице после поражения Японии, Хо и его группа, находясь в горной деревне между Ханоем и китайской границей, объявили о создании Демократической республики Вьетнам (ДРВ). Вскоре начали периодически вспыхивать схватки с возвращающимися французами, которые, потеряв в 1940 году представление о том времени, в котором они живут, все еще видели в своей колониальной империи свидетельство принадлежности к великим державам; это мнение, кстати, разделялось Французской коммунистической партией. Друзей у созданной Хо Ши Мином ДРВ, изолированного клочка на территории Вьетнама, было немного.

В своей книге Чжай сообщает один неизвестный прежде факт, проливающий свет на многие тайны того периода, и таких фактов в книге не мало. В гражданской войне в Китае - между коммунистами Мао Цзэдуна и националистами Чан Кайши - Москва, отвергая крестьянскую революцию Мао как антимарксистскую ересь, поддержала Чан Кайши, которого Сталин снабжал оружием, брошенным японцами при бегстве из Манчжурии. В 1946 году отдельные части Народно-освободительной армии (НОА) Мао Цзэдуна, теснимые отрядами Чана, нашли временное убежище в недавно получившей независимость Северной Корее Ким Ир Сена, и в том же самом году, когда за коммунистическими отрядами в Южном Китае охотились 46-ая и 64-ая армии Чан Кайши, Mao Цзэдун попросил руководство Вьетминя разрешить преследуемому Первому полку НОА пересечь границу и проникнуть в район, удерживаемый сторонниками Хо Ши Мина.

Хо Ши Мин согласился, предоставив китайцам убежище, продовольствие и лекарства. В свою очередь НОА обеспечивала не знавшие профессиональной выучки отряды Вьетминя военными инструкторами, советниками и даже командирами частей. Эта помощь оказывалась в растущих масштабах до 1949 года, когда территория недавно провозглашенной Народной Республики Китай распространилась и на пограничные с Вьетнамом районы. Mao послал в ДРВ группу китайских военных советников - 281 офицер был отобран из боевых частей НОА. Китайцы даже основали военную академию в провинции Юннань специально для обучения офицеров и сержантов Вьетминя новым маоистским методам ведения революционной войны.

Решающее вмешательство Китая в последующие Корейскую и Вьетнамскую войны, как предполагает Чжай, частично вдохновлялось "революционной солидарностью", что было делом чести среди марксистов (Mao время от времени ощущал приступы сентиментальности), но более важную роль сыграли тогдашние геополитические взгляды председателя Мао, до сих пор оказывающие влияние на развитие событий в Юго-Восточной Азии. Для Mao, как и для многих марксистов, его движению противостоял Империализм, в котором видели не группу враждующих между собой стран, к тому же разъедаемых внутренними противоречиями, но заговор монстров в человеческом обличье, которые своим могуществом были обязаны прогнившему, несправедливому миропорядку, унижавшему их родину. Веря в то, что он раскрыл тайны крестьянской революции, Mao видел источник безопасности и процветания Китая в расширении антиимпериалистических движений и социальных революций за рубежом. Центром "империалистического заговора", без сомнения, были Соединенные Штаты, ставшие после Второй мировой войны доминирующей мировой державой в военно-морской, ядерной, экономической, а потому и культурной областях и безуспешно поддерживавшие Чин Кайши. Mao укрепился в своих убеждениях осенью 1950 года, когда генерал Дуглас Макартур во главе преимущественно американских сил вторгся в Северную Корею, заявив о намерении свергнуть режим Ким Ир Сена, верного друга Мао. После недвусмысленного предостережения Mao бросил в Корейскую войну трехсоттысячную НОА, превзошел в военном искусстве Макартура и победил его, отогнав разбитую американскую армию обратно на юг, где после еще более жестокой борьбы фронт закрепился примерно на той линии, которая разделяет на сегодняшний день обе Кореи. Поражение стоило Макартуру поста командующего, а Mao Цзэдуну - полмиллиона убитых, среди которых был и один из его сыновей. После этого китайские советники и боевые отряды в северных районах Вьетнама открыто носили форму НОА, демонстрируя намерение Мао вмешаться и во вьетнамские дела, если "империалисты" слишком близко придвинутся к южной границе Китая.

Черно-белое видение мира, характерное для Мао, вскоре породило гегелевскую антитезу - мировой коммунистический заговор. В то ужасное (с американской точки зрения) лето 1950 года, - когда налицо были враждебные Советы с ядерным оружием, коммунистический Китай и нейтральная Индия, -единственным военным плацдармом, остававшимся у США на азиатском материке, оказался южнокорейский порт Пусан, тогда осажденный Северной Кореей. Победа союзников в 1945 году неожиданно поставила США в положение, в каком находилась Британия за полвека до того: далекого острова, контролирующего моря и торговлю во всем мире, а значит, выполняющего и неблагодарную роль громоотвода для всех тех, кто ненавидят мир, такой как он есть. Но Британские острова находятся вблизи от европейского континента, и для обеспечения стратегической безопасности им необходимо всего лишь, чтобы европейские державы не ладили между собой, чтобы любой потенциальный объединитель Европы, будь то Наполеон, кайзер Вильгельм II или Гитлер, встречал на континенте противодействие. Америка же изрядно удалена от евразийского континента, этого, по словам Халфорда Макиндера, "Мирового Острова", - и поэтому для долгосрочной безопасности Америки требуется поддерживать разобщенность всего "мирового острова", разделение его на враждебные лагеря. Западный фланг после 1949 года удерживала НАТО, эту роль она играет до сих пор; но дальше на восток дела выглядели безотрадно. Непреложный географический фактор делает Китай естественным азиатским союзником Соединенных Штатов против России; другой вечно манящий соблазн - одна пятая населения планеты как потенциальный рынок. Но Китай отпал, став коммунистическим в 1949 году, в том же году Советский Союз прорвал ядерную монополию Америки, а в следующем году (отчасти в результате вышеназванных событий) Ким Ир Сен вторгся в Южную Корею. В тот мрачный момент казалось, что только горстка британцев, французов и итальянцев (Германия все еще была разоружена), поддерживаемых Америкой, препятствует захвату легионами Москвы господства над миром.

Американцы тут же забили тревогу, иногда даже впадая в панику. Джон Фостер Даллес, который работал на Трумэна, а затем стал госсекретарем в кабинете Эйзенхауэра, с целеустремленностью, достойной Мао, сколотил ограду вокруг Китая, предназначенную держать восточный фланг предполагаемого китайско-советского монолита, подобно тому, как НАТО держала западный фланг. Компонентами этой замены Китая стали Южная Корея, Япония - по сей день - в благоприятной для нее роли тыловой базы (Корея была "даром богов", как выразился японский премьер-министр Есида Сигэру¹⁶); Филиппины, Таиланд, Австралия и Новая Зеландия участвовали в альянсе согласно договору, нацеленному на сдерживание Японии и непредвиденных последствий, которые могли возникнуть вследствие неторопливой войны, которую французы вели против хошиминовской ДРВ. Столкновение этих конкурирующих мировоззрений, каждое из которых после Корейской войны отвергало и мирное сосуществование, и военное противостояние, привело к четвертьвековой войне во Вьетнаме - и, кстати, подтвердило подозрение, мучившее нас в Сайгоне, что реальное сражение велось вдали от опустошенных вьетнамских полей, превращенных в пустоши "римскими плугами".

Разделяя оценку Мао Цзэдуном новой геополитической роли Вьетнама, США в 1950 году, в год катастрофы, направили двух офицеров в Сайгон, чтобы получить представление о французской войне против Вьетминя. Пройдя выучку у советников Мао, Вьетминь создал трехъярусную военную структуру, состоящую из местного населения, которое днем работало на полях, а ночью превращалось в партизанский отряд; мобильных подразделений, нападавших на французские аванпосты; и профессиональной армии, которую бросали в бой только в том случае, если гарантировалась победа (что случалось сравнительно редко) благодаря превосходящей численности и благоприятной тактической ситуации. Эта структура дала Вьетминю эффективный контроль над сельской местностью, особенно ночью, и вынудила французов распылять свои подразделения, направляя их на охрану дорог, мостов и городских предместий, которые Вьетминь потенциально мог бы атаковать. Преследуемые французами бойцы Вьетминя переодевались в крестьянскую одежду и растворялись среди населения районов типа Военной зоны C, которое было настроено против французов по крайней мере начиная с 1930-х годов из-за негибкой системы налогообложения Парижем фермеров, разоренных Великой депрессией. Не желая посылать своих соотечественников на далекую колониальную войну, французы укомплектовывали городские гарнизоны разношерстными колониальными подразделениями из алжирцев, сенегальцев, тунисцев и бойцов Иностранного легиона (главным образом немцев), дополненными частями добровольцев из разных стран Юго-Восточной Азии, - а командовали всеми французские кадровые офицеры. Французы не сражались ради "победы" над Вьетминем; они стремились добиться такой военной ситуации, которая позволила бы вести переговоры об "урегулировании на почетных условиях", чтобы сохранить членство Вьетнама в политической организации, отдаленно напоминающей Британское содружество наций, - во Французском Союзе¹⁷, память о котором давно растворилась в исторической дымке. Вьетминь, вооруженный трофейным оружием, захваченным у французов, и кустарным оружием отечественного производства, не имел шансов захватить города, а французы - умиротворить сельскую местность. В результате - стратегический пат.

Американцы - нетерпеливые люди, они не выносят патовых ситуаций. Но наследники Наполеона не собирались учиться у наследников Дэйви Крокетта¹⁸, так что эквивалентом китайских советников Вьетминя была американская военная миссия в Сайгоне, чьи функции, однако, ограничивались поставками вооружения французам и финансовой помощью (США в 1954 году оплачивали 80 процентов расходов на французскую войну в Индокитае). Члены американской миссии, прибывавшие с целью создания нового антикоммунистического государства, официально числились сотрудниками групп содействия и сельскохозяйственными экспертами. Документов, проливающих свет на эти темные дела, как можно догадаться, недостаточно, но мы располагаем вымышленным отчетом Грэма Грина, романом "Тихий американец" (1955)¹⁹, некоторые сюжеты которого до сих пор актуальны. Томасу Фаулеру - герою, от лица которого ведется рассказ, циничному британскому журналисту (он курит опиум, содержит малолетнюю любовницу-вьетнамку по имени Фуонг и напоминает самого Грина), оказывает дружескую поддержку некий Олден Пайл. Это тихий молодой американец, пытающийся организовать вокруг авантюриста генерала Тхе "третью силу", состоящую не из коммунистов и не из колониалистов. Автор плана, его начальник Йорк Гардинг - злая карикатура на тип преисполненного собственным значением американского ученого, стремящегося осчастливить мир своими наивными теориями. Грина, как и его начальника во время Второй мировой войны Кима Филби, Америка и очаровывала и раздражала; образ Пайла пропитан ядом этой амбивалентности. "...Он высказывал непоколебимые взгляды, основательно бесившие меня, на ту высокую миссию, которую Соединенные Штаты выполняют по отношению ко всему человечеству"²⁰, - вспоминает Фаулер. "Я никогда не встречал человека, который мог бы лучше обосновать, почему он причиняет другим неприятности"²¹. Фаулер, который симпатизирует французам, тем не менее предает Пайла Вьетминю, и таким образом возвращает любовь простодушно-корыстной Фуонг, но их отношения отравлены ощущением вины, связанным с гибелью Пайла, в котором, несмотря ни на что, Фаулер видит друга. У меня возникла традиция перечитывать Грина всякий раз, когда я отправлялся в Сайгон; его книга - по-прежнему лучшее, что было написано об Америке во Вьетнаме, о ее просчетах.

Но теперь мы располагаем документальным подтверждением полусекретной роли Америки в том, что считалось французской войной в Индокитае, и оно исходит из первоисточника - ЦРУ. Джордж Аллен работал в Индокитае четверть века, с 1949 по 1975 годы, на разных, средней ответственности, должностях. Аллен - невымышленный "тихий американец", скромный чиновник, чья работа состояла в том, чтобы отвечать на вопросы и запросы начальства. У таких людей обыкновенно не спрашивают, что они думают о той или иной проблеме, и теперь, когда необходимость подчиняться требованиям секретности его уже не тяготит, он решил (пользуясь услугами небольшого издательства) рассказать о том, что он знает и как понимает. Воспоминания Аллена, вкупе с работой Чжая, посвященной китайскому участию в войне, дают нам полную картину, начиная с того, что на самом деле произошло в Дьенбьенфу - ключевом сражении французской колониальной войны во Вьетнаме. В действительности это была победа китайцев и поражение американцев - как не раз случалось впоследствии, когда "французская война" стала "американской".

Создание межведомственных перегородок - допусков к информации о том, кому, в каком вашингтонском бюрократическом ведомстве и что полагается знать по чину и должности, - стало источником многих катастрофических событий для Америки, начиная с Перл-Харбора, и Вьетнам не составляет исключения. То, что китайцы обучали и вооружали Вьетминь, было известно Аллену и его коллегам из ЦРУ, которые получали эти сведения из очень надежных французских источников. Mao - благодаря товарищам в Париже - был тоже хорошо информирован о французских и американских планах. Однако официальный Вашингтон пренебрежительно отмахивался от идеи о китайской вовлеченности в конфликт. Даже в 1952 году генерал Фрэнсис Бринк, глава сайгонской группы советников, уверял на одном из вашингтонских совещаний, что "знает китайцев так же хорошо, как свои пять пальцев" и "никогда не слышал, чтобы китайцы что-нибудь кому-нибудь давали". Бринк, эксперт по Китаю старой закваски, не был допущен к самой секретной информации и намекал, что французы все выдумали, чтобы вытрясти из американцев побольше.

Никто не планировал сражение при Дьенбьенфу как "пан или пропал" - битву, которой суждено решить исход войны. Как пишет Аллен, французский энтузиазм в войне на удержание своей колонии остыл, в этой осточертевшей французам войне страна теряла каждый год целый выпуск офицеров из Сен-Сира. Целью же американцев было создание независимого антикоммунистического Вьетнама. Карикатура в газете "Фигаро" изображала американца в роскошном автомобиле у бензоколонки, требующего заправить машину французской кровью. Генерал Анри Наварр предложил атаковать Вьетминь на юге страны; американский генерал Джон О'Дэниел ("Железный Майк") выдвинул собственный контрплан, предусматривавший действия летучих отрядов на севере. Наварр согласился с ним, хотя и без особого энтузиазма. Рассмотрев информацию о "плане Наварра" выиграть войну (как представил его О'Дэниел), конгресс одобрил дополнительные 385 миллионов долларов на операцию. В "план Наварра", в частности, входило создание укрепленной базы в одном из городов на северо-западе Вьетнама, вдоль дороги, соединяющей страну с Лаосом; отсюда можно было наносить удары в тылу Вьетминя. Наварр ничем не рисковал: Дьенбьенфу находится в широкой и плоской долине, годной для оборудования взлетной полосы, у французов было преимущество в бронетехнике, огневой мощи, мобильности, они господствовали в воздухе - все вместе гарантировало победу.

Но замысел был грубой ошибкой, и, как указывает Чжай, китайский "советник" Вьетминя генерал Вэй Гуоцин терпеливо дожидался, когда противник совершит ее. Зиап, официальный вьетнамский командующий, собирался атаковать французов в дельте Красной реки, что не сулило успеха. Вэй при поддержке Mao взял верх над Зиапом. Согласно новому плану, одобренному китайской Центральной военной комиссией, Зиапу предлагалось бросить свои давно готовившиеся стратегические резервы, 308-ю и 316-ю дивизии Вьетминя, на решительную осаду Дьенбьенфу. Китайцы доставили трофейные американские пушки, легкие зенитные орудия, армию чернорабочих, тысячу грузовиков и, что важнее, обучили вьетнамцев обновленной тактике осады XVII века, которую они усовершенствовали в Корее. Наварр справедливо полагал, что Вьетминь не имел навыка стрельбы по целям, расположенным за отдаленными горами. Вместо этого Зиап принял китайский план - проложить туннели через вершины гор и стрелять прямой наводкой по целям во французском лагере, а затем снова укрывать орудия в туннелях. Чтобы пересечь открытое пространство вокруг укрепленного лагеря, бойцы Вьетминя прорыли ходы общей длиной в 200 миль, поместив в передовых окопах средства противовоздушной обороны; постепенно сужая французскую взлетно-посадочную полосу, они вынуждали французских пилотов сбрасывать грузы со все больших высот, и те попадали прямиком в руки вьетнамцев. Накануне главного штурма из Китая прибыло подкрепление с безоткатными орудиями и пусковыми установками реактивных минометов. Гарнизон Дьенбьенфу в количестве 12 тысяч человек капитулировал 7 мая 1954 года. На следующий день в Женеве открылась международная конференция по Индокитаю.

Пока тянулась женевская канитель, премьер-министром Франции был избран Пьер Мендес-Франс. Он пообещал вывести французские войска из Вьетнама к 20 июля и в приватной встрече в Берне с китайским премьером Чжоу Энлаем сказал ему, что Франция хотела бы уйти из Индокитая, но "сохранив лицо". Воодушевленный французскими предложениями, Чжоу Энлай на юге Китая провел переговоры с Хо Ши Мином и рекомендовал, чтобы ДРВ, "не торгуясь", согласилась на временную границу между коммунистическим Севером и некоммунистическим Югом. Северный Вьетнам, где самым сильным игроком был Вьетминь, отошел к коммунистам Хо, в то время как Южный был отдан под контроль режима, поддерживаемого французами. Как пишет Чжай, Чжоу Энлай сказал Хо Ши Мину, что "после ухода французов весь Вьетнам будет ваш". Для воссоединения страны женевская Заключительная декларация от 21 июля 1954 года призвала провести выборы в июле 1956-го под наблюдением Канады, Индии и Польши. "Некоторые люди в ДРВ (Северный Вьетнам) надеялись воссоединить весь Вьетнам одним махом", - отмечает Чжай, но Хо Ши Мин, видимо, понял, что без китайской и советской помощи он не смог бы победить французов и добиться положения, которое он теперь занимал. Он не мог позволить себе противиться давлению двух его коммунистических союзников. С другой стороны, лидер Партии трудящихся Вьетнама (ПТВ), как и Чжоу Энлай и Молотов, безусловно имел основания верить, что через два года весь Вьетнам будет под его властью.

Если бы обещанные выборы были проведены, "дядюшка Хо", как принято считать, победил бы любую "темную лошадку" - никому неизвестного антикоммунистического кандидата; других просто не было.

Но Заключительная декларация, подобно всем другим женевским документам, осталась неподписанной, так как США и Республика Вьетнам - будущий Южный Вьетнам - не согласились с ее условиями. К тому времени Хо Ши Мин занял Ханой, а французы, под американским давлением, назначили главой сайгонского правительства Нго Дин Дьема, ревностного католика. На протяжении французской войны в Индокитае Дьем, чиновник колониальной администрации, находился в Вашингтоне. Неожиданно для трех коммунистических союзников сдержанный Дьем сумел создать работоспособное правительство в Сайгоне; его режим опирался на 150-тысячную армию и 850-тысячное гражданское население, состоявшее, главным образом, из католиков, вывезенных из Северного Вьетнама на американских морских транспортных судах ("Христос ушел на юг", - таков был их лозунг), плюс городской средний класс и остатки французской колониальной армии и администрации. Приблизительно 90 тысяч жителей юга, сочувствовавших Вьетминю, эвакуировались на север кораблями советского блока, тем самым создав в этих областях политический вакуум. Занятые консолидацией своих территорий, обе половины Вьетнама несколько лет провели относительно спокойно, мир нарушался лишь арестами коммунистов на Юге и процессами и казнями мелких землевладельцев и не-коммунистов на Севере. "Демократическая диктатура президента Дьема", - гласил восторженный заголовок одной из статей в журнале "Ридерс Дайджест".

В январе 1959 года ЦК вьетнамской компартии санкционировал возобновление "народной войны" в Южном Вьетнаме, хотя никаких определенных планов не выдвигал. На следующий год китайское руководство согласилось оказать поддержку, необходимую для возобновления вооруженного восстания на Юге. В декабре 1960 года, по указанию Ханоя, южновьетнамская оппозиция Дьему во главе с коммунистами, но включавшая также и другие политические силы, создала подпольный Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ). Китай немедленно признал его. После тревожного затишья двадцатилетняя война ради национального объединения (формулировка Хо) и против руководимого США империализма (формулировка Мао) возобновилась. Почему она продолжалась так долго, и чем был обусловлен ее исход? Объяснение, как показывает Чжай, нужно искать в соперничестве Москвы и Пекина за право быть единственными подлинными наследниками Маркса и Ленина.

Все революции в истории вступали в кризисную полосу, когда поколение, которое сделало революцию, сходило со сцены, предоставляя преемникам пожинать плоды. Нечто похожее произошло в Советском Союзе после смерти Сталина в 1953 году и прихода к власти Никиты Хрущева, который проповедовал "мирное сосуществование" с Западом во главе с Америкой и переход от преимущественного развития тяжелой промышленности к расширению частного потребления. Mao, убежденный революционер первого поколения, не пошел бы на это. Примерно в те же годы он провозгласил программу "большого скачка", попытки - с использованием методов мобилизации масс, применявшихся в его революционном прошлом, - добиться экономического роста кустарными средствами: семейными сталеплавильными печами во дворе, возведением плотин киркой и лопатой и пр. Народно-социалистическая экономика проваливалась и на Кубе, и в Северной Корее, причем с самым громким треском в самом Китае, где вследствие политики Мао от голода умерло от 20 до 30 миллионов человек²². Для сбалансированного экономического роста, как мы начинаем понимать, необходим минимум демократии и рыночных механизмов, чтобы согласовывать производство товаров с потребностями и желаниями потребителей. Но мандат на власть победителям дает революция, а не избирательный бюллетень. Гневно клеймя Хрущева позором за "предательство" Маркса, Mao прилагал все усилия, чтобы изолировать Китай от нового советского поветрия. К середине 1960-х годов он решил начать "культурную революцию", попытаться раз и навсегда предотвратить бюрократизацию партии, пусть даже ценой разгрома самой партии. Его оружием стали отряды молодых крестьян и студентов - жестокие хунвейбины. "Село во всем мире окружает города", - учил Mao. Такой взгляд на мир породил культурную революцию, и Советский Союз был один из этих мировых городов. В соседней стране был явлен светлый пример сельской революции Мао, и Фронт освобождения Южного Вьетнама возобновил партизанскую войну.

Тем временем над "демократической диктатурой" президента Дьема нависла угроза. Руководимый остатками Вьетминя Фронт освобождения практически взял под контроль сельские области Южного Вьетнама, используя примитивное оружие "народной войны": "волчьи ямы", дно которых было утыкано острыми бамбуковыми кольями; не поддающиеся восстановлению "клавиатурные" дороги, на которых партизаны, не жалея сил, регулярно выкапывали ямы, чередуя их с искусственными насыпями; убийства враждебно настроенных сельских старост. Для ведения подобной войны необходим лишь минимум вооружения, и Фронт освобождения обходился спортивными винтовками, самодельными гранатами, американским стрелковым оружием, захваченным у правительственных отрядов, и небольшим количеством полевого оружия, поставляемого Китаем. Об этом способе ведения войны было трудно писать (трудно и сейчас), но американцы начали спрашивать о том, что происходило во Вьетнаме, после того как в Сайгоне, протестуя против преследования буддистов правительством Дьема, сжег себя буддийский священник, которого острая на язык невестка Дьема, мадам Нху, презрительно назвала "жареным монахом". Одним из своих последних решений Джон Кеннеди одобрил свержение Дьема, но нет никаких доказательство того, что он подразумевал убийство вьетнамского лидера и его родственников. Нго Дин Дьем был убит 2 ноября 1963 года. А 22 ноября жертвой покушения стал сам Кеннеди. Он говорил об уходе из Вьетнама, но документальных источников, подтверждающих существование плана вывода американских войск, нет. К моменту смерти Джона Кеннеди "в стране"²³ находилось 16 тысяч американцев.

"Если невозможно было победить с Дьемом, то невозможно было победить и без него", - едко замечает Аллен. Не будучи демократом, Дьем по крайней мере был патриотом. Его преемник, генерал Дуонг Ван Минь, продержался 12 недель. Далее началась правительственная чехарда, сменилось двадцать кабинетов, пока наконец одному из первоначальных заговорщиков, полковнику Нгуену Ван Тхиеу, назначившему себя президентом, не удалось стабилизировать сайгонский режим. Тем временем, используя сайгонскую неразбериху, Фронт освобождения - буквально повторяя опыт борьбы с французами, - постепенно сжимал кольцо вокруг городов. Вместе с постом президента Линдон Джонсон унаследовал от Кеннеди довольно упрощенные взгляды на современную историю Азии. Он опасался, что, "потеряв" Вьетнам, он поставит под удар Демократическую партию, над которой уже висело давнее обвинение в "потере" Китая; внутрипартийная же политика заставляла нового президента следовать курсу своего предшественника. Поэтому Джонсон стал немедленно наращивать военный потенциал во Вьетнаме в надежде изменить положение вещей в пользу того, что могло бы сойти за "победу"..

Со времен американской гражданской войны в системе управления страной появилась трещина; на протяжении почти столетия она постепенно расширялась, и к моменту описываемых событий процесс изрядно ускорился. Сознавая опасности бесконтрольной войны, авторы Конституции США предоставили право начинать войны конгрессу, но отцы-основатели имели в виду официально объявлявшиеся войны XVIII столетия. Отцы-основатели также сделали президента Верховным главнокомандующим, и это обстоятельство, в сочетании с необходимостью соблюдать секретность, невольно давало президентам возможность законным образом обходить конгресс и вести войну, объявленную или необъявленную, на их выбор, причем нередко в своих собственных политических интересах. Разительным примером этого еще до вьетнамских событий стало применение атомной бомбы, о которой конгресс ничего не знал, пока Гарри Трумэн не решил использовать ее без одобрения законодателей. Стремясь добиться выгодного урегулирования во Вьетнаме, Джонсон еще полнее использовал конституционную неопределенность, в свою очередь расчистив путь Джорджу У. Бушу, который расширил трещину еще больше. Проблема не нова. Сенат Древнего Рима, еще одной республики с имперскими проблемами, предоставлял право начинать войну главнокомандующему, то есть императору, чей пост стал всесильным, наследственным, а его держатель - живым богом.

Вмешиваясь в то, что было в сущности гражданской войной, Линдон Джонсон не имел перед собой явного врага, чтобы объявить ему войну, и не испытывал желания делать это. Удобный выход из положения представился летом 1964 года. 31 июля, сразу после полуночи, четыре южновьетнамских военных катера выскочили из тумана и обстреляли два маленьких северовьетнамских острова Хон Ме и Хон Ниеу в южной губе Тонкинского залива. Эти секретные "покусывания" врага (под кодовым наименованием 34-A) продолжались уже шесть месяцев. 2 августа в заливе с разведывательными целями появился американский эсминец "Мэддокс". Подозревая некоторую связь между его прибытием и южновьетнамскими нападениями на острова - в действительности ее не было, - три северовьетнамских торпедных катера, прибывшие для выяснения инцидента, начали перестрелку с "Мэддоксом". Один катер был потоплен, и противники разошлись. 4 августа во время сильного шторма было якобы (достоверно до сих пор неизвестно) совершено еще одно нападение на "Мэддокс" и эсминец "Тернер Джой". 5 августа 64 американских самолета морской авиации разбомбили базу Винь к северу от демаркационной линии между двумя Вьетнамами; за восемь лет это был первый авианалет на территорию Северного Вьетнама, позднее они только усиливались.

7 августа конгресс США 504 голосами против 2 утвердил резолюцию, дававшую право Джонсону принять "все необходимые меры" для "отражения любого вооруженного нападения" на американские военные силы в Юго-Восточной Азии - фактически это был карт-бланш на ведение войны. "Мы полагали, что благодаря демонстрации силы Южный Вьетнам выиграет войну, - вспоминал позднее сенатор Уильям Фулбрайт, - и под таким соусом это было нам подано; нам вовсе не говорили, что это объявление войны. У Джонсона не было никакого опыта международных отношений, я вообще считаю, что техасцы - и особенно он - думали, что могут делать все что угодно. Он полагал, что примитивное вьетнамское общество не сможет противостоять Соединенным Штатам с их неограниченной мощью". Джонсон, по словам Фулбрайта, не понимал, что существуют пределы, налагаемые на такую мощь: "это была бы слишком тонкая мысль для Джонсона". Резолюция по Тонкинскому заливу не была отменена вплоть до 1970 года. (Резолюция конгресса, давшая Джорджу Бушу полномочия начать войну в Афганистане и в любом другом месте, прошла конгресс с подавляющим перевесом голосов - 518 против 1.)

Мао немедленно отреагировал на первую бомбардировку Северного Вьетнама. Он отменил верховую поездку вдоль Хуанхэ и сказал начальнику телохранителей, что приближающаяся война вынуждает его пересмотреть все планы. Предвидя возможность интервенции по образцу Корейской войны, Китай привел в боевую готовность войска на границе с Вьетнамом и направил 15 реактивных истребителей МиГ-15 и МиГ-17 для защиты Ханоя, обещая организовать подготовку пилотов. Была создана группа во главе с генералом Ло Юйцином для ускорения военных поставок в Северный Вьетнам, что в свою очередь позволило Ханою вооружить и послать бойцов северовьетнамской армии для укрепления Вьетминя (к тому времени в США его уже называли Вьетконг), сражавшегося на юге. Чжай цитирует данные из китайских областных партийных источников, иллюстрирующие энергичную реакцию Мао на эскалацию войны: по сравнению с предыдущим годом в 1965 году Китай поставил ДРВ в четыре раза больше автоматического оружия и артиллерийских орудий, в пять раз - снарядов и радиостанций, в три раза - полевых телефонов. Одних автоматов хватило бы на вооружение пятнадцати новых дивизий. В самом Китае Mao запустил колоссальный проект "Третий фронт" для создания альтернативной производственной базы на тот случай, если Америка нападет на крупные города, возможно с применением ядерного оружия. Америка ответила соответствующим образом: 1 марта 1965 года, после поступления информации о том, что Южный Вьетнам падет в течение нескольких недель, администрация Джонсона перестала утверждать, что ее воздушные налеты на Северный Вьетнам были актами возмездия за отдельные атаки коммунистов на американцев в Южном Вьетнаме, - и приступила к непрерывной бомбардировке военных целей в ДРВ. Неделей позже под жужжание телекамер в Дананге, на севере Южного Вьетнама, высадились два батальона американских морских пехотинцев. Так началось противоборство Мао и Джонсона, двух политических лидеров, имевших крайне смутное представление об окружающем их страны мире; каждый из них сражался не столько с конкретной угрозой, сколько с фантомами собственного воображения. На самом деле политическая ситуация в реальном мире уже отвечала поставленным обоими антагонистами конечным целям. Демонизируемый Мао империализм оказался не столь монолитным, союзники Соединенных Штатов скептически отнеслись к "войне Джонсона", в частности, "суперимпериалист" Англия, отказавшаяся присоединиться к американской коалиции; в свою очередь, "мировой коммунистический заговор" тоже дал трещину, отношения между Советским Союзом и Китаем стали, мягко говоря, прохладными.

Внутриполитическая стратегия Джонсона перед выборами 1964 года состояла в том, чтобы представить себя голубем, подстреленным Хо Ши Мином, а своего соперника-республиканца Барри Голдуотера - непримиримым ястребом. Это имело под собой некоторое основание: Джонсон унаследовал эту "поганую войну" и был гораздо больше заинтересован в проведении в жизнь своей внутриполитической программы "Великого общества" - прогрессивных социальных реформ. Вот почему ему перед следующими выборами (в 1968 году) был необходим убедительный результат, но такой, при котором - в любой форме - сохранилось бы государство Южный Вьетнам, - решение, неприемлемое ни для патриота Хо, ни для стратега революции Mao. "Когда мы с кем-нибудь начинаем мериться силами, будь то на войне, на выборах или в футбольном матче, американцы хотят, чтобы это была решительная схватка, на вылет - кто проходит в следующий круг, а кто вылетает", - сказал он, выступая по телевидению. Генерал Уэстморленд и министр обороны Роберт Макнамара разработали стратегию "найти и уничтожить" ("search and destroy"), осуществлявшуюся в гигантских масштабах, чему я впервые стал свидетелем в военной зоне C. Идея заключалась в том, чтобы выдавливать гражданское население из областей, сочувствующих Фронту освобождения, и отправлять в новые районы, контролируемые Сайгоном, разрушая таким образом жизненно важную сельскую инфраструктуру повстанцев. Даже имея четверть миллиона американцев "в стране", Уэстморленд все же не располагал достаточным количеством войск, чтобы воспрепятствовать просачиванию переселенных крестьян назад; отсюда обработка полей "римскими плугами" и распыление над ними ядовитых химикатов, объявление данного района "свободной зоной обстрела", которую можно было теперь бомбить, сжигать напалмом или обстреливать с воздуха. Но даже в таких условиях американцы несли потери: 5008 человек погибло в 1966 году. Чтобы определить соотношение потерь с обеих сторон, начали жуткий "подсчет трупов": согласно пентагонской статистике, американцы в тот год убили 15 тысяч бойцов Народного фронта. Проверять эти данные, естественно, никто не мог, очевидно также, что для пущего политико-бюрократического эффекта потери врага явно завышались, в них включались также жертвы мирного населения, или, как не без солдатского цинизма сказал мне один американский военный, "если покойник - значит вьетконговец". Но план страдал роковым недостатком. Имея надежную базу, командир партизанского отряда планировал свою стратегию ведения боя и отхода таким образом, чтобы сократить потери до минимума. "Почему эти ублюдки не воюют, как настоящие солдаты?" - постоянно возмущались американские офицеры, не понимая главного принципа партизанской войны: тот, кого невозможно уничтожить полностью, рано или поздно побеждает. "Как мы собираемся избавиться здесь от коммунистов, - спросил меня один офицер, - если мы не можем избавиться от них даже в Беркли?"

"Найти и уничтожить" - стало первым запоминающимся вкладом Вьетнамской войны в новый стиль военных телерепортажей. Подлинные поля сражений кажутся пустыми, поскольку обе стороны благоразумно сидят в укрытиях. В большинстве из того, что подавалось как репортаж с поля боя, использовался монтаж: кадры стреляющих орудий, крупные планы мужественных солдатских лиц (снятые в недостижимых для огня противника окопах). Телевизионным группам во Вьетнаме редко удавалось заснять засаду, пережить ее и затем переправить пленку в США. Но операции "найти и уничтожить" можно было заснять сравнительно легко и безопасно. Горящие деревни и стоические переселенцы вскоре стали главными образами войны, наводя ужас на одних зрителей и подтверждая другим правдивость бесконечных пресс-релизов американской ставки в Сайгоне об успехах, о (почему-то все время удаляющемся) "свете в конце туннеля".

Но грубая сила может иногда давать результаты, иначе никто не использовал бы ее. В начале 1968 года руководство в Ханое стояло перед рядом серьезных вопросов. Приближались американские выборы, и Линдон Джонсон мог быть избран на второй срок. Народный фронт понес на юге серьезные потери. Китайско-советские отношения катастрофически ухудшились, и Мао склонялся к примирению с Соединенными Штатами, дабы заручиться контрбалансом в конфликте с СССР. Ввиду столь чреватой неопределенностью перспективы северовьетнамские коммунисты приняли решение форсировать события - перейти в наступление по всему фронту. Операция "Тет" началась 31 января 1968 года, в день праздника нового лунного года (Тет), во время которого обычно соблюдалось перемирие. Около 84 тысяч партизан, главным образом вьетконговцев из Южного Вьетнама, проникли в Дананг, Хюэ и другие города, на нескольких часов захватили американское посольство в Сайгоне. Города успешно оборонялись, население не восстало, а добрая половина нападавших была убита или взята в плен. Хуже всего, с точки зрения Народного фронта, было то, что его регулярные части были сильно потрепаны и впоследствии так и не смогли полностью оправиться от поражения, политическая инфраструктура Народного фронта в городах и сельской местности "засветилась" и понесла тяжелые потери. В военных терминах, операция "Тет" обернулась катастрофой для НФОЮВ.

Как пишет Чжай, "Тет" также вызвала сильное недовольство Mao, потому что ханойская стратегия делала ставку на довольно обветшавшую к тому времени марксистскую концепцию городского пролетариата как носителя революционного начала, а не теорию затяжной партизанской войны, опирающейся на сельское население. В глазах Мао Ханой (Хо Ши Мин) тем самым превращался в идеологического партнера СССР. По данным, приводимым Чжаем, поставки китайского оружия во Вьетнам в 1969 году составили лишь половину от поставок в 1968-м, хотя это было связано также с тем, что враждовавшие фракции "Красных охранников" (хунвейбинов) для ведения междоусобной борьбы крали оружие из поездов, - что явилось еще одной причиной для Ханоя не доверять своему китайскому союзнику и обратиться за помощью к Советскому Союзу. В конечном счете только Москва предоставит сложные противовоздушные средства для защиты Ханоя, если американцы усилят бомбардировки.

Но "Тет" - военная катастрофа - обернулась ошеломляющей психологической победой, американской версией Дьенбьенфу. Как признавал журнал "Тайм", наступление "Тет" было несомненно tour de force²⁴: потрясало зрелище вражеской армии, рассеянной повсюду, невидимой, упорно преследуемой и внезапно материализующейся, чтобы нанести удар одновременно в сотне мест по всей стране. После "Тет" никакой оптимистический прогноз из Сайгона больше не принимался всерьез. Впервые бомбардировке были подвергнуты некоторые города в самом Южном Вьетнаме, в попытке выдавить северовьетнамских интервентов из Южного Вьетнама, а Вьетнам - как можно быстрее - из теленовостей. В Хюэ, древней столице Вьетнама, пять тысяч повстанцев сбросили крестьянскую одежду, демонстрируя форму солдат северовьетнамской армии. Город был обстрелян и бомбился, в течение месяца американские морские пехотинцы вели уличные бои, историческая крепость была стерта с лица земли и почти шесть тысяч жителей либо были убиты американскими бомбами, либо казнены коммунистами. В итоге 2500 американцев погибли, полмиллиона жителей Южного Вьетнама стали беженцами.

Через две недели после начала операции "Тет" Джонсон встал перед самым важным своим решением. Воодушевленный тем, что противник наконец-то вышел с открытым забралом, Уэстморленд запросил подкрепление: он требовал присылки еще 200 тысяч солдат, чтобы преследовать врага по пятам в Лаос и Камбоджу, а это означало дополнительный набор молодых американцев в армию. Джонсон колебался, пока Кларк Клиффорд, новый министр обороны, после консультации с отставными генералами, чиновниками и другими опытными государственными мужами не доложил ему, что победа, если она в принципе достижима, обойдется в немалую цену. 31 марта 1968 года Джонсон заявил, что он ограничивает воздушную войну в Северном Вьетнаме, замораживает численность войск и на переговорах будет стремиться к заключению мирного договора. В мае начались мирные переговоры в Париже. К этому моменту во Вьетнаме находились 535 тысяч американских солдат, причем только 100 тысяч из них принимали участие в боевых действиях, а 19 тысяч погибли (менее половины общих потерь за всю войну). Переговоры продолжались в течение пяти лет, американские потери постоянно росли, хотя ожесточенных сражений практически не было.

Откуда эти потери? За долгие годы эскалации войны верховное командование США, стремясь поддержать высокий моральный дух в войсках, буквально перевезло во Вьетнам солидный кусок Америки, архипелаг "первого мира" вписался в ландшафт "третьего мира". Горячие обеды с индейкой по воздуху доставлялись прямо в подразделения, милые барышни ("куколки-пампушки"), по зову сердца приехавшие во Вьетнам из Америки, утешали воинов кофе с печеньем и настольными играми. Один американец содержал сайгонский зоопарк, другой - баржу на реке Сайгон, на которой можно было полакомиться мороженым тринадцати сортов (в том числе фисташковым). Было ввезено огромное (по вьетнамским меркам) количество телевизоров, стереопроигрывателей и кондиционеров, которые, в частности, питали оживленный черный рынок. Пуританский фотограф из Уэльса Филип Джонс Гриффитс увековечил этот жизнерадостный мир материальных вещей в своей классической книге "Корпорация "Вьетнам""²⁵. Роскошные островки Америки вскоре оказались в окружении баров, борделей и прачечных - удобная среда для врага, вооруженного взрывчаткой и кусачками для колючей проволоки. Впервые уязвимость общества "высоких технологий" перед диверсантами-самоубийцами была явлена всему миру, но кто тогда обратил на это внимание?

Неизбежные выводы сделали двое политиков: вступающий в должность президент Ричард Никсон, который был избран под обещание "почетного мира", напоминающее о Мендес-Франсе, и Генри Киссинджер, советник Никсона по национальной безопасности. Оба имели безупречную антикоммунистическую репутацию, оба уже объехали весь мир (Никсон в качестве юриста компании "Пепси-кола") и оба понимали, что никакого коммунистического монолита, который нужно было бы сдерживать, не существует. В марте 1969 года велись тяжелые бои из-за спорного острова на реке Уссури в Монголии²⁶, где китайские войска напали из засады на советский патруль; после этого за один только 1969 год произошло 400 китайско-советских пограничных столкновений. В том же году Никсон отменил ограничения на торговлю и поездки в Китай, действовавшие со времен Корейской войны. В публичных заявлениях Пекина, ультралевые авторы которых были более крутыми маоистами, чем сам Мао, США и Советский Союз все еще обвинялись в сговоре для порабощения всего мира; но, по данным Чжая, в сентябре 1969 года четыре китайских маршала рекомендовали Mao Цзэдуну для достижения "стратегических результатов" разморозить отношения с Америкой. Никсон отменил военно-морское патрулирование Tайваньского пролива и объявил о выводе из Вьетнама 25 тысяч американских солдат, положив начало так называемой политике "вьетнамизации" войны²⁷, и, таким образом, ослабил опасения, которые американское присутствие во Вьетнаме все еще вызывало у Китая. Используя Пакистан и Румынию в качестве посредников, Никсон довел до сведения Mao, что США заинтересованы в диалоге. В то время как эти две державы, несмотря на резкие идеологические разногласия, тайком протягивали друг другу руки, Вьетнам сползал к новой, и не такой уж холодной, войне между своими главными коммунистическими покровителями, Китаем и Советским Союзом. Здесь исповедовавший Realpolitik Киссинджер увидел возможность одержать на дипломатической арене победу, которая не давалась Соединенным Штатам на полях сражений. Препятствием стал "почетный мир", за который американцы голосовали с таким единодушием. На практике дело упиралось в соглашение, которое бы подписали США и Северный Вьетнам при одобрении Южного Вьетнама, - ибо только низкорослые люди в больших, не по размеру головы американских шлемах могли поддержать то, что останется от американской чести после ухода "ограниченного контингента дружественных войск" из страны.

В первые три года парижских переговоров каждая из сторон требовала от другой капитуляции, обещая взамен фиговый лист достойных размеров. Переговоры переговорами, а тем временем развитие военной технологии шло своим чередом. Именно на заключительной стадии Вьетнама стали вырисовываться черты будущих войн ХХI столетия. В эти годы американцы разработали штурмовой вертолет, бомбардировщики B-52 впервые получили боевое крещение, была испытана высокоточная бомба, проходили проверку кассетные и вакуумные бомбы. Способ физического устранения конкретных лиц (targeted assasinations), еще один метод ведения современной войны, тоже оснастился новыми, высокотехнологичными средствами. Партизаны, конечно, всегда убивали тайных пособников врага, чему свидетельство история Ирландии. Во Вьетнаме вьетконговцы жили в гуще людей, нередко становились членами традиционных деревенских советов. Уильям Колби, резидент в Сайгоне с 1959 года, а позднее - директор ЦРУ, разработал программу "Феникс"²⁸ для их выявления. Осведомителям показывали фотографии, и они говорили, кто из изображенных на них людей симпатизирует коммунистам. Команды, посылаемые для их поимки, состояли из южновьетнамских солдат, но возглавляли их не американские солдаты, а гражданские лица, "субподрядчики ЦРУ" - личности с двойным дном, хорошо владевшие огнестрельным оружием и неохотно говорившие о своем прошлом. Репортерам было запрещено участвовать в этих акциях, но, как объяснил мне "субподрядчик Феникса": "Мы не собираемся брать Чарли без сопротивления, но стараемся стрелять первыми". Благодаря этим методам американские потери снизились с 14 592 в 1968 году до 9414 в 1969-м и стабильно уменьшались потом. В 1970 году южнокорейскому режиму Тхиеу удалось благополучно провести велогонку от демилитаризованной зоны на севере до Камау на самом юге. Стало ясно, что единственный способ свести американские потери к нулю и убрать войну с экранов телевидения - вывести из Вьетнама все американские войска. Тхиеу за свое согласие на эту рискованную уступку затребовал цену, которую США поспешили заплатить.

30 апреля 1970 года американские отряды вторглись в пограничные районы Камбоджи, примыкающие к Южному Вьетнаму, самый близкий из которых находился всего в шестидесяти милях от Сайгона. Ни для кого не было тайной, что в этой области уже давно проходили перегруппировку отряды Вьетконга и северовьетнамские воинские части, через эти участки вьетнамско-камбоджийской границы с молчаливого согласия камбоджийского премьер-министра, принца Нородома Сианука, осуществлялись поставки военных грузов и продовольствия. Я видел их там собственными глазами. Центральное управление Южного Вьетнама (ЦУЮВ)²⁹, расположенное по некоторым сведениям где-то в этой области, было, по словам Никсона, "штабом всех военных операций коммунистов в Южном Вьетнаме"; у американских телезрителей возникало при этом представление о многочисленных подземных бункерах, ощетинивающихся антеннами. Ничего подобного мы не обнаружили. Отряды "Ви-Си"/НВА практически без единого выстрела растворялись в джунглях, как только наши вертолеты совершали посадку. Американцы покинули район через десять дней, южновьетнамские солдаты через несколько недель, после чего проникновение вьетконговцев и переправка оружия через границу возобновились с прежней интенсивностью. И Джордж Ален, и профессор Ларри Берман из Калифорнийского университета, тщательно проанализировавшие архивную документацию, подтверждают, что Верховное командование США не питало особых надежд на обнаружение ЦУЮВ: вторжение было предпринято, чтобы успокоить Тхиеу, продемонстрировав американскую поддержку его режиму. Через четыре дня после вторжения в Камбоджу и Лаос национальные гвардейцы применили боевые патроны при разгоне студенческой демонстрации в университете Кента штата Огайо, убив четырех демонстрантов, среди них двух женщин. "Подсчет трупов" начался на родине. Студенты мало знали о том, что на самом деле происходит во Вьетнаме, но вопиющие логические противоречия программы "вьетнамизации" конфликта были налицо. Если положение во Вьетнаме угрожает национальным интересам США, то почему их должны защищать вьетнамские призывники? А если никто не угрожает жизненным интересам США, то почему вообще американцы должны умирать там? В 1971 году южновьетнамские части, - использующие теперь только данные американской разведки и американскую тыловую и воздушную поддержку, - пересекли границу с Лаосом в надежде перерезать пути снабжения отрядов Хо Ши Мина. И на этот раз снова почти безрезультатно³⁰.

Президент Никсон готовился к переизбранию в конце 1972 года. Как указывает Чжай, начальник отдела пропаганды ЦУЮВ Нгуен Ван Лин распорядился: "Мы должны подрывать доверие к Никсону и его протеже Тхиеу, как это делали в отношении Джонсона в 1968 году... Если удастся, мы лишим Никсона возможности переизбрания". В конце марта 1972 года Северный Вьетнам начал фронтальное наступление через демилитаризованную зону вглубь Южного Вьетнама. В то время во Вьетнаме оставались только 6 тысяч американских солдат, которые не участвовали в разгоревшейся битве; но американская авиация, направляемая электронной и авиационной разведкой, ударила по вторгшейся северовьетнамской армии всем арсеналом своего нового оружия: были задействованы бомбардировщики B-52, так называемые "умные" самонаводящиеся бомбы, кассетные боезаряды и т.п.. Южный Вьетнам потерял 25 тысяч бойцов, Северный Вьетнам - 100 тысяч (80 процентов наступающих частей). Южный Вьетнам выдержал удар, но утратил свою северную провинцию, Куангчи, которую так и не удалось отвоевать.

Эта битва явилась прототипом будущих сражений, и уроки, полученные в ней, актуальны до сих пор. Инфраструктуру партизанского движения нельзя уничтожить бомбежками или периодическими набегами. Если физические особенности местности позволяют скрываться от врага, если партизаны настроены на продолжительную борьбу и готовы раз за разом восстанавливать свои базы, они в состоянии навязать более многочисленному и технически оснащенному противнику практически бесконечную войну - и в конце концов победить. Единственный способ избежать политически рискованных боевых потерь для регулярных армий современных демократий - это предоставить местному населению вести наземную войну и отдать ему на откуп опасную гарнизонную службу на занятых территориях. Армии обычного типа не настолько мобильны, чтобы в кратчайшие сроки отмобилизовать нужные силы против внезапной наземной атаки противника или защититься от подобной же его атаки; победит та из сторон, которая сможет вызвать на подмогу современную боевую авиацию. Эти принципы оказались решающими в завершающей фазе войны во Вьетнаме и легли в основу последующих американских войн, включая афганскую.

Неудавшееся весеннее наступление северовьетнамцев в 1972 году еще более обострило проблемы, стоявшие перед Мао. Незадолго до наступления 1972 года Мао, опасаясь поставить под удар улучшение китайско-американских отношений, советовал Ханою не торопиться с освобождением Южного Вьетнама. В феврале 1972 года Mao пригласил Никсона и Киссинджера в Пекин. "Решение Никсона нормализовать отношения с Пекином свело на нет основной мотив Вьетнамской войны, а именно - сдерживание и изоляцию коммунистического Китая, - пишет Чжай. - Новый геополитический треугольник - Пекин, Вашингтон и Москва - лишил Вьетнамскую войну доминирующего положения в международной системе отношений". Опасаясь, что Ханой перекинется к Москве, сжав таким образом кольцо нового советского окружения Китая, Mao увеличил военные поставки в ДРВ: так, в 1972 году туда было поставлено, среди прочего, 220 танков, в 1973 году еще 120 танков и больше тысячи грузовиков. Однако Ханой, опасаясь предательства со стороны обоих коммунистических покровителей, в октябре 1972 года неохотно согласился на перемирие в Южном Вьетнаме, на возвращение приблизительно четырехсот американские военнопленных и на предоставление поста в новом временном правительстве в Сайгоне американскому протеже - Нгуену Ван Тхиеу.

Теперь настала очередь Тхиеу укреплять свои позиции. Он потребовал ухода всех северовьетнамских отрядов из Южного Вьетнама, когда американцы покинут его, и возвращения Южному Вьетнаму провинции Куангчи. Парижские переговоры увязли в том, что в действительности являлось реальной проблемой: есть ли политическое будущее у Южного Вьетнама? 7 ноября Никсон, построивший свою избирательную кампанию на уверениях, будто "мир не за горами", одержал победу в 49 из 50 штатов над Джорджем Макговерном, который предлагал односторонний вывод американских войск, уступая победу Ханою. 18 декабря американские бомбардировщики начали самые интенсивные за всю войну налеты на Ханой, якобы для уничтожения военных объектов (в самом вольном понимании этого термина). "Я хочу, чтобы граждане Ханоя услышали взрывы бомб", - приказал адмирал Томас Мурер. Ханой ответил огнем системы ПВО, которая была, по сообщениям, сильнее, чем вокруг Москвы. Через две недели почти беспрерывных бомбежек (с перерывом лишь на Рождество, из уважения к чувствам верующих) 15 бомбардировщиков B-52 было сбито, а 31 из спасшихся и взятых в плен пилотов присоединились к узникам лагеря, с мрачной иронией названного "Ханой Хилтон". Эти бомбардировки должны были убедить и Ханой, и Сайгон в том, что США будут использовать массированные авианалеты с целью вынудить, а затем и продиктовать, мирное соглашение. Киссинджер в письменной форме уверил в этом Тхиеу, оговорив, впрочем, что согласие обеспечит дополнительную американскую военную помощь, а несогласие приведет к полному прекращению поставок. Тхиеу неохотно согласился.

23 января 1973 года в Париже Киссинджер и Ле Дык Тхо, главный участник переговоров с северовьетнамской стороны, подписали соглашение о перемирии. Американская военная помощь на сумму более миллиарда долларов была срочно доставлена в Сайгон за 12 недель до установленного срока; ни один северовьетнамский боец не покинул Южного Вьетнама. Никсон провозгласил "почетный мир". Киссинджер и Ле Дык Тхо стали лауреатами Нобелевской премии мира, от которой Ле Дык Тхо отказался. В последние дни перед вступлением перемирия в силу происходили наиболее ожесточенные бои за всю войну, обе стороны не стеснялись в средствах для достижения преимущества в будущем. Дон Кирк из газеты "Чикаго Трибюн" и я попали под артиллерийский обстрел на сельском кладбище, которое южновьетнамские солдаты объявили занятым вьетконговцами, хотя прекрасно знали, кто мы такие (они считали нас, западных журналистов, главной причиной американского предательства их страны). 1 апреля 1973 года последний американский военнопленный был выпущен на свободу - так, через 13 лет после ввода войск США, официально завершилось американское военное присутствие во Вьетнаме. Самые кровопролитные сражения были еще впереди, но у американцев пропал интерес к войне: они видели только вьетнамцев, сражавшихся с другими вьетнамцами, и эта междоусобица уже утратила важность для Соединенных Штатов.

Президентство Никсона внезапно съехало на уотергейтскую обочину. Конгресс, отменив Тонкинскую резолюцию 1970 года, вернул себе конституционное право на объявление войны, которое с тех пор больше не уступал ни одному из президентов. Америка окончательно вышла из Вьетнамской войны.

Тем временем Северный Вьетнам, воспользовавшись неразберихой в Вашингтоне, восстановил "тропу Хо Ши Мина" - частично вымощенную дорогу с помещениями для отдыха и бензиновым трубопроводом, связанным с трубопроводом, идущим из Китая. В конце 1974 года северовьетнамские регулярные части проникли в провинцию Фуок, расположенную недалеко от Сайгона, и через три недели захватили главный город провинции. Америка не отреагировала на это вопиющее нарушение Парижского соглашения, а контратаки южновьетнамцев не имели успеха. Северовьетнамские войска, до зубов вооруженные китайским и советскими оружием, готовились к заключительному наступлению в этой войне - на сей раз более тонко, чем это было в примитивном фронтальном нападении в 1972 году. 11 марта 1975 года северовьетнамская танковая армия практически без содействия остатков местного Вьетконга захватила Метхуот, главный город мирной провинции, занимающейся разведением чая на Центральном плато, и прорвалась к Данангу, разрезав Южный Вьетнам на две части. В распоряжении Тхиеу все еще имелась армия в 660 тысяч человек, в два раза больше, чем у наступавших, но его части были слишком рассредоточены, пытаясь сдержать противника на слишком развернутом театре военных действий, и, как можно было предугадать, ничего не удержали. Потоки беженцев забили все дороги, мешая подходу подкреплений, офицеры штурмовали последние самолеты, направлявшиеся в Сайгон - короче, паническое бегство, которое ханойская пропаганда назвала "восстанием". 21 апреля Тхиеу подал в отставку и покинул страну. Через девять дней северовьетнамские части вступили в Сайгон, и танк китайского производства проломил ворота разрушенного президентского дворца. Американские войска не оказывали сопротивления: не прозвучало ни одного выстрела, не было сброшено ни одной бомбы, никто не справлялся в компьютерах о диспозиции противника. В Соединенных Штатах падение брошенного союзника было встречено гробовым молчанием.

Все же исход войны для Америки был гораздо более благоприятным, чем сулили мрачные прогнозы четвертью века раньше, когда в коммунизме видели кошмарный, угрожающий ядерным оружием мировой заговор с целью превратить американские города в Хиросиму и Нагасаки, и вплоть до 11 сентября 2001 года Америка пребывала в страхе, опасаясь, как бы эта угроза не повторилась. Mao Цзэдун умер в следующем, 1976 году, и с ним революционный маоизм. Последним своим распоряжением он полностью прекратил предоставление китайской помощи Вьетнаму; вместо этого она хлынула на поддержку его нового протеже, безжалостного камбоджийского революционера Пол Пота, в ком Mao видел реинкарнацию собственной революционной молодости, как в свое время Сталин видел ее в Mao. Советский Союз заполнил эту брешь и взамен потребовал разрешить ему использовать колоссальную военно-морскую базу, которую американцы построили в заливе Камрань, - угроза отсюда исходила не для Америки, а для Китая. Отношения изменились от плохого к худшему, и в 1979 году Китай и Вьетнам оказались в состоянии войны. Вьетнамцы с помощью огромных запасов трофейного американского вооружения быстро расправились с китайцами, и Китай начал спешную модернизацию своей армии. Тогда же начался долгий отход от провалившейся экономической теории "большого скачка" Мао, пик этого отхода был достигнут вступлением в ультракапиталистическую Всемирную торговую организацию в декабре 2001 года и заключением соглашения о "стратегическом партнерстве" с США по Афганистану. Mao должен был перевернуться в своем, ныне не столь помпезном, как прежде, пекинском мавзолее. Америка обменяла крошечный Южный Вьетнам на могущественный Китай, - едва ли это можно назвать дипломатическим поражением, и уж куда меньше - военным. В свою очередь, Советский Союз, ободренный победой своего нового политического клиента в 1975 году, влез в собственную трясину - афганскую. Во Вьетнаме о советских сотрудниках разных ведомств вспоминают, как о людях скупых, высокомерных и старомодных, и хотя небольшое количество российских советников пробыли там до 2000 года, они оставили о себе только плохие воспоминания и не оказали никакого культурного влияния.

Вьетнам также испробовал вариант маоистской экономики и потерпел неудачу, обратился к советскому коллективизму и снова потерпел неудачу, и теперь, когда революционное поколение сходит со сцены, робко движется вслед за Китаем в сторону мировой торговой системы, где доминируют США. В Ханое построили настоящий отель "Хилтон", а в Сайгоне на месте бывшей штаб-квартиры американского командования сейчас находится вьетнамская версия одного из американских общепитов, и вместо компьютеров, выдававших имена коммунистических коллаборантов, стоят жаровни, выдающие на прилавок жареных цыплят. Американские доллары стали любимой вьетнамской валютой, - но это не грязные и мятые бумажки из запасов, оставшихся с 1973 года, а свежие хрустящие купюры. Ханой добился объединения, но только Вьетнама, а не всего Индокитая, на что в свое время надеялся Хо Ши Мин. Заразительная американская массовая культура одержала победу над объединенным Вьетнамом, так что в каком-то смысле Южный Вьетнам все-таки побеждает. Где была развилка на дороге для Америки, поворотный пункт, который пытаются обнаружить в тысячах книг и статей? По правде говоря, никакой развилки не было. Во Вьетнаме Соединенные Штаты преследовали свои интересы, как они преследовали их повсюду; и поскольку представления об этих интересах изменились, то изменились и предпочтения, как это случается с любой великой державой. Все прочее - чистая риторика.

Какие политические уроки мы можем извлечь из этого сумбура? Во-первых, великие державы отличаются непостоянством, заботятся только о себе, а не о своих сиюминутных маленьких союзниках - генералах Тхиеу настоящего и будущего. И во-вторых, не бывает заслуживающих доверия подручных: у них свои желания, свои цели, которые могут совпадать с целями их покровителей только на короткий срок, они обладают и опасной способностью втягивать великие державы в свои распри и переходить на сторону соперников, когда поток долларов иссякает. Вот почему Война в Персидском заливе³¹ оказалась всего лишь сводной сестрой Вьетнамской войны. Саудовская Аравия не желала бороться за нефтяные поставки для Америки, и не воинственная крошечная армия Кувейта была уничтожена, так что Америка и ее немногие реальные, а не символические союзники вынуждены были послать свои войска на войну с Саддамом Хусейном. <...>

Я провел свой последний день в Сайгоне (снаряды падали уже в предместьях охваченного ужасом города), сочиняя статью, которая начиналась словами: "Мы всегда знали: что-то похожее ждет нас в конце туннеля". Доработав ее (почтовое отделение еще было открыто, и персонал складывал чаевые в сумку), я заскочил, чтобы напоследок глотнуть пивка в "Розовой пантере", прокуренном баре неподалеку. Когда я вошел, южновьетнамский капитан, пьяный и, ясное дело, злой - он, должно быть, принял меня за американца, - выплеснул пиво на пол, отшвырнул стакан и непослушной рукой полез в кобуру за пистолетом. Кто бы ни выиграл войну, он-то, уж конечно, ее проиграл вместе с тремя миллионами вьетнамцев, погибших с обеих сторон. Я благоразумно покинул бар, но вспомнил об этом капитане, когда отдавал дань памяти погибшим на вашингтонском Мемориале ветеранов Вьетнамской войны, этом наименее воинственном из всех военных мемориалов, который я когда-либо видел. На черных полированных мраморных плитах, образующих букву "V", выгравированы имена более 58 тысяч американцев, и ничто не говорит, что они были солдатами, ничто не говорит о деле, за которое они умерли. Все выглядит так, будто смерть настигла их в какой-то колоссальной, бессмысленной катастрофе; что, по правде говоря, и случилось с ними, - с разгневанным капитаном в Сайгоне, тремя миллионами вьетнамцев, с погибшими журналистами, с афганскими и американскими мирными жителями.

London Revue of Books, February 21, 2002

Перевод А.Б. Григорьева

Примечания:

¹ Мердок, Руперт (р. 1931) - основатель компании "Ньюс корпорейшн", объединяющей американскую сеть телепрограмм "Фокс" и около 150 газет и журналов (среди них лондонская "Times", "News of the World", "New York Post" и др.). - Прим. ред.

² В хронике Шекспира "Генрих IV" действует граф Уэстморленд. - Прим. ред.

³ COMUSMACV - Commander of the US Military Assistance Command, Vietnam. - Прим. ред.

⁴ Жаргон американских солдат: Vietcong (Вьетконг), Charlie, Sir Charles - бойцы Национального фронта освобождения Южного Вьетнама; The World - США.

⁵ Операция "Эттлборо" проводилась в период с 14 сентября по 26 ноября 1966 года.

⁶ "Римский плуг" (Rome Plough) - бронированный бульдозер с широким, 3-метровым ножом. Использовался американской армией во Вьетнаме в борьбе с партизанами для выкорчевывания деревьев. Несколько таких машин, соединенных цепями, создавали широкие лесные просеки.

⁷ Видимо, авторская ассоциация: "Римский плуг" - разрушительная машина - "Рим" - "Карфаген должен быть разрушен" (слова Катона Старшего, 234-149 до н.э., которыми он заканчивал каждую свою речь в сенате) - "Карфаген".

⁸ В статье "Перспективы демократии" (Democratic Vistas).

⁹ Перечислены места сражений Гражданской войны в Америке.

¹⁰ В 1824 г., по новой мексиканской конституции, Техас вошел в состав Мексики. В 1830 г. отношения между Мексикой и Техасом ухудшились, было запрещено дальнейшее заселение Техаса выходцам из США. Взаимное недовольство вылилось в ожесточенную борьбу техасцев с Мексикой. Лишь в 1845 г. США приняли Техас в свой состав, урегулировав с Мексикой пограничные споры.

¹¹ "Мюнхен" - политика умиротворения агрессора путем уступок. В 1938 г. в Мюнхене Англия, стремясь к европейскому миру, согласилась с захватом нацистской Германией Судетской области в Чехословакии. Ее расчеты не оправдались, Гитлер продолжал свою захватническую политику.

¹² Роберт Гордон Мензис (1894-1978), премьер-министр Австралийского союза в 1939-1941 и в 1949-1966 гг., - самый популярный премьер-министр Австралии.

¹³ Вьетминь (полное название - Вьетнам док-лап донг-минь - Лига борьбы за независимость Вьетнама), в 1941-1951 гг. единый национальный фронт Вьетнама.

¹⁴ Хо Ши Мин (1890-1969) - президент Вьетнама с 1946 года. - Прим. ред.

¹⁵ Слово "Вьетконг" ("вьетнамский коммунист") было изобретено в Сайгоне, а сами "Ви-Си" его никогда не использовали.

¹⁶ Ёсида, Сигэру (1878-1967), премьер-министр Японии в 1946-1947 и 1948-1954 гг.

¹⁷ Преемник французской колониальной империи - Французский Союз (по конституции IV Республики, 1946-1958), или Французское Сообщество (по конституции V Республики, с 1958).

¹⁸ Дэйви Крокетт - знаменитый американский первопроходец, меткий стрелок, погибший во время войны за независимость Техаса. Уолт Дисней снял приключенческий фильм о нем: "Дэйви Крокетт - король фронтира" (Davy Crockett - King of the Wild, 1955).

¹⁹ Это сочетание стало уже синонимом "шпиона", "тайного агента".

²⁰ Грин Г. Тихий американец, ч. 1, гл. 1 (перевод В. Голышева).

²¹ Указ. соч., ч. 1, гл. 4.

²² Согласно новейшим исследованиям китайских и американских ученых, в 1958-1962 гг. жертвами рукотворного голода стали как минимум 30 млн. человек. См. J. Becker. Hungry ghosts: Mao's secret famine. - Henry Holt & Co, 1996. - Прим. ред.

²³ То есть во Вьетнаме (см. начало статьи).

²⁴ Проявление силы (фр.).

²⁵ Фотоальбом с комментариями "Vietnam Inc." опубликован в США в 1971 г.

²⁶ Так в оригинале. В ночь на 2 марта 1969 г. 300 китайских военнослужащих скрытно заняли остров Даманский на реке Уссури (правый приток Амура, по нему частично проходит граница с Китаем), оборудовали там замаскированные огневые точки и утром встретили огнем советских пограничников, совершавших обход пограничной полосы. Китайцы расположили на острове целую дивизию. Выбить их с острова удалось только 16 марта, главным образом, благодаря впервые примененной системе залпового огня "Град". Потеряв около 700 человек, китайцы отошли. В мартовских боях за Даманский советские пограничники потеряли 58 человек убитыми и около 100 ранеными. На советско-китайских переговорах в сентябре 1969 г. делегации договорились о передаче острова китайской стороне. - Прим. ред.

²⁷ Выводящиеся американские войска заменялись южновьетнамскими. - Прим. ред.

²⁸ "Phoenix" - программа по выявлению и обезвреживанию инфраструктуры Вьетконга.

²⁹ Центральное управление Южного Вьетнама (COSVN - Central Office South Vietnam), орган северовьетнамского командования, осуществлявший руководство коммунистическими войсками в Южном Вьетнаме.

³⁰ Мало того, известный своим оригинальным творчеством британский фотограф Ларри Берроуз погиб в горящем вертолете.

³¹ В 1991 г.