Грюндерство есть учредительская деятельность. Термин происходит от немецкого слова grunden, "учреждать".

Для нужд ведения бизнеса и извлечения максимальной прибыли бывает полезно учреждать новые организации в тех или иных организационно-правовых формах. С этим обстоятельством связано возникновение целого класса предпринимательских схем. Грамотное правовое оформление бизнеса позволяет снизить издержки (например, налоговые), либо увеличить доходы, прямо или косвенно. В определенный момент предприниматель обнаруживает, что на рынке, в обществе или в области государственного регулирования сложились условия, при которых можно создать или оформить бизнес так, что форма его организации позволяет получить преимущество (иногда монопольное), недоступное другим. Иногда возникает необходимость реструктуризации бизнеса для создания структуры, позволяющей соблюдать нормы законодательства, которые жестко регулируют бизнес и не дают получить максимальную прибыль. В этих ситуациях и применяются грюндерские схемы.

Одна из таких схем восходит к 1987-1988 годам. Тогда, в силу известных политических и экономических изменений в обществе, появилась возможность заниматься коммерческой деятельностью, которая до того времени преследовалась уголовным законодательством. Для ведения отныне разрешенной коммерческой деятельности нужны были фирмы или, как их раньше называли, "социалистические предприятия". Создать их было сложно, так как все социалистические предприятия находились в государственной собственности. Распространенных организационно-правовых форм еще не было. Не вышел еще закон о кооперации, естественно, не было никаких акционерных форм.

Отсутствовали также кадры нормальных бухгалтеров, юристов, менеджеров и т.п. Их еще нигде не готовили. Был, правда, Московский финансовый институт, где учили составлять балансы, исходя из безусловного наделения оборотными средствами всех государственных предприятий по ставке 0,1% за год. Госбанк был обязан кредитовать их в полном объеме. Людей, понимавших хоть что-то в организации учета, которая устраивала бы эффективного собственника, людей, которые разбирались в "нерыночных" нормах старого Гражданского кодекса и основ гражданского законодательства СССР, было мало и обслуживали они, в основном, государственный сектор. Таким образом, у людей, которые хотели зарабатывать деньги и знали, как это сделать, была нужда в специалистах. Им нужно было скооперироваться.

В 1988 -1989 жизнь фактически поставила перед нами задачу минимизации трансакционных издержек. Мы столкнулись с ситуацией, за которую в 1991 году Рональду Коузу была присвоена Нобелевская премия по экономике. Коуз, впрочем, предполагал, что снижение трансакционных издержек - главный мотив объединения людей в корпорации, мне же кажется, что это лишь один из второстепенных мотивов.

Так вот, в той ситуации я применил очень удачную схему. В результате размышлений о том, как можно, не будучи государственной структурой, получить легальную возможность вести бизнес, мы с Ниной Беляевой и еще несколькими талантливыми юристами обнаружили, что существует действующий нормативный акт (кажется, это было совместное постановление Совнаркома и ВЦИК СССР). Он устанавливал, что граждане имеют право создавать общественные районные, городские, республиканские и всесоюзные организации, а те, в свою очередь, имеют право создавать свои дочерние предприятия и вести хозяйственную деятельность. При этом декларировалось, что они ведут ее по тем же правилам и при тех же условиях, что и государственные предприятия. То есть они могли открывать расчетные счета в Госбанке, иметь гербовые печати и т.п. А при наличии этих атрибутов к предприятию и относились как к государственному, в частности, кредитовали по ставке 0,1 % годовых, что было очень приятно. Воспользовавшись этим нормативным актом, мы, десятеро граждан, учредили общественную организацию для реализации социально значимых программ и ведения экономической деятельности, агентство "Альтаир", имеющее право вести предпринимательскую деятельность. При этом мы оговорили в Уставе максимально широкий перечень видов деятельности.

В результате уже в первый год существования агентства в него входило тринадцать фирм с приличным оборотом. Почему? Потому что были инициативные люди, которые хотели зарабатывать деньги. Для этого им нужна была юридическая оболочка, от имени которой они могли заключать договора, получать деньги, выдавать зарплату и так далее. Подбор этих фирм был совершенно хаотическим. Любой рынок был не освоен. Когда появлялся человек и говорил, что у него есть дерзкий план и заказчики с деньгами, в его распоряжение немедленно предоставлялись все организационно-финансовые и кадровые возможности агентства. Я попытался вспомнить эти 13 бизнесов: софт, продажа компьютерного железа, извоз населения (около ста водителей, феноменальная цифра для того времени), лаборатория экологического проектирования, дизайнерская фирма, мини-издательство (из которого потом вышло издательство "Аргус"), строительная фирма, фирма инженерных разработок, консалтинговая фирма, обычная торговля ("Альтаир" поставлял 90 % продукции Hortex на рынок, мы даже пытались купить этот завод в Польше), внешнеэкономическая деятельность (экспортное агентство "Альтэкс"), фирма по организации досуга (зачатки шоу-бизнеса) и, наконец, бизнес "надомников".

Таким образом, агентство "Альтаир" стало самостоятельным бизнесом. Оно сдавало себя в аренду и получало централизованное отчисление от входящих в него фирм, каждая из которых отвечала за свой бизнес. Агентство делало деньги на сдаче в аренду своих юридических возможностей, на оформлении любого другого бизнеса. Это принесло приличный капитал; мы могли позволить себе даже запуск нескольких проектов. В частности, агентство "Альтаир" было одним из двенадцати соучредителей "Инком-банка" (для которого сейчас настали печальные времена), одним из инициаторов учреждения Московской товарной биржи, одним из двух учредителей первой в России акционерной компании "Сталкер".

Акционерная компания "Сталкер" сама по себе может служить примером грюндерской схемы. Это пример того, как предпринимательская схема может стать побочным результатом якобы напрасного труда. В жизни не раз бывает так, что замысел завершается неудачей, но сам труд, положенный на его осуществление, можно использовать для других целей и получить своего рода побочный эффект. В чем заключался наш "напрасный труд"?

В те времена, когда действовала государственная комиссия по экономической реформе, была поставлена задача: разработать закон, который позволил бы создавать нормальные бизнес-структуры в нормальных организационно-правовых формах. Закон должен был содержать основные положения об акционерных и хозяйственных обществах, кооперативах, хозяйственных товариществах и всех остальных видах организационно-правовых форм, в рамках которых можно заниматься предпринимательской деятельностью. Была создана рабочая группа, которая в течение двух месяцев в одном из загородных центров разработала законопроект о хозяйственных обществах СССР. На мой взгляд, он до сих пор остается образцовым. Было исследовано хозяйственное законодательство примерно пятидесяти стран (кстати, одним из лучших законов того времени был венгерский, который писался для молодой экономики Венгрии). Из них попытались взять все лучшее.

В законопроекте были описаны все организационно-правовые формы: ОАО, ЗАО, ООО, ОДО, полное, простое и коммандитное товарищества (в котором есть полные товарищи и товарищи с ограниченной ответственностью или "коммандитисты"), товарищество с дополнительной ответственностью, кооперативы, фонды, совместные венчурные компании. Было определено, как они учреждаются, создаются, функционируют, управляются, реорганизуются, ликвидируются и т.п. Когда законопроект попал в госкомиссию, ее аппарат все повычеркивал, и вышло достаточно идиотское постановление Совмина СССР об акционерных обществах, по которому ничего толком создать было невозможно. Было жалко, что зря пропал такой труд.

В нашей команде работал Владимир Ляпин, человек из Архангельска, который создал там ряд компаний. Я ему как-то предложил создать нормальную акционерную компанию в Архангельске по всем правилам нашего законопроекта (не пропадать же труду). Закона не было, но была "рыба", были контакты и все прочее. В то время для подобных вещей требовалось постановление Совмина СССР, а для его выпуска нужно было собрать от 100 до 300 виз многочисленных ведомств и аппаратных структур. Тем не менее, мы получили бумагу, подписанную заместителем Министра финансов СССР, в которой было сказано что-то вроде следующего: "В целях практической реализации эксперимента, утвержденного пленумом ЦК партии, взявшего курс на инициативу экономического развития граждан, разрешить АО "Сталкер" выпустить акций на 2 млн рублей и облигаций на 20 млн рублей". По тем временам это был бешеный капитал. Таким образом, в Архангельске (в Москве бы просто не позволили) была создана и зарегистрирована первая в СССР акционерная компания "Сталкер". До этого, впрочем, существовали компании, оформлявшие долговые расписки, которые вручались рабочим. В этих расписках утверждалось, что рабочие имеют право на участие в прибылях государственных предприятий. Их тоже пытались выдать за акционерные компании, но, безусловно, никаких акций там не было: не было прав на участие в управлении, не было права на долю имущества в случае ликвидации компании и т.д.

Эмиссия акций компании "Сталкер" прошла успешно (облигации на 20 млн. рублей, естественно, разместить не удалось). Акционерами стали строительные организации Архангельска, несколько издательств и т.д. Компания "Сталкер" как организационно-правовая форма первой пришла на рынок совсем дешевого заемного капитала (поскольку акционерный капитал, в отличие от заемного, не нужно отдавать, это стало основой ее успеха) и успешно проработала десять лет. А мы сделали важный жизненный вывод: если вы что-то делаете неудачно, из этого все равно можно извлечь определенную пользу.

Третий пример грюндерской схемы - Московская товарная биржа (МТБ). Здесь я бы выделил три момента.

Первый. Это было создание не нового бизнеса (собственно бизнесом была торговая деятельность брокеров), а инфраструктуры, дающей брокерам возможность работать "на одной площадке". Была сконструирована система правил, вписанная в существовавшее тогда законодательство, система предоставления услуг любым брокерам, основанная на ясном понимании того, кто может торговать "на площадке". Такой бизнес не был коммерческим, поскольку целью его было не извлечение прибыли. Этот бизнес позволял создать площадку, торгуя на которой другие фирмы могли резко снизить свои издержки и, соответственно, увеличить доходы, поскольку процесс обмена информацией о спросе и предложении на бирже протекает очень быстро. Биржа была зарегистрирована 19 мая 1990 года.

В чем была основная проблема предприятий в 1990 году? Денежная система не работала. Экономика была практически натуральная, осуществлялись бартерные сделки. Тонна цемента менялась на машину кирпичей, потом сделка оформлялась. Деньги при этом играли роль сопровождения реальной договоренности об условиях бартерных поставок. Фирмы (особенно строительные) вынуждены были вести свои котировальные листы, в которых они фиксировали, что тонна цемента приравнивается к определенному количеству кирпичей, а тонна кирпичей к определенному количеству асфальта и т.д. Проблема состояла в том, что у каждой фирмы были свои представления о том, сколько кирпичей можно отдать за тонну цемента. Каждый думал, не прогадал ли он, отдав именно столько кирпичей за тонну цемента, и наоборот. Иногда делались попытки обмениваться котировальными листами, создать единую базу коэффициентов пересчета... Все это было очень мучительно, и подобные попытки ни к чему не приводили, слишком много было субъектов бартерного рынка. Как-то Марк Масарский, который вел строительный бизнес, предложил создать ассоциацию. Все котировки ее участников были бы сведены воедино и выражены в обязательном для всех товарном сертификате, который бы выдавался участникам в случае поставки товара на общий склад ассоциации. Например, вы передавали ассоциации право пользования сотней тонн цемента и получали сертификат, который давал право на приобретение определенное количество кирпичей, уголков и т.п. Выслушав идею Масарского, я заметил, что в мире это все давно изобретено, только ассоциация называется биржей, а сертификат - валютой, которая выражает паритет стоимости тех или иных товаров. Мне сказали: если ты такой умный, то сделай биржу. Пришлось делать. Но нужно было договориться, чтобы цены на бирже были договорные, а не регулируемые государством. Если сделки совершаются на бирже, они совершаются по свободным ценам. Самым трудным делом было пробить в Правительстве России соответствующее постановление, но нам это удалось. Именно после этого случился взрыв отечественного "биржестроительства". Число бирж в России достигло 900, в то время как в Европе, Америке, Японии и Австралии их было всего несколько десятков. В конце 1992 года государственное регулирование цен было отменено и все вошло в норму. В стране осталось около десятка нормальных бирж, которые реально организовывали биржевую торговлю, а не просто ставили штампик о регистрации сделки на бирже.

Второй момент относится к "теории полян". Суть ее заключается в следующем. Существуют два подхода к ведению бизнеса. Стоит кому-то найти новый удачный способ добывания денег, как в самом скором времени в этот бизнес приходят другие, видят, что это хорошо, и начинают создавать первооткрывателю конкуренцию. Потом появляются воры двух мастей: одни со стороны рэкета, другие - со стороны государства, которое облагает вас налогами и устанавливает ограничительные рамки. Можно отбиваться от бандитов, подчиняться законам, снижать издержки, вводить новые методы управления, совершенствовать продукцию и услуги, получать сначала 100 % дохода, потом 80 %, потом 20%, но держаться до конца. Это логика менеджера. Предпринимательская логика иная: если одна "поляна" уже затоптана и засижена, разумнее просто уйти на соседнюю, где можно создать не менее интересный бизнес, в котором нет конкурентов.

Создание МТБ было связано с возможностью ведения совершенно нового в России бизнеса. К 1995 году за место на бирже, всего лишь за право торговать, платили $ 50,000. Биржа создавалась не так, как во всех странах. В других странах все начиналось с брокеров. Фермеру гораздо удобнее не торговать самому, а иметь дело с посредником, который купит у него товар по нормальной цене, то есть с брокером. Брокеры и начали создавать некое подобие товарных бирж, когда осознали, что удобнее работать в инфраструктуре, которая обеспечивала быстрый обмен информацией. Было понятно, что в нашей стране брокеры скоро не появятся. Следовательно, нужно было создать самих брокеров, то есть научить людей использовать возможности, которые предоставляет биржа как институт. Кроме того, нужно было разработать стандартные правила их работы. Именно поэтому на нашей бирже был создан мощный учебный центр, который подготовил 4000 брокеров. Биржа в данном случае сыграла роль катализатора этих процессов. В течение двух-трех лет сформировался мощнейший класс брокерских фирм, которые ничуть не уступали западным. Нужно было понять, откуда брать брокеров. Лео Меламед (патриарх фьючерсной биржевой индустрии, он, в частности, придумал 10 новых фьючерсных контрактов) как-то сказал мне, что ребята-фарцовщики, которые ходят около "Интуриста", и есть потенциальные брокеры. Сомнительное происхождение в расчет не бралось. Меламед знал философию брокерского бизнеса. Он, кстати, рассказывал такую притчу. Один мальчик решил продавать воду на улице за 5 центов. Однажды к нему ровно в 12 часов подошел пожилой джентльмен, который положил на стол 5 центов, не взял воду и ушел. Так продолжалось изо дня в день целый год. Наступил день, когда мальчик выкатил тележку, но уже новую и красивую, стаканы были чище, вода лучше. Ровно в 12 часов появился пожилой джентльмен, положил 5 центов, развернулся и стал удаляться. "Сэр!", - окликнул его мальчик. Джентльмен повернулся, подошел и сказал: "Да-да, я знаю, милый, ты хочешь спросить, почему вот уже год я прихожу к тебе ровно в 12 часов, кладу 5 центов, не пью воды и молча ухожу..." "Нет, сэр, я просто хотел сказать, что с сегодняшнего дня вода стоит 10 центов", - произнес мальчик. По Меламеду это и есть "философия" брокерства - никакие моральные устои не берутся в расчет, когда речь идет о получении спекулятивного дохода. Благодаря этому они совершают крайне важную для экономики миссию: страхование (или "хиджирование") ценовых рисков и выявление в результате ожесточенной конкурентной борьбы той самой цены, которая в итоге называется "рыночной". За выполнение этой благородной миссии романтики бизнеса вполне могут простить брокерам неисправимый цинизм их отношения к делу.

Третий момент в схеме МТБ. Биржа была создана как некоммерческая организация. Некоммерческая организация не ставит целью получение прибыли, коммерческая ставит именно эту цель. Цель некоммерческой организации прямо декларируется в ее уставе именно потому, что ее нельзя подвести под емкую формулировку "извлечение прибыли". В частности, члены некоммерческой организации могут объединиться в корпорацию, чтобы оказывать услуги членам своей корпорации, не имея при этом целью извлечение прибыли. Так и МТБ по самой своей структуре была некоммерческой организацией. Она создавалась для того, чтобы ее члены приходили на единую площадку и, торгуя, занимались коммерческой деятельностью. Именно так была создана Нью-йоркская фондовая биржа: под тремя платанами собрались 24 брокера и подписали соглашение о том, что отныне именно здесь в определенное время они будут собираться и обмениваться информацией. Это просто инфраструктура, созданная некоторой корпорацией для выполнения функций, облегчающих деятельность ее участников. В большинстве стран мира биржи являются некоммерческими организациями. В нашей стране многие биржи создавались как акционерные компании и много от этого претерпели. В некоммерческой организации существует членство, которое позволяет ввести понятие "места" и закрепить за членом определенное количество мест. В акционерной компании очень трудно определить, сколько мест может иметь тот или иной акционер. Акции таким акционерам вообще ни к чему, поскольку все дивиденды могут возникнуть только в том случае, если от основного источника дохода, которым является брокерская комиссия, останется разница по сравнению с издержками. Тогда имеет смысл уменьшить брокерскую комиссию, потому что с акционера берут брокерскую комиссию, чтобы потом вернуть ему дивиденды. Это идиотизм. К тому же акционеров вообще волнует не ведение дел в корпорации, а лишь дивиденды: акционерам корпорации "Форд" совершенно не интересно, какие автомобили там строят и какие проблемы там испытывают. Брокеру очень интересно, удобен ли торговый зал биржи, хороша ли информационная система и т. д. Но его совершенно не интересуют дивиденды, его абсолютно не интересует возможность обсуждать на собраниях финансовую политику биржи. Поэтому форма акционерной компании представляется далеко не самой удачной для ведения биржевой деятельности. Итак, одна из наших новаций состояла в том, что биржа была создана как некоммерческая организация. Это и обеспечило ее лидерскую позицию. Мы сумели до банковского кризиса 1995 года раскрутить торговую площадку так, что она стала четвертой по оборотам в Европе, несмотря на столетние европейские традиции. В 1995 году дневной оборот биржи составлял $ 200 млн.

Как вы заметили, очень важным во всем, что я рассказываю, является правильный выбор организационно-правовых форм. Очень важно то, в какие одежки бизнесмен наряжает свою деловую активность. Основа формирования любой корпорации - формирование того, что называется ее правовой структурой. Бегло посмотрим на другие структуры.

Обычная структура, о которой все знают, называется "организационной структурой корпорации". Говорят, что корпорация состоит из определенных департаментов, отделов, управлений и т.д. Эту структуру называют "организационной", но это неправильно. Точное ее название: "организационно-функциональная структура", в ее рамках решается вопрос: "Что делать"? Для ведения бизнеса необходимо выполнять строго определенные функции. Если бизнес торговый, нужно, чтобы товар продавали, привозили, учитывали, хранили еще не проданный товар, заключали сделки и оформляли их. Согласно этой структуре корпорацию образуют составляющие, каждая из которых отвечает за свою функцию: дилеры продают, склад хранит, бухгалтерия учитывает, юристы оформляют контракты. В данном случае задача проектировщика корпорации - учесть все функции, не забыть ничего необходимого, потому что если какая-то функция останется нереализованной, возникнет сбой. В итоге эта функция будет повешена на какой-то уже созданный отдел. Четкое установление функциональной структуры очень важно.

Понятно, что если предприниматель ведет несколько разных бизнесов и отдает себе отчет в том, что он делает, его будет интересовать вопрос, как оценить финансовые результаты того или иного бизнеса. Допустим, корпорация торгует и строит. Есть расходы, которые связаны с деятельностью всей корпорации в целом. Есть расходы, которые легко измерить и отнести, скажем, к стройке (например, закупку стройматериалов). Но многие расходы трудно соотнести с определенным бизнесом (например, расходы на аренду офиса для менеджмента или расходы на склад, где хранятся как стройматериалы, так и товары, которыми торгует корпорация). Было время, когда большинство корпораций работало по принципу "котла", то есть брались доходы от всех бизнесов (будь их тринадцать, двадцать или сто четыре, как в Фонде культуры), а также все расходы "на котел". Затем исчислялась разница, и получался финансовый результат. Этот финансовый результат позволял понять, прибыльна или убыточна корпорация в принципе, но не позволял понять, какой бизнес нужно развивать как самый доходный, а какой нужно закрыть как убыточный. Естественно, возникла потребность в более тонком анализе. Реализуется эта задачка в построении второй главной структуры любой корпорации, которая называется "организационно-финансовой структурой". Элементами этой организационно-финансовой структуры, в отличие от отделов и департаментов, являются выделенные бизнесы с исчислением финансовых потоков по этим бизнесам. Такие субъекты финансовой структуры получили название "центры финансового учета" либо "центры финансовой ответственности".

Среди центров финансового учета можно выделить три принципиально разных типа. Первый тип удобен для устойчиво работающего бизнеса. Не приходится делать стартовых вложений, уже имеется отлаженная структура, постоянно идет реальный профит от готового бизнеса. Такие центры называют "профит-центрами". Второй тип удобен для следующих ситуаций. Приходят люди и утверждают, что у них есть гениальная идея, которая со временем превратится в отличный бизнес и принесет хороший профит, однако реальная прибыль будет получена через шесть месяцев, а пока нужны стартовые вложения. Понятно, что в первый же месяц этот бизнес не стоит причислять к "профит-центрам". Такие центры называют "инвестиционными" или "венчур-центрами". Размеры стартового вложения можно оформить как внутренний инвестиционный кредит, заложив в бюджет этого "венчур-центра" издержки по возвращению внутреннего инвестиционного кредита. На уровень "профит-центра", то есть на уровень прибыли, он выйдет через то время, когда текущие издержки вкупе с возвратом инвестиционного кредита окажутся меньше, чем доходы, получаемые от его деятельности. Судьба "венчур-центра", в отличие от более-менее постоянного "профит-центра" всегда временна. Либо он превратится в "профит", либо, если проект не оправдает себя, он будет закрыт. Есть центры, от деятельности которых нет никакого прямого дохода, но при этом они очень важны. Назовем их "центры затрат". Например, компания обязана провести аудит, потому что этого требует закон. Она понесет на аудит большие издержки, прямой прибыли от него нет, есть лишь косвенная: хороший аудит даст возможность улучшить свой имидж, увеличить объем продаж и т.д. Нужно содержать службу безопасности или, например, юридические отделы, поскольку очень трудно следить за каждым договором, который визируют юристы. Это не трудно технически, но затраты на самостоятельную работу с договорами вполне сопоставимы с затратами на содержание юридического отдела. В этом случае работа бессмысленна, поскольку есть универсальный принцип - мы совершенствуем что-то (например, более детально учитываем либо более аккуратно выстраиваем структуру) до тех пор, пока средства на дальнейшее совершенствование не превышают эффект от него. Здесь надо остановиться и прекратить заниматься дальнейшим совершенствованием. После разделения бизнеса на центры трех типов можно смело считать финансовые потоки (не надо путать их с понятием "cash flow" в системе бухгалтерского учета) в виде доходов и расходов на каждый вид бизнеса. Когда "профит-центры" начинают конкурировать, начинает действовать теория организации внутреннего рынка капитала. Если в одном "профит-центре" дела идут не очень хорошо, он может предоставить свободный капитал коллегам из другого "профит-центра". Поскольку в ближайший месяц у первого центра хороших сделок не предвидится, они хотя бы получат процент от свободного капитала. В итоге капитал сам всегда переливается внутри "профит-центров" корпорации туда, где есть максимальная возможность заработать. Правда, эта система работает при наличии лимитов на капитал, которые устанавливает руководство корпорации. Очень большой профит предполагает большие риски, поэтому максимальный размер капитала, которым профит может управлять, лимитирован. На этом закроем тему "финансовая структура". Итак, в ее рамках предприниматель отвечает на вопрос: "Как исчислить финансовый результат"?

Наконец, третья структура позволяет решить такую задачку. Предприниматель хочет сбыть товар в стране под названием Гваделупа. Но выясняется, что Гваделупа запрещает торговать всем организациям кроме гваделупских. Все, желающие там торговать, должны учредить гваделупскую фирму по гваделупскому законодательству. Тогда предприниматель решает, что этот вид деятельности корпорация будет вести, создав специальную фирму. Сделки будет заключать не корпорация, а ее гваделупская фирма, "дочка" корпорации на все 100%. Аналогичная ситуация: в своей же стране предпринимателю говорят, что деятельность #1, которую он хочет вести, согласно законодательству несовместима с деятельностью #2. И в этом случае он создает дополнительную дочернюю фирму. Это будет уже другое юридическое лицо: тот же предприниматель будет вести ту же деятельность, но уже в другой обертке. В другой форме. Поэтому оказывается важным ответ на третий вопрос: "В какой форме стоит вести свою деятельность"? Эту форму предпринимателю диктуют национальное законодательство, требования лицензирования, минимизация налогов и еще много других требований. Все это заставляет предпринимателя структурировать бизнес не только функционально, не только финансово, но и в правовой форме. Необходимо создать организационно-правовую структуру, субъектами которой будут конкретные юридические лица в нужной и оптимальной организационно-правовой форме, с нужной юрисдикцией и с нужной резидентурой (важно то, резидентами какой страны они будут являться). Таким образом, в корпорацию входит целый набор фирм. Все нужные функции в них реализуются, все доходы и расходы (которые формально показаны в балансах этих фирм) все равно будут разнесены в ЦФУ.

Вот три главные структуры бизнеса. Обычно в книжках пишут, что существует еще материальная структура корпорации, которая показывает структуру ее ресурсов. Но я бы сказал, что это подсистема. Она описывается так. Вам важно знать, что одна и та же вещь (например, компьютер) используется для выполнения функции, выполняемой определенным элементом, расходы на этот компьютер проведены за счет определенного "профит-центра", а на балансе он будет стоять в одной из дочерних фирм. Точно так же описывается кадровая структура, точнее, такой подход вообще снимает вопрос о кадровой структуре. Человек работает на корпорацию. Расходы на его содержание учитываются в некотором центре затрат, а трудовые отношения (вплоть до местонахождения его трудовой книжки) у него с одной из фирм, выполняющей функцию юридического лица. Официально он будет сотрудником определенного юридического лица, но de facto он будет членом корпорации, поскольку будет выполнять функции, благодаря которым корпорация развивается.

Здесь и сидит суть грюндерства. В конечном итоге процесс создания организационно-правовой структуры связан с вечными проблемами, которые встают перед предпринимателем при ведении бизнеса. Чтобы понять, насколько серьезна эта проблема, могу сказать, что средний российский холдинг может включать в себя около сотни юридических лиц разной юрисдикции, находящихся в разных странах (большинство из них в России, в разных субъектах Федерации). Все они созданы с разными мотивами.

О некоторых мотивах попытаюсь вам сейчас рассказать, приведя следующие три примера грюндерской деятельности.

Первый мотив можно обозначить как "создание холдинга". Холдинг позволяет управлять капиталом, устраняя чрезмерно жесткие требования по аффилированности, зависимости и дочерности. Пример банковского холдинга: ЦБ поставил условие, что группа акционеров, связанных между собой, то есть аффилированных акционеров, не может владеть больше, чем 20% акций. Иначе они не получат разрешения на банковскую деятельность. Понятно, что если предприниматель владеет всем банком, ему как минимум нужно применить следующую схему: "нарисовать" пять компаний, которые будут всем этим владеть. При этом у каждой из компаний могут быть одни и те же учредители. Формально на первом этапе требование будет выполнено. В ЦБ быстро раскусили эту схему, поскольку так действовали многие банки. Тогда в ЦБ решили, что аффилированными можно считать компании не только акционеров банка, но и их учредителей. Понятно, что схема усложнилась. Предприниматель создает десять корпораций, каждая пара которых владеет компанией-акционером банка. В итоге он опять контролирует банк, но не нарушает законодательные требования, поскольку эти десять компаний не являются аффилированными с точки зрения Центробанка: там не смотрят дальше и глубже. Такая же проблема аффилированности решается в отношении правового участия иностранного капитала. Дело в том, что по тем же требованиям, по "Закону о банках", банк имеет право привлечь через ЦБ долю иностранного капитала. Сегодня доля, на которую не нужно специального требования у ЦБ, ограничена одним процентом. Представим, что в силу других мотивов (о которых я скажу позже) предприниматель хочет, чтобы реальным владельцем всех акций банка были иностранные компании. Их собственность, к сожалению, в конечном итоге защищена лучше, чем собственность российских конкурентов. Всего лишь один процент он может отдать шестому акционеру, а у кого-то из пяти остальных сделать девятнадцать вместо двадцати. В итоге нужно сделать так, чтобы эти десять компаний, в свою очередь, были созданы западными компаниями. Тут, впрочем, могут возникнуть другие ограничения: выясняется, что теперь компании являются аффилированными с точки зрения министерства экономики. Одна западная компания не может выступить соучредителем лица, которое само является единственным учредителем другой компании. Но ничто не мешает, в свою очередь, создать пять компаний, которые попарно по-разному сочетаются друг с другом и создают необходимую десятку компаний, которые, в конечном счете, складываются в банк. Возможно, это смешно, но именно так сделано в большинстве банковских групп. На сегодняшний день их владельцами являются номинально западные компании. Понятно, что собственниками этих компаний являются лица, которые реально контролируют банковские капиталы.

И здесь возникает вторая задачка. Ведь формально именно юридическое лицо, созданное по западному законодательству, в конечном итоге является акционером банка. Но капиталом-то хотят владеть конкретные частные люди: это их капиталы и они хотят управлять банком через форму юридических лиц. Здесь используется схема, которая называется "трастовой". Это второй элемент холдинга. Траст как юридический механизм "доверительного управления" означает, что некто является собственником, но бенефициаром интересов будет основатель траста. Траст впервые появился в Англии: в англо-саксонском законодательстве существует очень много видов собственности. Наше гражданское законодательство, как и любое континентальное (немецкое, например) предполагает, что существует только один вид собственности, и собственник имеет право распоряжаться, владеть, пользоваться ею. Ничего другого не дано. Английская традиция показала, что у собственности огромное количество оттенков. В частности, собственник может пониматься как бенефициар, как "выгодоприобретатель", потому что все доходы от управления собственностью идут к нему. Поэтому в англо-саксонской системе, прежде всего в Англии, получила развитие система трастов. Например, латифундист не занимается бизнесом. Он отдает свое имущество в управление профессионалам, которые действуют так, как будто они собственники, то есть без всякого ежедневного подтверждения имеют право этой собственностью управлять: продавать, распоряжаться как угодно, чтобы получать доходы, зарабатывать свою комиссию, как доверительные управляющие, но при этом декларировать, в пользу кого они зарабатывают. Далее английское законодательство пошло по такому пути, когда собственник становится анонимным. Совершая сделку, он не обязан указывать, в пользу кого он совершает сделку, если выступает владельцем траста. Он не обязан указывать учредителя траста. При этом сам траст создается и регистрируется, об этом знает орган юрисдикции в той стране, где зарегистрирован траст. Иногда это банк, иногда это государственный орган, а иногда это суд, что очень удобно, потому что судебная тайна - самая надежная, и многие страны английской системы (в том числе оффшорные зоны на Кипре) хранят документы запечатанными в депозитарии суда. Они могут быть вскрыты только судьей при наступлении специальных условий, оговоренных в законе. Именно там выясняется, кто является выгодоприобретателем. С этим моментом связаны всякие интригующие сюжеты, о которых вы, возможно, читали в книжках. Совершена эпохальная сделка и вдруг по просьбе какого-то человека суд вскрывает договор, а в нем написано, что выгодоприобретателем по сделке является он сам или бедный сиротка, которого раньше никто не знал. Или считалось, что за этой сделкой стоит другая корпорация. Так вот, трастовый механизм помогает решить проблему защиты собственности предпринимателя путем передачи акций компании, которую он создает в другой стране, в трастовое управление, оформленное на то лицо, на которое он пожелает, например, на себя. Доходя по этой цепочке до ЦБ, он заявляет, что действует в интересах некого владельца капитала, то есть фактически осуществляет функцию менеджера, управляя капиталом. Именно он будет принимать решения, в том числе о создании банка и его дальнейшем развитии. Но при этом капитал не может быть у него изъят. Если он изымается в России, то западные компании пользуются законодательством о защите иностранных инвестиций. Если же проблемы решаются с этими компаниями, то вскоре выясняется, что собственниками являются не они, а учредитель траста. Договор траста вскрывается в суде, и по решению этого суда и по международному праву предприниматель имеет возможность вернуть себе права собственности на то имущество, которое в силу политических рисков (например, смены власти в стране) могли бы возникать. Поэтому часто холдинги создаются исходя из условий эффективного управления капиталом. Этот пример демонстрировал, почему так важно иметь адекватную организационно-правовую структуру.

Второй пример связан с лицензиями. Лицензия - это разрешение на определенный вид деятельности. Существуют общественные и социальные нужды. В какой-то момент выясняется, что ведение некого бизнеса возможно только при выполнении ряда условий, которые страхуют вас, ваших работников и потребителей от возможных несчастий, в том числе злоупотреблений, разорений или угроз вашему здоровью. Почему бы каждому не завести атомную станцию? Но если не созданы специальные условия защиты от непредвиденных атомных ситуаций, общество заинтересовано в том, чтобы ограничить подобную деятельность. Если условия, которые требуют огромных инвестиций, выполняются, предприниматель может стать владельцем атомной станции, в противном случае - нет. Общество нуждается в лицензировании той или иной деятельности. Государство начинает осваивать эту область, а дальше начинается обычный процесс: государство увлекается и начинает лицензировать сверх меры. Например, в Москве лицензируется даже деятельность по оказанию некоторых печатных услуг (не знаю, как сейчас, а четыре года назад это еще было): если свободный индивид печатал на машинке, эту деятельность надо было лицензировать. Схема связана со второй, с фискальной стороной лицензий, которая уже никакого отношения к социальным нуждам не имеет. Всегда имеется сбор за выдачу лицензии. Этот сбор иногда бывает совершенно запредельный, чаще всего не соответствующий никаким затратам на собственно бумажку и заключение эксперта. Это серьезная статья дохода, которая идет в местные и федеральный бюджеты. Когда такое происходит, предприниматель, как человек социально ответственный, понимает, что это излишне, но он должен законопослушно подчиниться. Тогда он опять обращает внимание на организационно-правовые структуры. Например, у него имеется банк, которому запрещено заниматься торговой деятельностью. Но делать это нужно, потому что есть активы, принимаемые в залог. Он не хочет оформлять их в виде залога, потому что Гражданский кодекс предусматривает возможность отложить реализацию заложенного имущества на год, а за год оно обесценится. Предприниматель хочет взять залог на условиях РЕПО, то есть купить имущество с правом продажи обратно. Но он не может вести торговую деятельность, а функция эта нужна. Понятно, зачем это нужно - снижение рисков позволяет увеличить прибыль. Тогда банк создает торговую компанию под контролем банка. Она начинает покупать товар, который идет под залог моих кредитов. Торговая компания, не будучи банком, снимает препятствие к получению лицензий. Поэтому каждый банк имеет свою так называемую "банк-инвест компанию". Они так и называются: "Инком-инвест", "Альфа-капитал" и т.д. Через них банк ведет свою инвестиционную деятельность. Ситуация с необходимостью совмещения различных видов деятельности является основной причиной рождения "дочек", которые начинают получать лицензии. В свое время в законе о биржах было записано, что биржа, будучи торговой инфраструктурой, не может заниматься никакими иными видами бизнеса. Эта фраза была cформулирована настолько идиотски, что, например, закупка компьютеров для собственных нужд (акт торговли, договор купли-продажи) могла трактоваться как торговая деятельность. Ситуация была доведена до идиотизма. Поэтому многие косвенные функции, в которых нуждались биржи (например, учебный центр, центр компьютеризации биржи связанный с постоянной сменой парка информационных систем и другие), были просто отведены "дочкам". "Дочки" получали статус обычных коммерческих фирм, созданных при биржах. Их было десятка полтора, и они выполняли вспомогательные функции уже без нарушения законодательства. Второй пример такой же ситуации - страховые компании. Когда частные компании получили возможность участвовать в фондах государственного медицинского страхования, государство, опять опасаясь непонятно чего, установило, что если компания занимается государственным страхованием, она не может заниматься добровольным страхованием. Все страховые компании немедленно раздвоились. Скажем, компания "Росмед", в которой я являюсь председателем Совета директоров, тут же создала целый набор "дочек": одна занималась автомобильным страхованием, другая страхованием жизни, третья - добровольным медицинским и т.д. Когда появилась возможность создавать частные пенсионные фонды, законодатели опять написали, что нельзя совмещать эту деятельность с любой другой. Но и этот пенсионный фонд можно учредить как новый фонд, созданный в том же кругу учредителей, под тем же управлением тех же менеджеров. Такие схемки позволяют обойти глупость государства. Иногда оно просто заставляет поступать подобным образом. Особенно усердствует Федеральная комиссия по ценным бумагам, которая периодически запрещает совмещать дилерскую деятельность с депозитарной или организацию торговцев с тем же депозитарием. Вот, например, ММВБ запретили их совмещать, и она вынуждена была разделиться на биржу и депозитарий.

Теперь третий пример - налоги. Встанем на точку зрения законодательства: под налогами понимаются все виды государственных пошлин, сборов и т.д. Понятно, что предприниматель заинтересован в том, чтобы снизить издержки (а налоги - это часть издержек, причем одна из важнейших). Например, в банковских группах налоги стоят на втором месте по издержкам после расходов на содержание персонала, включая дилерское вознаграждение. Поэтому именно налоговые минимизации (а вовсе не минимизации закупок, расходов на мебель, аренду здания и т.д.) являются ключом к успеху. Конструирование новых организационно-правовых форм, в которых предприниматель может вести свою деятельность, очень часто позволяет существенно снизить налоговые издержки. Несколько примеров такого снижения.

Есть классический пример, о котором многие из вас знают - это оффшор. В ряде стран законодательно установленные налоговые ставки в десятки раз ниже, чем в той стране, в которой предприниматель ведет бизнес. Поэтому ему удобнее вести бизнес от имени корпорации или юридического лица оффшорной зоны. Если у этих стран есть международный договор об исключении двойного налогообложения (а чаще всего так и бывает), он, естественно, платит там, где ставка минимальная. Это примитивно. Это не схема, это уже стало традицией.

Более интересна другая схема, до которой додумываются немногие. Существует такая организационно-правовая форма как "простое партнерство". Оно создается на основании договора о совместной деятельности, причем не является юридическим лицом. Фактически, это то, что в Америке называется словом "partnership": два предпринимателя объединили свою деятельность и решили вести совместный бизнес. Кого-то из них по договору назначили стороной, управляющей совместными делами, они скинули вместе все капиталы и договорились о дележе прибыли. Прелесть простого партнерства (или компаний, действующих по договору о совместной деятельности, что то же самое) в том, что, не будучи юридическим лицом, такая компания не является налогоплательщиком. Она не платит по таким важнейшим налогам как НДС, налог на прибыль, налог на имущество и по другим группам налогов, где налогоплательщиками всегда выступают юридические лица, либо их филиалы. До момента распределения финансового результата налогов партнеры не платят. После распределения финансовых результатов они платят налоги от полученных ими частей, поскольку это уже их доходы. Очень часто в бизнесе возникает такая ситуация, когда нужно сэкономить так называемые "налоги внутри периодов". Скажем, НДС платится каждый месяц. И если предприниматель не смог НДС, собранные в этом месяце, закрыть отправленными НДС, он вынужден заплатить разницу. В следующем месяце у него, возможно, будет переплата, и тогда он будет долго пытаться вернуть деньги из бюджета (скорее всего, он получит их в форме зачета других налогов), но главное, что у него выходит из оборота капитал на эту сумму налога. Сумма налоговых издержек может достигнуть 70-80%. Представляете, что значит вывести из оборота капитал вроде этого? Поэтому при совместной деятельности, где собираются большие свободные остатки, бывает крайне выгодно держать их как можно дольше в совместном владении простого партнерства, не давая возможности подвергать этот капитал налогообложению.

Пример такого партнерства был впервые явлен в 1992 году, когда для обслуживания фьючерсного рынка была создана Расчетная палата в форме простого партнерства. Маржевые средства, которые накапливались в Расчетной палате, были немалые. К 1995 году ее активы составляли 140 млрд. рублей. Ни копейки налогов с тех средств, которые лежали в Расчетной палате, не платили.

Если бы Расчетная палата была создана как акционерная компания, то ежемесячные уводы авансов по НДС и по налогам на прибыль забирали бы 55% маржевых средств. Естественно, свободные средства палата размещала в других банках. Ставки тогда были большие, и она хорошо зарабатывала. Благодаря тому, что налог не брался, был сэкономлен огромный капитал. Причем члены Расчетной палаты (а это было подмножество членов биржи) не были заинтересованы в том, чтобы разделить свободные финансовые остатки, поскольку маржевые средства собирались как средства, обеспечивающие открытые позиции и служили обеспечением торгового процесса. Они не искали выгоды для того, чтобы от управления этими финансовыми активами получать результат. Вот почему биржа, будучи некоммерческой организацией, была бедной. На такие структуры как биржа не покушались ни одни бандиты, они просто не понимали ее механизма. Биржа как некоммерческая организация действительно была бедна: вся ее мощь крылась в Расчетной палате, которая не была юридическим лицом. Бандиты попросту не понимали, на кого наезжать. Непонятно было, где взять деньги, все они хранились в банках. Достать их оттуда никто конкретно не мог, потому что члены биржи не распоряжались активами Расчетной палаты, ими распоряжались ее участники, чтобы получить их, нужно было склонить 89 членов Расчетной палаты к совместному решению. Это было невозможно и не нужно.

Можно эффективно сэкономить зависшие в банках деньги, используя механизм госпошлины. Предприниматель создает мнимую задолженность бюджета перед ним, используя разные платежные инструменты: по одним есть налогообложение НДС, а по другим нет. Возьмем схему с госпошлиной. Это авторская схема, никем еще не повторенная. Суть ее заключается в следующем. Периодически в стране возникает ситуация, когда деньги "зависают", то есть банки не могут их выплатить. Такое бывало уже раза три. Тем не менее, предприниматель может дать поручение банкам заплатить из этих средств налоги в бюджет. К счастью, в этом отношении госпошлины приравнены к налогам. Понятно, что если у него есть налоговые обязательства, он так и поступит: он даст поручение банку, а потом будет долго доказывать налоговой, что все заплачено, а проблемы у банка. Это правильно и законопослушно, Конституционный Суд недавно это подтвердил. Но возможно, что у предпринимателя нет налоговых обязательств. Он так хорошо выстроил свой бизнес, что все налоги уже заплачены, а возможно, что у него нет обязательств на ту сумму, которая застряла в банке. Как вернуть эти деньги?

Предприниматель подает на фирму А, предварительно сговорившись с ней, и размер требования выставляет в 100 единиц, а платит так, как будто размер его требований составляет 100 млн. единиц. Ну, ошибка. Бухгалтерская. Бывает. А 100 млн. - как раз та сумма, которая "зависла" в банке. Предприниматель дает поручение банку заплатить госпошлину. Суд принимает дело к рассмотрению и при первом чтении обнаруживает, что предприниматель переплатил. После чего суд выносит решение - вернуть переплаченные деньги. Вернуть их нельзя (хотя тут уже по закону теоретически можно - потому что налоговая обязана вернуть). Но в налоговой утверждают, что никакие деньги получены не были, поскольку платежка не дошла, и они предлагают судиться за эти деньги. Теперь приходится продумать второй механизм. Здесь и начинается процесс конструирования. Существует такой механизм как цессия. Это один из видов сделки в Гражданском кодексе, а именно уступка прав требования по каким-либо сделкам. Предприниматель берет вторую фирму В и передает ей все права требования к фирме А. После того, как суд принимает у него заявление к рассмотрению дела, до рассмотрения остается дней 10, и в этот срок нужно уложиться. На первое заседание суда предприниматель является с договором, где указано, что он просит считать истцом не его, а фирму В. Суд это признает: по процессуальному кодексу он обязан признать фирму В стороной в иске на основании правильно оформленного договора (а договор оформлен правильно). После чего Суд выносит решение о наличии переплаты. Переплата же возвращается только "стороне процесса" (иначе невозможно) и Суд выносит решение вернуть деньги совсем другой фирме, которая зарегистрирована в другом городе, а возможно, и в другом субъекте Федерации. Налоговая инспекция этого города не имеет возможности работать с предпринимателем. Она не может проверить, были переплаты или нет и, как правило, вынуждена (не сразу и под давлением) возвращать эти деньги. Под каким давлением? Опять же, под законным. Решение суда, в отличие от ваших просьб, обязательно. Конечно, в силу закона предприниматель может самостоятельно просить вернуть ему деньги, но государство может их и не вернуть (даже если он подаст на государство в суд и будет там доказывать справедливость своих требований). Механизмы защиты его прав в данном случае работать не будут. Но если суд выносит решение "вернуть деньги", а налоговая их не возвращает, это будет квалифицироваться как неисполнение решения суда должностным лицом. Это уже уголовная статья. Адвокат сразу подает жалобу в уголовном процессе, и понятно, что никакой начальник, даже за сверхбольшие деньги не захочет иметь судимость и возбужденное дело. Деньги возвращаются. Эта схема занимает примерно 1,5 - 2 месяца. Добавим еще недели две на то, чтобы уговорить чиновников в налоговой инспекции не навлекать на себя уголовного преследования за неисполнение решения арбитражных судов. Тем более, деньги в данном случае не их, а бюджетные, поэтому платят они охотно.

Можно ли вообще уйти в тень и не регистрировать фирму? Это правильная мысль. Фирма вообще не платит налогов, если бизнес ведется без образования юридического лица и не в качестве индивидуального предпринимателя. Но тогда предприниматель вступает в теневую зону (это надо понимать) и должен, взвесив все риски, оценить следующее. Если он ведет некую деятельность, не получив лицензию, без образования корпорации, не вставая на налоговый учет, за такую деятельность идет уже уголовная статья с большим сроком, чем за налоговые неуплаты. И он должен быть уверен, что не попадется под уголовное преследование. Если же он работает с корпоративными схемами, максимум, на что он может нарваться - это арбитражный процесс, где санкцией являются штрафы. В данном случае самое страшное преступление - это "уклонение от уплаты налогов", причем надо еще доказать, что оно было корыстным. Ведь предприниматель может не заплатить налоги, например, в силу ошибок счета.

В случае сверхдоходного бизнеса игра стоит свеч. Тогда можно уходить в тень (в тень также уходят, если бизнес просто запрещен государством). Но ради сохранения 20% большинство крупных структур, которые уже отягощены большой собственностью в виде активов (заводы, банки, и прочее) вряд ли уйдут в тень. Я плохо представляю себе, как будет работать теневой банк в России. Я плохо себе представляю, как "Сибирский алюминий" будет производить алюминий на теневом заводе. Заводы же работают, прокатные станы ходят. Теневой бизнес должен быть либо очень маленьким, либо очень гибким, не требующим большой капитализации и больших производственных мощностей.

Последнее, что я хочу сказать про грюндерство. Смысл занятия грюндерством заключается в возможности снять ответственность за убытки от той или иной деятельности. Любая схема в конечном итоге предназначена для снятия рисков, которые вы видите в своем бизнесе. Всегда. Если предприниматель строит схему, всегда можно установить, какого риска он хочет избежать. Представьте, что предприниматель ведет пять бизнесов. Четыре идут прекрасно, все обязательства выполняются, благодаря этому приобретена большая собственность в виде активов (денежных или уже имущественных - здания, пароходы и т.д.) Но в одном из бизнесов он совершает роковую ошибку и получает убыток, сопоставимый со всем его имуществом. Если он вел деятельность от имени одного юридического лица, он теряет все свои активы, поскольку по законодательству он отвечает всей своей собственностью по своим сделкам. Поэтому для ведения бизнесов, наиболее рискованных с точки зрения убытков (причем обычно не зависящим от предпринимателя в силу юридических, политических и других рисков), представляется вполне логичным разделить корпорацию на несколько фирм. Если одна из них понесет большие убытки, пусть она одна и обанкротится. Зато весь капитал не будет отвечать за долги, возникшие в этой сфере. Самая распространенная сфера в мировом бизнесе, где применяется подобное разделение - это шиппинговая деятельность, связанная с перевозкой морских грузов. Допустим, судовладелец не выполнил условия контракта: не вовремя доставил в порт товар, либо товар испортился в трюмах, либо он пожадничал и не застраховался, а суда пострадали от шторма. Он несет огромные убытки. Суд немедленно арестовывает всю недвижимость компании, потерпевшей фиаско, все корабли поставлены на прикол. Поэтому опытные компании, которые занимаются шиппингом, регистрируют отдельную компанию на каждое судно. Все они ходят под одним флагом, все входят в одну структуру, все управляются из единого диспетчерского центра. Но если конкретное судно сорвет контракт, то отвечать будет только та шиппинговая компания, которая им владеет, а остальные суда не подлежат аресту. Нельзя будет парализовать деятельность других судов компании через судебную систему. Так что снятие рисков ответственности - еще одна из причин, которые побуждают компании заниматься грюндерством, то есть учредительством, и создавать множество независимых юридических лиц.

* Данная статья подготовлена с использованием стенограммы выступления Ю.А. Милюкова 30 марта 1999 года на объединенном семинаре Центра корпоративного предпринимательства.