Педагогические статьи Владимира Ланцберга в РЖ (1, 2, 3) читал как свои собственные - все предельно близко и понятно. Примерно месяц в году мне удается работать в школе, которая выглядит утопией: на рассвете школяры, сидевшие всю ночь у костра, будят преподавателя начертательной геометрии, чтобы успеть послушать до завтрака лекцию, а последнее в расписании занятие (например, философия науки) начинается в 22.00. Нашим "учащимся" по 13-15 лет, и они вполне нормальные - "вундеркиндов" удается отсеять еще на предварительном собеседовании.

И вообще, мы никого не учим "наукам", но... В этом году химфак МГУ заканчивают шестиклассники 1992 года, с которыми мы в Пущино не проходили "пропедевтический курс химии", а просто делали фейерверк, эксплуатируя самый лучший для ручной ремесленной работы возраст. Они клеили корпуса ракет и прочих "специзделий", растирали вручную сотни граммов "спецсмесей" и слушали треп взрослых на околохимические темы. А ночами мы бурно обсуждали каждое слово этого "трепа" и печатали на машинке конспекты, ¹ чтобы не сбиться днем...

А еще были изумительные туалеты и душевые пионерлагеря "Буран", которые на месяц превращались в прекрасно оборудованные практикумы по органической и аналитической химии. С ними соседствовали практикумы по спектроскопии с соответствующими приборами и масса всего прочего, что мы - студенты, аспиранты, сотрудники МГУ - вывозили из родного университета в летнюю школу "Химера".

Можно еще долго радовать себя воспоминаниями о собственных достижениях, тем более что соратники по этой школе (ее преподаватели и ученики) окружают меня везде - в лаборатории на химическом факультете МГУ, в знаменитом университетском интернате имени А.Н.Колмогорова "для самых умных", на вечернем педагогическом факультете МГУ, но...

...За 14 лет работы нашей летней школы - примерно тысяча участников. Это ничтожно мало по сравнению с миллионами тех, кто учит и учится в "нормальных" учебных заведениях. Да, нам удавалось приблизиться к "педагогической утопии", описанной Владимиром Ланцбергом, но только на месяц в году. Попытки провести за лето хотя бы две подряд подобные школы не удавались - мы элементарно уставали. "Педагогическое горение", даже в окружении понимающих друг друга с четверти слова единомышленников, требует значительных затрат самих себя.

В школе, где я преподаю весь учебный год (колмогоровский интернат), не бывает инспекторов и директорских проверок уроков, педагогическая атмосфера близка к идеалу; большинство коллег могут только мечтать о таком - пять "химиков" на 250 учеников. Мы работаем по двое в классе, можно меняться ролями "ведущего" и "помогающего", но... Не представляю, как сделать пять уроков подряд на таком уровне, за который не стыдно.

Два-три раза в неделю наш химкабинет превращается хотя бы на несколько часов в "сообщество-клуб", причем в школе, которая формально уже вынуждена быть "домом", потому что - интернат. В шкафах лаборантской у школьников есть свои полки, и гитары есть, и много чего другого. Но сам я могу быть "социотехником" и "педагогом-философом" без перерывов максимум один день - даже от такого замечательного общения хочется отдохнуть. И коллеги тоже не железные.

Все-таки уставать от одного дня общения - это несерьезно, наверняка можно выдержать хотя бы два-три таких дня в неделю. Но...

В остальное время мы работаем в других местах, потому что нужно обеспечить свои семьи и собственных детей хотя бы прожиточным минимумом - в Москве он по крайней мере вдвое больше, чем зарплата учителя (или доцента) высшей категории. Вот они - рублевые рифы для "алых парусов" педагогической мечты.

И еще. Школа-клуб предполагает некоторую закрытость; пусть и без охраны на входе и, конечно, без фейс-контроля - но клуб не может быть проходным двором, открытым для всех и каждого. Сценарий школы-клуба до сих пор удавалось хоть немного реализовывать в нескольких специализированных учебно-научных центрах при университетах - школах-интернатах при МГУ, Петербургском, Новосибирском и Екатеринбургском университетах. И сейчас я смотрю на каждого поступающего к нам девятиклассника как на будущего своего студента и аспиранта в "большой науке".

Но это - нарушение принципа равной доступности высшего образования. А равная доступность должна быть реализована в ЕГЭ (единый государственный экзамен) и ГИФО (государственные именные финансовые обязательства для будущих студентов, причем не более 500 долларов на один учебный год). Эти мероприятия предполагают, что школа будет не домом, а конвейером по реализации образовательных стандартов.

Так что же - забыть про неформальные клубы школяров и педагогов? Можно строевым шагом направиться по пути тотальной стандартизации, а можно... Ведь нам предлагают наиболее универсальный способ сплочения коллектива - борьбу против общего врага нормальной учебы-общения.

Вновь становится актуальным лозунг: "Долой неграмотность!" - лозунг борьбы с тестовыми псевдознаниями и предлагаемой на их основе системой подготовки "специалистов" - не "винтиков" уже, а "микросхем" информационной цивилизации, манипулирующей общественным сознанием.

Только не нужно бороться исключительно ради самой борьбы, ради сплочения и сохранения своего коллектива-клуба. Ведь конечная цель нашего общения-преподавания - не знания (умения и навыки) учеников сами по себе. Для знаний-информации, как и для денег, "в гробу карманов нет". А вот человек - создание вечное, если смотреть на него не с высот науки, а из глубин любой мировой культуры или религии. Эти вечные человеки - и есть смысл общения Учителя и Ученика.

Такую, казалось бы, вполне утопическую идею "педагогического взаимодействия" реализовать можно в любой школе и в любом вузе - даже в режиме "один в поле воин". Самое трудное в этом деле - понять конечную цель и высший смысл своей работы.

А увлечь "учащихся" процессом учебы - это уже технология, задача вторичная. И способов ее решения - множество, в том числе не связанных с глобальной перестройкой регламентированного учебного процесса.

Примечания:

¹ В.В.Загорский, Е.А.Менделеева, В.И.Пупышев, О.В.Пупышева, А.С.Сигеев, Е.В.Батаева, Н.И.Морозова. "Золушка", пылесос и опилки в стакане воды (конспект внеклассных занятий для младших школьников). Учительская газета #9 (9466), 1 марта 1994.