Моисеев Н.Н. Быть или не быть... человечеству? Ульяновск, 1999. Издательство не указано. 288 с.; тираж 5000; ISBN 5-86646-131-5.

По отдельным своим высказываниям академик Никита Моисеев известен как не менее острый оппонент так называемых российских "рыночных реформ" последнего десятилетия, чем, скажем, вечный критик Александр Зиновьев. Но из его новой книги, представляющей собой синтез, или, если совсем по научному, квинтэссенцию ряда уже опубликованных в 90-е годы книг, следует, что вообще-то от рынка никому никуда не деться, и не только людям.

Практически все процессы самоорганизации и в обществе, и в природе, оказывается, можно представить как функционирование грандиозного рыночного механизма по поддержанию "неустойчивого равновесия" элементов систем и самих систем (как можно перевести специальный английский термин sustainability). Даже мир косной неорганической материи подчинен законам такого, истинного, рынка, проявляющихся в том, что малостабильные формы организации вещества замещаются более стабильными.

Рынок в обычном экономическом или житейском смысле (рынок Рикардо) - частный и специальный случай естественного и единственного средства для сопоставления качеств различных форм организации как живого, так и неживого вещества и для отбраковки некоторых из них. Что стало здесь продуктом осознанной человеческой деятельности, так это открытие закона стоимости, оставляющего рынок Рикардо более или менее удовлетворительной моделью механизмов регулирования распределения товаров по наши дни. Как показал опыт, игнорирование обратной связи между ценой и стоимостью чревато нарушениями естественного экономического развития, падением стимулов к труду и ростом теневой экономики.

Делая вывод, что человеческий разум не в состоянии создать какие-либо иные механизмы для отбраковки менее совершенных объектов и процессов в пользу более совершенных, выступая решительно против социальной инженерии, как можно, в частности, охарактеризовать на научном языке коммунистический эксперимент в России, академик Моисеев все же отмечает слепоту живущего сегодняшним днем рынка.

Включение Разума в неотменяемые механизмы РЫНКА позволяет, благодаря информации о прошлом и сценариям возможного будущего, усовершенствовать структуру обратных связей в живой природе, иметь горизонт предвидения. "Стандартный рынок, не облагороженный творческими исканиями Разума, хотя и открывает многие возможности для развития потенциалов личности, но одновременно и сковывает личность, подчиняя ее критериям сегодняшнего дня". Отнюдь не во имя достижения скоротечного успеха сберегали средневековые монахи остатки античной мудрости, подготавливая взлет эпохи Возрождения. "С точки зрения РЫНКА тех времен действия монахов были нейтральными мутациями, эффект которых проявился значительно позже, далеко за границами их собственных жизней".

Каковы предвидения и точки опоры в прошлом самого автора? Может быть, более успешный российский реформатор Петр I? Нет, и те реформы для него - "разор". Ему близки предупреждения Мальтуса, заклейменного инженерами человеческих душ и социальных организмов за "человеконенавистничество", о неизбежности экологического кризиса (хотя тот на пару веков и ошибся в сроках резкого уменьшения производства продуктов питания на душу населения). Текущий кризис чреват потерей устойчивости биосферы как таковой, ее необратимым переходом в какое-то качественно иное состояние (например, превращением Земли в Венеру с температурой в сотни градусов на поверхности, что может понадобится биосфере для компенсации избытка углекислоты в атмосфере, уже без человека). При этом и человечество уже исчерпало потенциал своего развития, полученный при завершении предыдущего этапа антропогенеза. Homo sapiens'у как виду срочно нужна общая стратегия выживания с общеобязательным экологическим императивом мироустройства (не позднее, чем к середине XXI века). Благо, научная мысль для этого созрела, столкнувшись, в частности, с невозможностью локализовать некоторые наблюдаемые объекты (такие, как электрон или фотон), выделить их из системы связей с другими элементами систем.

Закономерен вопрос, кто именно начнет устанавливать обязательность экологического императива для всех? Качественное изменение характера организации мировой экономики во второй половине ХХ века, открытость локальных экономик и свободное функционирование по ним капитала привело в ходе стихийного процесса самоорганизации к формированию мира транснациональных корпораций (ТНК) в количестве 37 тысяч структурных единиц. Эта беспрецедентная по размаху и вероятным последствиям революция завершилась распадом Советского Союза, что замкнуло кольцо Мира ТНК, куда теперь попала (увы, отнюдь не равноправным партнером) и Россия.

По не лишенному завидного остроумия мнению автора, весьма не просто сказать, кто больше пострадал в перспективе от распада Советского Союза - Россия или... США? Ведь полюс силы, когда он остается в одиночестве, всегда неустойчив. Хотя масштабным противником этого полюса никому быть не хочется (по причине невыгодности). По Моисееву, неизбежен закат "PAX AMERICANA". Будущая вестернизация грядет с Востока (японского и южноазиатских "тигров" производства).

В обстановке текущего неустойчивого равновесия один из наиболее вероятных промежуточных вариантов развития международных отношений в наступающем столетии - установление нового тоталитаризма в планетарном масштабе. Автор считает, что это будет не пресловутое "новое средневековье", а тоталитаризм античного типа (когда демократия спартанцев обеспечивалась трудами нищих илотов). Добавим, кстати, что тоталитаризм вполне может быть зеленого цвета. Так и представляется, что для установления экологического императива вводится график бомбардировок стран, не желающих усовершенствовать выхлопные трубы автотранспорта.

Несколько неожиданно в ходе выяснения самоидентификационной специфики российской истории особое внимание автора к одному конкретному прискорбному эпизоду, ранее уже воспетому поэтом Андреем Вознесенским в поэме "Юнона" и "Авось" и масштабно озвученному режиссером Марком Захаровым на театральной сцене (но в сугубо лирическом, а не в геополитическом плане). По мнению академика Моисеева, если бы тот русский офицер, который покорил сердце дочери испанского властителя Калифорнии, не проявил чрезмерную законопослушность и не отправился за разрешением на женитьбу в Петербург к самой императрице, утонув по пути при переправе через одну из сибирских рек, то и Калифорния стала бы русской, и сам ход истории изменился бы. То есть получается, России до сих пор пришлось бы влачить незавидную роль единственного мирового жандарма в невиданных "американо-евразийских" размерах? Впрочем, ведь Калифорнию, как приданое, можно было бы потом успешно продать вместе с Аляской в ходе какого-либо из нерыночных геополитических патлачей.

С позиций своего ограниченного пессимизма ученый предупреждает мир о том, что нынешний российский тупик - всего лишь образец того тупика, в котором может оказаться вся планета, что судьба России - своеобразный тест, проверка способности человечества организовываться в новых условиях. Идея России как общечеловеческого примера "что не делать" сближает академика Моисеева с порожденной Чаадаевым линией отечественного философствования. Но теперь планетарные по масштабам предупреждения делаются как бы через голову своих соотечественников. С одной стороны, хотя автор и видит "потенциальные возможности для того, чтобы мы могли подняться с колен и вылезти из той ямы, в которую нас погрузили человеческие корысть, подлость и ложь", в нынешнем "переплетении человеческих стремлений, в характере страстей" он не находит пока "рациональной основы для общенациональных действий, приводящих к общей цели - к возобновлению развития экономики и культуры, к улучшению условий жизни населения". С другой стороны, мир ТНК, в котором мы живем, требует и транснационального мышления. Автор надеется на конвертируемость своих ограниченно пессимистических макропредупреждений в этом мире.

Само обращение ученого к лирическим эпизодам истории свидетельствует, что его мышлению свойственен не только системный рационализм, но и не менее системно устойчивый романтизм. Свой тест на прочность он успешно выдержал, что подразумевает необходимость дальнейшего тестирования и самотестирования. Для систематизации творчества самого Моисеева книге не помешали бы ссылки или отсылки к другим его книгам, где те или иные из затронутых проблем изложены подробнее.