Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 120
"НЛО" #58

Дата публикации:  11 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Теперь, как и было обещано, 58-й номер "НЛО", чья сетевая версия опоздала более чем на месяц. Однако в этом, похоже, был смысл. По крайней мере, сетевая версия 58-го "НЛО" принципиально отличается от всех прочих: она полная! До этого момента часть материалов "НЛО" была представлена в "Журнальном Зале", часть - на собственном сайте, некоторые статьи бывали продублированы, но в лучшем случае в Сети возможно было обнаружить лишь половину, а редакция каким-то образом соотносила свою сетевую политику с подпиской и розницей. Отныне, вероятно, перестала соотносить, и "НЛО" сделался таким же сетевым журналом, как "Новый мир" или "Знамя", с той лишь разницей, что сетевые версии "Знамени" и "НМ" являются с опережением, а "НЛО" считает нужным задерживаться. И все же поздравим себя: лучше позже, но больше!

В силу заведомого опоздания, бумажный "НЛО" уже прочли его регулярные рецензенты. Так что у меня есть основание начинать не с начала. Тем более что в начале там "новая экономическая критика", которая отнюдь не нова: в Советской России 1920-х этим уже занимались, и зачастую - успешнее. Так что Андрей Немзер с полным правом заявляет про "завернутые в модные облатки трюизмы" и привычные "общие места" западной руссистики.

Лучшая статья номера - безусловно "Военное" стихотворение Симонова "Жди меня..." Мариэтты Чудаковой, причем я здесь вижу отдельный сюжет, поучительный именно в контексте "НЛО". Журнал, столь последовательно и агрессивно заявлявший свои "социологические" предпочтения и понимавший их исключительно как модную западную новацию, едва ли замечал собственную "социологию литературы" (не в смысле - "не замечал Чудакову", но в перманентных заклинаниях о "кризисе" и "поисках метода" не замечал - рядом - давно и естественно существующую, наследующую тыняновским "внелитературным рядам" "социологию литературы"). Вероятно потому, что ключевое слово у Чудаковой - телеология, целесообразность, и во главу угла ставится не метод как таковой (поиски метода, кризис метода итд.), а собственно текст, его настоящие причины и следствия. Статья Чудаковой - продолжение ее работ о советской литературе и литературных поколениях; военная лирика Симонова становится здесь поводом для разговора о многих вещах: о внутрилитературном конфликте Симонова-Твардовского, о "заместителях" Пастернака на том поле, которое в другом - "новационном" - контексте было бы названо "массовой литературой", о короткой "литературной оттепели" начала 1940-х. Но прежде всего речь идет о целостной картине и некой большой и стройной конструкции, которая получается в результате: новейшей истории русской литературы.

Между тем, традиционный отдел "История литературы" из журнальной структуры "НЛО" в какой-то момент выпал, уступив место тематическим блокам, зачастую искусственным. Так историческая статья Чудаковой оказывается в рубрике "Литература и война" (продолжение малоудачного начинания из #55), которая открывается работой Вадима Михайлина об "интерпретациях маргинального <военного> опыта в литературном тексте" (интересно: Толстой и Лермонтов подходят под это определение, или все это делалось ради того, чтобы поставить в один ряд "эпигона-романтика" Дюма-отца и "натурные" репортажи НТВ времен первой чеченской кампании"?). Как бы то ни было, до читателя доносится исключительно глубокая мысль о том, что "реальный военный опыт интериоризируется, перекодируется посредством авторского комментария - явного или латентного - таким образом, чтобы воздействовать на "внутреннюю" аудиторию, отделенную от военной реальности непреодолимой дистанцией".

Другая попытка "интерпретации маргинального опыта" - "Поэтика и насилие" Андрея Аствацатурова (о "Бойне номер 5" Курта Воннегута). И последняя статья раздела, кажется, самая неожиданная - посвящена набоковской "Лолите": Анна Бродски. "Лолита" Набокова и послевоенное эмигрантское сознание". - "Лолита" имеет отношение к "военному опыту" постольку, поскольку это очередная версия литературы "после Освенцима". Здесь не стоит говорить о том, что цитата из Адорно сама по себе уже давно превратилась в общее место, а уровень доказательств выглядит так: Набоков обличает американское мещанство, которое в своем расизме и антисемитизме являет аналогию германскому нацизму.

"Городской дантист приходит в восторг от перспективы бесцельно удалить все Гумбертовы зубы. (Не является ли этот провинциальный дантист американским аналогом нацистов, вырывавших зубы у своих мертвых жертв?)".

Забавно, что в начале статьи Анна Бродски приводит длинный парафраз из "Дара", где немецкое мещанство представлено так, как представлено. Но без всякой связи с Адорно - то была литература "до Освенцима". Странно было после этого весь огород городить, притом что сюжетный посыл статьи предвещал гораздо более остроумную развязку:

"Антисемит и пошлый филистер... Щегалев описывает главному герою поэту Федору Годунову-Чердынцеву сюжет романа, который хотел бы написать, будь он писателем. Сюжетная канва приоткрывает историю жизни самого Щегалева и объясняет его брак интересом к собственной падчерице".

В самом деле, есть интрига в том, как из этого анекдота явилась "Лолита" и что стоит между Щегалевым и Гумбертом, - самый простой и ничего не объясняющий ход состоял в том, чтобы свести всю историю к пресловутой формуле Адорно.

Следующий блок парадоксальным образом связан с "Лолитой", называется он "Семиотика детства", и речь там о детской литературе. Олег Лекманов начинает свою статью ("Еще одно "пылкое сопоставление"") характерной цитатой из Набокова: "Я, кстати, никогда не мог понять, почему от каждой моей книги критики начинают метаться в поисках более или менее известных имен на предмет пылких сопоставлений. За минувшие три десятилетия в меня швырялись (ограничусь лишь несколькими примерами этих артиллерийских игрушек) Гоголем, Толстоевским, Джойсом, Вольтером, Садом, Стендалем, Бальзаком, Байроном, Бирбомом, Прустом, Клейстом, Макаром Маринским, Мари Маккарти, Мэридитом (!), Сервантесом, Чарли Чаплином, баронессой Мурасаки, Пушкиным, Рускиным и даже Себастьяном Найтом". Далее автор "решается пополнить этот издевательский список", предложив еще один возможный источник "Приглашения на казнь" - детскую сказку Кеннета Грэма "Ветер в ивах".

Одна из лучших статей этого раздела - "Профессор в ночной рубашке, или Откуда растут страшные руки и куда глядят страшные глаза" Марии Красновой. Статья посвящена "Памяти Стэнли Джадкинса, который не умер, да и никогда не умрет". - Стэнли Джадкинс - герой новеллы Монтегю Роудса Джеймса "Стенающий колодец", поразительно похожий на известного "электрика Петрова", а суть статьи в "машинерии" "страшилок" и "пугалок", в т.н. "мотивном фонде" и в механизмах викторианской культуры, в которых, по мнению исследовательницы, собственно корни "детской мифологии":

"В определенном смысле, вся английская культура викторианского периода (не совпадающего со временем правления королевы Виктории, ибо существовало некое "пред-викторианство" и некое "пост-викторианство") была культурой подросткового дортуара, а деятели ее, блистательные и высокоумные, были вечными подростками, с подростковыми фантазиями, подростковыми комплексами и подростковым же отношением к миру. <...> И они сами, и их герои, чудаки и оригиналы, нарушают запреты, делают все наперекор всем. Они любят страшные рассказы и высмеивают их, они ставят смысл с ног на голову и тут же сами становятся на голову, чтобы лучше этот перевернутый смысл разглядеть. Это борьба с дидактикой не на жизнь, а на смерть".

Похоже, главным героем этого номера "НЛО" стал Набоков: после "военного опыта" и "детской литературы", мы представляем "герценовский блок" с первой статьей из будущего цикла Ильи Калинина "С того берега к другим берегам: Клио Герцена и Мнемозина Набокова". Смысл аналогии уже представлен в названии, а в начале статьи Илья Калинин оговаривает ее основания: речь не о "генетической связи", но о "метафорических концептах" и их содержании. Другая "компаративистская" статья из того же блока (Илья Кукулин. "Поворот без поколения: Александр Герцен и Лидия Гинзбург как революционеры жанров") в качестве основания предполагает некие актуальные "переклички" и имеет подзаголовок "Заметки на полях #49 "НЛО". Из сетевой версии эта статья почему-то выпала. Между тем, если вернуться к "герценовскому" 49-му номеру, то там содержится и ответ на вопрос, которым задается здесь Айлин Келли: "Был ли Герцен либералом?". Если понимать под либерализмом определенную идеологию, а точнее - идеологическую абстракцию, - Герцен либералом не был: "Герцен заявляет, что любая попытка объяснить человеческое поведение в терминах некоей абстракции или поставить человеческую жизнь ей на службу, как бы благородна она ни была - справедливость, прогресс, патриотизм - и какие бы безупречные альтруисты ее не исповедовали - будь то Мадзини, или Луи Блан, или Милль, всегда в конце концов приводит к обману и человеческому жертвоприношению". - Это был Исайя Берлин (из "A Remarkable Decade"). А вот заключение Айлин Келли:

"Эхо Герцена слышится в голосах тех, кто предостерегает нас от "единственно правильного пути", куда бы тот ни вел - в славянофильскую утопию или рай свободного рынка; тех, кто убежден, что сложные и противоречивые устремления современных россиян могут наилучшим образом осуществиться благодаря некому эклектическому слиянию русских общинных традиций с западными идеалами личной свободы. Как однажды сказал о себе Герцен, он не является ни "европолюбом", ни славянофилом, потому что "те и другие идолопоклонники"".

За "герценовским" блоком следует документальный. Он носит название "После Серебряного века: документы и реконструкции". Здесь дневник Александра Бенуа ("Один день Александра Николаевича"), публикация Юрия Левина. "Один день - 28 февраля 1917 года". Другая публикация: Андрей Устинов. "1929 год в биографии Мандельштама" - история исключения Мандельштама из состава Ленинградского Союза поэтов. Наконец, подготовленный к печати Н.А.Богомоловым "Проект "Акмеизм" Юрия Иваска - записи бесед с Г.Адамовичем, И.Одоевцевой, В.Вейдле и прочими литераторами "русского рассеяния" - "воспоминания об акмеизме и интимная история окололитературной жизни как в России, так и в изгнании, сохраненная в памяти последних могикан".

Мемориальный блок посвящен памяти Алексея Маркова (1967-2002), а в очередной "Хронике современной литературы" выделим концептуальную статью Кирилла Медведева "Клипы и невозвращенцы из резерваций: О международном поэтическом слэме...".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 119 /04.03/
"Урал" #1, #2, 2003. Записки сумасшедшего майора Ковалева, утратившего нос.
Глеб Шульпяков, И впросак попасть, и банк сорвать /25.02/
"Иностранная литература", ## 1, 2 - 2003. "Целевые номера" - вещь обоюдоострая. "Австрийский" - это полная победа, аншлюс и Сталинград. "Американский" - битва при Бородино: ни победителей, ни проигравших.
Оксана Москальская, Не мы ли скифы? /25.02/
Дикое поле: Донецкий проект. Интеллектуально-художественный журнал. Донецк, 2002. # 1, 2. Как говаривал Карлсон - "поле" хоть и дикое, но симпатичное.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 118 /25.02/
"Звезда" #1, "Новый мир" #2. Английский Букер, европейский соблазн и Америка на уме.
Ревекка Фрумкина, "Пускай рукой я не умею, чего ты делаешь ногой"... /25.02/
"Критическая масса ". Обозрение. 2002, #1. Не подумайте, что все там напечатанное вызвало у меня восторг. Напротив того, гамма чувств, сопровождавших чтение, была разнообразна - от восхищения до недоумения. Чувства брезгливости я тоже не избежала.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru