От редакции: мы не располагаем материалами, подтверждающими или опровергающими мнение автора, поэтому ни в коем случае не присоединяемся к заявленной позиции. Позиция редакции состоит в том, что чеченский вопрос необходимо детально исследовать на экспертном уровне. Если кто-то из ныне здравствующих лиц, упомянутых ниже, сочтет необходимым выступить со своей версией событий, мы обязательно это выступление опубликуем.

Начало - здесь, продолжение - здесь.

До начала второй кампании в Чечне наблюдался следующий расклад военно-политических сил:

I. В ходе первой кампании и в послевоенный периоды в Чечне образовалась военно-политическая сила из числа боевиков - в основном из народного ополчения, дистанцирующаяся равно и от национального, и от религиозного экстремизма. Эти боевики стали основной военно-политической силой президента Масхадова до и после выборов, обеспечивая ему в первое время социальную базу среди основной части населения. Командиры из народного ополчения вошли в правительство Масхадова и оказывали успешное противодействие продудаевским силам во главе с Радуевым и Яндарбиевым, нахраписто рвавшимся к власти.

II. Родственники экс-президента Дудаева и некоторые из бывших его чиновников, невостребованных при новой власти, создали альянс во главе с бывшим командиром так называемой "президентской гвардии", зятем Дудаева Радуевым, племяником Дудаева мэром г.Грозный Лечей Дудаевым и экс-вицепрезидентом Яндарбиевым. Вооруженное формирование этого альянса было объявлено "армией Дудаева". Главным идеологическим лозунгом главарей этой "Армии" был перефразированный коммунистический лозунг: "Джохар жив, будет жить и живее всех живых!". Этот альянс некоторое время создавал себе незначительную социальную базу за счет слухов и домыслов о скором пришествии Дудаева, который, якобы, жив и не был вовсе убит, а получил ранения и находится на излечении. Этот альянс распался еще до начала второй войны, и в ходе военных действий Радуев и его незначительный отряд не представляли из себя более-менее серьезной силы, потому и сам арест Радуева (или инсценировка подобного спецслужбами в целях "отстирки" своего агента) не повлиял на ход войны, а явился лишь логическим завершением криминальной одиссеи этой банды.

III. Другой более серьезной в военном и политическом смысле силой являлся военно-политический альянс во главе с известными командирами Басаевым, Гелаевым и Хаттабом. Этот альянс представлял из себя несколько тысяч хорошо вооруженных и обученных бойцов, легко маневрировал в политической игре внутри республики, привлекая на свою сторону интеллигенцию, а в нужный для поднятия политического рейтинга момент используя и религиозно-политические силы республики. Этот альянс открыто претендовал на политическое лидерство, ловко используя при этом масхадовский режим в своих политических и финансовых целях. Объявив на объединенном съезде общественно-политических сил Чечни и Дагестана о создании объединенного теократического государства во главе с "Шурой", а самих себя - первыми руководителями этой "Шуры", лидеры альянса бросили открытый вызов одновременно и масхадовскому режиму, и федеральному центру.

IV. Идеологически примыкающей к третьей, но наиболее действенной и имевшей наибольшие шансы на политическое лидерство военно-политической силой являлось религиозно-политическое военизированное формирование "Джамаат" во главе сперва с Абдурахманом из Иордании, а в последнее время во главе с братьями Ахмадовыми и подчиненными им эмирами. Это движение в СМИ именуют "вахабистским". Движение "Джамаат" в единственном числе представляло серьезную военно-политическую угрозу не только масхадовскому режиму, но и всем политическим режимам республик Северного Кавказа. Среди людей, доведенных до социальной безысходности, для которых коррумпированность и стяжательство официальных властей очевидна, исламские ценности становятся притягательными, поэтому "Джамаат" за короткое время превратилась в мощную военно-политическую силу с разветвленными по всему Кавказу дочерними организациями.

Отношение к российским войскам и к светской государственности

В атмосфере полной разрухи и всеобщей социально-экономической безысходности фактор псевдоисламского экстремизма в Чечне стал доминирующим окончательно, охватив все социальные и общественные слои населения. Военный беспредел, ковровые бомбежки, применение ракет, убийства и мародерство - все это у местного населения вызывает откровенную ненависть к самой российской государственности, и к светской государственности вообще, так как российская государственность в сознании чеченского обывателя ассоциируется с европейской демократией. Все политические фигуры, от Дудаева, Хаджиева, Завгаева до Масхадова и Кадырова, сделали саму идею светской власти бесперспективной и непривлекательной, поэтому для большей части населения становится единственно приемлемой форма теократического государства. Тем более, последние события в мире (и не только в России) свидетельствуют о полном крахе государственного обустройства по принципу европейской демократии. Отсюда и резкий крен расклада военно-политических сил в сторону сторонников шариатской формы государства.

Хаттаб

Практически все "знаковые" военно-политические фигуры "Ичкерии", бросив беззащитное население Чечни на произвол российских войск, вместе со своими семьями и родственниками убежали за рубеж. "Поборники чистого Ислама" Мовлади Удугов, его брат Иса Умаров, Зелимхан Яндарбиев вывезли свои семьи и своих родственников в Турцию, Швейцарию, Австрию, Арабские Эмираты, Индонезию еще до начала второй военной кампании в Чечне и уже за рубежом активно продолжили сбор и присвоение материальных и финансовых средств, выделяемых в качестве гуманитарной помощи умирающей Чечне. А объявленный в розыске российскими правовыми органами Масхадов и его семья долгое время жили в России. Масхадов и сейчас живет на российской территории и свободно по ней передвигается.

Вице-премьер масхадовского правительства Руслан Гелаев, выполняя определенные обязательства перед российскими спецслужбами, предварительно заманил несколько элитных чеченских отрядов на открытое место в районе селения Комсомольское и дал их уничтожить.

Таким образом, из бывших на слуху военно-политических фигур "Ичкерии" только Хаттаб и Басаев остались в Чечне и продолжают руководить частью сопротивления. При попытке разыскать Хаттаба я встретил почти непреодолимые затруднения, хотя в Чечне есть места, где можно предложить определенную сумму денег и организовать встречу с интересующим тебя чеченским боевиком - вплоть до номинального Президента Чечни Масхадова. В Грозном такими местами являются кафе, где основная клиентура - российские чиновники и военные. Хозяйка или хозяин такого заведения и организовывает подобные встречи... Но Хаттаб и Басаев в этом смысле оказались исключением.

В одном из таких кафе с названием "Асет" в районе центрального рынка г.Грозный, куда я заехал с товарищем в надежде договориться о встрече с Хаттабом и Басаевым, произошел неприятный инцидент. В кафе сидели несколько военных и с ними один в гражданском. Как выяснилось потом, этот в гражданском оказался заместителем прокурора Южного округа России, некто Морозов. В кафе зашел худощавый парень и стал ругаться с хозяйкой - средних лет чеченкой:

- Развела здесь притон, поишь, кормишь русских, а они наших детей убивают, - говорил он в повышенных тонах на чеченском.

- Чего раскричался, твою мать! - передернул затвор автомата один из ОМОНовцев.

- Хорошо, хорошо, - процедил сквозь зубы парень и вышел. Отчаявшись ждать, вышли и мы. Когда мы отъехали с километр от этого места, донеслись выстрелы и раздался взрыв. Из вечерних новостей мы узнали, что этот парень бросил в кафе гранату и расстрелял находившихся там военных, заместителя прокурора и хозяйку кафе. На другой день российские СМИ передали, что "чеченские террористы совершили покушение на зампрокурора Южного округа" и при этом задержано "четыре террориста".

Но мне все равно повезло. В Грозном я случайно встретил Мусу, известного мне еще по прошлой войне боевика, и он согласился за сносную плату найти Хаттаба. По дороге в Галанчожское ущелье, где предположительно должны были находиться Басаев и Хаттаб, Муса мне кое-что рассказал. Настоящее имя Хаттаба, по словам Мусы, Хабиб Ар-Рахман. Хаттабом он стал звать себя в честь своего первого военного и духовного учителя Хаттаба Хасана ас-Сареха, которого казнили в Саудовской Аравии в 1996 году за попытку свержения королевской династии. Вероятно, также в честь своего первого учителя-революционера Хаттаб принял внешний образ Че-Геварры. Следующими духовными учителями Хаттаба были шейх Абдулла Аззам и шейх Таним Аднани. К ним он тоже относится с особым почтением. Отец Хаттаба - старейшина бедуинского племени тайфа, которое кочует в песках пустыни Аш-Шамах. В Чечне Хаттаб появился в пик первой войны в 1995 году и участвовал в боях под селами Харачой, Шатой, Яраш-Мяндой. Особенно удачно он проявил себя в последнем бою, применив тактику засады на повороте горной дороги и уничтожив 205-ю мотострелковую бригаду российских войск. В общении прост, щедр (в отличие от большинства других чеченских командиров). К чеченцам он относится очень душевно, даже в некотором роде их идеализирует. В 1996 году он объявил себя названным братом Шамиля Басаева. Указом исполнявшего обязанности Президента Чечни Яндарбиева получил звание бригадного генерала "Ичкерии" и был представлен к высшим наградам за отличие в первую чеченскую войну.

Но Масхадов под давлением общественности вынужден был потребовать от Хаттаба и других иностранцев, в том числе и русских из его окружения, принявших Ислам, покинуть Республику. Хаттаб вместе с малочисленным отрядом ушел в Дагестан. Здесь он организовал военизированный учебный лагерь, женился на местной девушке - дочери старейшины Карамахи Мухтара, даргинке Фатиме Бидаговой. Здесь же организовал военно-учебный центр "Кавказ" и военный лагерь "Саид Абу-Аль Вакас". Покупал у служащих российского военного гарнизона в Буйнакске оружие, вплоть до танков и ракетных установок залпового огня, готовился к войне. Тут же, под носом у мощного российского военного гарнизона, он строил фортификационные сооружения, привлекая зачастую в качестве рабочей силы российских солдат. Видимо, российские офицеры за деньги обеспечивали ему дешевую рабочую силу. Строительные материалы тоже отпускались российскими военными. Приезжали "с инспекцией" к месту его деятельности и высокопоставленные чиновники из российского правительства. Был министр МВД Рушайло, а один раз - даже премьер Степашин.

Это все - со слов Мусы. Я не могу утверждать или отрицать, действовало ли российское руководство в сговоре с Басаевым и Хаттабом - или наоборот. Муса рассказал, что в марте 1998 года Басаев и Атгериев присутствовали на инаугурации президента Ингушетии Руслана Аушева (находясь при этом в федеральном розыске) и в общем банкетном зале бывший командующий российской группировкой войск во время первой войны Казанцев пил с ними "за победу" (чью, интересно?).

В Галанчожском ущелье мы встретились с небольшим отрядом чеченских ополченцев. Командир отряда посоветовал Мусе искать Хаттаба в Дагестане и сообщил ему место и человека, через которого можно организовать встречу. Действительно, в Дагестане нам повезло. Хаттаб со своим полуторатысячным отрядом моджахедов спокойно готовился к очередным боевым вылазкам в Чечню на российской территории - рядом с российским военным гарнизоном.

Когда мы отъехали от российского военного гарнизона километров на семь, то услышали звуки взрывов и трель автоматных и пулеметных очередей. Оставив машину за валуном, дальше мы пошли пешком и на повороте неожиданно натолкнулись на вооруженную группу людей в камуфляже.

- Аллах Акбар! - прокричал им вместо приветствия Муса.

- Аллах Акбар! - вразнобой ответили ему люди в военной форме и все они стали обниматься с Мусой.

- Русски свина. Чечен муслимун. Дагистан-муслимун. Русски убиват, - тараторил на плохом русском и радостно обнимал Мусу один темный бородач. Присмотревшись, я узнал Хаттаба. Как потом выяснилось, они проводили учебное стрельбище.

- Хаттаб, как ты можешь с таким отрядом и таким вооружением свободно перемешаться по российской территории, да еще так вольготно жить здесь и стрельбища устраивать под носом у российских войск? - обратился я к нему, когда мы присели тут же на циновку и стали прихлебывать горячий чай из термоса.

- Русски свина. Русски воевайт не знайт. Ест такой мамент, - затараторил Хаттаб, явно избегая ответа на мой вопрос.

- Я допускаю, что ты и твой отряд воюют боле грамотно и храбро, чем, скажем, те же русские, но все-таки: как ты можешь свободно перемешаться не только по Чечне, но и по российской территории, хотя по Чечне мудрено проехать из одного села в соседнее селение? Там ведь на каждом шагу военные посты и за перочинный ножик в кармане - расстрел на месте...

- Русски дурак. Балшой дурак! Ваеват не знайт. Земла Аллаха, не русски земла, - Хаттаб или прикидывался, или не понимал моего вопроса.

Муса не выдержал и тоже подключился к разговору. Он долго переводил Хаттабу мои слова на арабский. Хаттаб все это время скользил по мне подозрительным взглядом и произносил короткие отрывистые фразы, порываясь встать, но Муса, пытаясь в чем-то его убедить, дружески хватал за плечи и усаживал обратно.

- Он говорит, что ты эфэсбэшник. Вот тебе на! -засмеялся Муса.

- Русски дурак. Чичен-муслимун. Такой мамент, - произнес, успокоившись Хаттаб.

- И все-таки, как вы можете перемешаться..? - хотел я вновь задать тот же вопрос Хаттабу, но он перебил меня:

- Земля ни твоя, ни моя, ни русски и ни французски. Земля Аллаха и я хожу по ней, как хочу и куда хочу, - сказал он. Я понял, что не смогу получить конкретного ответа на свой вопрос.

- В российской прессе пишут о неком арабском благотворительном фонде "Зам-Зам", о неком Абдулле аль Али-Мутаи из Кувейта, благотворительном фонде "Аль Муатамар аль Ислами", фонде "Наджат", утверждая, что эти люди и эти организации финансируют войну в Чечне через тебя. Насколько это правда? - обратился я к нему уже со следующим вопросом.

- Абдулла аль Али-Мутаи? - вдруг встрепенулся Хаттаб и лицо его скорчилось в недоуменную мину. - Абдулла аль Али-Мутаи?! - вопрошающе уставился он на Мусу, изредка недружелюбно зыркая на меня.

- Он спрашивает, о каком Абдулле Аль Али Мутаи ты спрашиваешь и откуда ты его знаешь, - сквозь смех перевел Муса, - он спрашивает, не воевал ли ты в Афганистане.

- Нет, конечно. А причем тут Афганистан?

- Хаттаб говорит, что у него в отряде в Афганистане был Абдулла аль Али-Мутаи. Достойный, говорит, был воин. Если ты его знал, говорит, значит ты хороший человек и просит простить ему грех необоснованных подозрений, - Муса засмеялся вновь.

- Спроси у него: это фонд этого Абдуллы аль Али-Мутаи из Кувейта, бывшего его бойца? - попросил я Мусу.

- Он говорит, что его друг Абдулла аль али-Мутаи погиб в Афганистане еще тогда.

- Спроси у него: что за захоронения в Аргунском ущелье на территории Итум-Калинского района?

- Он говорит, что не знает точно. Но они там массовых захоронений никогда не делали. В первую войну, говорит он, русские вывозили на вертолетах трупы своих погибших и сбрасывали в Аргунское ущелье, там же у них было много трупов уничтоженных нами десантников. Скорее эти трупы и есть эти захоронения и их там будет немало. Много они сбрасывали в ущелье трупов. Русские же скрывают свои потери, а где найдешь лучше места, чем это глухое ущелье? Вот что он говорит, - перевел Муса после недолгой беседы.

- Русски свина. Балшой свина. Как сабак харонит свой салдат, - безразлично добавил Хаттаб на русском и поднялся, давая знать, что разговор окончен.

- Муса, мамент будит! - крикнул он нам вслед, когда мы сворачивали уже по тропинке к месту, где припрятали свою машину.

- Если Хаттаб говорит, что "мамент будит!", то знай, что война только начинается, - пояснил Муса.