Скоро исполнится два года с момента выхода в свет программы российского правительства, разработанной Центром стратегических исследований под руководством Г.Грефа. Последний, стремительно вошедший в число ведущих российских политиков, к тому же занял пост министра экономического развития и торговли. Идеология программы внешне была проста - в числе первоочередных задач она определяла: 1) привлечение крупных иностранных инвестиций; 2) обеспечение максимальных гарантий прав инвесторов, как внутренних, так и внешних; 3) снижение налогового бремени на основе принятия второй части Налогового кодекса, через введение "плоского" 13-процентного подоходного налога и ликвидацию налогов с оборота.

Главным инструментом реализации этой программы была определена широкомасштабная либерализация с уменьшением расходов и обязательств государства. При этом, что интересно, планировался рост частного потребления (в результате роста производства) и сокращение разницы в доходах между богатыми и бедными за счет "адресной социальной политики".

Внешне все было довольно приглядно. Действительно, едва ли кто-то будет сегодня возражать против улучшения инвестиционного климата и создания единых условий для всех хозяйствующих субъектов. Равно как и против совершенствования громоздкой, неэффективной и плодящей коррупцию налоговой системы. И тем более - против упорядочения регистрации и лицензирования бизнеса, против упразднения многочисленных помех для частного предпринимательства. Внешне не вызывает сомнения и содержащаяся в программе идея упорядочения социальных льгот, которые, помимо своей мизерности, распылены и не учитывают реальных запросов нуждающихся граждан. Однако первые результаты "либеральных начинаний" оказались неутешительными. В ситуации относительно высоких цен на нефть правительство имело пространство для маневра, но им не воспользовалось: так и не были инициированы необходимые структурные реформы, не начат процесс создания надежного механизма правовой защиты собственности и стимулов для долгосрочных инвестиций в модернизацию производств. Теперь же мировая конъюнктура цен существенно ухудшилась, обнажив целый ряд острейших социальных проблем на фоне угасающего экономического роста. Так, по утверждениям М.Делягина, экономический рост за 3 года президентства В.Путина сократился почти в 2,5 раза, рост инвестиций - в 2 раза, а рост доходов населения происходит крайне медленными темпами (см. Делягин М. Крах либеральных реформ. - Континент, # 1 - 2, 2002. С.10.). В то время как январский всплеск инфляции, порожденный действиями "естественных" и "обычных" монополистов, в 3,1%, очевидно, не позволяет выдержать заложенного кабинетом Касьянова в бюджет показателя инфляции в 12% (см. Туманов А. 2002 год: все будет хорошо... если не будет плохо. - Люди дела, # 1, 2002. С. 14 - 15.) - что в первую очередь бьет по бюджетникам и малообеспеченным слоям общества. Налицо все очевидные признаки сползания в "вялотекущий застой". Попробуем вчитаться в текст программы более внимательно, и попутно выявить связь этих неудач с выбранными реформаторами стратегией и идеологией.

Начнем с идеологии. Основой правительственного курса была провозглашена либерализация, без которой, как убеждали правительственные экономисты, выход России из экономического, технологического и демографического тупика был просто невозможен. Однако у любой либерализации должны быть масштабы и границы, и она должна отвечать особенностям конкретной страны. Либерализация в смысле форсированной приватизации, уменьшения социальных программ и бюджетных расходов (то есть то, что предлагают сегодня в умеренном варианте Г.Греф, и в более радикальном - А.Илларионов) временно хороша для стран с развитой рыночной инфраструктурой, сформировавшимся национальным капиталом и динамичным средним классом. В странах Запада такая либерализация приходила вслед за периодами социал - демократической (кейнсианской) политики с целью поднять эффективность экономики за счет раскрепощения частного предпринимательства; выполнив эту задачу, она снова сменялась социально ориентированной экономической политикой (то есть действовал т.н. "эффект либерального маятника"). В некоторых странах Восточной Европы, где элементы рыночных отношений не были искоренены и сохранялись в период "народных демократий" (Польша, Чехословакия, Венгрия, республики бывшей Югославии и др.), такая политика при наличии внешней помощи также приносила быстрый эффект.

В странах же "третьего мира" либерализация с отказом от протекционизма и сокращением социальных расходов дала скорее плачевные результаты. Так, все тот же А.Илларионов традиционно ссылается на отставание России по уровню ВВП от ряда латиноамериканских, азиатских и африканских стран, принявших программу финансовой стабилизации МВФ. Однако по взятым в отдельности показателям делать масштабные выводы о состоянии экономики страны вообще нельзя. Действительно, в ряде этих стран наблюдался определенный прирост производства, но он, как правило, имел место в сырьевых и неперерабатывающих отраслях, доходы от которых по большей части шли иностранным собственникам. Остальная же экономика, вследствие бесконтрольного открытия дверей иностранному капиталу, свертывания социальных программ и девальвации национальной валюты, приходила в итоге к глубокому упадку. Как правило, не выдерживала конкуренции перерабатывающая промышленность - и была почти полностью разрушена, резко увеличивались теневой рынок, криминал и нищета. Чили, имевшая еще до реформ Пиночета динамичный средний класс и сильный национальный капитал, обеспечившие в итоге подъем национальной экономики, - скорее исключение из правила; да и там из-за отсутствия активной социальной политики государства треть населения страны как жила, так и живет в нищете. В то же время другим довольно мощным латиноамериканским странам рецепты МВФ счастья не принесли - "либеральное экономическое чудо" не удалось ни в Мексике, ни в Аргентине (оказавшейся сегодня на грани масштабного дефолта), ни в Бразилии (где предложенный Америкой стабилизационно-монетаристский "план Реал" рухнул еще в начале 1999 г.). Тем более интересно, что разработчики экономической политики из Центра стратегических программ призвали россиян равняться на Бразилию.

И уж совсем особая статья - Россия с ее деформированной (в сторону тяжелой промышленности и ВПК) экономикой, отсутствием рыночных институтов и традиций цивилизованного предпринимательства. Годы реформ, увы, ситуацию в лучшую сторону не изменили - слабые рыночные институты в основном оказались сметены августовским кризисом 1998 г. Подтверждением тому - парадоксальная ситуация 2001 г., когда доходы экспортеров и государства росли, но накопленные средства не переливались в другие отрасли промышленности: для этого нет ни инструментов (банки, ценные бумаги и др.), ни порядка в вопросах собственности. Сам предмет гордости правительства Касьянова - экстенсивный в своей основе экономический рост - как мы уже указывали, начинает задыхаться, наталкиваясь на ограниченность спроса, отсутствие инвестиций, и все больше зависит от изменения мировых цен на нефть.

При этом сохранилась система колоссального обогащения узкой группы лиц (олигархов и их приближенных) и масштабного вывоза капитала из страны (по данным академика Д.Львова, до 40 млрд. долл. в год). И если либерализация и "более тесная интеграция с цивилизованным миром" будет означать лишь снятие последних препон для масштабного вывоза капитала из страны и вытеснения российского товаропроизводителя экспортерами, то в скором времени у России может не остаться ничего, за исключением нефтяных и газовых вышек. Ни о каком укреплении государства и преодолении демографического кризиса и говорить не придется.

Не учли авторы "стратегической концепции" и особенности российской национальной психологии. Неясно, как конкретно собирались они обеспечить "качественное повышение жизни на основе самореализации каждого гражданина", "повышение эффективности использования трудовых и капитальных ресурсов", "пробуждение предпринимательской инициативы". Программа правительства рассчитана на рационально мыслящих, образованных и активных людей Запада - в чем-то идеальных рабочих среднего и высшего звена. В России же население другое: по данным социологов, оно на 6 % состоит из активного населения, на 27 % - из тех, кто старается быть похожим на него и сориентирован на успех, а более 50% зависимы (и считают это правильным) от решения тех или иных властей. Они ждут, когда им дадут указания и объяснят, что делать. Да и возможностей стать предпринимателем в большинстве регионов страны (исключая столицы и "продвинутые" мегаполисы) в принципе немного - поскольку ограничен спрос на товары и услуги, нет источников кредита, не хватает бизнес-навыков и т.д.

Таким образом, жизнь серьезно расходится с намерениями правительственных экспертов. Реально же Россия уже в скором времени может оказаться в ситуации, когда рынок и демократию будет не с кем строить, а страну ждет катастрофическое вымирание и деградация населения (так, по данным экспертов, России придется завозить рабочую силу из-за рубежа уже через 3-4 года), разрушение научно-технического потенциала, скатывание в нищету до уровня беднейших стран "Третьего мира", техногенная и экологическая катастрофа (ведь оборудование АЭС, нефте- и газопроводов, железных дорог и др. с начала перестройки практически не модернизировалась). То, что эти проблемы были наконец-то признаны на официальном уровне, - замечательно. Однако решать их правительство предполагает "весьма специфически" - добившись до 2010 промышленного роста (возможность чего вызывает сомнения), который и призван обеспечить решение этих проблем.

Еще одним "спорным пунктом" правительственной программы являлся проект аграрной реформы, а конкретнее - вопрос о введении свободной купли-продажи земли, легализация которой была призвана привлечь в Россию инвесторов и стимулировать внутренние вложения. Принятие Государственной Думой, после долгих и скандальных дебатов, согласованного варианта "Земельного кодекса" вроде бы частично закрыло вопрос в отношении земель несельскохозяйственного использования, оставив на будущее решение вопроса о судьбе сельскохозяйственных земель. Однако все же следует рассмотреть ряд двусмысленностей, так или иначе связанных с принятым решением. В современных российских условиях сельхозпроизводство в крупных хозяйствах подорвано (из-за отсутствия разумного протекционизма, ножниц цен др.), а фермерство (которое не следует путать с подсобными хозяйствами) не может развернуться из-за отсутствия кредитной, технической, консультативно-правовой и иной поддержки. Так, по утверждениям экспертов, на 1000 га в современной России приходится лишь 5 тракторов - при норме в Европе для капиталистического хозяйства в 100-120 тракторов. Таким образом, для утверждения полноценных рыночных отношений в аграрном секторе необходимо довести численность тракторного парка до 10 миллионов тракторов, вложив в это как минимум 100 миллиардов долларов. Поэтому либерализация торговли землей без создания благоприятных условий для сельхозпроизводства и сельхозпереработки приведет к крупномасштабным спекуляциям и выпадению ее из сельхозоборота. Поэтому перед переходом к купле-продаже земли необходимо составить новый кадастр (по причине явного устаревания старого), принять законы, ограничивающие ее приобретение для нехозяйственных нужд, наконец, разработать программу поддержки фермерских хозяйств, а также программу интеграции сельских производителей и переработчиков сельхозпродукции. Ничего этого правительством не делается и не обсуждается - что наводит на тяжелые размышления.

Не все так радужно и с широко разрекламированной налоговой реформой. "Плоский" 13-процентный подоходный налог (вместо существующего в большинстве стран прогрессивного налогообложения) выгоден для богатых и одновременно является "СПИДом для бедных". Неясно, как сможет государство в условиях сокращения налогооблагаемой базы выполнить свои социальные обещания (то же самое - разрекламированное повышение пенсий). Отсутствуют гарантии и того, что при наличии многочисленных способов сокрытия доходов физические и юридические лица будут платить пониженные налоги.

Нет у России пока оснований рассчитывать и на другой "пряник" - большие зарубежные инвестиции. Для них нужны не только прозрачность компаний и соответствие международным стандартам банковской документации, но также благоприятная правовая ситуация и безопасность, развитая рыночная инфраструктура, высокое качество рабочей силы, наконец, вооруженные передовой технологией производства и современная транспортная инфраструктура (что особенно проблематично из-за катастрофического ее недофинансирования в течение последнего десятилетия, сделавшего актуальной "проблему 2003"). Однако создать их возможно лишь благодаря разумной и целенаправленной политике "сверху" Иначе при слабом и коррумпированном государстве в страну придут лишь "короткие" спекулятивные деньги, а пришедшие инвесторы будут эксплуатировать богатства России по "африкано-латиноамериканской" кабальной модели. У России, вполне возможно, будет наблюдаться немалый рост производства в добывающей промышленности (что имеет место в странах "Третьего мира", принявших схему МВФ), но доходы от нее уже не будут национальным достоянием. Остальная же ("нерентабельная") экономика и социальная сфера неизбежно придут в упадок.

Наибольшие вопросы в программе Грефа и коллег вызывал и вызывает блок социальной политики. Она дословно предусматривает "приватизацию государственных обязательств и радикальное снижение государственных расходов". По логике А.Илларионова и Г.Грефа, если страна не может содержать на самоокупаемости систему социального обеспечения, медицину, науку, образование - она должна финансировать их по остаточному принципу. Это, по его мнению, позволит высвободить огромные финансовые ресурсы и направить их в реальную экономику. Все это выглядит гладко на бумаге, но слабо связано с действительностью. Не следует забывать, что в современном мире именно наука, культура и образование определяют потенциал развития стран и снижают социальную напряженность, а вложения в "человеческий фактор" рассматриваются как перспективные инвестиции. Отказ же от этих долгосрочных программ может окончательно лишить Россию научно-технического потенциала, созданного в советский период, отбросить на десятилетия назад.

Жилищно-коммунальная реформа, лейтмотивом которой является стремление государства избавиться от необходимости "компенсировать" недоплату россиян за коммунальные услуги, вызывает еще большие сомнения. Поднимая вопрос о "недоплате", правительство подспудно пытается решить сразу несколько задач: скрыть вопрос о случившемся по его собственной вине хроническом недофинансировании ЖКХ, неправовое изъятие средств у местных бюджетов, снять с себя всякую ответственность за положение в этой сфере, переложив ее на плечи бюджетников.

Окончание следует...